Неустанное стремленье от судьбы к иной судьбе, Александр Завоеватель, я — дрожа — молюсь тебе. Но не в час ужасных боев, возле древних Гавгамел, Ты мечтой, в ряду героев, безысходно овладел. Я люблю тебя, Великий, в час иного торжества. Были буйственные клики, ропот против божества. И к войскам ты стал, как солнце: ослепил их грозный взгляд, И безвольно македонцы вдруг отпрянули назад. Ты воззвал к ним: «Вы забыли, кем вы были, что теперь! Как стада, в полях бродили, в чащу прятались, как зверь. Создана отцом фаланга, вашу мощь открыл вам он; Вы со мной прошли до Ганга, в Сарды, в Сузы, в Вавилон. Или мните: государем стал я милостью мечей? Мне державство отдал Дарий! скипетр мой, иль он ничей! Уходите! путь открытый! размечите бранный стан! Дома детям расскажите о красотах дальних стран, Как мы шли в горах Кавказа, про пустыни, про моря… Но припомните в рассказах, где вы кинули царя! Уходите! ждите славы! Но — Аммона вечный сын — Здесь, по царственному праву, я останусь и один». От курений залы пьяны, дышат золото и шелк. В ласках трепетной Роксаны гнев стихает и умолк. Царь семнадцати сатрапий, царь Египта двух корон, На тебя — со скриптром в лапе — со стены глядит Аммон. Стихли толпы, колесницы, на равнину пал туман… Но, едва зажглась денница, взволновался шумный стан. В поле стон необычайный, молят, падают во прах… Не вздохнул ли, Гордый, тайно о своих ночных мечтах? О, заветное стремленье от судьбы к иной судьбе. В час сомненья и томленья я опять молюсь тебе!