Вставал рассвет балтийский ясный, когда воззвали рупора: — Над нами грозная опасность. Бери оружье, Ленинград! — А у ворот была в дозоре седая мать двоих бойцов, и дрогнуло ее лицо, и пробежал огонь во взоре. Она сказала: — Слышу, маршал. Ты обращаешься ко мне. Уже на фронте сын мой старший, и средний тоже на войне. А младший сын со мною рядом, ему семнадцать лет всего, но на защиту Ленинграда я отдаю теперь его. Иди, мой младший, мой любимый, зови с собой своих друзей. Да не падет на дом родимый бесчестье плена и плетей! Нет, мы не встанем на колени! Не опозорить, не попрать тот город, где Владимир Ленин учил терпеть и побеждать. Нет, осиянный ратной славой, великий город победит, мстя за Париж, и за Варшаву, и за твою судьбу, Мадрид. …На бранный труд, на бой, на муки, во имя права своего, уходит сын, целуя руки, благословившие его. И, хищникам пророча горе, гранаты трогая кольцо,— у городских ворот в дозоре седая мать троих бойцов.