Все это было мне знакомо, Но увидал я в первый раз И стены глиняные дома Почти без окон, как без глаз, И серую солому крыши, И в тесной комнате кровать У стенки справа, в душной нише, Где песню напевала мать Тому, кто стал певцом и другом Простых людей из деревень, Кто горевал, разрушив плугом Жилье зверька в ненастный день. Здесь, в этой хижине крестьянской, Куда входили через хлев, Впервые слышал он шотландский, В горах родившийся напев. А так как тяжкие налоги В те дни платили за окно, Синело в спаленке убогой Окошко мутное одно. Квадрат, крестом пересеченный, Чуть пропускал неяркий свет. Но сквозь него весь мир зеленый Впервые увидал поэт. Так мало жил он в этом мире, Где плугом землю бороздил. Где с милой по лугам бродил И на стекле окна в трактире Алмазом строчки выводил… А умер в городской квартире. В два этажа был этот дом, И больше окон было в нем, Да и кровать была повыше, Чем в прежнем доме — в узкой нише. Но за решетчатым окном Поэту в день его последний Был виден только двор соседний, А не полей волнистых ширь, Не речка под зеленым кровом И не болотистый пустырь, Поросший вереском лиловым…