1 Я не могу ни произнесть, Ни написать твое названье: Для сердца тайное страданье В его знакомых звуках есть; Суди ж, как тяжко это слово Мне услыхать в устах другого. 2 Какое право им дано Шутить святынею моею? Когда коснуться я не смею, Ужели им позволено? Как я, ужель они искали Свой рай в тебе одной? – едва ли! 3 Ни перед кем я не склонял Еще послушного колена; То гордости была б измена: А ей лишь робкий изменял; И не поникну я главою, Хотя б то было пред судьбою! 4 Но если ты перед людьми Прикажешь мне унизить душу, Я клятвы юности нарушу, Все клятвы, кроме клятв любви; Пускай им скажут, дорогая, Что это сделал для тебя я! 5 Улыбку я твою видал, Она мне сердце восхищала, И ей, так думал я сначала, Подобной нет – но я не знал. Что очи, полные слезами, Равны красою с небесами. 6 Я видел их! И был вполне Счастлив – пока слеза катилась; В ней искра божества хранилась, Она принадлежала мне; Так! Всё прекрасное, святое, В тебе – мне больше чем родное. 7 Когда б миры у наших ног Благословляли нашу волю, Я эту царственную долю Назвать бы счастием не мог, Ему страшны молвы сужденья, Оно цветок уединенья. 8 Ты помнишь вечер и луну, Когда в беседке одинокой Сидел я с думою глубокой, Взирая на тебя одну… Как мне мила тех дней беспечность! За вечер тот я б не взял вечность. 9 Так за ничтожный талисман, От гроба Магомета взятый, Факиру дайте жемчуг, злато И все богатства чуждых стран – Закону строгому послушный, Он их отвергнет равнодушно!