Жилец земли, пятидесяти лет, Подобно всем счастливый и несчастный, Однажды я покинул этот свет И очутился в местности безгласной. Там человек едва существовал Последними остатками привычек, Но ничего уж больше не желал И не носил ни прозвищ он, ни кличек. Участник удивительной игры, Не вглядываясь в скученные лица, Я там ложился в дымные костры И поднимался, чтобы вновь ложиться. Я уплывал, я странствовал вдали, Безвольный, равнодушный, молчаливый, И тонкий свет исчезнувшей земли Отталкивал рукой неторопливой. Какой-то отголосок бытия Еще имел я для существованья, Но уж стремилась вся душа моя Стать не душой, но частью мирозданья. Там по пространству двигались ко мне Сплетения каких-то матерьялов, Мосты в необозримой вышине Висели над ущельями провалов. Я хорошо запомнил внешний вид Всех этих тел, плывущих из пространства: Сплетенье ферм, и выпуклости плит, И дикость первобытного убранства. Там тонкостей не видно и следа, Искусство форм там явно не в почете, И не заметно тягостен труда, Хотя весь мир в движенье и работе. И в поведенье тамошних властей Не видел я малейшего насилья, И сам, лишенный воли и страстей, Все то, что нужно, делал без усилья. Мне не было причины не хотеть, Как не было желания стремиться, И был готов я странствовать и впредь, Коль то могло на что-то пригодиться. Со мной бродил какой-то мальчуган, Болтал со мной о массе пустяковин. И даже он, похожий на туман, Был больше материален, чем духовен. Мы с мальчиком на озеро пошли, Он удочку куда-то вниз закинул И нечто, долетевшее с земли, Не торопясь, рукою отодвинул.