Брюсов Валерий Яковлевич
1873 - 1924

Брюсов Валерий Яковлевич

Вале́рий Я́ковлевич Брю́сов (1 [13] декабря 1873, Москва — 9 октября 1924, там же) — русский поэт, прозаик, драматург, переводчик, литературовед, литературный критик и историк. Теоретик и один из основоположников русского символизма.

1603

Стихотворений

51

Лет жизни

Стихотворения

У колонны

Среди детей, на мраморной ступени, Она сидела, голову склоня.

Грядущий гимн

Солнце летит неизмерной орбитой, Звезды меняют шеренгами строй…

Отрывок (Небо — серое от туч)

Небо — серое от туч, Камни — серые от влаги,

Я помню легкие пиластры

Und mein Stamm sind jene Asra, Welche sterben, wenn sie lieben.

Максиму Горькому

Не в первый раз мы наблюдаем это: В толпе опять безумный шум возник,

Ты умеешь улыбаться

Ты умеешь улыбаться Тихим трепетом ресниц…

На память об одном закате

А.М. Федорову Был день войны, но час предсмертный дня.

Три яблока

Три яблока, излюбленных преданьем, Три символа земного мятежа,

Над сном надежд

Над сном надежд, что стаи птичьи, рея, Кружат года, крик ястребиный зол;

Одиночество (Проходят дни, проходят сроки)

Проходят дни, проходят сроки, Свободы тщетно жаждем мы.

В альбом (Что наша жизнь? Несчастный случай)

Что наша жизнь? Несчастный случай! Напиток страсти, остро-жгучий,

К моей стране

Моя страна! Ты доказала И мне и всем, что дух твой жив,

На смерть вождя

Пред гробом Вождя преклоняя колени, Мы славим, мы славим того, кто был Ленин

Не довольно ль вы прошлое нежили

Не довольно ль вы прошлое нежили, К былому льнули, как дети?

Эллису

Нет! к озаренной сиянием бездне Сердце мое не зови!

Затравленный зверь

Олень затравленный напрасно взор молящий Обводит вкруг, дыша прерывно, — смерть везде;

Сумрак за черным окном

Сумрак за черным окном В полночь тоскливо погас.

Глупое сердце, о чем же печалиться

Поcв. Э. Глупое сердце, о чем же печалиться!

Юлий Цезарь

Они кричат: за нами право! Они клянут: ты бунтовщик,

Коляда

Баба-Яга Я Баба-Яга, костяная нога,

Вечерние пеоны

По широкому простору предвечерней синевы Засияли, заблистали начертания созвездий,

Голос луны

(Палиндром буквенный) Я — око покоя,

Моисей

Я к людям шел назад с таинственных высот, Великие слова в мечтах моих звучали.

Простенькая песня

Ты, в тени прозрачной Светлого платана,

Баллада о женщинах былых времен

(Баллада Франсуа Вийона) Скажите, где, в стране ль теней,

Близкой (Как страстно ты ждала ответа)

Как страстно ты ждала ответа! И я тебе свой дар принес:

Боттичелли

Что затеял ты, Рок? не игрой ли На арене веков занят ты?

Над океаном отлив

Волной, как щупальцем огромным, Ты осязаешь землю. Ночь

Мысленно, да

Мысленно, да! но с какой напряженностью Сквозь окна из книг озираем весь мир мы!

Баллада воспоминаний

На склоне лет, когда в огне Уже горит закат кровавый,

К большой медведице

Волшебница северной ночи, Большая Медведица, — ты

Мечты, как лентами, словами

Мечты, как лентами, словами Во вздохе слез оплетены.

В публичном доме

Ходят и дерзко поводят плечами, Камнями, тканями, телом блестя,

В будущем

Я лежал в аромате азалий, Я дремал в музыкальной тиши,

Сонет, посвященный поэту П.Д. Бутурлину

Придет к моим стихам неведомый поэт И жадно перечтет забытые страницы,

В моей душе, как в глубях океана

В моей душе, как в глубях океана, Несчетность жизней, прожитых в былом:

Египетские ночи (обработка и окончание поэмы А. Пушкина)

Поэма в 6-ти главах 1

Взнесенный

Закатной яркостью взнесенный Из душной сладости темниц,

Пифия

Волны приходят, и волны уходят, Стелются пеной на берег отлогий;

За утесом

Плыви, плыви рекой волнистой! Мы за утесом стережем

Искушение

Я иду. Спотыкаясь и падая ниц, Я иду.

Современность грохочет, грозит, негодует

Современность грохочет, грозит, негодует, Взрезом молний браздит наш уклончивый путь,

Подражание Гейне (Мне снилось, я в городе дальнем)

Мне снилось, я в городе дальнем, Где ты истомилась одна.

Моя мечта

Моей мечте люб кругозор пустынь, Она в степях блуждает вольной серной,

В окопе

В семье суровых ветеранов Пью чай. Пальба едва слышна.

Помпеянка

«Мне первым мужем был купец богатый, Вторым поэт, а третьим жалкий мим,

Эры

Что Сан-Фриско, Сан-Пьер, Лиссабон, Сиракузы! Мир потрясся! пансейсм! дым из центра веков!

Сборщиков (Пожертвуйте, благодетели)

Пожертвуйте, благодетели, На новый колокол —

Сухие листья

Сухие листья, сухие листья, Сухие листья, сухие листья,

Пред грозой

В миг пред грозой набегающей трепет Листья деревьев тревожит.

Отвращенье

Отвращенье И желанья —

Зов старинный

Свет из небесных скважин С лазури льется, нежен,

Идеал

1 Ее он увидел в магический час;

Победа при Каррах 53 г. до р. Х

Забыть ли час, когда у сцены, Минуя весь амфитеатр,

Продажная

Едва ли ей было четырнадцать лет — Так задумчиво гасли линии бюста.

Весы качнулись

Весы качнулись мировые, Высоко подняты судьбой.

Длятся, длятся

Длятся, длятся, сцеплены, союзны, Лентой алой скрепленные ночи.

Над океаном прилив

Пробил час. Ты вновь безволен, Вновь, взыграв, бежишь к земле.

Нет душе покою…

Нет душе покою, Глянул день в глаза,

Евангельские звери. Итальянский аполог XII века

У светлой райской двери, Стремясь в Эдем войти,

И в ужасе я оглянулся назад

И в ужасе я оглянулся назад, И понял безумие жизни.

Цирцея

Я — Цирцея, царица; мне заклятья знакомы; Я владычица духов и воды и огня.

Венок из васильков

Любо василечки Видеть вдоль межи, —

После ночи

После ночи свиданья любовного, Тихой улицей, тающей тьмой,

Я вернулся на яркую землю

…Я вернулся на яркую землю, Меж людей, как в тумане, брожу,

Все краски радуги

Все краски радуги — небесные цвета, Все трепеты весны — земная красота,

Женщина, безумная гордячка

Женщина, безумная гордячка! Мне понятен каждый ваш намек,

Бодлер

Давно, когда модно дышали пачули, И лица солидно склонялись в лансье,

Принцип относительности

Первозданные оси сдвинуты Во вселенной. Слушай: скрипят!

Плохо приходится старому лешему

— Плохо приходится старому лешему, Мне, горемычному, брат домовой!

Я прошел пути и перепутья

Я прошел пути и перепутья, Мне искать безвестного наскучило.

Газели

1 В ту ночь нам птицы пели, как серебром звеня,

Последнее желанье

Где я последнее желанье Осуществлю и утолю?

Первые встречи

Как любил я, как люблю я эту робость первых встреч, Эту беглость поцелуя и прерывистую речь!

Снова сумрак леса зелен

Снова сумрак леса зелен, Солнце жгуче, ветер чист;

Нить Ариадны

Вперяю взор, бессильно жадный: Везде кругом сырая мгла.

Встреча (Близ медлительного Нила, там, где озеро Мерида)

Близ медлительного Нила, там, где озеро Мерида, в царстве пламенного Ра,

Опять сон

Мне опять приснились дебри, Глушь пустынь, заката тишь.

В море

Ночью светлой, ночью белой Любо волнам ликовать,

Жить на воле… Зов автомобиля

Призыв протяжный и двухнотный Автомобильного гудка…

Пожар

(Глубокие рифмы) Рвется ветер одичалый,

Это матовым вечером мая

Это матовым вечером мая Ты так горько шепнула: «Твоя!»,

Жрец Изиды

Я — жрец Изиды Светлокудрой; Я был воспитан в храме Фта,

Рассвет

День рассветает, встречая мечту… В сумраке дня я молитву прочту.

Грядущие гунны

Где вы, грядущие гунны, Что тучей нависли над миром!

После ночи бессонной

После ночи бессонной, После тягостных дум,

По улицам узким, и в шуме, и ночью, в театрах

По улицам узким, и в шуме, и ночью, в театрах, в садах я бродил,

Царю северного Полюса

Вступления 1

Зов автомобиля

Призыв протяжный и двухнотный Автомобильного гудка…

Дон-Жуан

Да, я — моряк! Искатель островов, Скиталец дерзкий в неоглядном море.

Эллада из песен Сапфо

1 Сокрылась давно Селена,

Три символа

(Риторнель) Серо

Осенью

Небо ярко, небо сине В чистом золоте ветвей,

Быть без людей

В лицо мне веет ветер нежащий, На тучах алый блеск погас,

In hас lackimarum valle (в этой долине слез )

Весь долгий путь свершив, по высям и низинам, Твои зубцы я вижу, наконец,

В ночь под Новый год

Минут годы. Станет наше время Давней сказкой, бредом дней былых;

Любовь ведет нас к одному

Amor condusse noi ad una…[1] Любовь ведет нас к одному,

Есть что-то позорное в мощи природы

Есть что-то позорное в мощи природы, Немая вражда к лучам красоты:

Вечером в дороге

(Рифмы дактиле-хореические) Кричат дрозды; клонясь, дрожат

Дождь перед ночью

Брел дождь, расчетливо-скупой, А тучи смачно висли брюхом,

Освобожденная Россия

Освобожденная Россия, — Какие дивные слова!

Вечер

Но в стихе умиленном найдешь Эту вечна душистую розу.

Посв. (Мне снилось: мертвенно-бессильный)

Мне снилось: мертвенно-бессильный, Почти жилец земли могильной,

Японские танки и хай-кай

1 Устремил я взгляд,

Магистраль

Были лемуры, атланты и прочие… Были Египты, Эллады и Рим…

Гребцы триремы

Тесно во мгле мы сидим, Люди, над ярусом ярус.

Странствующий рыцарь, Дон Кихот

Странствующий рыцарь, Дон Кихот! Чуден был, был вдумчив твой приход.

Грустный вечер

Грустный сумрак, грустный ветер, шелесты в дубах. Вспоминает вечер о далеких снах.

Торжественно-больное беспокойство

Торжественно-больное беспокойство, В тебе родник невысказанных строф.

Прими послание, о Виктор

Прими послание, о Виктор! Слагаю песнь тебе я в честь,

Глаза (На берегу мерцающих озер)

На берегу Мерцающих Озер Есть выступы. Один зовут Проклятым.

Искушение гибели

Из викингов кто-то, Фритиоф ли, Гаральд ли, Что царства бросали — витать на драконе,

В дали, благостно сверкающей

В дали, благостно сверкающей, Вечер быстро бисер нижет.

