Гумилёв Николай Степанович
1886 - 1921

Гумилёв Николай Степанович

Никола́й Степа́нович Гумилёв (3 [15] апреля 1886, Кронштадт — 26 августа 1921[7][8][9], Петроград) — русский поэт Серебряного века, создатель школы акмеизма, прозаик, драматург, переводчик и литературный критик, путешественник, африканист. Первый муж Анны Ахматовой, отец Льва Гумилёва. Совершил две экспедиции по восточной и северо-восточной Африке в 1909 и 1913 годах. Был расстрелян 26 августа 1921 года по обвинению в участии в антисоветском заговоре «Петроградской боевой организации Таганцева». Однако активное участие в заговоре подтверждено не было и 30 сентября 1991 года посмертно реабилитирован решением Верховного суда СССР[10]. Место расстрела и захоронения до сих пор неизвестно.

549

Стихотворений

35

Лет жизни

Стихотворения

Читатель книг

Читатель книг, и я хотел найти Мой тихий рай в покорности сознанья,

С тобой я буду до зари

С тобой я буду до зари, Наутро я уйду

Влюбленная в дьявола

Что за бледный и красивый рыцарь Проскакал на вороном коне,

Злобный гений, царь сомнений

Злобный гений, царь сомнений, Ты опять ко мне пришел,

Девушке

Мне не нравится томность Ваших скрещенных рук,

Надпись на «Романтических цветах»

Валентину Кривичу Вот книга странная,

Носорог

Видишь, мчатся обезьяны С диким криком на лианы,

Лаос

Девушка, твои так нежны щеки, Грудь твоя — как холмик невысокий.

Царица

Твой лоб в кудрях отлива бронзы, Как сталь, глаза твои остры,

Как труп, бессилен небосклон

Как труп, бессилен небосклон, Земля — как уличенный тать,

Искусство

Созданье тем прекрасней, Чем взятый материал

Искатели жемчуга

От зари Мы, как сны;

Левин, Левин, ты суров

Левин, Левин, ты суров, Мы без дров,

Канцона (В скольких земных океанах я плыл)

В скольких земных океанах я плыл, Древних, веселых и пенных,

Основатели

Ромул и Рем взошли на гору, Холм перед ними был дик и нем.

Кенгуру

Утро девушки Сон меня сегодня не разнежил,

Странник

Странник, далеко от родины, И без денег и без друзей,

Маргарита

Валентин говорит о сестре в кабаке, Выхваляет ее ум и лицо,

Природа (Спокойно маленькое озеро)

Спокойно маленькое озеро, Как чаша, полная водой.

Природе женщины подобны

Природе женщины подобны, Зверям и птицам — злись не злись,

Четыре лошади

Не четыре! О, нет, не четыре! Две и две, и «мгновенье лови»,—

Северный раджа

Валентину Кривичу 1.

На льдах тоскующего полюса

На льдах тоскующего полюса, Где небосклон туманом стерт,

Каракалла

Император с профилем орлиным, С черною, курчавой бородой,

Отраженье гор

Сердце радостно, сердце крылато. В легкой, маленькой лодке моей

Детская песенка

Что это так красен рот у жабы, Не жевала ль эта жаба бетель?

Нас было пять

Нас было пять… мы были капитаны, Водители безумных кораблей,

Неоромантическая сказка

Над высокою горою Поднимались башни замка,

Песня Девкалиона

Гибель близка человечьей породы, Зевс поднимается ныне на них.

Поэт ленив, хоть лебединый

Поэт ленив, хоть лебединый В его душе не меркнет день,

Борьба

Борьба одна: и там, где по холмам Под рёв звериный плещут водопады,

Память

Только змеи сбрасывают кожи, Чтоб душа старела и росла.

Гроза ночная и темная

На небе сходились тяжелые, грозные тучи, Меж них багровела луна, как смертельная рана,

Рыцарь счастья

Как в этом мире дышится легко! Скажите мне, кто жизнью недоволен,

Пантум

Гончарова и Ларионов Восток и нежный и блестящий

Неизвестность

Замирает дыханье, и ярче становятся взоры Перед странно-волнующим ликом твоим, Неизвестность

Вечер (Как этот ветер грузен, не крылат)

Как этот ветер грузен, не крылат! С надтреснутою дыней схож закат.

Вдали от бранного огня

Вдали от бранного огня Вы видите, как я тоскую.

Принцесса

В темных покрывалах летней ночи Заблудилась юная принцесса.

Анна Комнена

Тревожный обломок старинных потемок, Дитя позабытых народом царей,

Индюк

На утре памяти неверной Я вспоминаю пестрый луг,

Маэстро

Н. Л. Сверчкову В красном фраке с галунами,

Моя мечта летит к далекому Парижу

Моя мечта летит к далекому Парижу, К тебе, к тебе одной.

Сады души

Сады моей души всегда узорны, В них ветры так свежи и тиховейны,

У камина

Наплывала тень… Догорал камин, Руки на груди, он стоял один,

Рассвет

Змей взглянул, и огненные звенья Потянулись, медленно бледнея,

На горах розовеют снега

На горах розовеют снега, Я грущу с каждым мигом сильней,

Альбом или слон

О, самой нежной из кузин Легко и надоесть стихами.

Я, что мог быть лучшей из поэм

Я, что мог быть лучшей из поэм, Звонкой скрипкой или розой белою,

Только глянет сквозь утесы

Только глянет сквозь утесы Королевский старый форт,

Конквистадор

От дальних селений, Сквозь лес и овраги,

Я до сих пор не позабыл

Я до сих пор не позабыл Цветов в задумчивом раю,

Душа и тело

I Над городом плывет ночная тишь,

На Дуксе ли, на Бенце ль я

На Дуксе ли, на Бенце ль я, — Верхом на какаду,

Одиноко-незрячее солнце

Одиноко-незрячее солнце смотрело на страны, Где безумье и ужас от века застыли на всем,

На мотивы Грига

Кричит победно морская птица Над вольной зыбью волны фиорда.

Мужик

В чащах, в болотах огромных, У оловянной реки,

Как путник, препоясав чресла

Надпись на переводе «Эмалей и камей» М. Л. Лозинскому Как путник, препоясав чресла,

Сказка о королях

«Мы прекрасны и могучи, Молодые короли,

Мик

Африканская поэма I

Но в мире есть иные области

Но в мире есть иные области, Луной мучительной томимы.

