Заболоцкий Николай Алексеевич
1903 - 1958

Заболоцкий Николай Алексеевич

Никола́й Алексе́евич Заболо́цкий (при рождении — За́болотский[5][6]; 24 апреля [7 мая] 1903, с/х ферма Казанского губернского земства, Каймарской волости Казанского уезда Казанской губернии — 14 октября 1958, Москва) — русский советский поэт, переводчик[7]. Член Союза писателей СССР. Репрессирован в 1938 году, находился в заключении в 1939-1943 годах, реабилитирован посмертно в 1963 году[8].

191

Стихотворений

55

Лет жизни

Стихотворения

Морская прогулка

На сверкающем глиссере белом Мы заехали в каменный грот,

Обед

Мы разогнем усталые тела. Прекрасный вечер тает за окошком.

На даче

Вижу около постройки Древо радости — орех.

Пир в доме Бомбеева

Лесной чертог блистает, как лампада, Кумиры стройные стоят, как колоннада,

Бродячие музыканты

Закинув на спину трубу, Как бремя золотое,

Светляки

Слова — как светляки с большими фонарями. Пока рассеян ты и не всмотрелся в мрак,

Петухи поют

На сараях, на банях, на гумнах Свежий ветер вздувает верхи.

Счастливый день

В полумраке увяданья Развернулась, как дуга,

Разговор с медведем

Медведь Еще не ломаются своды

Слепой

С опрокинутым в небо лицом, С головой непокрытой,

Школа жуков

Женщины Мы, женщины, повелительницы котлов,

Генеральская дача

В Переделкине дача стояла, В даче жил старичок-генерал,

Одинокий дуб

Дурная почва: слишком узловат И этот дуб, и нет великолепья

Облетают последние маки

Облетают последние маки, Журавли улетают, трубя,

Искушение

Смерть приходит к человеку, Говорит ему: «Хозяин,

Завещание

Когда на склоне лет иссякнет жизнь моя И, погасив свечу, опять отправлюсь я

Болезнь

Больной, свалившись на кровать, Руки не может приподнять.

Монолог в лесу

Над волчьей каменной избушкой Сияют солнце и луна.

Испытание воли

Агафонов Прошу садиться, выпить чаю,

Осенний клен

Осенний мир осмысленно устроен И населен.

Прохожий

Исполнен душевной тревоги, В треухе, с солдатским мешком,

Гроза идет

Движется нахмуренная туча, Обложив полнеба вдалеке,

Журавли

Вылетев из Африки в апреле К берегам отеческой земли,

Кузнечик

Настанет день, и мой забвенный прах Вернется в лоно зарослей и речек,

Человек в воде

Формы тела и ума Кто рубил и кто ковал?

Признание

Зацелована, околдована, С ветром в поле когда-то обвенчана,

Смерть врача

В захолустном районе, Где кончается мир,

Начало зимы

Зимы холодное и ясное начало Сегодня в дверь мою три раза простучало.

Обводной канал

В моем окне на весь квартал Обводный царствует канал.

Осеннее утро

Обрываются речи влюбленных, Улетает последний скворец.

В тайге

За высокий сугроб закатилась звезда, Блещет месяц — глазам невтерпеж.

Творцы дорог

1 Рожок поет протяжно и уныло,—

Клялась ты до гроба

Клялась ты — до гроба Быть милой моей.

В этой роще березовой

В этой роще березовой, Вдалеке от страданий и бед,

Ночное гулянье

Расступились на площади зданья, Листья клена целуют звезду.

Ночь в лесу

Опять стоят туманные деревья, И дом Бомбеева вдали, как самоварчик.

Битва с предками

Ночь гремела в бочки, в банки, В дупла сосен, в дудки бури,

Отдых

Вот на площади квадратной Маслодельня, белый дом!

Гомборский лес

В Гомборском лесу на границе Кахети Раскинулась осень. Какой бутафор

Небесная Севилья

Стынет месяцево ворчанье В небесной Севилье.

Народный дом

Народный Дом, курятник радости, Амбар волшебного житья,

Поэма весны

Ты и скрипку с собой принесла, И заставила петь на свирели,

Игра в снежки

В снегу кипит большая драка. Как легкий бог, летит собака.

Весна в лесу

Каждый день на косогоре я Пропадаю, милый друг.