Проходит день, как смена отражений

Проходит день, как смена отражений — Разноголосица движений, красок, слов,

К собору Кемпэра

Я был разорван мукой страстной, Язвим извилистой тоской,

К Бальмонту (Погасни, исчезни)

Есть ясное безветрие Без плачущего «я».

Прохлада утренней весны

Прохлада утренней весны Пьянит ласкающим намеком;

Если мне суждено умереть

Если мне суждено умереть, Не окончив начатых созданий,

Одно лишь

Я ль не искал под бурей гибели, Бросая киль в разрез волны,

Перед съездом в Генуе

Перед съездом в Генуе Споры, что вино:

На заре

Бледнеет ночь. Свой труд окончив, С улыбкой думаю о ней,

Костей, бутылок продавать

«Костей, бутылок продавать!» С мешком проходит он дворами.

Уличный митинг

Кто председатель? кто вожатый? Не ты ли, Гордый Дух, с мечом,

Женский портрет

Что я могу припомнить? Ясность глаз И детский облик, ласково-понурый,

Работа

Единое счастье — работа, В полях, за станком, за столом,-

Ожиданья

Нет! ожиданья еще не иссякли! Еще не вполне

Я в высокой узкой башне

Я в высокой узкой башне, Кто меня привел сюда?

Осеннее чувство

Гаснут розовые краски В бледном отблеске луны;

Западный фронт

От Альп неподвижных до Па-де-Кале Как будто дорога бежит по земле;

Соломон

Что было? Вихрь тысячелетий Качал весы, играл людьми, —

Утренняя тишь

В светлом жемчуге росинок Чаши бледные кувшинок

Я за то свою мысль ненавижу

Я за то свою мысль ненавижу, Что в холодном кристалле ее

О императорах

(Моностихи Авсония) Первый Юлий раскрыл чертоги царские Цезарь;

Дитя, скажи мне, что любовь

— Дитя, скажи мне, что любовь? — Вот этот ужас мой без воли,

Ночь с привидениями

Вот снова, с беззвучными стуками кирок, Под пристальным надзором все тех же планет,

Исполненное обещание романтическая поэма

Благоговейно посвящается памяти В. А. Жуковского 1

Я (Мой дух не изнемог)

Мой дух не изнемог во мгле противоречий, Не обессилел ум в сцепленьях роковых.

Книга

Сцепень белых параллелограммов В черных черточках — в свое жерло

Я путешественник случайный

Я путешественник случайный, Бродяга в мире, дикий скиф,

Мечта

О, если б я мог быть невинным, как ты, Как ты — отзвук лазурного эхо! —

Цусима

Великолепная могила! Пушкин

Краски

Я сегодня нашел свои старые краски. Как часто взгляд на забытый предмет

Печален был туманный взор

Печален был туманный взор, Слова невнятны и коротки,

О последнем рязанском князе Иване Ивановиче

Ой вы, струночки — многозвончаты! Балалаечка — многознаечка!

В том сером доме, в этом переулке

В том сером доме, в этом переулке, Когда мне было двенадцать лет,

А сколько радости и неги

А сколько радости и неги В бегущих медленно часах!

Родное

Березка любая в губернии Горько сгорблена грузом веков,

За годами год, девятнадцатый год

За годами год, девятнадцатый год Висит надо мною недвижимый свод,

Во мне

Воспоминанья стран, — вопль водопадов, Взлет в море волн, альпийских трещин жуть,

У друга на груди забылася она

У друга на груди забылася она В каюте, убранной коврами и цветами,

Меж скал разбитых

Меж скал разбитых, — Один! один!

Пеплум

Знаю сумрачный наход Страсти, медленно пьянящей:

В сквере (erlkonig)

— Что ты здесь медлишь в померкшей короне, Рыжая рысь?

Крым

Лестью солнца в лоск обласкан, Берег вплел в меандр меандр, —

Ангел бледный

Ангел бледный, синеглазый, Ты идешь во мгле аллеи.

Реквием на смерть В.И. Ленина

(Музыка Моцарта) Все голоса.

Мне дорог весь мир

Мне дорог весь мир. От неба до неба

Арарат из Эривани

Весь ослепительный, весь белый, В рубцах задумчивых морщин,

Детские упования

Снова ночь и небо, и надменно Красный Марс блистает надо мной.

Я люблю в твоих стихах

Я люблю в твоих стихах Смутный сумрак, жадный страх,

Я плакал безумно, ища идеал

Я плакал безумно, ища идеал, Я струны у лиры в тоске оборвал…

Софии С., подарившей мне лепесток розы

Лепесток отцветающей розы — Не символ ласкательной встречи:

В альбом Н*** (Она мила, как маленькая змейка)

Она мила, как маленькая змейка, И, может быть, опасна, как и та;

Всем

О, сколько раз, блаженно и безгласно, В полночной мгле, свою мечту храня,

К Пасифае. Сонет

Нет, не тебя так рабски я ласкаю! В тебе я женщину покорно чту,

Пророчество мечты (Пусть мечта рыдает горестными восклицаньями)

Пусть мечта рыдает горестными восклицаньями. Даль горит, сверкает радостными ожиданьями!

Зимой

Дуй, дуй, Дувун! Стон тьмы по трубам, Стон, плач, о чем? по ком? Здесь, там —

Одиссей у Калипсо (Сквозь легкий дым земных воспоминаний)

Сквозь легкий дым земных воспоминаний Светлеет глубь зажизненных страстей,

Заботы дня, как псы, меня бесславно травят

Заботы дня, как псы, меня бесславно травят, Взывает ловчий рог, бегу я, как кабан…

Атлантида (Провеял дух, идущий мимо)

Провеял дух, идущий мимо. Его лицо — неуловимо,

Шутки

Я — арка края. Атака заката.

Железный путь

На середине жизненной дороги Ты встретишь мост, свободно изогнутый,

Осенний день был тускл и скуден

Осенний день был тускл и скуден, А воздух недвижимо жгуч.

Она в густой траве запряталась ничком

Умер великий Пан Она в густой траве запряталась ничком,

Молиться

Молиться? Я желал Молиться, но душа,

Уйди уверенно

Кого из жизни бури выбили, Кто сух, как запыленный куст,

Единоборство

Я — побежден, и, не упорствуя, Я встречу гибельный клинок.

Канцона к даме

(Канцона) Судил мне бог пылать любовью,

Не лги, мечта! Былого жгуче жаль

Не лги, мечта! былого жгуче жаль, Тех светлых ласк, тех нежных откровений,

Не память

Как дни тревожит сон вчерашний, Не память, — зов, хмельней вина, —

Господи! Господи!

Господи! Господи! Блуждаю один, как челнок,

Выходы

Ante omnia cavl, ne quie voa teneret invitos: patet exitue.

Где-то

Островки, заливы, косы, Отмель, смятая водой;

Когда мы бывали

Когда мы бывали Томительно сцеплены

Святогор

Сплошное кваканье лягушек С давно заросшего пруда, —

Дом видений

Душа моя — Элизиум теней. Ф. Тютчев

Встав, прошумят и сгибнут города

Встав, прошумят и сгибнут города, Пройдут и в бездну канут поколенья,

Футуристический вечер

Монетой, плохо отчеканенной, Луна над трубами повешена,

У круглого камня

Белея, ночь приникла к яхте, Легла на сосны пеленой…

Был мрак

Был мрак, был вскрик, был жгучий обруч рук, Двух близких тел сквозь бред изнеможенье;

Как листья в осень

«Как листья в осень…» — вновь слова Гомера: Жить счет ведя, как умирают вкруг…

Звезда затеплилась стыдливо

Звезда затеплилась стыдливо, Столпились тени у холма;

Уголки улицы

1 Темная улица; пятнами свет фонарей;

Признание

Моя дорога — дорога бури, Моя дорога — дорога тьмы.

Ночная улица

Фонарей отрубленные головы На шестах безжизненно свисли,

Речи несмелых признаний

Речи несмелых признаний, Тихие речи любви —

Речи медной, когда-то звучавшей на форуме Римском

Речи медной, когда-то звучавшей на форуме Римском, Я бы ответить желал звуками тех же времен,

Так повелел всесильный Демиург

Так повелел всесильный Демиург, Чтоб были люди ремеслом различны.

Соблазнителю

Лишь ты один владеешь ключами рая, праведный, утонченный,

Ариадна

Во дворце Афинском, скорбно мрачен, Спит Фессей и видит вещий сон:

Уныние (Уныние! Твой берег скал безлесных)

Уныние! твой берег скал безлесных Глухим прибоем пленных пен омыт;

Легенда лет

Мощь — в плиты пирамиды; гнев холодный — В сеть клинописи; летопись побед —

Жернова

Брошен веялкой на холод, Жерновами тяжко смолот,

Веселая (Дай мне, Ваня, четвертак)

Дай мне, Ваня, четвертак, Пожертвуй полтинник!

Ученый

Посвящ. В.М.Ф. Вот он стоит, в блестящем ореоле,

Годы молчания

Есть для избранных годы молчания. Они придут —

В прошлом

Ты не ведала слов отреченья. Опустивши задумчивый взор,

Сумрак тихий, сумрак тайный

Сумрак тихий, сумрак тайный, Друг, давно знакомый мне,

Песнь прокаженного

Сторонитесь! Прокаженный идет,

Предчувствие

Моя любовь — палящий полдень Явы, Как сон разлит смертельный аромат,

Надписи на воротах

1 Кто поздно иль рано придет к сим воротам,

Близ моря

Засыпать под ропот моря, Просыпаться с шумом сосен,

Обреченный. Голос. Ответ.

Голос «Ты — мой, моей рукой отмечен,

Кубок Эллады

Слишком полно мойрами был налит Кубок твой, Эллада, и с краев

Портрет женщины

Он в старой раме, с блеклыми тонами, В губах усмешка, взгляд лукав и строг,

Месяца свет электрический

Месяца свет электрический В море дрожит, извивается;

Орел двуглавый

Бывало, клекотом тревожа целый мир И ясно озарен неугасимой славой,

Я — междумирок. Равен первым

Я — междумирок. Равен первым, Я на собраньи знати — пэр,

Большой дорогой, шоссе открытым

Большой дорогой, шоссе открытым, Широкой шиной вздымая пыль,

Как птицы очковой змеей очарованы

Как птицы очковой змеей очарованы, Поднять мы не смеем измученных рук,

Персидские четверостишия

1 Не мудрецов ли прахом земля везде полна?

Девочка с куклой

— Что же ты сделала, девочка милая, С фарфоровой куклой своей?

Ожидание (Душен воздух вольных прерий)

Душен воздух вольных прерий, Жгучи отблески лазури,

У вагонного окна

Дали сумрачны и хмуры. И причудливы и строги,

Сестре

Прости меня, сестра, я много виноват: Я просмотрел твой взор, молительно скользнувший,

Оклики демонов

Свистки паровозов в предутренней мгле, Дым над безжизненным прудом.

Летом 1912 года

Пора сознаться: я — не молод; скоро сорок. Уже не молодость, не вся ли жизнь прошла?

Табакерка

Наших предков табакерки! Позабыть я их могу ль,

Юргису Балтрушайтису (Ты был когда-то каменным утесом)

Ты был когда-то каменным утесом И знал лишь небо, даль да глубину.