Колокол

Медный колокол на башне Тяжким гулом загудел,

Песнь Заратустры

Юные, светлые братья Силы, восторга, мечты,

Вы все, паладины Зеленого Храма

Вы все, паладины Зеленого Храма, Над пасмурным морем следившие румб,

Я откинул докучную маску

Я откинул докучную маску, Мне чего-то забытого жаль…

Внимали равнодушно мы

Внимали равнодушно мы Волненью древнего размера,

Императору

Призрак какой-то неведомой силы, Ты ль, указавший законы судьбе,

Покорность

Только усталый достоин молиться богам, Только влюблённый — ступать по весенним лугам!

Жизнь

С тусклым взором, с мертвым сердцем в море броситься со скалы, В час, когда, как знамя, в небе дымно-розовая заря,

Открытие Америки

Песнь первая Свежим ветром снова сердце пьяно,

Канцона (Лучшая музыка в мире)

Лучшая музыка в мире — нема! Дерево, жилы ли бычьи

Крест (Корней Иванович Чуковский)

Корней Иванович Чуковский, вот, Попал я к босоногим дикарям,

Да! Мир хорош, как старец у порога

Да! Мир хорош, как старец у порога, Что путника ведет во имя Бога

Я не прожил, я протомился

Я не прожил, я протомился Половины жизни земной,

Понять весь мир какой-то странный сложным

Понять весь мир какой-то странный сложным, Огромноя игрушкой сатаны,

У меня не живут цветы

У меня не живут цветы, Красотой их на миг я обманут,

Любовники

Любовь их душ родилась возле моря, В священных рощах девственных наяд,

Крыса

Вздрагивает огонек лампадки, В полутемной детской тихо, жутко,

Канцона первая

Закричал громогласно В сине-черную сонь

Посылка

Тебе, подруга, эту песнь отдам. Я веровал всегда твоим стопам,

Заблудившийся трамвай

Шёл я по улице незнакомой И вдруг услышал вороний грай,

Оссиан

По небу бродили свинцовые, тяжкие тучи, Меж них багровела луна, как смертельная рана.

Какое счастье в Ваш альбом

Какое счастье в Ваш альбом Вписать случайные стихи.

Дождь

Сквозь дождем забрызганные стекла Мир мне кажется рябым;

Девочка

Временами, не справясь с тоскою И не в силах смотреть и дышать,

В четыре руки

Звуки вьются, звуки тают… То по гладкой белой кости

Капитаны

I На полярных морях и на южных,

Охота

Князь вынул бич и кинул клич — Грозу охотничьих добыч,

Канцона (Бывает в жизни человека)

Бывает в жизни человека Один неповторимый миг:

Лиловый цветок

Вечерние тихи заклятья, Печаль голубой темноты,

Крест

Так долго лгала мне за картою карта, Что я уж не мог опьяниться вином.

Акростих (Ангел лег у края небосклона)

Ангел лёг у края небосклона. Наклонившись, удивлялся безднам.

Ева или Лилит

Ты не знаешь сказанья о деве Лилит, С кем был счастлив в раю первозданном Адам,

На палатине

Измучен огненной жарой, Я лег за камнем на горе,

Наш хозяин щурится, как крыса

Наш хозяин щурится, как крыса. Поздно. Скучно. Каждый зол и пьян.

Жестокой

«Пленительная, злая, неужели Для вас смешно святое слово: друг?

Нет, к Лете не иди, не выжимай

Нет, к Лете не иди, не выжимай Из чёрных трав убийственные вина,

Вот гиацинты под блеском

Вот гиацинты под блеском Электрического фонаря,

Любовь весной

Перед ночью северной, короткой, И за нею зори — словно кровь,

После победы

Солнце катится, кудри мои золотя, Я срываю цветы, с ветерком говорю.

Она не однажды всплывала

Она не однажды всплывала В грязи городского канала,

Завещанье

Очарован соблазнами жизни, Не хочу я растаять во мгле,

Моя душа осаждена

Моя душа осаждена Безумно странными грехами,

Дорога

Я видел пред собой дорогу В тени раскидистых дубов,

Живала Ниагара

Живала Ниагара Близ озера Дели,

Сахара

Все пустыни друг другу от века родны, Но Аравия, Сирия, Гоби, —

Ангел боли

Праведны пути твои, царица, По которым ты ведешь меня,

Невеста льва

Жрец решил. Народ, согласный С ним, зарезал мать мою:

Он поклялся в строгом храме

Он поклялся в строгом храме Перед статуей Мадонны,

Алжир и Тунис

От Европы старинной Отровавшись, Алжир,

Возвращение (Анне Ахматовой)

Я из дому вышел, когда все спали, Мой спутник скрывался у рва в кустах,

Африканская ночь

Полночь сошла, непроглядная темень, Только река от луны блестит,

Любовь

Надменный, как юноша, лирик Вошел, не стучася, в мой дом

По стенам опустевшего дома

По стенам опустевшего дома Пробегают холодные тени,

Заводи

Солнце скрылось на западе За полями обетованными,

Утешение

Кто лежит в могиле, Слышит дивный звон,

Деревья

Я знаю, что деревьям, а не нам Дано величье совершенной жизни,

Неслышный, мелкий падал дождь

Неслышный, мелкий падал дождь, Вдали чернели купы рощ,

Эзбекие

Как странно — ровно десять лет прошло С тех пор, как я увидел Эзбекие,

На путях зеленых и земных

На путях зеленых и земных Горько счастлив темной я судьбою.

Мне снилось

Мне снилось: мы умерли оба, Лежим с успокоенным взглядом,

Свидание

Сегодня ты придешь ко мне, Сегодня я пойму,

Китайская девушка

Голубая беседка Посредине реки,

Фра Беато Анджелико

В стране, где гиппогриф веселый льва Крылатого зовет играть в лазури,

А я уж стою в саду иной земли

А я уж стою в саду иной земли, Среди кровавых роз и влажных лилий,

Однообразные мелькают

Однообразные мелькают Все с той же болью дни мои,

Словно ветер страны счастливой

Словно ветер страны счастливой, Носятся жалобы влюбленных.

Христос

Он идет путем жемчужным По садам береговым,

О, сила женского кокетства

И. Одоевцевой О, сила женского кокетства!