Старая сказка

В этом мире, где наша особа Выполняет неясную роль,

Седов

Он умирал, сжимая компас верный. Природа мертвая, закованная льдом,

У гробницы Данте

Мне мачехой Флоренция была, Я пожелал покоиться в Равенне.

Подмосковные рощи

Жучок ли точит древесину Или скоблит листочек тля,

Царица мух

Бьет крылом седой петух, Ночь повсюду наступает.

Я не ищу гармонии в природе

Я не ищу гармонии в природе. Разумной соразмерности начал

Движение

Сидит извозчик, как на троне, Из ваты сделана броня,

Утро

Петух запевает, светает, пора! В лесу под ногами гора серебра.

Подводный город

Птицы плавают над морем. Славен город Посейдон!

Разве ты объяснишь мне

Разве ты объяснишь мне — откуда Эти странные образы дум?

Disciplina clericalis

Хлоя Если сок твой неизменен,

Еще заря не встала над селом

Еще заря не встала над селом, Еще лежат в саду десятки теней,

Стирка белья

В стороне от шоссейной дороги, В городишке из хаток и лип,

После работы

Он у станка до вечера копался — Все попусту! Лишь дома за столом,

Одиссей и Сирены

Однажды аттическим утром С отважной дружиною всей

На лестницах

Коты на лестницах упругих, Большие рыла приподняв,

Фокстрот

В ботинках кожи голубой, В носках блистательного франта,

Храмгэс

Плоскогорие Цалки, твою высоту Стерегут, обступив, Триалетские скалы.

Птичий двор

Скачет, свищет и бормочет Многоликий птичий двор.

Кулак, владыка батраков

Птицы пели над дубравой, Ночных свидетели бесед,

Офорт

И грянул на весь оглушительный зал: «Покойник из царского дома бежал!»

Дуэль

Петух возвышается стуком, И падают воздухи вниз.

Ходоки

В зипунах домашнего покроя, Из далеких сел, из-за Оки,

Север

В воротах Азии, среди лесов дремучих, Где сосны древние стоят, купая в тучах

Приглашение на пир

Когда обед был подан и на стол Положен был в воде вареный вол,

Дождь

В тумане облачных развалин Встречая утренний рассвет,

Поэт

Черен бор за этим старым домом, Перед домом — поле да овсы.

Цирк

Цирк сияет, словно щит, Цирк на пальцах верещит,

Рыбная лавка

И вот забыв людей коварство, Вступаем мы в иное царство.

Поход

Шинель двустворчатую гонит, В какую даль — не знаю сам,

Однажды ямочку я выкопал в земле

Однажды ямочку я выкопал в земле, засунул ногу в дырку по колено

Читая стихи

Любопытно, забавно и тонко: Стих, почти непохожий на стих.

Метаморфозы

Как мир меняется! И как я сам меняюсь! Лишь именем одним я называюсь,

Воспоминание

Наступили месяцы дремоты… То ли жизнь, действительно, прошла,

Лодейников

1 В краю чудес, в краю живых растений,

Искусство

Дерево растёт, напоминая Естественную деревянную колонну.

Противостояние Марса

Подобно огненному зверю, Глядишь на землю ты мою,

Прощание

Прощание! Скорбное слово! Безгласное темное тело.

Все, что было в душе

Все, что было в душе, все как будто опять потерялось, И лежал я в траве, и печалью и скукой томим.

Зеленый луч

Золотой светясь оправой С синим морем наравне,

Читайте, деревья, стихи Гезиода

Читайте, деревья, стихи Гезиода, Дивись Оссиановым гимнам, рябина!

Вопросы к морю

Хочу у моря я спросить, Для чего оно кипит?

Бегство в Египет

Ангел, дней моих хранитель, С лампой в комнате сидел.

Кто вы, кивающие

Бомбеев Кто вы, кивающие маленькой головкой,

Сохранение здоровья

Видишь — воздух шевелится? В нем, как думают студенты,

На вокзале

В железном сумеречном зале, Глотая паровозный дым,

Шакалы

Среди черноморских предгорий, На первой холмистой гряде,

На закате

Когда, измученный работой, Огонь души моей иссяк,

Можжевеловый куст

Я увидел во сне можжевеловый куст, Я услышал вдали металлический хруст,

В жилищах наших

В жилищах наших Мы тут живём умно и некрасиво.