Ночью (Дремлет Москва)

Дремлет Москва, словно самка спящего страуса, Грязные крылья по темной почве раскинуты,

Дачи осенью

Люблю в осенний день несмелый Листвы сквозящей слушать плач,

Апрельский хмель

Лиловые тени легли по последнему снегу, Журча, по наклонам сбежали ручьями сугробы,

На полустанке

Гремя, прошел экспресс. У светлых окон Мелькнули шарфы, пледы, пижама;

На острове Пасхи

Раздумье знахаря-заклинателя Лишь только закат над волнами

Пятьдесят лет

Пятьдесят лет — пятьдесят вех;

Воздух живительный, воздух смолистый

Воздух живительный, воздух смолистый Я узнаю.

Флореаль 3 года

Первый голос Отзвенели дни зимы,

«Призраки», картина М. Дурнова

Это они — соблазненные! — В час умилений ночных, —

Сон (Как город призрачный в пустыне)

Как город призрачный в пустыне, У края бездн возник мой сон.

Благовесть весеннего утра

Утро. Душа умиленно Благовесть солнечный слышит,

Каменщик (Камни, полдень, пыль и молот)

Камни, полдень, пыль и молот, Камни, пыль и зной.

Песня североамериканских индейцев

Маниту! Маниту! Маниту! Ты благ, ты мудр, ты велик!

В зареве пожара России

В стозарном зареве пожара, Под ярый вопль вражды всемирной,

К монахине в средние века

Ты — монахиня! лилия бога! Ты навеки невеста Христа!

Псалом Давида

Меж братьями я меньший был; В дому отца был самый юный.

Благовещение

Ты была единая от нас, Днем Твоей мечтой владела пряжа,

Ночные страхи

И бездна нам обнажена, С своими страхами и мглами…

СССР

Эй, звезда, отвечай, на потеху ли Ты навстречу солнцу летишь?

Над снегом Канады

Там, с угла Оттанукзгла, где снегом зарылась Канада, Тде, гигантская кукла, нос — в полюс, Америка, — рысь

Я мотылек ночной

Я — мотылёк ночной. Послушно Кружусь над яркостью свечи.

Из китайской поэзии

(Параллелизм) 1

Руками плечи

Руками плечи опоясаны, Глаза с глазами смежены,

Стихи о любви

За тонкой стеной замирала рояль, Шумели слышней и слышней разговоры, —

Артуру ехать в далекий путь

Артуру ехать в далекий путь! Вот громко трубят трубы!

Эпиталама (примите скромный триолет)

И что один твой выражает взгляд, Того весь мир пересказать не может.

Рассвет (Никнут тени, обессилены)

Никнут тени, обессилены; На стекле светлей извилины;

Духи земли

Со всеми мы братья, Всем открыли объятья,

Девочка с цветами

Собирай свои цветочки, Заплетай свои веночки,

В застенке

Кто нас двух, душой враждебных, Сблизить к общей цели мог?

Первый привет

Николаю Минаеву …а в миг паденья —

Сумерки

Горят электричеством луны На выгнутых длинных стеблях;

В ответ П.П. Перцову

Довольно, пахарь терпеливый, Я плуг тяжелый свой водил.

Последний спор (из дневника)

(Однозвучия) Северным ветром взволнован, остужен,

Поэту

Ты должен быть гордым, как знамя; Ты должен быть острым, как меч;

Хвала человеку

Молодой моряк вселенной, Мира древний дровосек,

Уныние

Сердце, полное унынием, Обольсти лучом любви,

Три змеи, три кольца, окружили меня

Три змеи, три кольца, окружили меня, И в глаза мне глядят шесть сверканий огня.

Каждый день

Каждый день поминайте молитвой умильной Тех, кто молится нынче на ратных полях,

Не как молния, смерти стрела

Не как молния, смерти стрела, Не как буря, нещадна и зла,

У моря

Когда встречалось в детстве горе Иль беспричинная печаль, —

Вещий ужас

Рук ласковых касанья; приближенья Губ страждущих; истома глаз ночных;

Вечер после свиданья

(Силлабические стихи.) Вода едва качает

Вечеровая песня

Я тебе посвятил умиленные песни, Вечерний час!

Характеристика Вергилия

(Топология Пентадия) Пастырь, оратай, воин, пас, возделывал, низил,

Иногда хорошо и отрадно

Иногда хорошо и отрадно Знать, что сжали четыре стены

Я видел искры от кирки

Я видел искры от кирки, Ударившей о камень.

Поликрат

К Эде Я читал у поэтов о счастьи, похожем на сон,

Песня гренландцев

Высока гора Кунак на Юге, Я вижу ее.

Стаял снег… Земля, каменья

Стаял снег… земля, каменья, Облака и облака…

Терем

Иоанне Б. Тихи дни и годы — годы в терему,

Не плачь и не думай

Не плачь и не думай: Прошедшего — нет!

Детская спевка

На веселой спевочке, В роще, у реки,

Падшие цари

Властью некий обаянны, До восшествия зари,

Мальчик

В бочке обмерзлой вода колыхается, Жалко дрожит деревянный черпак;

Почему я только мальчик

Почему я только мальчик, Бедный мальчик, так влюбленный

В магическом саду

К скамье у мраморной цистерны Я направлял свой шаг неверный,

Завет Святослава

По знакомой дороге назад Возвращались полки Святослава.

Прощаю все, — и то, что ты лгала мне

Прощаю все, — и то, что ты лгала мне Губами алыми, дарами долгих ласк,

Я — упоен! Мне ничего не надо!

Я — упоен! мне ничего не надо! О, только б длился этот ясный сон,

Еще «мы» (Мы только стон у вечной грани)

Мы только стон у вечной грани, Больные судороги рук,

Три женщины, белая, черная, алая

Три женщины — белая, черная, алая — Стоят в моей жизни. Зачем и когда

Разочарование

Вот замолкла, заснула, закуталась Черным ворохом чуткая полночь.

Rico Franco (Веселой тешились охотой)

A caza iban a caza. Los cazadores del Rey…[1]

Слепой (люблю встречать на улице)

Люблю встречать на улице Слепых без провожатых.

Из-за облака скользящий

Из-за облака скользящий Луч над эмблемой водой

Мерно вьет дорога

Мерно вьет дорога Одинокий путь.

Как дельфин

(начальные рифмы) Как дельфин тропических морей…

Столп огненный

Не часто радует поэта Судьба, являя перед ним

У гроба дня

День обессилел, и запад багряный Гордо смежил огневые глаза.

Праздник в деревне

Ударил звон последний Оконченной обедни;

Пляска дум

(Одностопные хореи) Моря вязкий шум,

Что за тени: ты ли, греза

Что за тени: ты ли, греза? Ты ли, дума о былом?

Предчувствие (В лицо осенний ветер веет. Колос)

В лицо осенний ветер веет. Колос, Забытый в поле, клонится, дрожа.

Лед и уголь

Лед и уголь, вы — могильны! Что-то было и прошло,

Облеченные в одежды

Облеченные в одежды Длинно-тяжкие, — не мы

Ночное небо даль ревниво сжало

Ночное небо даль ревниво сжало, Но разубрался в звездах небосклон.

Весеннее

Остеженный последним снегом, Весну встречая, грезит лес,

Адам и Ева

Ева Адам! Адам! приникни ближе,

Быть может, у египетских жрецов

Быть может, у египетских жрецов Учился ты; кой-что познал, быть может,

Устои

Рассудка вечные устои Влегли в недремлющую грудь,

Люблю мне шепнула она

В тиши задремавшего парка «Люблю» мне шепнула она.

Болезнь

Демон сумрачной болезни Сел на грудь мою и жмет.

Рождество Христово

Он вошел к Ней с пальмовой ветвью, Сказал: «Благословенна Ты в женах!»

Хвала зрению

Зелен березами, липами, кленами, Травами зелен, в цветах синь, желт, ал,

Мир электрона

Быть может, эти электроны Миры, где пять материков,

Вечер над морем

Желтым золотом окрашены Дали в просветы хвои.

Помню вечер, помню лето

День вечерел. Мы были двое. Ф. Тютчев

Иньес в духе французских поэтов начала XIX века

Вам знакома ли Иньес, Та, чьи косы — цвета смоли,

Грезы быстрые, как чайки

Грезы быстрые, как чайки, Мчатся в область тайных снов,

Одиссеи

Певцами всей земли прославлен Я, хитроумный Одиссей,

Прикованный Прометей

Те в храме, негу льющей в кровь Мелитты, Те за щитом — пасть навзничь в Росенвале;

Гордись! Я свой корабль в Египет

Гордись! я свой корабль в Египет, Как он, вслед за тобой провлек;

Афинский поденщик говорит

Что моя жизнь? лишь тоска да забота! С утра до вечера — та же работа!

Опять в Венеции

Опять встречаю с дрожью прежней, Венеция, твой пышный прах!

Волны приходят, и волны уходят

Волны приходят, и волны уходят, Стелются пеной на берег отлогий,

Октябрь 1917 года

Есть месяцы, отмеченные Роком В календаре столетий. Кто сотрет

Советская Москва

Все ж, наклонясь над пропастью, В века заглянув, ты, учитель,

Подражание Горацию

(Алкаический метр) Не тем горжусь я, Фебом отмеченный,

Отреченье

Как долго о прошлом я плакал, Как страстно грядущего ждал,

Латыши. Подражания народным песням

1 Дай мне вечер, дай мне отдых,

Дома

Я люблю высокие дома, Где небо чуть светит у крыши,

В борьбе с весной редеет зимний холод

В борьбе с весной редеет зимний холод, Сеть проволок свободней и нежней,

В разрушенном Мемфисе

Как царственно в разрушенном Мемфисе, Когда луна, тысячелетий глаз,

У перекрестка двух дорог

У перекрестка двух дорог Журчанье тихое фонтана;

Мертвец

Как странно! Круг луны; Луг белым светом облит;

Реет тень

(Начальные рифмы) Реет тень голубая, объята

Годы в былом

Наискось, вдоль, поперечниками Перечеркнуты годы в былом, —

Я имени тебе не знаю

Я имени тебе не знаю, Не назову.

Поклоняются многие мне

Поклоняются многие мне В часы вечерние,

В старом Париже XVII век

Холодная ночь над угрюмою Сеной, Да месяц, блестящий в раздробленной влаге,

Девичья (То-то жизнь наша прискорбна)

То-то жизнь наша прискорбна: Мы весь день разлучены!

Путевые заметки

1 Море, прибоем взмятеженным,

В тихом блеске дремлет леска

В тихом блеске дремлет леска; Всплеск воды — как милый смех;

Мыши

В нашем доме мыши поселились И живут, и живут!

Тонкой, но частою сеткой

Тонкой, но частою сеткой Завтрашний день отделен.

Я в море не искал таинственных утопий

Я в море не искал таинственных Утопий, И в страны звезд иных не плавал, как Бальмонт,

Всё чаще

Все чаще по улицам Вильно Мелькает траурный креп.

О приближении весны

(Повторные дистихи Пентадия) Да, убегает зима! оживляют землю зефиры.

Угрюмый час

На высях дремлет бор сосновый; Глуха холодная волна;

Я провижу гордые тени

Я провижу гордые тени Грядущих и гордых веков,

Я угадал за яркой сменой

Я угадал за яркой сменой Твоих младенческих забав

Твои стихи — как луч случайный

К. Бальмонту Твои стихи — как луч случайный

Цветок засохший, душа моя

Цветок засохший, душа моя! Мы снова двое — ты и я.