Молитва

Солнце свирепое, солнце грозящее, Бога, в пространствах идущего,

Мадригал полковой даме

И как в раю магометанском Сонм гурий в розах и шелку,

Когда внимали равнодушно мы

Когда внимали равнодушно мы Волненью величавого размера,

Барабаны, гремите, а трубы, ревите

Барабаны, гремите, а трубы, ревите, — а знамена везде взнесены. Со времен Македонца такой не бывало грозовой и чудесной войны.

Лес

В том лесу белесоватые стволы Выступали неожиданно из мглы.

Ворота рая

Не семью печатями алмазными В Божий рай замкнулся вечный вход,

На берегу моря

Уронила луна из ручек — Так рассеянна до сих пор —

Вам, кавказские ущелья

Вам, кавказские ущелья, Вам, причудливые мхи,

Я верил, я думал

Сергею Маковскому Я верил, я думал, и свет мне блеснул наконец;

Надпись на «Пути конквистадоров»

Вере Евгеньевне Аренс Микель Анджело, великий скульптор,

Ислам

О. Н. Высотской В ночном кафе мы молча пили кьянти,

Когда я был влюблен

Когда я был влюблен (а я влюблен Всегда — в поэму, женщину иль запах),

Помпей у пиратов

От кормы, изукрашенной красным, Дорогие плывут ароматы

Леопарди (Набросок)

О праздниках, о звоне струн, о нарде, О неумолчной радости земли

За службу верную мою

За службу верную мою Пред родиной и комиссаром

Туркестанские генералы

Под смутный говор, стройный гам, Сквозь мерное сверканье балов,

В шумном вихре юности цветущей

В шумном вихре юности цветущей Жизнь свою безумно я сжигал,

Сон (Снилось мне, ты любишь другого)

Застонал от сна дурного И проснулся тяжко скорбя:

Еще не раз вы вспомните меня

Еще не раз вы вспомните меня И весь мой мир волнующий и странный,

Вечер (За тридцать лет я плугом ветерана)

За тридцать лет я плугом ветерана Провел ряды неисчислимых гряд,

Ты пожалела, ты простила

Ты пожалела, ты простила И даже руку подала мне,

Маркиз де Карабас

С. Ауслендеру Весенний лес певуч и светел,

Я помню, я помню, носились тучи

Я помню, я помню, носились тучи По небу желтому, как новая медь,

Опять прогулка

Собиратели кувшинок, Мы отправились опять

Куранты любви

Вы сегодня впервые пропели Золотые «Куранты любви»;

В день рождения Мика

Первая книга Гиперборея Вышла на свет, за себя не краснея,

Ангел

Крылья плещут в небесах, как знамя, Орлий клекот, бешеный полет —

Песенка

Ты одна благоухаешь, Ты одна;

Рыцарь с цепью

Слышу гул и завыванье призывающих рогов, И я снова конквистадор, покоритель городов.

От всех заклятий Трисмегиста

От всех заклятий Трисмегиста — Орфеевых алмазных слов

Рождество в Абиссинии

Месяц встал; ну что ж, охота? Я сказал слуге: «Пора!

Франция

О, Франция, ты призрак сна, Ты только образ, вечно милый,

Остров любви

Вы, что поплывете К Острову Любви,

Загробное мщение

Баллада Как-то трое изловили

В этом альбоме писать надо длинные

Наталье Владимировне Анненской В этом альбоме писать надо длинные, длинные строки, как нити.

Детство

Я ребенком любил большие, Медом пахнущие луга,

Хиромант, большой бездельник

Хиромант, большой бездельник, Поздно вечером, в Сочельник

Старина

Вот парк с пустынными опушками Где сонных трав печальна зыбь,

Захотелось жабе черной

Захотелось жабе черной Заползти на царский трон,

Зараза

Приближается к Каиру судно С длинными знаменами Пророка.

Твоих единственных в подлунном мире губ

Твоих единственных в подлунном мире губ, Твоих пурпурных, я коснуться смею.

Слова на музыку Давыдова

Я — танцовщица с древнего Нила, Мне — плясать на песке раскаленном,

Средневековье

Прошел патруль, стуча мечами, Дурной монах прокрался к милой.

Фидлер, мой первый учитель

Фидлер, мой первый учитель И гроза моих юных дней,

За стенами старого аббатства

За стенами старого аббатства — Мне рассказывал его привратник —

Кармен худа, коричневатый

Кармен худа, коричневатый Глаза ей сумрак окружил.

Я молчу

О. Н. Арбениной Я молчу — во взорах видно горе,

Правый путь

В муках и пытках рождается слово, Робкое, тихо проходит по жизни,

Ольге Людвиговне Кардовской

Мне на Ваших картинах ярких Так таинственно слышна

В Бретани

Здравствуй, море! Ты из тех морей, По которым плавали галеры,

Поэт

Я слышал из сада, как женщина пела, Но я, я смотрел на луну.

Сестре милосердия

Нет, не думайте, дорогая, О сплетеньи мышц и костей,

Тебе бродить по солнечным лугам

Тебе бродить по солнечным лугам, Зеленых трав, смеясь, раздвинуть стены!

Сегодня у берега нашего бросил

Сегодня у берега нашего бросил Свой якорь досель незнакомый корабль,

На сердце песни, на сердце слезы

На сердце песни, на сердце слезы, Душа страданьями полна.

Природа

Так вот и вся она, природа, Которой дух не признает,

Думы

Зачем они ко мне собрались, думы, Как воры ночью в тихий мрак предместий?

Я песни слагаю во славу твою

М. М. М. Я песни слагаю во славу твою

Два сна

I Весь двор усыпан песком,

Ночь

Пролетала золотая ночь И на миг замедлила в пути,

Театр

Все мы, святые и воры, Из алтаря и острога

Молодой францисканец

I Младой францисканец безмолвно сидит,

Я говорил Ты хочешь, хочешь

Я говорил: «Ты хочешь, хочешь? Могу я быть тобой любим?

Осень

Оранжево-красное небо… Порывистый ветер качает

Поединок

В твоем гербе — невинность лилий, В моем — багряные цветы.

Юг

За то, что я теперь спокойный И умерла моя свобода,

Ягуар

Странный сон увидел я сегодня: Снилось мне, что я сверкал на небе,

Норвежские горы

Я ничего не понимаю, горы: Ваш гимн поет кощунство иль псалом,

Никогда не сделаю я так

Никогда не сделаю я так: Исповедать всем мои привычки.