Старая актриса

В позолоченной комнате стиля ампир, Где шнурками затянуты кресла,

О красоте человеческих лиц

Есть лица, подобные пышным порталам, Где всюду великое чудится в малом.

Звезды, розы и квадраты

Звезды, розы и квадраты, Стрелы северного сиянья,

Осень

Когда минует день и освещение Природа выбирает не сама,

Вечерний бар

В глуши бутылочного рая, Где пальмы высохли давно,

Воздушное путешествие

В крылатом домике, высоко над землей, Двумя ревущими моторами влекомый,

Не позволяй душе лениться

Не позволяй душе лениться! Чтоб в ступе воду не толочь,

Неудачник

По дороге, пустынной обочиной, Где лежат золотые пески,

Сквозь волшебный прибор Левенгука

Сквозь волшебный прибор Левенгука На поверхности капли воды

Как мыши с котом воевали

Жил-был кот, Ростом он был с комод,

Начало осени

Старухи, сидя у ворот, Хлебали щи тумана, гари.

Сентябрь

Сыплет дождик большие горошины, Рвется ветер, и даль нечиста.

Лесная сторожка

Скрипело, свистало и выло в лесу, И гром ударял в отдаленье, как молот,

Гурзуф

В большом полукружии горных пород, Где, темные ноги разув,

Ночь в Пасанаури

Сияла ночь, играя на пандури, Луна плыла в убежище любви,

Оттепель

Оттепель после метели. Только утихла пурга,

Новый быт

Восходит солнце над Москвой. Старухи бегают с тоской:

Вчера, о смерти размышляя

Вчера, о смерти размышляя, Ожесточилась вдруг душа моя.

Железная старуха

«У меня железная старуха,- Говорил за ужином кузнец. —

Часовой

На карауле ночь густеет. Стоит, как башня, часовой.

Засуха

О солнце, раскаленное чрез меру, Угасни, смилуйся над бедною землей!

Пастухи

Пастухи — Возникновение этих фигурок

Лесное озеро

Опять мне блеснула, окована сном, Хрустальная чаша во мраке лесном.

Посредине панели

Посредине панели Я заметил у ног

Лицо коня

Животные не спят. Они во тьме ночной Стоят над миром каменной стеной.

Хорошие сапоги

В немецкой деревне сапожник живет, Стучит молоточком и взад и вперед,

Тбилисские ночи

Отчего, как восточное диво, Черноока, печальна, бледна,

Над морем

Лишь запах чабреца, сухой и горьковатый, Повеял на меня — и этот сонный Крым,

Меркнут знаки зодиака

Меркнут знаки Зодиака Над просторами полей.

Некрасивая девочка

Среди других играющих детей Она напоминает лягушонка.

Ночной сад

О сад ночной, таинственный орган, Лес длинных труб, приют виолончелей!

Горийская симфония

Есть в Грузии необычайный город. Там буйволы, засунув шею в ворот,

Лебедь в зоопарке

Сквозь летние сумерки парка По краю искусственных вод

Свадьба

Сквозь окна хлещет длинный луч, Могучий дом стоит во мраке.

При первом наступлении зимы

При первом наступлении зимы, Блуждая над просторною Невою,

Жена

Откинув со лба шевелюру, Он хмуро сидит у окна.

Утренняя песня

Могучий день пришел. Деревья встали прямо, Вздохнули листья. В деревянных жилах

Когда вдали угаснет свет дневной

Когда вдали угаснет свет дневной И в черной мгле, склоняющейся к хатам,

Осенние пейзажи

1. Под дождём Мой зонтик рвется, точно птица,

Венчание плодами

Плоды Мичурина, питомцы садовода, Взращенные усильями народа,

Белая ночь

Гляди: не бал, не маскарад, Здесь ночи ходят невпопад,

Змеи

Лес качается, прохладен, Тут же разные цветы,

На рынке

В уборе из цветов и крынок Открыл ворота старый рынок.

Старость

Простые, тихие, седые, Он с палкой, с зонтиком она,-

В кино

Утомленная после работы, Лишь за окнами стало темно,

Пекарня

В волшебном царстве калачей, Где дым струится над пекарней,

Когда я недвижным трупом

Когда бы я недвижным трупом Лежал, устав от бытия,—

Птицы

Колыхаясь еле-еле Всем ветрам наперерез,

Рубрук в Монголии

Начало путешествия Мне вспоминается доныне,

Баллада Жуковского

Дворец дубовый словно ларь, глядит в окно курчавый царь,

Кто мне откликнулся в чаще лесной

Кто мне откликнулся в чаще лесной? Старый ли дуб зашептался с сосной,

Незрелость

Младенец кашку составляет Из манных зерен голубых.