За пределами сказок (Под навесом темной ели)

Под навесом темной ели, На ковре из мягкой хвои,

Как неяркие бутоны

(Внутренние постоянные рифмы) Как неяркие бутоны превращают лепестки

Бессонная ночь

За окном белый сумрак; над крышами Звезды спорят с улыбкой дневной;

Тайна деда

— Юноша! грустную правду тебе расскажу я: Высится вечно в тумане Олимп многохолмный.

Это было? Неужели?

Это было? Неужели? Нет! и быть то не могло.

На смерть А.Н. Скрябина

Он не искал — минутно позабавить, Напевами утешить и пленить;

Казачье становье

Отбрасывая версты, стучит автомобиль, Крутится даль за далью и сзади вьется пыль.

Монопланы

(Рифмы дактиле-хореические) Высоко над городом,

Сорок пятый раз

Весенней ночью встречу звон пасхальный Я сорок пятый раз…

Безумец! Думал плыть ты по

Безумец! думал плыть ты по Спокойной влаге, в сладкой дреме,

Эхо

Между гор грохочет эхо Убегающего поезда.

Приветствие (Поблек предзакатный румянец)

Поблек предзакатный румянец. На нитях серебряно-тонких

На осуждение дрейфуса (29 августа 1899)

Люди! Вы слышите: Звон похоронный?

Еще раз, может быть, в последний

Еще раз, может быть, в последний, Дороги выбор мне дарован,

Что день, то сердце все усталей

Что день, то сердце все усталей Стучит в груди; что день, в глазах —

В лугах

Задремал пастух понурый. Над унылостью равнин

Демон самоубийства

Своей улыбкой, странно-длительной, Глубокой тенью черных глаз

В духе первых христианских гимнов

Восставши ночью, бога восславим мы, Начнем служенье в славу всевышнего,

Сайма

Лодка, порывистым ветром качаема, Килем валы опененные режет.

Заклятье Эроса

Проходя страду земную Горьких лаек и сладких мук,

La belle dame sans merci (Я не покрыл лица забралом)

Я не покрыл лица забралом, Не поднял твердого щита, —

На Готланде

Тощий мох, кустарник чахлый, Искривленная сосна,

Смотреть в былое

Смотреть в былое, видеть все следы, Что в сушь песка вбивали караваны

Решетка

Между нами частая решетка, В той тюрьме, где мы погребены.

Иван-да-марья

Иван-да-марья, Цветок двойной,

Снова, с тайной благодарностью

Что устоит перед дыханьем И первой встречею весны!

Песня древнего народа тема Райдера Хаггарда

Лесная птица, влетевшая в сумрачный зал; Рука ребенка, зажавшая острый кинжал, —

Романтикам

Вам, удаленным и чуждым, но близким и милым. Вам эти строфы, любимцы отринутых дней!

Видение крыльев

Связанные взглядом, Над открытой бездной

Ночь

Горящее лицо земля В прохладной тени окунула.

Пора

Была пора ударить буре, Расчистить хмурый небосвод.

Всхождение

А лестница все круче… He оступлюсь ли я?

День красочный, день ярко-пестрый

Есть некий час всемирного молчанья. Ф. Тютчев

Жизнь (Безликая, она забыла счет обличий)

Безликая, она забыла счет обличий: Подсказывает роль любовнику в бреду,

Баллада о любви и смерти

Когда торжественный Закат Царит на дальнем небосклоне

И снова давние картины

И снова давние картины (Иль только смутные мечты):

Я от стыда закрыл лицо

Я от стыда закрыл лицо И пал, целуя прах дорожный…

И. Туманьяну надпись на книге (Да будет праведно возмездие)

…Да будет праведно возмездие Судьбы — ив годах и в веках:

Халдея

Сияла людям Мысль, как свет в эфире; Ее лучи лились чрез океан —

В духе латинской антологии

1 Алую розу люби, цветок Эрицине любезный:

Город сестер любви видение

Сестры! нежные сестры! я в детстве вам клялся навеки. «Все напевы»

Обязательства

Я не знаю других обязательств, Кроме девственной веры в себя.

Звезда морей

La mer sur qui prie La vierge Marie.

Раб

Я — раб, и был рабом покорным Прекраснейшей из всех цариц.

Римляне в Китае (166 г. н.а.)

Все улицы полны народом, Бегут и торговцы и воины…

Ахиллес у алтаря

Знаю я, во вражьем стане Изогнулся меткий лук,

При посылке П. Верлену перевода «романсов без слов»

Еще покорный ваш вассал, Я шлю подарок сюзерену,

Памяти Е.И.П. (Мы встретились с нею в пустыне)

Мы встретились с нею в пустыне, Утром в пустыне.

Измена

Сегодня! сегодня! как странно! как странно! Приникнув к окошку, смотрю я во мглу.

Улица

Окна зеркальные, Крики нахальные

Осенний день

1 Ты помнишь ли больной осенний день,

Современная осень

Крут и терпк осенний вечер; с поля Дух солом, земли, трав и навоза;

Первый меридиан

Через сердце к весеннему полю, Первый проведи меридиан:

К.Д. Бальмонту (Ты нашел свой путь к лазури)

Чахлые сосны дорогу к лазури найдут. К. Бальмонт

Утро

Ночным дождем повалена, Вся в серебре трава;

Война

На камнях скал, под ропот бора Предвечной Силой рождена,

Словно нездешние тени

Словно нездешние тени, Стены меня обступили:

Каменщик

— Каменщик, каменщик в фартуке белом, Что ты там строишь? кому?

Случайность и намеренность

Случайность и намеренность Их разум разделил,

Листок, спрятанный в коре

Над Озером Грез, где большие березы Любовно дрожат на вечерней заре,

Вечерний прилив

Кричат афиши, пышно-пестрые, И стонут вывесок слова,

Геро и Леандр

Леандр Геро, слушай! слышишь, Геро!

О, когда бы я назвал своею

О, когда бы я назвал своею Хоть тень твою!

Здесь раннего посева всходы

Здесь раннего посева всходы, Здесь воплощенье давних грез,

Кому-то

Фарман, иль Райт, иль кто б ты ни был! Спеши! настал последний час!

Майский дождь

Дождь весенний, дождь веселый, Дождь в умильный месяц май, —

После неудачи

Надежды рухнули, как строй картонных домиков; Желанья стелются, как с тусклых углей дым…

Тебе мы поклоняемся, Нил

Тебе мы поклоняемся, Нил! Все земли оживляешь ты илом,

Весь день был тусклый, бледный и туманный

Весь день был тусклый, бледный и туманный; Шли облака в уныло-смутной смене;

Лира и ось

Вячеславу Иванову 1. Лира

Снежная Россия

За полем снежным — поле снежное, Безмерно-белые луга;

Молодость мира (Лес, луга, плоскогорья — невиданной фауны)

Лес, луга, плоскогорья — невиданной фауны… Ветер свищет по мыслям, соль с моря соря…

Мелькали мимо снежные поляны

Мелькали мимо снежные поляны, Нас увозил на запад sleeping-car[1],

В том же парке (Здравствуй, листик, тихо подающий)

Здравствуй, листик, тихо подающий, Словно легкий мотылек!

Мировая война XX века

Не заглушить стремленья к высшей сфере И буре той, что днесь шумит кругом!

Разоренный Киев

Четыре дня мы шли опустошенной степью. И вот открылось нам раздолие Днепра,

Кто ты? — Я — чувство, я — любовь

— Кто ты? — «Я — чувство, я — любовь. Ты видишь: я в короне звездной».

Рондо (Не смею все мечты вложить я в стих)

Не смею все мечты вложить я в стих, И все ж его ласкаю и лелею…

Карл XII памятник в Стокгольме

Ты в древних сагах был предсказан, Последний викинг, вождь-герой!

Земля молодая

Зданья громадные стройте, Высьте над башнями башни,

Солнце! Солнце! Снова! Снова ты со мной!

— Солнце! Солнце! Снова! Снова ты со мной! — Что же будет, что же будет с прежней тьмой?

Настали дни печальные, как воды

Настали дни печальные, как воды В наполненном пруду под сенью ив.

Наполеон (Да, на дороге поколений)

Да, на дороге поколений, На пыли расточенных лет,

Словно птица большая

Словно птица большая Неизведанных стран,

Иматра

Кипит, шумит. Она — все та же, Ее не изменился дух!

Виденья города

Предутреннего города виденья, Встающие, как призраки, с угла.

Искатель

О прекрасная пустыня! Прими мя в свою густыню.

Чуть сквозь улыбку над картой европы 1922 г

Встарь исчерченная карта Блещет в красках новизны —

Старый викинг

Он стал на утесе; в лицо ему ветер суровый Бросал, насмехаясь, колючими брызгами пены.

Когда сижу один и в комнате темно

Когда сижу один и в комнате темно, И кто-то за стеной играет долго гаммы, —

Памятник

Преисполнись гордости… Гораций

На льдинах

(Богатые рифмы) Задумчиво я слушаю

Дух земли

Schreckliches Gesicht. Goethe[1]

Плач Лаодамии

Нет, слова гонцов не ложны! Ты безвременно сражен!

Презрение

Великое презрение и к людям и к себе Растет в душе властительно, царит в моей судьбе.

Ручей

Ручей, играющий в долине, Ты к нам бежишь издалека;

Неизбежность октавы

Не все ль равно, была ль ты мне верна? И был ли верен я, не все равно ли?

Безмолвные свидетели

Безмолвные свидетели Вечерних сожалений,

И снова ты, и снова ты

И снова ты, и снова ты, И власти нет проклясть!

В.И. Прибыткову застольная речь

Мы здесь собрались дружным кругом, Когда весна шумит над Югом

Волны волос упадали

Волны волос упадали, Щечки пылали огнем.

Витязь

1 — О чем же ты тоскуешь, витязь,

Провинциальная картинка

По бульвару ходят девки, Сто шагов вперед, назад.

Портрет (Черты твои — детские, скромные)

Черты твои — детские, скромные; Закрыты стыдливо виски,

Праздник труда гимн первого мая 1919 года

На сонных каналах Венеции Колышут весло гондольеры;

Фирвальштеттское озеро

Фирвальштеттское озеро — Роза Ветров… К. Бальмонт

Одиссей у берегов Феаков (Одиссея, песнь V)

«Будешь помнить!» Прогремела Мне насмешка Посидона.

Атавизм

Поэты — пророки! но много ли стих их, Пусть певчий, расскажет об том нам,

Мой маяк Мадригал

(Триолет-анафора) Мой милый маг, моя Мария, —

Лестница

Всё каменней ступени, Всё круче, круче всход.

Тевтону

Ты переполнил чашу меры, Тевтон, — иль как назвать тебя!

Да, в нашей жизни есть кумир для всех единый

Да, в нашей жизни есть кумир для всех единый — То лицемерие; пред искренностью — страх!

Радостный миг

…тот радостный миг, Как тебя умолил я, несчастный палач!

Мне вспомнить страшно, вспомнить стыдно

Мне вспомнить страшно, вспомнить стыдно Мои безумные слова, —

Заветный сон

Заветный сон вступает на ступени; Мгновенья дверь приотворяет он…

Зерно

Лежу в земле, и сон мой смутен… В открытом поле надо мной

Вечером перед церковью

Черной полоскою крест Тонет в темнеющем фоне;

Ветви

Ветви склонялись в мое окно, Под ветром гнулись, тянулись в окно,

К.Д. Бальмонту (Как прежде, мы вдвоем, в ночном кафе. За входом)

Как прежде, мы вдвоем, в ночном кафе. За входом Кружит огни Париж, своим весельем пьян.