Лишь черный бархат, на котором

Лишь черный бархат, на котором Забыт сияющий алмаз,

Две розы

Перед воротами Эдема Две розы пышно расцвели,

О дева Роза, я в оковах

«О дева Роза, я в оковах», Я двадцать тысяч задолжал,

Ужас

Я долго шел по коридорам, Кругом, как враг, таилась тишь.

Дева-птица

Пастух веселый Поутру рано

В ущелье мрачном и утробном

В ущелье мрачном и утробном Аму-Дарьяльских котловин

Людям настоящего

Для чего мы не означим Наших дум горячей дрожью,

Сон (Вы сегодня так красивы)

Вы сегодня так красивы, Что вы видели во сне?

Она говорила

Она говорила: «Любимый, любимый, Ты болен мечтою, ты хочешь и ждешь,

Русалка

На русалке горит ожерелье И рубины греховно-красны,

Франции

Франция, на лик твой просветленный Я еще, еще раз обернусь,

Луна на море

Луна уже покинула утесы, Прозрачным море золотом полно,

Михаилу Леонидовичу Лозинскому

Над сим Гильгамешем трудились Три мастера, равных друг другу,

После стольких лет

После стольких лет Я пришел назад,

В саду

Целый вечер в саду рокотал соловей, И скамейка в далекой аллее ждала,

Либерия

Берег Верхней Гвинеи богат Мёдом, золотом, костью слоновой,

Дон-Жуан

Моя мечта надменна и проста: Схватить весло, поставить ногу в стремя

Игры

Консул добр: на арене кровавой Третий день не кончаются игры,

Предзнаменование

Мы покидали Соутгемптон*, И море было голубым,

У ворот Иерусалима

У ворот Иерусалима Ангел душу ждет мою,

Вилла Боргезе

Из камня серого иссеченные, вазы И купы царственные ясени, и бук,

Молитва мастеров

Я помню древнюю молитву мастеров: Храни нас, Господи, от тех учеников,

Наступление

Та страна, что могла быть раем, Стала логовищем огня.

Почтовый чиновник

Ушла… Завяли ветки Сирени голубой,

Гордый Бальмонт о солнце слагал свои песни

Уважаемой Марианне Дмитриевне от искренне преданного друга, соперника Бальмонта — Николая Гумилева. Гордый Бальмонт о солнце слагал свои песни,

Портрет мужчины

Его глаза — подземные озера, Покинутые царские чертоги.

Много в жизни моей я трудов испытал

Много в жизни моей я трудов испытал, Много вынес и тяжких мучений,

Родос

Памяти М. А. Кузьминой-Караваевой На полях опаленных Родоса

Потомки Каина

Он не солгал нам, дух печально-строгий, Принявший имя утренней звезды,

Её Императорскому Высочеству

Её Императорскому Высочеству великой княжне Анастасии Николаевне ко дню рождения Сегодня день Анастасии,

За гробом

Под землей есть тайная пещера, Там стоят высокие гробницы,

Памяти Анненского

К таким нежданным и певучим бредням Зовя с собой умы людей,

Нет тебя тревожней и капризней

Нет тебя тревожней и капризней, Но тебе я предался давно,

Дремала душа, как слепая

Дремала душа, как слепая, Так пыльные спят зеркала,

Адам

Адам, униженный Адам, Твой бледен лик и взор твой бешен,

Обещанье

С протянутыми руками, С душой, где звезды зажглись,

В библиотеке

М. Кузмину О, пожелтевшие листы

Какою музыкой мой слух взволнован

Какою музыкой мой слух взволнован? Чьим странным обликом я зачарован?

Мечты

За покинутым, бедным жилищем, Где чернеют остатки забора,

Они спустились до реки

Они спустились до реки Смотреть на зарево заката.

Встреча

Молюсь звезде моих побед, Алмазу древнего востока,

На Северном море

О, да, мы из расы Завоевателей древних,

Дева Солнца

Марианне Дмитриевне Поляковой I

Когда спокойно так и равнодушно мы

Когда спокойно так и равнодушно мы Внимали музыке священного размера,

Об Адонисе с лунной красотой

Об Адонисе с лунной красотой, О Гиацинте тонком, о Нарциссе,

Одиссей у Лаэрта

Еще один старинный долг, Мой рок, еще один священный!

Снова море

Я сегодня опять услышал, Как тяжелый якорь ползет,

Вы задумчивы, маркиза

«Вы задумчивы, маркиза? Вы больны?

Колокольные звоны

Колокольные звоны, И зелёные клёны,

Освобожденье

Кончено! Дверь распахнулась перед ним, заключенным. Руки не чувствуют холода цепи тяжелой;

Я не буду тебя проклинать

Я не буду тебя проклинать, Я печален печалью разлуки,

Вечное

Я в коридоре дней сомкнутых, Где даже небо тяжкий гнет,

Скучали мы

Скучали мы От чар размера,

Перстень

Уронила девушка перстень В колодец, в колодец ночной,

Леонард

Три года чума и голод Разоряли большую страну,

Ты говорил слова пустые

Ты говорил слова пустые, А девушка и расцвела,

Зачарованный викинг, я шел по земле

Зачарованный викинг, я шел по земле, Я в душе согласил жизнь потока и скал,

В Вашей спальне

Вы сегодня не вышли из спальни, И до вечера был я один,

Был праздник веселый и шумный

Был праздник веселый и шумный, Они повстречалися раз…

Командиру 5-го Александровского полка

Никитину В вечерний час на небосклоне

Рондолла

Ребенок, с видом герцогини, Голубка, сокола страшней,-

Больной

В моём бреду одна меня томит Каких-то острых линий бесконечность,

После смерти

Я уйду, убегу от тоски, Я назад ни за что не взгляну,

Так долго сердце боролось

Так долго сердце боролось, Слипались усталые веки,

Акростих (Можно увидеть на этой картинке)

Можно увидеть на этой картинке Ангела, солнце и озеро Чад,

Тот, другой

Я жду, исполненный укоров: Но не веселую жену

Разговор

Я властительный и чудный Пел печальной бледной деве:

Она

Я знаю женщину: молчанье, Усталость горькая от слов,

Видение

Лежал истомленный на ложе болезни (Что горше, что тягостней ложа болезни?),

Волшебная скрипка

Милый мальчик, ты так весел, так светла твоя улыбка, Не проси об этом счастье, отравляющем миры,

Неаполь

Как эмаль, сверкает море, И багряные закаты

Камень

А. И. Гумилевой Взгляни, как злобно смотрит камень,

Открытие летнего сезона

Зимнее стало, как сон, Вот, отступает всё дале,

Над морем встал ночной туман

Над морем встал ночной туман, Но сквозь туман еще светлее

На море

Закат. Как змеи, волны гнутся, Уже без гневных гребешков,

Под рукой уверенной поэта

Под рукой уверенной поэта Струны трепетали в легком звоне,

Канцона вторая

И совсем не в мире мы, а где-то На задворках мира средь теней.

