Ночная, горькая больница, палаты, горе, полутьма… В сиделках — Жизнь, и ей не спится и с каждым нянчится сама. Косынкой повязалась гладко, и рыжевата, как всегда. А на груди, поверх халата, знак Обороны и Труда. И все, кому она подушки поправит, в бред и забытье уносят нежные веснушки и руки жесткие ее. И все, кому она прилежно прохладное подаст питье, запоминают говор нежный и руки жесткие ее. И каждый, костенея, труся, о смерти зная наперед, зовет ее к себе: — Маруся, Марусенька…— И Жизнь идет.