Лежу на камне

Лежу на камне, солнцем разогретом, И отдаюсь порывам теплым ветра.

Дворец любви

(Средневековые строфы) Дворец Любви не замкнут каменной стеной;

Мы (Мы были гребень волны взнесенной)

Мы — гребень встающей волны. «Tertia Vigilia»

На леднике

И вы, святыни снега, обесчещены, Следами палок осквернен ледник,

Фламандцам

Народ Верхарна! не напрасно вещий Тебя прославил: жив твой мощный дух!

Я снова одинок, как десять лет назад

Я снова одинок, как десять лет назад. Все тот же парк вокруг, за елью звезды те же,

Отверженный герой

Памяти Дениса Папина В серебряной пыли полуночная влага

С волнением касаюсь я пера

I С волнением касаюсь я пера,

К олимпийцам

Все как было, все как вечно. Победил и побежден!

Из тихих бездн

Из тихих бездн — к тебе последний крик, Из тихих бездн, где твой заветный лик

В дни запустений

Придут дни последних запустений, Земные силы оскудеют вдруг;

Жигули

Над водой поникли ивы, Гор лесистые извивы

Прорицание

Блистает шелковый камзол, Сверкает сбруи позолота,

Женщинам

Вот они, скорбные, гордые тени Женщин, обманутых мной.

Младшим

Они Ее видят! они Ее слышат! С невестой жених в озаренном дворце!

Монах

На поле жизненного боя, Где Рок влечет нас, как самум, —

Игорю Северянину сонет-акростих с кодою

И ты стремишься ввысь, где солнце — вечно, Где неизменен гордый сон снегов,

Цветы роняют робко лепестки

(Сонет с кодою) Цветы роняют робко лепестки,

Египетский раб

Я жалкий раб царя. С восхода до заката, Среди других рабов, свершаю тяжкий труд,

Умирающий костёр

Бушует вьюга и взметает Вихрь над слабеющим костром;

Алтарь страсти

Любовь и страсть — несовместимы. Кто любит, тот любовью пьян.

Стихи на изразцах

Иду скоро в дом свой я, Путь мой проторен.

Хорошо одному у окна

Хорошо одному у окна! Небо кажется вновь голубым.

Длитесь, мгновенья

(4-сложные рифмы) Реет река, лиловеющая

Мы гордо людей презираем

Мы гордо людей презираем, Нам законом — наши желанья,

Вечеровое свидание

(Бесконечное рондо) Наступают мгновенья желанной прохлады,

Молитва (Благодарю тебя, боже)

(Строфы) Благодарю тебя, боже,

Встреча

О, эти встречи мимолетные На гулких улицах столиц!

С кометы

Помнишь эту пурпурную ночь? Серебрилась на небе Земля

Тигран великий 95-56 гг. до р. Х

В торжественном, лучистом свете, Что блещет сквозь густой туман

Молитесь

Молитесь о праздничных розах, О лилиях чистых молитесь,

Н.Н. Сапунову (Когда твою душу в объятиях нес)

По небу полуночи… М. Лермонтов

Nihil (ничто)

Как мечты о мечтах отошедшего детства, — Над папирусом никнуть в святилище Ра,

Данте в Венеции

По улицам Венеции, в вечерний Неверный час, блуждал я меж толпы,

Кипит встревоженное море

Кипит встревоженное море, Мятутся волны, как в плену;

Побег

И если, страстный, в час заветный, Заслышу я мой трубный звук…

Зодчество церквей старинных

Зодчество церквей старинных, Современный прихотливый свод,

Из венка

(Дактиле-хореические дистиха) 1

Строгий, холодный и властный

Строгий, холодный и властный Свет невосшедшего дня.

Ступени разрушенной лестницы

Ступени разрушенной лестницы Уводят в глубокий овраг,

Дрожащие листья на бледные щеки

Дрожащие листья на бледные щеки Изменчиво клали минутные тени,

Строго и молча, без слов, без угроз

Строго и молча, без слов, без угроз, Падает медленно снег;

На причале

(Ритмы 4-стопного ямба) Удерживаемый причалом,

На лыжах

Опьяняет смелый бег. Овевает белый снег.

Одиссей у Калипсо (Снова сон, векам знакомый)

Снова сон, векам знакомый! Где-то там, в небесной сфере,

Мучительный дар

Мучительный дар даровали мне боги, Поставив меня на таинственной грани.

Вариации на тему «Медного всадника»

Над омраченным Петроградом Дышал ноябрь осенним хладом.

Республика последних снов

Республика последних снов на грани, Где шелест нив и шум лесной к пустыне

Сон мгновенный

(Виланель) Все это было сон мгновенный,

Уличная

Свищет вполголоса арии, Блеском и шумом пьяна,

Зачем

Зачем? Разве я знаю? Не нами, давно суждено:

Есть слова волшебства. Вы всесильны

Есть слова волшебства. Вы всесильны, Роковые слова о былом!

Римини

В твоем, в века вонзенном имени, Хранимом — клад в лесу — людьми,

Крысолов

Я на дудочке играю,- Тра-ля-ля-ля-ля-ля-ля,

Последние думы

Последние думы О яркой земле

Парки бабье лепетанье

Парки бабье лепетанье Жутко в чуткой тишине…

У Кремля

По снегу тень — зубцы и башни; Кремль скрыл меня — орел крылом.

Уже овеянная тенями

А Эдмонда не покинет Дженни даже в небесах

Летний праздник

Затерявшись в толпе, я люблю Мечтать и словам отдаваться

К портрету Лейбница

Когда вникаю я, как робкий ученик, В твои спокойные, обдуманные строки,

Из лесной жути

Один — в лесную жуть, когда на муть речную Луной наведены белесые глаза:

После смерти Ленина

Не только здесь, у стен Кремля, Где сотням тысяч — страшны, странны,

Голос иных миров

Пусть мучит жизнь, и день, что прожит, Отзвучьем горьких дум тревожит,

Туман

Вдоль тихого канала Склоняют ветви ивы.

Поэт — музе

Я изменял и многому и многим, Я покидал в час битвы знамена,

Песня из темницы

(Строфы с однозвучными рифмами) Загорелся луч денницы,

Мир

Я помню этот мир, утраченный мной с детства, Как сон непонятый и прерванный, как бред…

Голубое, голубое

Голубое, голубое Око сумрачной страны!

Во храме Бэла

1 Ассура край постигло наводненье,

Паломничество в века

Как с камней пыль, мгновеньем свиты Огни «Лито», темь «Домино».

Воздух становится синим

Воздух становится синим, Словно разреженный дым…

Мы встретились с нею случайно

Мы встретились с нею случайно, И робко мечтал я об ней,

Декамерона

Вы, флорентинки прошлых дней! — о вас Так ясно я мечтал в обманах лунных,

В первый раз

Было? Не знаю. Мальстрёмом крутящим Дни все, что было, сметают на дно.

Поезд врывается в древние скалы

Поезд врывается в древние скалы, — Слева и справа гранит.

Косцы в «Сфере огня»

Братцы, дружно! Свежи росы! По росе так ходки косы!

Череп на череп

Череп на череп, К челюсти челюсть,

И снова бредешь ты в толпе неизменной

И снова бредешь ты в толпе неизменной, Исполнен желаний земных.

Восход луны

(Ритмы 4-стопного хорея) Белых звезд прозрачное дыханье;

Мумия

Я — мумия, мертвая мумия. Покровами плотными сдавленный,

Я жду у ветхого забора

Я жду у ветхого забора, Мне в окна комнаты видны,

Последний пир

Бледнеют тени. Из-за ставен Рассвет бесстыдно кажет лик.

Стихи о голоде

«Умирают с голода, Поедают трупы,

Больше никогда

Когда Данте проходил по улице, девушки шептали: «Видите, как лицо его опалено адским пламенем!» Летописец XIV века

Довольным

Мне стыдно ваших поздравлений, Мне страшно ваших гордых слов!

Тишина

Вечер мирный, безмятежный Кротко нам взглянул в глаза,

Фабричная (Есть улица в нашей столице)

Есть улица в нашей столице. Есть домик, и в домике том

Синема моего окна

Мир шумящий, как далек он, Как мне чужд он! но сама

Памяти И. Коневского

Блажен, кто пал, как юноша Ахилл, Прекрасный, мощный, смелый, величавый,

За картами

Опять истомой дышит март, А запад вкрадчиво-малинов…

Встреча (Еще мы чужие в мгновенье при встрече)

Еще мы чужие в мгновенье при встрече, Лепечем банально ненужные речи,

Весной (Попискивают птицы)

Попискивают птицы В роще березовой;

Мюльбах

Меж облаков, обвивших скалы, Грозе прошедшей буйно рад,

На заданную тему у Случевского

Март! Пора нам жить наруже! Как бегут ручьи из пены!

Sub specie aeternitatis (с точки зрения вечности)

Отселе мне видно потоков рожденье. Пушкин

Ожерелья дней

Пора бы жизнь осмыслить, подытожить; Уже в былом — сороковой порог,

Мечтание

О, неужели день придет, И я в слезах и умиленьи

Качели

Вот опять мы уносимся, взброшенные Беспощадным размахом качелей,

Встреча после разлуки

Забытая, былая обстановка: Заснувший парк, луны застывший свет,

Клеопатра (Нет, как раб не буду распят)

Нет, как раб не буду распят, Иль как пленный враг казнен!

Ариадна. Жалоба Фессея

Ариадна! Ариадна! Ты, кого я на песке,

Общая станция

Веками, эпохами, эрами, Вертясь, их земля межевала, —

Знакомая песнь

Эта песнь душе знакома, Слушал я ее в веках.

Я помню свет неверно-белый

Я помню свет неверно-белый И запах роз, томивший нас,

Песнь норманнов в Сицилии

(Припев) Здесь в рощах помавают лавры,

Остров

Пусть он останется безвестным За далью призрачной неведомых морей,

Полнолуние

Мы волны морские, мы дышим луной, Но утром не скажем о тайне ночной,

Сонет о поэте

Как силы светлого и грозного огня, Как пламя, бьющее в холодный небосвод,

Я видел много городов

Я видел много городов, И малых и больших,

Мелькают дни, и с каждым новым годом

Мелькают дни, и с каждым новым годом Мне все ясней, как эта жизнь кратка;

Атлантида

Над буйным хаосом стихийных сил Зажглось издревле Слово в человеке:

Пифагорейцы (драматический этюд)

Синарет погружен в рассматривание рукописи. Раб показывается в дверях. Потом Филон.

Тяжела, бесцветна и пуста

Тяжела, бесцветна и пуста Надмогильная плита.

На горячем песке

На горячем песке, пред ленивым прибоем, Ты легла; ты одна; ты обласкана зноем.

Светлым гаснущим закатом

Светлым гаснущим закатом Даль небес озарена,

Звезды тихонько шептались

Звезды тихонько шептались, Звезды смотрели на нас.

Братья бездомные

Братья бездомные, пьяные братья, В шуме, дыму кабака!

Последняя война

Свершилось. Рок рукой суровой Приподнял завесу времён.

После долгих скитаний тебя я обрел, моя девочка

После долгих скитаний тебя я обрел, моя девочка! Тайно двоих на лугу пояс обвил золотой!