Красное море

Здравствуй, Красное Море, акулья уха, Негритянская ванна, песчаный котел!

Сомалийский полуостров

Помню ночь и песчаную помню страну И на небе так низко луну.

В этот мой благословенный вечер

В этот мой благословенный вечер Собрались ко мне мои друзья,

Ровно в полночь пришло приказанье

Ровно в полночь пришло приказанье Выступать четвертому эскадрону —

Он воздвигнул свой храм на горе

Он воздвигнул свой храм на горе, Снеговой, многобашенный храм,

Абиссиния

Между берегом буйного Красного Моря И Суданским таинственным лесом видна,

Больная земля

Меня терзает злой недуг, Я вся во власти яда жизни,

Сада-Якко

В полутемном строгом зале Пели скрипки, вы плясали.

Рощи пальм и заросли алоэ

Рощи пальм и заросли алоэ, Серебристо-матовый ручей,

Царь, упившийся кипрским вином

Царь, упившийся кипрским вином И украшенный красным кораллом,

Ответ

Чуковский, ты не прав, обрушась на поленья, Обломки божества — дрова,

За что

О, что за скучная забота Пусканье мыльных пузырей!

На камине свеча догорала, мигая

На камине свеча догорала, мигая, Отвечая дрожаньем случайному звуку.

Песня о певце и короле

Мой замок стоит на утесе крутом В далеких, туманных горах,

Орел Синдбада

Следом за Синдбадом-Мореходом В чуждых странах я сбирал червонцы

Рядами тянутся колонны

Рядами тянутся колонны По белым коридорам сна.

На добрую память

После долгих сонных дней Солнце и письмо любовное,

За часом час бежит и падает во тьму

За часом час бежит и падает во тьму, Но властно мой флюид прикован к твоему.

Пиза

Солнце жжет высокие стены, Крыши, площади и базары.

Приглашение в путешествие

Уедем, бросим край докучный И каменные города,

Варвары

Когда зарыдала страна под немилостью Божьей И варвары в город вошли молчаливой толпою,

Сентиментальное путешествие

I Серебром холодной зари

Анакреонтическая песенка

Ты хочешь чтоб была я смелой? Так не пугай, поэт, тогда

Перчатка

На руке моей перчатка, И ее я не сниму,

Ты, жаворонок в горней высоте

Марии Лёвберг Ты, жаворонок в горней высоте,

Старые усадьбы

Дома косые, двухэтажные, И тут же рига, скотный двор,

О, если я весь мир постиг

О, если я весь мир постиг, О, если движу я горами,

Константинополь

Еще близ порта орали хором Матросы, требуя вина,

Телефон

Неожиданный и смелый Женский голос в телефоне,-

Роза

Цветов и песен благодатный хмель Нам запрещен, как ветхие мечтанья.

Грустно мне, что август мокрый

Грустно мне, что август мокрый Наших коней расседлал,

Гиена

Над тростником медлительного Нила, Где носятся лишь бабочки да птицы,

Рассыпающая звёзды

Не всегда чужда ты и горда И меня не хочешь не всегда,

Кха

Где вы, красивые девушки, Вы, что ответить не можете,

Птица

Я не смею больше молиться, Я забыл слова литаний,

Рисунок акварелью

Пальмы, три слона и два жирафа, Страус, носорог и леопард:

Пропавший день

Всю ночь говорил я с ночью, Когда ж наконец я лег,

На далекой звезде Венере

На далекой звезде Венере Солнце пламенней и золотистей,

Взгляните

Взгляните: вот гусары смерти! Игрою ратных перемен

Баллада

Влюбленные, чья грусть как облака, И нежные, задумчивые леди,

Акростих (Мощь и нега)

Мощь и нега — Изначально!

Швеция

Страна живительной прохлады Лесов и гор гудящих, где

Ты не могла иль не хотела

Ты не могла иль не хотела Мою почувствовать истому,

В дни нашей юности, исполненной страстей

В дни нашей юности, исполненной страстей, Нас может чаровать изменчивый хорей:

Credo

Откуда я пришел, не знаю… Не знаю я, куда уйду,

Синяя звезда

Я вырван был из жизни тесной, Из жизни скудной и простой,

Пятистопные ямбы

Я помню ночь, как черную наяду, В морях под знаком Южного Креста.

Надпись на «Колчане» М. Л. Лозинскому

От «Романтических цветов» И до «Колчана» я все тот же,

Выбор

Созидающий башню сорвется, Будет страшен стремительный лет,

В небесах

Ярче золота вспыхнули дни, И бежала Медведица-ночь.

Мадагаскар

Сердце билось, смертно тоскуя, Целый день я бродил в тоске,

Уходящей

Не медной музыкой фанфар, Не грохотом рогов

Страница из Олиного дневника

Он в четверг мне сделал предложенье, В пятницу ответила я «да».

Семирамида

Светлой памяти И. Ф. Анненского Для первых властителей завиден мой жребий,

Музы, рыдать перестаньте

Музы, рыдать перестаньте, Грусть вашу в песнях излейте,

Дня и ночи перемены

Дня и ночи перемены Мы не в силах превозмочь!

Когда из темной бездны жизни

Когда из темной бездны жизни Мой гордый дух летел, прозрев,

Венеция

Поздно. Гиганты на башне Гулко ударили три.

Гляжу на Ваше платье синее

Гляжу на Ваше платье синее, Как небо в дальней Абиссинии,

Слушай веления мудрых

Слушай веления мудрых, Мыслей пленительный танец.

