Люблю я цепи синих гор, Когда, как южный метеор, Ярка без света, и красна Всплывает из-за них луна, Царица лучших дум певца, И лучший перл того венца, Которым свод небес порой Гордится будто царь земной. На западе вечерний луч Ещё горит на ребрах туч И уступить всё медлит он Луне — угрюмый небосклон; Но скоро гаснет луч зари… Высоко месяц. Две иль три Младые тучки окружат Его сейчас… вот весь наряд, Которым белое чело Ему убрать позволено. Кто не знавал таких ночей В ущельях гор, иль средь степей? Однажды при такой луне Я мчался на лихом коне, В пространстве голубых долин, Как ветер, волен и один; Туманный месяц и меня, И гриву, и хребет коня Сребристым блеском осыпал; Я чувствовал, как конь дышал, Как он, ударивши ногой, Отбрасываем был землёй; И я в чудесном забытьи Движенья сковывал свои, И с ним себя желал я слить, Чтоб этим бег наш ускорить; И долго так мой конь летел… И вкруг себя я поглядел: Всё та же степь, всё та ж луна: Свой взор ко мне склонив, она, Казалось, упрекала в том, Что человек с своим конём Хотел владычество степей В ту ночь оспаривать у ней!