Самоубийца. Картина для синематографа

Томный, стройный, строгий, грустный, Кто ты: горец иль стрелок?

Черт и ведьма

Ну, затеял перебранку Косолапый лысый черт!

Первая звездочка

Первая звездочка! око вечернее, Привет тебе!

Строгое звено

А. Курсинскому Для всех приходят в свой черед

Маргерит

Ты — как камень самоцветный, Ты — как жемчуг маргерит:

В дни, когда роком я кинут

В дни, когда Роком я кинут В город, на жесткие камни;

Лесная дева

Л. H. Вилькиной На перекрестке, где сплелись дороги,

Бессонница

Луна стоит над призрачной горой; Неверным светом залита окрестность

Папортник

Предвечерний час объемлет Окружающий орешник.

Спинозианы

Утром жадно пахнут розы, Утром грезы грезят вслух —

Рабы

Нас было много. Мы покорно Свершали свой вседневный труд:

Служителю муз

Свой хор заветный водят музы Вдали от дольных зол и бед,

Вила

Я тебе скажу, мой милый, Что над нами веют силы:

Певцу «Слова»

Стародавней Ярославне тихий ропот струн; Лик твой скорбный, лик твой бледный, как и прежде, юн.

Томные грезы (вариация)

Томно спали грезы; Дали темны были;

Новый синтаксис

Язык изломан? Что ж! — глядите: Слова истлевшие дотла.

Буря с берега

(Пеон третий) Перекидываемые, опрокидываемые,

Начинающему

…доколь в подлунном мире Жив будет хоть один пиит!

Еще закат

И мирный вечера пожар Волна морская поглотила.

Скала к скале; безмолвие пустыни

Скала к скале; безмолвие пустыни; Тоска ветров, и раскаленный сплин.

Я помню вечер, бледно-скромный

Я помню вечер, бледно-скромный, Цветы усталых георгин,

Товарищам интеллигентам

Инвектива Еще недавно, всего охотней

И снова дрожат они, грезы бессильные

И снова дрожат они, грезы бессильные, Бессильные грезы ненужной любви;

Туман (Пьяные лица и дымный туман)

Пьяные лица и дымный туман… В дымке туманной лепечет фонтан.

На пруду

(Омонимические рифмы) Ты белых лебедей кормила,

Corona (Тайны, что смутно светятся)

Тайны, что смутно светятся, Знаком заветным отметятся.

Зимняя красота

Твердят серебряные сени О счастьи жизни для мечты,

С тех пор как я долго в немом ожидании

С тех пор как я долго в немом ожидании, В тихом веселии,

Веселый зов весенней зелени

Веселый зов весенней зелени, Разбег морских надменных волн,

Безнадежность

(Секстина) Я безнадежность воспевал когда-то,

Гимн Атону

Прекрасен восход твой, о Атон живущий, владыка столетий! Дивный, светлый, могучий, — любви твоей — меры нет, лучи твои — радость.

Я люблю большие дома

Я люблю большие дома И узкие улицы города, —

Матери на именины

От ранних детских лет, как свет среди теней, Люблю я этот день, наш праздник, вечно жданный.

Клитемнестра

Сестра — царит в надменной Трое, Сестре — немолчный гимн времен,

Заклинание (Красный огонь, раскрутись, раскрутись)

Красный огонь, раскрутись, раскрутись! Красный огонь, взвейся в темную высь!

Два врага

Над глубью бездны перекинут, Повис дрожащий узкий мост.

Когда я, юношей, в твоих стихах мятежных

Когда я, юношей, в твоих стихах мятежных Впервые расслыхал шум жизни мировой:

Семейная картинка (аллегория)

И вот в железной колыбели В громах родится новый год.

Люцифер

Я — первый, до века восставший, Восставший до начала веков.

Фея фонтанов

Ты, моя фея фонтанов, Фея журчащих ручьев,

Noli me taniere, Maria (Не прикасайся ко мне, Мария)

Прошел печально день субботний, Сияет небо новым днем,

Я люблю тебя и небо

…между двойною бездной… Ф. Тютчев

В неконченом здании

Мы бродим в неконченом здании По шатким, дрожащим лесам,

Знакомый стих

Expositio[2] Знакомый стих любимого поэта!

Она — прелестна

(Глубокие рифмы) Она прелестна, как весной лился,

Свидание

В одном из тех домов, придуманных развратом, Где всем предложена наемная кровать,

Залог

К нам немного доходит из прошлого мира, Из минувших столетий, — немного имен;

В священной бездне мглы архангел мне предстал

В священной бездне мглы архангел мне предстал, В его зрачках сверкал карбункул и опал.

О да! Я — темный мотылек

Я — мотылек ночной… В. Брюсов

К русской революции

Ломая кольцо блокады, Бросая обломки ввысь,

Вербная суббота

(Ассонансы) С вербочками девочки,

Я устал от светов электрических

Я устал от светов электрических, От глухих гудков автомобилей;

Краткий дифирамб

Летайте, птицы, — И мы за вами!

Портрет (Ей лет четырнадцать; ее глаза)

Ей лет четырнадцать; ее глаза Как на сережке пара спелых вишен;

Обряд ночи

Словно в огненном дыме и лица и вещи… Как хорош, при огнях, ограненный хрусталь!..

Прокаженный рисунок тушью

Прокаженный молился. Дорога Извивалась по сдвинутым скалам;

Не говори мне, что ты любишь

Не говори мне, что ты любишь меня! Я боюсь аромата роз,

Библиотеки

Власть, времени сильней, затаена В рядах страниц, на полках библиотек:

Римская Империя

Он встал, как царь, в торжественной порфире, Укрыв под ней весь мировой простор,

Над Северным морем

Над морем, где древние фризы, Готовя отважный поход,

Ветер уныло летает над палубой

Ветер уныло летает над палубой, По морю пенятся белые гребни,

«Скорпиону» и «Грифу»

Наш мир храня от силы вражьей, В чреде двенадцати имен,

Ученик Орфея

Я всюду цепи строф лелеял, Я ветру вслух твердил стихи,

Десятая часть

Безбрежность восторга! бездонность печали! Твои неизмерные пропасти, страсть!

Опять мой посох приготовлен

Опять мой посох приготовлен, Все тот же, старый и простой,

Примечания

Часть I. Опыты по метрике и ритмике «Оригинальность, — говорит Эдгар По (в статье „Философия творчества“), — отнюдь не является, как это полагают некоторые, делом простого побуждения или интуиции… Чтобы быть найденной, она должна быть тщательно отыскиваема». Эдгар По говорит это именно об оригинальности ритмов, сказав ранее: «Возможные разнообразия размера и строфы абсолютно бесконечны. Однако же в течение целых столетий ни один человек не сделал или никогда, по-видимому, не стремился сделать в стихах что-нибудь оригинальное». Последнее сказано слишком резко: и до Эдгара По все лучшие поэты и стремились «сделать» и «делали» оригинальное в области ритма: прежде всего — прямые предшественники Эдгара По, романтики начала XIX века, Шелли, Ките, Кольридж, раньше них Блэк, еще раньше Спенсер и мн. др. В двух других своих утверждениях автор «Ворона» прав безусловно: возможные разнообразия стихотворных форм абсолютно бесконечны, но, чтобы найти что-либо оригинальное, надо его искать. Несправедливый упрек, брошенный Эдгаром По поэтам «в течение целых столетий», должно принимать поэтому в следующем смысле: возможно бесконечно разнообразить форму, надо только искать, а вы искать не хотели и довольствовались шаблонами и в размерах, и в построении строф! Известно, что сам Эдгар По в таком грехе неповинен: почти каждое его стихотворение оригинально и по метру, и по строфе.

Умрем в объятиях полночной тишины

Умрем в объятиях полночной тишины! Я так утомлена, а ты однообразен,

В условный час

(Ионический диметр) «Приходи!» — страстно мечта стонет,

В вагоне

В ее глаза зеленые Взглянул я в первый раз,

Я вырастал в глухое время

Я вырастал в глухое время, Когда весь мир был глух и тих.

Так это будет летом. Кисея

Так это будет летом. Кисея Вся заблестит, пронизанная светом,

Рондо

Я плачу. Вдоль пути печален сосен ряд. Уснул ямщик, забыв стегать худую клячу.

В полдень

Свершилось! молодость окончена! Стою над новой крутизной.

Прощание (Вот и ты, печальная, отчалила)

Вот и ты, печальная, отчалила От моих безмолвных берегов.

Звезда

В дни юности, на светлом небе, Признал я вещую звезду,

Подражание Рабиндранату Тагору

Когда тебе, дитя, я приношу игрушки, Мне ясно, почему так облака жемчужны,

Блудный сын

Так отрок Библии, безумный расточитель… Пушкин

Явь

Опрокинут, распластан, рассужен врозь Призрак мира от солнц до бацилл…

Тот облик вековой огромных городов

Тот облик вековой огромных городов, Который видим мы, — исчезнет неизбежно;

Предание о луне (баллада)

В старинном замке Джен Вальмор Чуть ночь — звучат баллады.

России

В стозарном зареве пожара, Под ярый вопль вражды всемирной,

В ресторане (Вспоминаю под жалобы скрипки)

Вспоминаю под жалобы скрипки, В полусне ресторанных огней,

Свиваются бледные тени

Свиваются бледные тени, Видения ночи беззвездной,

В разные годы

В разные годы К вам приходил я, граниты,

Германии 1923

Кошмар! Кошмар опять! Один из многих, Историей являемых в бреду:

Парус и чайка

То поспешно парус складывая, То бессильно в бездну падая,

Астролог

Звездное небо плывет надо мной. Чистым сияньем сверкают планеты.

С пестрым мешком за плечами татарин

С пестрым мешком за плечами татарин, В чуйке облезлой веселый мужик,

Коммунарам

Под вопль вражды, под гулким гневом Недаром вы легли в веках, —

З.Н. Гиппиус (Неколебимой истине)

Неколебимой истине Не верю я давно,

Пусть лобзает меня — он лобзаньем своим

— Пусть лобзает меня — он лобзаньем своим! Удовольствия ласк его — свыше вина.

Где подступает к морю сад

Где подступает к морю сад, Я знаю грот уединенный:

Хмельные кубки

Бред ночных путей, хмельные кубки. Город — море, волны темных стен.

Шаги Афродиты

Шагам Юпитера пристало удаляться, Когда Венерины послышатся шаги.

Когда стоишь ты в звездном свете

Когда стоишь ты в звездном свете, Смотря на небо, не забудь,

Над Иматрой

Размер ямбического триметра Мне слышен в гуле вод твоих.

Тусклая картинка

Под небом тускло-синеватым, Ограждена зеленым скатом

Фаэтон

Как в полдень колесница Феба Стоит на ясной высоте,

На журчащей гадавери

Лист широкий, лист банана, На журчащей Годавери,

Смерть рыцаря Ланцелота (баллада)

За круглый стол однажды сел Седой король Артур.

Полно, не во сне ли видел я вчера

Полно, не во сне ли видел я вчера, Что воскресли снова наши вечера!

Пришли рассеяния годы

Тот в гробе спит, тот дальний сиротеет. А. Пушкин

На сухой осине серая ворона

На сухой осине серая ворона, Поле за оврагом, отдаленный лес,

Бунт

В огне ночном мне некий дух предрек: «Что значит бунт? — Начало жизни новой.