Египет

Как картинка из книжки старинной, Услаждавшей мои вечера,

Леопард

Колдовством и ворожбою В тишине глухих ночей

Надпись на книге «Колчан»

У нас пока единый храм, Мы братья в православной вере,

Я больше её не люблю

Когда, изнемогши от муки, Я больше ее не люблю,

Дагомея

Царь сказал своему полководцу: «Могучий, Ты высок, точно слон дагомейских лесов,

Абиссинские песни

I. Военная Носороги топчут наше дурро,

Соединение

Луна восходит на ночное небо И, светлая, покоится влюбленно.

Счастие

1. Больные верят в розы майские,

Одержимый

Луна плывет, как круглый щит Давно убитого героя,

Дочь змия

Простерла Змея на горячих ступенях Зеленой туникой обтянутый стан,

Лето

Лето было слишком знойно, Солнце жгло с небесной кручи, —

Суэцкий канал

Стаи дней и ночей Надо мной колдовали,

Огромный мир открыт и манит

Огромный мир открыт и манит, Бьет конь копытом, я готов,

Флоренция

О сердце, ты неблагодарно! Тебе — и розовый миндаль,

Суда стоят, во льдах зажаты

Суда стоят, во льдах зажаты, И льды подобны серебру.

О признаниях

Никому мечты не поверяйте, Ах, ее не скажешь, не сгубя!

Галла

Восемь дней от Харрара я вел караван Сквозь Черчерские дикие горы

Дамара

Готентотская космогония Человеку грешно гордиться,

Пока бросает ураганами

Пока бросает ураганами Державный Вождь свои полки,

На острове

Над этим островом какие выси, Какой туман!

Стокгольм

Зачем он мне снился, смятенный, нестройный, Рожденный из глубин не наших времен,

Генуя

В Генуе, в палаццо дожей Есть старинные картины,

Попугай

Я — попугай с Антильских островов, Но я живу в квадратной келье мага.

Моё прекрасное убежище

Моё прекрасное убежище — Мир звуков, линий и цветов,

Ночью

Скоро полночь, свеча догорела. О, заснуть бы, заснуть поскорей,

О тебе

О тебе, о тебе, о тебе, Ничего, ничего обо мне!

Мой прадед был ранен под Аустерлицем

Мой прадед был ранен под Аустерлицем И замертво в лес унесен денщиком,

На пиру

Влюбленный принц Диего задремал, И выронил чеканенный бокал,

Воин Агамемнона

Смутную душу мою тяготит Странный и страшный вопрос:

Посвящение к сборнику «Горы и ущелья»

I Люблю я чудный горный вид,

Renvoi

Еще ослепительны зори, И перья багряны у птиц,

Если плохо мужикам

Если плохо мужикам, Хорошо зато медведям,

И взор наклоняя к равнинам

…И взор наклоняя к равнинам, Он лгать не хотел предо мной.

Отрывок из пьесы

Так вот платаны, пальмы, темный грот, Которые я так любил когда-то.

Два Адама

Мне странно сочетанье слов — «я сам», Есть внешний, есть и внутренний Адам.

Райский сад

Я не светел, я болен любовью, Я сжимаю руками виски

Война

Как собака на цепи тяжелой, Тявкает за лесом пулемет,

Иногда я бываю печален

Иногда я бываю печален, Я забытый, покинутый бог,

Солнце духа

Как могли мы прежде жить в покое И не ждать ни радостей, ни бед,

Я сам над собой насмеялся

Я сам над собой насмеялся, И сам я себя обманул,

Не Царское Село

Не Царское Село — к несчастью, А Детское Село — ей-ей!

Змей

Ах, иначе в былые года Колдовала земля с небесами,

Аннам

Месяц стоит посредине Дивно-огромного неба,

Среди бесчисленных светил

Среди бесчисленных светил Я вольно выбрал мир наш строгий

Озеро Чад

На таинственном озере Чад Посреди вековых баобабов

Нежно-небывалая отрада

Нежно-небывалая отрада Прикоснулась к моему плечу,

Ангел-хранитель

Он мне шепчет: «Своевольный, Что ты так уныл?

Пьяный дервиш

Соловьи на кипарисах и над озером луна, Камень черный, камень белый, много выпил я вина.

Оборванец

Я пойду гулять по гулким шпалам, Думать и следить

Рай

Апостол Петр, бери свои ключи, Достойный рая в дверь его стучит.

Слово

В оный день, когда над миром новым Бог склонял лицо свое, тогда

В моих садах

В моих садах — цветы, в твоих — печаль. Приди ко мне, прекрасною печалью

Я в лес бежал из городов

Я в лес бежал из городов, В пустыню от людей бежал…

Что я прочел

Что я прочел? Вам скучно, Лери, И под столом лежит Сократ,

Отъезжающему

Нет, я не в том тебе завидую С такой мучительной обидою,

Вечерний, медленный паук

Вечерний, медленный паук В траве сплетает паутину, —

Всадник

Всадник ехал по дороге, Было поздно, выли псы,

Много есть людей, что, полюбив

Много есть людей, что, полюбив, Мудрые, дома себе возводят,

Если встретишь меня, не узнаешь

Если встретишь меня, не узнаешь! Назовут — едва ли припомнишь!

Я и Вы (Да, я знаю, я вам не пара)

Да, я знаю, я вам не пара, Я пришел из другой страны,

Этот город воды, колонад и мостов

Этот город воды, колонад и мостов, Верно, снился тому, кто сжимая виски,

Паломник

Ахмет-Оглы берет свою клюку И покидает город многолюдный.

Осенняя песня

Осенней неги поцелуй Горел в лесах звездою алой,

Три жены мандарина

Законная жена Есть еще вино в глубокой чашке,

Надпись на книге

Георгию Иванову Милый мальчик, томный, томный

Второй год

И год второй к концу склоняется, Но так же реют знамена,

Колдунья

Она колдует тихой ночью У потемневшего окна

Персидская миниатюра

Когда я кончу наконец Игру в cache-cache со смертью хмурой,

Акростих

Аддис — Абеба, город роз. На берегу ручьев прозрачных,

Рим

Волчица с пастью кровавой На белом, белом столбе,

Судан

Ах, наверно, сегодняшним утром Слишком громко звучат барабаны,

Баллада (Пять коней подарил мне)

Пять коней подарил мне мой друг Люцифер И одно золотое с рубином кольцо,

Всё ясно для чистого взора

Всё ясно для чистого взора: И царский венец, и суму,

Ледоход

Уж одевались острова Весенней зеленью прозрачной,

Фарфоровый павильон

Среди искусственного озера Поднялся павильон фарфоровый.

