Нет тебя тревожней и капризней, Но тебе я предался давно, Оттого, что много, много жизней Ты умеешь волей слить в одно. И сегодня небо было серо, День прошел в томительном бреду, За окном, на мокром дерне сквера, Дети не играли в чехарду. Ты смотрела старые гравюры, Подпирая голову рукой, И смешно-нелепые фигуры Проходили скучной чередой. Посмотри, мой милый, видишь — птица, Вот и всадник, конь его так быстр, Но как странно хмурится и злится Этот сановитый бургомистр. А потом читала мне про принца: Был он нежен, набожен и чист, И рукав мой кончиком мизинца Трогала, повертывая лист. Но когда дневные смолкли звуки И взошла над городом луна, Ты внезапно заломила руки, Стала так мучительно бледна. Пред тобой смущенно и несмело Я молчал, мечтая об одном: Чтобы скрипка ласковая спела И тебе о рае золотом.