На рейде

Был поздний вечер. На террасах Горы, сползающей на дно,

Медленно земля поворотилась

Медленно земля поворотилась В сторону, несвойственную ей,

Руки

Пером спокойным вам не передать, Что чувствует сегодня сердце, роясь

Ивановы

Стоят чиновные деревья, Почти влезая в каждый дом.

Соловей

Уже умолкала лесная капелла. Едва открывал свое горлышко чижик.

Самовар

Самовар, владыка брюха, Драгоценный комнат поп!

Уступи мне, скворец, уголок

Уступи мне, скворец, уголок, Посели меня в старом скворешнике.

Полдень

Понемногу вступает в права Ослепительно знойное лето.

Слово о полку Игореве

Вступление Не пора ль нам, братия, начать

Прощание с друзьями

В широких шляпах, длинных пиджаках, С тетрадями своих стихотворений,

Гурзуф ночью

Для северных песен ненадобен юг: Родились они средь туманов и вьюг,

Вечер на Оке

В очарованье русского пейзажа Есть подлинная радость, но она

Голос в телефоне

Раньше был он звонкий, точно птица, Как родник, струился и звенел,

Я воспитан природой суровой

Я воспитан природой суровой, Мне довольно заметить у ног

Я шел сквозь рощу, Ночь легла

Я шел сквозь рощу. Ночь легла Вдоль по траве, как мел бела.

Возвращение с работы

Вокруг села бродили грозы, И часто, полные тоски,

Болеро

Итак, Равель, танцуем болеро! Для тех, кто музыку на сменит на перо,

Младенец

Когда собрание животных Победу славило земли,

Урал

Зима. Огромная, просторная зима. Деревьев громкий треск звучит, как канонада.

Это было давно

Это было давно. Исхудавший от голода, злой,

Мир однолик, но двойственна природа

Мир однолик, но двойственна природа, И, подражать прообразам спеша,

Где-то в поле возле Магадана

Где-то в поле возле Магадана, Посреди опасностей и бед,

Летний вечер

Вечерний день томителен и ласков. Стада коров, качающих бока,

Торжество земледелия

Нехороший, но красивый, Это кто глядит на нас?

Деревья

Кто вы, кивающие маленькой головкой, Играете с жуком и божией коровкой?

Детство

Огромные глаза, как у нарядной куклы, Раскрыты широко. Под стрелами ресниц,

Предостережение

Где древней музыки фигуры, Где с мертвым бой клавиатуры,

Чертополох

Принесли букет чертополоха И на стол поставили, и вот

Поздняя весна

Осветив черепицу на крыше И согрев древесину сосны,

Безумный волк

Загадки страшные природы повсюду в воздухе висят.

Город в степи

1 Степным ветрам не писаны законы.

Городок

Целый день стирает прачка, Муж пошел за водкой.

Встреча

Как открывается заржавевшая дверь, С трудом, с усилием,- забыв о том, что было,

Гроза

Содрогаясь от мук, пробежала над миром зарница, Тень от тучи легла, и слилась, и смешалась с травой.

Сон

Жилец земли, пятидесяти лет, Подобно всем счастливый и несчастный,

Ласточка

Славно ласточка щебечет, Ловко крыльями стрижет,

Голубиная книга

В младенчестве я слышал много раз Полузабытый прадедов рассказ

Я трогал листы эвкалипта

Я трогал листы эвкалипта И твердые перья агавы,

Бетховен

В тот самый день, когда твои созвучья Преодолели сложный мир труда,

Сказка о кривом человечке

На маленьком стуле сидит старичок, На нем деревянный надет колпачок.

Футбол

Ликует форвард на бегу. Теперь ему какое дело!

Башня Греми

Ух, башня проклятая! Сто ступеней! Соратник огню и железу,

Портрет

Любите живопись, поэты! Лишь ей, единственной, дано

Во многом знании немалая печаль

Во многом знании — немалая печаль, Так говорил творец Экклезиаста.

Последняя любовь

Задрожала машина и стала, Двое вышли в вечерний простор,