Я все оставляю тебе при уходе: все лучшее в каждом промчавшемся годе. Всю нежность былую, всю верность былую, и краешек счастья, как знамя, целую: военному, грозному вновь присягаю, с колена поднявшись, из рук отпускаю. Уже не узнаем — ни ты и ни я — такого же счастья, владевшего нами. Но верю, что лучшая песня моя навек сбережет отслужившее знамя… …Я ласточку тоже тебе оставляю из первой, бесстрашно вернувшейся стаи,— блокадную нашу, под бедственной крышей. В свой час одинокий ее ты услышишь… А я забираю с собою все слезы, все наши утраты, удары, угрозы, все наши смятенья, все наши дерзанья, нелегкое наше большое мужанье, не спетый над дочкой напев колыбельный, задуманный ночью военной, метельной, неспетый напев — ты его не услышишь, он только со мною — ни громче, ни тише… Прощай же, мой щедрый! Я крепко любила. Ты будешь богаче — я так поделила.