Мой друг пришел с Синявинских болот на краткий отдых, сразу после схватки, еще не смыв с лица горячий пот, не счистив грязь с пробитой плащ-палатки. Пока в передней, тихий и усталый, он плащ снимал и складывал пилотку,— я, вместо «здравствуй», крикнула: — Полтава! — А мы,— сказал он,— заняли высотку… В его глазах такой хороший свет зажегся вдруг, что стало ясно мне: нет ни больших, ни маленьких побед, а есть одна победа на войне. Одна победа, как одна любовь, единое народное усилье. Где б ни лилась родная наша кровь, она повсюду льется за Россию. И есть один — один военный труд, вседневный, тяжкий, страшный, невоспетый, но в честь него Москва дает салют и, затемненная, исходит светом. И каждый вечер, слушая приказ иль торжество пророчащую сводку, я радуюсь, товарищи, за вас, еще не перечисленных сейчас, занявших безымянную высотку…