Поэма об издательстве

На Надеждинской улице Жил один

Озера

Я счастье разбил с торжеством святотатца, И нет ни тоски, ни укора,

Пантум (Какая смертная тоска)

Какая смертная тоска Нам приходить и ждать напрасно.

В пустыне

Давно вода в мехах иссякла, Но, как собака, не умру:

Воспоминание

Над пучиной в полуденный час Пляшут искры, и солнце лучится,

Подражанье персидскому

Из-за слов твоих, как соловьи, Из-за слов твоих, как жемчуга,

Товарищ

Что-то подходит близко, верно, Холод томящий в грудь проник.

Это было не раз

Это было не раз, это будет не раз В нашей битве глухой и упорной:

Ни наслаждаясь, ни скучая

Ни наслаждаясь, ни скучая Когда бы ни было потом,

Творчество

Моим рожденные словом, Гиганты пили вино

В пути

Кончено время игры, Дважды цветам не цвести.

В каких жестоких поднебесных звездах

В каких жестоких <поднебесных?> звездах Отстаивался пар полей

Сонет (Я верно болен)

Я верно болен: на сердце туман, Мне скучно все, и люди, и рассказы,

Умный дьявол

Мой старый друг, мой верный Дьявол, Пропел мне песенку одну:

Я вечернею порою над заснувшею рекою

Я вечернею порою над заснувшею рекою, Полон дум необъяснимых, всеми кинутый, брожу.

11 июля 1911

Ты, лукавый ангел Оли, Стань серьезней, стань умней!

Ольга

Эльга, Эльга! — звучало над полями, Где ломали друг другу крестцы

Путешествие в Китай

С. Судейкину Воздух над нами чист и звонок,

Рассказ девушки

В вечерний час горят огни… Мы этот час из всех приметим,

Об озерах, о павлинах белых

Об озерах, о павлинах белых, О закатно-лунных вечерах,

Городок

Над широкой рекой, Пояском-мостом перетянутой,

Ключ в лесу

Есть темный лес в стране моей; В него входил я не однажды,

На кровати, превращенной в тахту

Вот троица странная наша: — Я, жертва своих же затей,

Орёл

Орёл летел все выше и вперед К Престолу Сил сквозь звездные преддверья,

Естество

Я не печалюсь, что с природы Покров, ее скрывавший, снят,

Осень (По узкой тропинке)

По узкой тропинке Я шел, упоенный мечтою своей,

Анне Радловой

Вы дали мне альбом открытый, Где пели струны длинных строк,

Новорожденному

С. Л. Вот голос томительно звонок —

Хокку

Вот девушка с газельими глазами Выходит замуж за американца,

Предупрежденье

С японского Мне отраднее всего

Нежданно пал на наши рощи иней

Нежданно пал на наши рощи иней, Он не сходил так много-много дней,

Евангелическая церковь

Тот дом был красная, слепая, Остроконечная стена.

Ослепительное

Я тело в кресло уроню, Я свет руками заслоню

У цыган

Толстый, качался он, как в дурмане, Зубы блестели из-под хищных усов,

Я вежлив с жизнью современною

Я вежлив с жизнью современною, Но между нами есть преграда,

Лесной пожар

Ветер гонит тучу дыма, Словно грузного коня.

Тразименское озеро

Зеленое, всё в пенистых буграх, Как горсть воды, из океана взятой,

Юдифь

Какой мудрейшею из мудрых пифий Поведан будет нам нелицемерный

Ахилл и Одиссей

Одиссей Брат мой, я вижу глаза твои тусклые,

Неизгладимы, нет, в моей судьбе

Неизгладимы, нет, в моей судьбе Твой детский рот и смелый взор девический,

Пророки

И ныне есть еще пророки, Хотя упали алтари,

На безумном аэроплане

На безумном аэроплане В звёздных дебрях, на трудных кручах

Далеко мы с тобой на лыжах

Далеко мы с тобой на лыжах Отошли от родимых сел.

Судный день

В. И. Иванову Раскроется серебряная книга,

Мореплаватель Павзаний

Мореплаватель Павзаний С берегов далеких Нила

Старая дева

Жизнь печальна, жизнь пустынна, И не сжалится никто;

Канцона (Храм Твой, Господи, в небесах)

Храм Твой, Господи, в небесах, Но земля тоже Твой приют.

Прапамять

И вот вся жизнь! Круженье, пенье, Моря, пустыни, города,

Одиночество

Я спал, и смыла пена белая Меня с родного корабля,

Гиппопотам

Гиппопотам с огромным брюхом Живет в Яванских тростниках,

Пощади, не довольно ли жалящей боли

Пощади, не довольно ли жалящей боли, Темной пытки отчаянья, пытки стыда!

Мне надо мучиться и мучить

Мне надо мучиться и мучить, Твердя безумное: «люблю»,

С тобой мы связаны одною цепью

С тобой мы связаны одною цепью, Но я доволен и пою,

Какое отравное зелье

Какое отравное зелье Влилось в моё бытие!

Мой час

Еще не наступил рассвет, Ни ночи нет, ни утра нет,

Пещера сна

Там, где похоронен старый маг, Где зияет в мраморе пещера,

Из логова змиева, из города Киева

Из логова змиева, Из города Киева,

Канцона (Как тихо стало в природе)

Как тихо стало в природе! Вся — зренье она, вся — слух.

У берега

Сердце — улей, полный сотами, Золотыми, несравненными!

На вечере Верхарена

На вечере Верхарена Со мной произошла перемена,

Современность

Я закрыл Илиаду и сел у окна, На губах трепетало последнее слово,

Тамаре Платоновне Карсавиной

Долго молили о танце мы вас, но молили напрасно, Вы улыбнулись и отказали бесстрастно.

Ответ сестры милосердия

«…Омочу бебрян рукав в Каяле реце, утру князю кровавые его раны на жестоцем теле».

Людям будущего

Издавна люди уважали Одно старинное звено,

Отрывок

Христос сказал: «Убогие блаженны, Завиден рок слепцов, калек и нищих,

Манлий

Манлий сброшен. Слава Рима, Власть все та же, что была,

Падуанский собор

Да, этот храм и дивен, и печален, Он — искушенье, радость и гроза,

Брюсов и Сологуб

Беда пришла для символиста: Брюсов Решил: «Теперь мне Северянин люб».

Двенадцатый год

Как будто год наш роковой двунадесятый возвращается.