О, плачьте, о, плачьте

О, плачьте, о, плачьте До радостных слез!

Полутемное окошко

Полутемное окошко Освети на миг свечой

Два мака

Наши души — два яркие мака, У которых сплелись лепестки;

К портрету К.Д. Бальмонта

Угрюмый облик, каторжника взор! С тобой роднится веток строй бессвязный,

Жизнь (Подобна жизнь огням потешным)

Подобна жизнь огням потешным, Раскрасившим пустую тень.

Полно (Полно! не впервые)

Полно! Не впервые Испытанья Рок

Груз

Книг, статуй, гор, огромных городов, И цифр, и формул груз, вселенной равный,

На смерть И. Лялечкина

Набегают вечерние тени, Погасает сиянье за далью.

Русалка

Она, свои скрывая груди И лоно зыбким тростником,

Да, я безумец! Я не спорю!

Да, я безумец! я не спорю! Воспоминанья заглуша,

Витраж — триптих

Средняя часть Рыцарь по отмели едет один.

Дождь и солнце

Муаровые отблески сверкают под лучом. Мы вновь на тихом озере, как прежде, мы вдвоем.

ЗСФСР

Планеты и Солнце: Союз и Республики строем. Вождь правит ряды, он их двоит и троит.

Сердце утомленное хочет одного

Сердце утомленное хочет одного, Глупенькая девочка, — счастья твоего.

Буря и затишье

Плывем пустынной Ладогой, Под яркой аркой — радугой;

Е.Т. (Кто глаза ее оправил)

Кто глаза ее оправил В завлекательный магнит?

И вдруг все станет так понятно

И вдруг все станет так понятно: И жизнь земли, и голос рек,

Девочка

Что же ты плачешь, Девочка, — во сне?

Она (Она любила строй беспечный)

Она любила строй беспечный Мечтаний, уводящих вдаль,

На песке (Маленькая девочка)

Маленькая девочка На песке, на лесенке

К прошлому

Для кого я пишу? — не знаю: Читателей нет у меня.

Тридцатый месяц

Тридцатый месяц в нашем мире Война взметает алый прах,

Засияла моя стена

Засияла моя стена, Я ее не узнал: на ней

Снежный призрак

Томно-мятежный Сдержанный трепет

Умильные слова

Июньских сумерек лесная Тишь, где все вычерты чисты,

Разговор

«Не хвались еще заране!» — Молвил старый Шат.

В трюме

Мы — двое, брошенные в трюм, В оковах на полу простертые.

Памяти другой

Ты здесь, на ложе ласк неверных, Обманывающих приближений,

Возрождение

Во все века жила, затаена, И жажда светлых, благостных веселий.

Туман осенний

Туман осенний струится грустно над серой далью нагих полей, И сумрак тусклый, спускаясь с неба, над миром виснет все тяжелей,

Небо задернула бледная пленка

Небо задернула бледная пленка, Солнце мигает, и солнце бледно…

Эпизод

1 Не правда ли: мы в сказке,

Dolce far niente (сладкое безделье)

Под столетним кедром тени… Tertia Vigilia, 1900 г.

Я бы умер с тайной радостью

Я бы умер с тайной радостью В час, когда взойдет луна.

Влачась по дням, при новой встрече

Влачась по дням, при новой встрече Твержу с усталостью «люблю»,

Когда былые дни я вижу сквозь туман

Когда былые дни я вижу сквозь туман, Мне кажется всегда — то не мое былое,

На дальней полке мирным строем стоя

На дальней полке мирным строем стоя, Спят с ранних лет любимые тома:

Детская площадка

В ярком летнем свете, В сквере, в цветнике,

В последний раз пропел петух

День — сей сияющий покров. Тютчев

Спит вагон, мерцает газ

Спит вагон, мерцает газ, Поезд мчит, уносит нас.

Испанские народные песни

1 — Вы бледны, моя сеньора.

Мы скифы

Мы — те, об ком шептали в старину, С невольной дрожью, эллинские мифы:

Мечта, внимай! Здесь, в полночи бездонной

Мечта, внимай! Здесь, в полночи бездонной, Где изнемог мрак, пологи стеля,

Гесперидовы сады

Где-то есть, за темной далью Грозно зыблемой воды,

Будущий век

Будущий век, Тебе посвящаю я песни!

На гранитах

Снова долгий тихий вечер. Снова море, снова скалы.

К близкой

Предстанет миг, и дух мой канет В неизмеримость без времен,

Психея

Что чувствовала ты, Психея, в оный день, Когда Эрот тебя, под именем супруги,

Trionfo della morte (триумф смерти)

Вспомни вскрики в огненной купели ласк, — Зов смычка, поющего в метели пляск, —

Марфа и Мария

Печемся о многом, — Одно на потребу:

Путь к высотам сонет-акростих

Путь к высотам, где музы пляшут хором, Открыт не всем: он скрыт во тьме лесов.

Мерный шум колес

Мерный шум колес, Поле, ряд берез,

Целение

Целит вечернее безволие Мечту смятенную мою.

Не так же ль годы, годы прежде

Не так же ль годы, годы прежде Бродил я на закате дня,

Последнее счастье

В гробу, под парчой серебристой, созерцал я последнее счастье, Блаженство, последнее в жизни, озаренной лучами заката;

Сонет в духе XIV в.

Тебе ль не жаль родимых побережий, Где так в садах благоуханны розы!

Все люди

Все люди, люди и люди, Всех осанок, величин и мастей,

Нить

Отдамся ль я случайному наитью, Сознательно ль — кую и правлю стих —

Memento mori (Ища забав, быть может, сатана)

Ища забав, быть может, сатана Является порой у нас в столице:

Брань народов

Брань народов не утихнет Вплоть до дня, когда придет

Верные лире

Мстит лабиринт… Urbi et Orbi

Ты — мой демон, ты — эринния

Ты — мой демон, ты — эринния, Неразлучная со мной!

Миги

Бывают миги тягостных раздумий, Когда душа скорбит, утомлена;

На Карпатах

Уступами всходят Карпаты Под ногами тает туман.

В ту ночь

(Газелла) В ту ночь нам птицы пели, как серебром звеня,

Мы бродили, вдвоем и печальны

Мы бродили, вдвоем и печальны, Между тонких высоких стволов,

Эту ночь я дышал тишиной

Эту ночь я дышал тишиной. По таинственен был ускользающий сон.

Я много лгал и лицемерил

Я много лгал и лицемерил, И много сотворил я зла,

По меже

Как ясно, как ласково небо! Как радостно реют стрижи

Симпосион заката

Всё — красные раки! Ой, много их, тоннами По блюдам рассыпал Зарный Час (мира рьяный стиль!),

Из бездны ужасов и слез

Из бездны ужасов и слез, По ступеням безвестной цели,

Частушки

(Склад новонародных песен) 1

Должен был

Должен был Герострат сжечь храм Артемиды в Эфесе, Дабы явить идеал жаждущих славы — векам.

Вечером

Дрожащей проволоки альт Звенит так нежно;

Балаганы

Балаганы, балаганы На вечерней площади.

Призрак неизбежный триолеты

Твой лик, загадочный и нежный, Как отраженье в глубине,

Mon rete familie (моя привычная мечта )

Люблю мечты моей созданье, Лермонтов

Колыбельная песня (Девочка далекая, Спи, мечта моя)

Девочка далекая, Спи, мечта моя!

Игорю Северянину (Строя струны лиры клирной)

Строя струны лиры клирной, Братьев ты собрал на брань.

К медному всаднику (В морозном тумане белеет Исакий)

В морозном тумане белеет Исакий. На глыбе оснеженной высится Петр.

Максимилиану Волошину (Наш Агамемнон, наш Амфитрион)

Наш Агамемнон, наш Амфитрион И наш Орфей, царь области рубежной,

Здесь же, в театре, когда-то с тобой

Здесь же, в театре, когда-то с тобой Так же следил я за шумной толпой,

Последний день

Он придет, обезумевший мир, Который поэтом прославлен.

Из Александрийской антологии. К Сапфо

1 Ты не в гробнице лежишь, под украшенным лирою камнем:

К устью

На волны набегают волны, Растет прилив, отлив растет,

Черные вороны

Каркайте, черные вороны, Мытые белыми вьюгами:

Памяти одной

Помню, помню: вечер нежный; За окном простор безмолвный;

Наш демон

У каждого свой тайный демон. Влечет неумолимо он

Записка самоубийцы

Завтра, когда мое тело найдут, Плач и рыданья поднимутся тут.

Это — не надежда и не вера

Это — не надежда и не вера, Не мечтой одетая любовь:

На улице

На людной улице, безумной и мятежной, Мы встретились на миг.

Вы неисполненных надежд

Вы неисполненных надежд Над бездной реющие лики.

Улицей сонной и тихой

Улицей сонной и тихой В белом сиянии дня

Кончено! Кончено! Я побежден

Кончено! кончено! Я побежден. — Смейтесь!

Под утро

Еще было совсем темно, И горели в ряд фонари,

Париж

И я к тебе пришел, о город многоликий, К просторам площадей, в открытые дворцы;

Холод ночи

Холод ночи; смёрзлись лужи; Белый снег запорошил.

В прятки

Ночь уснула, дождем убаюкана, Спит старуха, младенца крепче,

Яростные птицы

Яростные птицы с огненными перьями Пронеслись над белыми райскими преддверьями,

В тихом океане

Что за бурь, какого случая Ждет подмытый монолит,

Сонет к мечте

Ни умолять, ни плакать неспособный, Я запер дверь и проклял наши дни.

Люблю я имя Анна

Люблю я имя Анна, Оно звенит, как свет,

Желанье, ужасу подобное

Желанье, ужасу подобное, Меня опять влечет к стихам…

К Швеции

В этом море кто так щедро Сев утесов разбросал,

Звено в цепь

И в наших городах, в этой каменной бойне, Где взмахи рубля острей томагавка,

Надпись

Наше войско двигалось мирно, Оно вступило в области Геруша.

Панихида

Тоненькие свечечки, Робкие, мерцают.

Умершим мир

Умeршим мир! Пусть спят в покое В немой и черной тишине.

Шестая годовщина

Шестой! да, шестой! вновь за черными красные цифры, Кричит календарь — межевать вдохновенье но дням,

К тихому океану

Снилось ты нам с наших первых веков Где-то за высью чужих плоскогорий,

Август

Здравствуй, август, венчан хмелем, Смуглый юноша-сатир!

Поучение

Тот, владыка написанных слов, Тот, царящий над мудростью книг!

Данте

Безумцы и поэты наших дней В согласном хоре смеха и презренья

Колыбельная песня

Мы забавляемся Нашей судьбой,

Лесные тропинки

(Внутренние постоянные рифмы) Лесные тропинки! лесные тропинки! не раз и не два

Стрелы ресниц

Еще в мечтах чернеют стрелы Твоих опущенных ресниц;

Лев и свинья басня по Ф. Достоевскому

Однажды Лев Свинью обидел,

Настал заветный час дремотный

Настал заветный час дремотный. Без слов, покорствуя судьбе,

В альбом Н*** (Люблю альбомы: отпечаток)

Люблю альбомы: отпечаток На них любезной старины;

На санках

Санки, в радостном разбеге, Покатились с высоты.

