Пустыней Девичьего Поля Бреду за ныряющим гробом. Сугробы — ухабы — сугробы. Москва. — Девятнадцатый год. — В гробу — несравненные руки, Скрестившиеся самовольно, И сердце — высокою жизнью Купившее право — не жить. Какая печальная свита! Распутицу — холод — и голод Последним почетным эскортом Тебе отрядила Москва. Кто помер? — С дороги, товарищ! Не вашего разума дело: — Исконный — высокого рода — Высокой души — дворянин. Пустыней Девичьего Поля . . . . . . . . Молюсь за блаженную встречу В тепле Елисейских Полей!