Памяти Всеволода Вишневского, служившего пулемётчиком на «Ване-коммунисте» в 1918 году Был он складный волжский пароходик, рядовой царицынский бурлак. В ураган семнадцатого годасразу поднял большевистский флаг. И когда на волжские откосыз Защищать новорожденный мир прибыли кронштадтские матросы— приглянулся им лихой буксир. И проходит срок совсем недолгий,— тот буксир — храбрей команды нет!— флагманом флотилии на Волге назначает Реввоенсовет. Выбирали флагману названье,— дважды гимн исполнил гармонист. Дали имя ласковое — Ваня, уточнив партийность: коммунист. «Ваня» был во всем слуга народа, свято Революции служил. «Ваня» в легендарные походы волжскую флотилию водил. А страна истерзана врагами… И пришел, пришел момент такой — у деревни Пьяный Бор на Каме флагман в одиночку принял бой… Ой ты, красное, родное знамя, над рекой на миг один склонись: у деревни Пьяный Бор на Каме тонет, тонет «Ваня-коммунист». Он лежал на дне четыре года, но когда оправилась страна, «Ваня-коммунист», слуга народа, поднят был торжественно со дна. Дышит Родина трудом и миром, и по милой Волге вверх и вниз девятнадцать лет простым буксиром ходит, ходит «Ваня-коммунист». Тянет грузы—все, что поручают, работящ, прилежен, голосист… Люди понемножку забывают, чем он славен — «Ваня-коммунист». Только взглянут—что за пароходик, с виду старомоден, неказист? Точно все еще в кожанке ходит бывший флагман «Ваня-коммунист». Он живёт — не тужит, воду роет, многих непрославленных скромней,— вплоть до августа сорок второго, плоть до грозных сталинградских дней. Дни огня, страдания и славы, ливни бомб, и скрежет их, и свист… И становится на переправу старый флагман — «Ваня-коммунист». Из пылающего Сталинграда он вывозит женщин и ребят, а гранаты, мины и снаряды тащит из-за Волги в Сталинград. Так он ходит, ветеран «гражданки», точно не был никогда убит, в комиссарской старенькой кожанке, лентой пулеметною обвит. Так при выполнении заданья, беззаветен, всей душою чист, ночью от прямого попаданья погибает «Ваня-коммунист». Тонет, тонет вновь — теперь навеки,— обе жизни вспомнив заодно, торжествуя, что родные реки перейти врагам не суждено… …Друг, не предавайся грустной думе! Ты вздохни над песней и скажи: «Ничего, что «Ваня» дважды умер. Очень хорошо, что дважды жил!»