Вы пленены игрой цветов и линий

Вы пленены игрой цветов и линий, У Вас в душе и радость, и тоска,

Восьмистишье

Ни шороха полночных далей, Ни песен, что певала мать, —

Старый конквистадор

Углубясь в неведомые горы, Заблудился старый конквистадор,

Ты помнишь дворец великанов

Ты помнишь дворец великанов, В бассейне серебряных рыб,

Похвала ямбу

Тебе, четырехстопный ямб Ритмически многообразный,

Смерть

Есть так много жизней достойных, Но одна лишь достойна смерть,

Девушки

Нравятся девушкам рупии С изображением птицы.

Вечер

Еще один ненужный день, Великолепный и ненужный!

Заклинание

Юный маг в пурпуровом хитоне Говорил нездешние слова,

Избиение женихов

Только над городом месяц двурогий Остро прорезал вечернюю мглу,

Самоубийство

Улыбнулась и вздохнула, Догадавшись о покое,

Самофракийская победа

В час моего ночного бреда Ты возникаешь пред глазами —

Кате Кардовской

Когда вы будете большою, А я — негодным стариком,

На ступенях балкона

На ступенях балкона Я вечером сяду,

Укротитель зверей

… Как мой китайский зонтик красен, Натерты мелом башмачки.

Замбези

Точно медь в самородном железе, Иглы пламени врезаны в ночь,

Я рад, что он уходит, чад угарный

Я рад, что он уходит, чад угарный, Мне двадцать лет тому назад сознанье

Нет, ничего не изменилось

Нет, ничего не изменилось В природе бедной и простой,

Огонь

Я не знаю, что живо, что нет, Я не ведаю грани ни в чем…

Счастье

Из красного дерева лодка моя, И флейта моя из яшмы.

Медиумические явления

Приехал Коля. Тотчас слухи, Во всех вселившие испуг:

Сонет

Как конквиста́дор в панцире железном, Я вышел в путь и весело иду,

Вступление

Оглушенная ревом и топотом, Облеченная в пламя и дымы,

Отравленный

«Ты совсем, ты совсем снеговая, Как ты странно и страшно бледна!

Руки помнят о тебе и губы

Руки помнят о тебе и губы Тоже помнят.

Мои читатели

Старый бродяга в Аддис-Абебе, Покоривший многие племена,

Я всю жизнь отдаю для великой борьбы

Я всю жизнь отдаю для великой борьбы, Для борьбы против мрака, насилья и тьмы.

Звездный ужас

Это было золотою ночью, Золотою ночью, но безлунной,

Отказ

Царица — иль, может быть, только печальный ребенок, Она наклонялась над сонно-вздыхающим морем,

Поэма начала

Книга первая: Дракон ПЕСНЬ ПЕРВАЯ

Поэту

Пусть будет стих твой гибок, но упруг, Как тополь зеленеющей долины,

Андрей Рублев

Я твердо, я так сладко знаю, С искусством иноков знаком,

Униженье

Вероятно, в жизни предыдущей Я зарезал и отца и мать,

Из букета целого сиреней

Из букета целого сиреней Мне досталась лишь одна сирень,

Девятнадцатый век

Трагикомедией — названьем «человек» — Был девятнадцатый смешной и страшный век,

Пролетела стрела

Пролетела стрела Голубого Эрота,

Нигер

Я на карте моей под ненужною сеткой Сочиненных для скуки долгот и широт,

Я конквистадор в панцире железном

Я конквистадор в панцире железном, Я весело преследую звезду,

Шестое чувство

Прекрасно в нас влюбленное вино И добрый хлеб, что в печь для нас садится,

Ода д’Аннуцио

К его выступлению в Генуе. Опять волчица на столбе

Акростих восьмерка

Фёдор Фёдорович, я Вам Фейных сказок не создам:

Мой альбом, где страсть сквозит без меры

Мой альбом, где страсть сквозит без меры В каждой мной отточенной строфе,

Цепи башен

Цепи башен И могил —

Прогулка

Мы в аллеях светлых пролетали, Мы летели около воды,

Слонёнок

Моя любовь к тебе сейчас — слоненок, Родившийся в Берлине иль Париже

Персей (Скульптура Кановы)

Его издавна любят музы, Он юный, светлый, он герой,

Болонья

Нет воды вкуснее, чем в Романье, Нет прекрасней женщин, чем в Болонье,

У скалистого ущелья

У скалистого ущелья, Одинокий я стоял,

Купанье

Зеленая вода дрожит легко, Трава зеленая по склонам,

Сказка

Тэффи На скале, у самого края,

Какая странная нега

Какая странная нега В ранних сумерках утра,

Ветла чернела на вершине

Ветла чернела на вершине, Грачи топорщились слегка,

Священные плывут и тают ночи

Священные плывут и тают ночи, Проносятся эпические дни,

Дом

Тот дом, где я играл ребенком, Пожрал беспощадный огонь.

Экваториальный лес

Я поставил палатку на каменном склоне Абиссинских, сбегающих к западу, гор

Уже подумал о побеге я

Уже подумал о побеге я, Когда читалась нам Норвегия,

Блудный сын

1. Нет дома подобного этому дому!

На полярных морях и на южных

На полярных морях и на южных, По изгибам зеленых зыбей,

Солнце бросило для нас

Солнце бросило для нас И для нашего мученья

Во мраке безрадостном ночи

Во мраке безрадостном ночи, Душевной больной пустоты

Сон Адама

От плясок и песен усталый Адам. Заснул, неразумный, у Древа Познанья.

Маскарад

В глухих коридорах и в залах пустынных Сегодня собрались веселые маски,

Отвечай мне, картонажный мастер

Отвечай мне, картонажный мастер, Что ты думал, делая альбом

Сомнение

Вот я один в вечерний тихий час, Я буду думать лишь о вас, о вас.

Рабочий

Он стоит пред раскаленным горном, Невысокий старый человек.

Корабль

— Что ты видишь во взоре моем, В этом бледно-мерцающем взоре? —

Внимали сонно мы

Внимали сонно мы Певучести размера.

Дездемона

Когда вступила в спальню Дездемона, Там было тихо, душно и темно,

Андрогин

Тебе никогда не устанем молиться, Немыслимо-дивное Бог-Существо.

Жираф

Сегодня, я вижу, особенно грустен твой взгляд, И руки особенно тонки, колени обняв.