Наутро после шабаша

Чу! под окошком звенят колокольчики, Белые, синие, разных оправ;

Зыблются полосы света

Зыблются полосы света В черной, холодной воде.

К Лидии (Реже всё трясут запертые двери)

(Сапфическая строфа Горация) Реже всё трясут запертые двери,

Июльская ночь

Алый бархат вечереет, Горделиво дремлют ели,

Пиршество войны

Война здесь прошла, прокричала Стальными глотками пушек,

Слава толпе

В пропасти улиц накинуты, Городом взятые в плен,

Кладбище

Солнце палит утомленную землю, В травах, и в птицах, и в пляске звериной,

Елена у Парида

Идет, безвольно уступая, — Власть Афродиты рокова! —

Из детской книжки

Мой плющ расцветает; живые побеги Любовно обвили суровые нити.

Я доживаю полстолетья

Я доживаю полстолетья, И на событья все ясней

Вот я — обвязан, окован

Вот я — обвязан, окован Пристальным глазом змеи очковой,

Мы (В мире широком, в море шумящем)

В мире широком, в море шумящем Мы — гребень встающей волны.

Мое упорство

О, лень моя! ты — вожделенный сад! Mуни

Предчувствие (Во мгле, под шумный гул метели)

Во мгле, под шумный гул метели, Найду ль в горах свой путь, — иль вдруг,

Восторг женщины

(Разноударные омонимические рифмы) Я — под синим пологом

После пира

Мы с дрожью страсти и печали, Едва над морем рассвело,

В старинной Риге

Здесь, в старинной Риге, В тихий день ненастья,

Разбегаются снова поля за окном

Разбегаются снова поля за окном, Темный лес по окружности медленно вертится,

Эллада

Мощь разума распространялась в мире — Египет креп, как строгое звено,

Весенняя песня о любви

Тосковать в снег весны, — о, банальные Песни праотцев, скок чрез огонь:

Драма в горах. Надпись к гравюре

Гравюра изображает снежную метель в пустынной горной местности; полузасыпанный снегом, лежит труп человека в медвежьей шубе, а поблизости умирающий орел со стрелой в груди. Пропел протяжный стон стрелы;

У канала

В угрюмом сумраке ночей безлунных Люблю я зыбкость полусонных вод.

Цепи

Их цепи лаврами обвил. Пушкин

Кассандра

Пророчица Кассандра! — тень твоя, Путь совершив к благословенной Лете,

Оклики

Четвертый Октябрь Окликаю Коршуна в пустыне:

Я жизнью пьян. Напиток жгучий

Я жизнью пьян. Напиток жгучий По жилам разошелся… жжет.

В Вильно

Опять я — бродяга бездомный, И груди так вольно дышать.

Вечер (Солнце сквозь деревья)

Солнце сквозь деревья сыплет пылью золотой.

Oblat (Кто сожалеет о прекрасных днях)

(Рондо) Кто сожалеет о прекрасных днях,

Пирамиды

В пустыне, где царственный Нил Купает ступени могил;

Весенний дождь

Над простором позлащенным Пестрых нив и дальних рощ

Беглецы

Стон роковой прошел по Риму: «Канны!» Там консул пал и войска лучший цвет

Сегодня

На пестрых площадях Занзибара, По зеленым склонам Гавайи,

Мечты любимые, заветные мечты

Мечты любимые, заветные мечты, Виденья радости — и красоты!

У смерти на примете

Когда шесть круглых дул нацелено, Чтоб знак дала Смерть-командир, —

Ожидание (Первый голос)

Первый голос Пусть воск прозрачный топится,

Новая сестра

Вкруг меня наклоняется хор возвратившихся дев…

Революция

К великой цели двигались народы. Век философии расцвел, отцвел;

Чуть видные слова седого манускрипта

Чуть видные слова седого манускрипта, Божественный покой таинственных могил,

Весенняя песня девушек

Wand wird die Stunde kornmen, Das einer mich genommen,

П.И. Постникову (Что в протоплазме зыблил океан)

Что в протоплазме зыблил океан, Что древле чувствовал летучий ящер,

Снега терцины

Луны холодные рога Струят мерцанье голубое

Голос города (Ру-ру, ру-ру, трах, рк-ру-ру)

Ру-ру, ру-ру, трах, рк-ру-ру… По вечерам, как поутру,

С неустанными молитвами

С неустанными молитвами, Повторяемыми вслух,

Рок

(Гексаметры Авсония) Все непрочное в мире родит, и ведет, и крушит Рок,

Конь блед

1 Улица была — как буря. Толпы проходили,

В глуби пустыни, в безвестном оазе

В глуби пустыни, в безвестном оазе Я жил одиноко, любимец фантазий.

Поле битвы

Залито поле, как золотом, Щедрым посевом патронов.

Дачный бред

Так бывает в июне. Часы свечерели; Из-за липы солнце целит сквозь дом;

Гнутся высокие лотосы

Гнутся высокие лотосы, До неба высятся маки,

Клавдии Николаевне *** (Вы только промелькнули, — аккуратной)

Вы только промелькнули, — аккуратной, Заботливой и ласковой всегда.

Тезей Ариадне

«Ты спишь, от долгих ласк усталая, Предавшись дрожи корабля,

В ресторане (Горите белыми огнями)

Горите белыми огнями, Теснины улиц! Двери в ад,

Наряд весны

За годом год, ряды тысячелетий, — Нет! неисчетных миллионов лет,

Армянская песня (Я в жизни вздоха не издам)

(Саят-Нова, XVIII в.) Я в жизни вздоха не издам, доколе джан ты для меня!

Замкнутые. Сатирическая поэма

I Я год провел в старинном и суровом,

Сын Земли

Я — сын земли, дитя планеты малой, Затерянной в пространстве мировом,

Из латинской антологии (Волн колыхание так наяд побеждает стремленье)

(Словесный палиндром) Волн колыхание так наяд побеждает стремленье,

Андрею Белому (Нас не призвал посланник божий)

Нас не призвал посланник божий В свой час, как братьев, от сетей,

Ей же (Огонь еще горит, и светит, светит нам)

Огонь еще горит, и светит, светит нам, — А тени серые легли по сторонам

Сеятель

Я сеятеля труд, упорно и сурово, Свершил в краю пустом,

Женщине

Ты — женщина, ты — книга между книг, Ты — свернутый, запечатленный свиток;

Давно ушел я в мир, где думы

Давно ушел я в мир, где думы, Давно познал нездешний свет.

Похищение Берты

Шел пир небывалый за круглым столом, Блистали в шелках паладины,

Всё кончено

Эта светлая ночь, эта тихая ночь, Эти улицы, узкие, длинные!

Родной язык

Мой верный друг! Мой враг коварный! Мой царь! Мой раб! Родной язык!

Висби

Старый Висби! Старый Висби! Как твоих руин понятны —

Слово

(Стихи с созвучиями) Слово — событий скрижаль, скиптр серебряный созданной славы,

Мы к ярким краскам не привыкли

Мы к ярким краскам не привыкли, Одежда наша — цвет земли;

Свобода и война

Свобода! Свобода! Восторженным кликом Встревожены дали холодной страны:

Океан — ручью

Я — океан, соленый и громадный; Люблю метать на берег пенный вал,

Предвещание

Быть может, суждено земле В последнем холоде застынуть;

Три свидания

1 Черное море голов колыхается,

Слово бросает на камни одни бестелесные тени

Слово бросает на камни одни бестелесные тени, В истине нет ни сиянья, ни красок, ни тьмы.

Отрады

Знаю я сладких четыре отрады. Первая — радость в сознании жить.

Час воспоминаний

Воспоминанье, с нежной грустью, Меня в глаза целует. День

Есть одно, о чем плачу я горько

Есть одно, о чем плачу я горько: Это прошлые дни,

Кинжал Поэзии

Иль никогда на голос мщенья Из золотых ножон не вырвешь свой клинок…

Апрель

Кто поёт, мечта ль, природа ль, Небо — нежный сон свирели?

Лунная ночь

— Банально, как лунная ночь… Juvenilia

Квартет

Четыре девочки по четырнадцати лет На песчаной площадке играют в крокет.

Испанская песенка

В темном поле, в темном поле Бродит Альма без дороги;

В старинном храме

В этой храмине тесной, Под расписанным сводом,

Наши дни

Не вброшены ль в былое все мы, Иль в твой волшебный мир, Уэллс?

В потоке

Я был простерт, я был как мертвый. Ты богомольными руками мой стан безвольный обвила,

Это сон, моя милая

Итак, это — сон, моя маленькая, Итак, это — сон, моя милая,

Та же грудь

Давно охладели, давно окаменели Те выкрики дня, те ночные слова:

На бренность

(Сапфический метр Сульпиция Луперка) Суждена всему, что творит Природа

Офелия

Ты не сплетала венков Офелии, В руках не держала свежих цветов;

В склепе

Ты в гробнице распростерта в миртовом венце. Я целую лунный отблеск на твоем лице.

Перед темной завесой

Слова теряют смысл первоначальный, Дыханье тайны явно для души,

Видение

В сумраке вечера ты — неподвижна В белом священном венце.

Лесная тьма

Безлюдье. Глушь. Зеленоватый Свет. Но в тиши есть голоса, —

Черный лес луной пронизан

Черный лес луной пронизан, Светом озарен —

Закат

Видел я, над морем серым Змей-Горыныч пролетал.

Беглец

Израненной рукой схватившись за карниз, Над темной пропастью я трепетно повис.

После дождя

Был дождь и замер; молний взвизги Устали; тень сближала нас;

Пaтмос

Единый раз свершилось чудо: Порвалась связь в волнах времен.

Из Мениппей Варрона

(Ямбический триметр) Внезапно ночью, близко от полуночи,

Вы, снежинки, вейте

Вы, снежинки, вейте, Нас лишь пожалейте!

Нам проба

Крестят нас огненной купелью, Нам проба — голод, холод, тьма,

На улицах (февраль 1917 г.)

На улицах красные флаги, И красные банты в петлице,

Близким (Нет, я не ваш! Мне чужды цели ваши)

I Нет, я не ваш! Мне чужды цели ваши,

Навет illa in alvo (она имеет во чреве)

Ее движенья непроворны, Она ступает тяжело,

В такие дни

Расплавлены устои жизни прежней, Над мировым костром мы взлет огня.

Ультиматум весны

Каждогодно все так же, из миллионолетия в новые, В срочный день объявляет весна ультиматум,

Лишь одного! Газелла

Лишь одного: я быть с тобой хочу! С твоей мечтой слить трепет свой — хочу!

Сандрильоне (Был день хрустальный, даль опаловая)

М.И. Балтрушайтис Был день хрустальный, даль опаловая,

Так вот где

Так вот где жизнь таила грани: Стол, телефон и голос грустный…

Юргису Балтрушайтису

Нам должно жить! Лучом и светлой пылью, Волной и бездной должно опьянеть,

Pou sto (где бы стать)

Ты ль пригоршнями строфы по радио, Новый орфик, на Марс готовишь?

А.М. Добролюбову (Смутно куритесь, туманы былого)

Смутно куритесь, туманы былого! Месяц безжизненный встал, освещая тропинку по скалам.

Ленин

Кто был он?- Вождь, земной Вожатый Народных воль, кем изменен

Лев святого Марка

Pax tihi, Marce, evangelista meus.[1] (Надпись па книге, которую держит в лапах лев Святого Марка)

Люблю одно

Люблю одно: бродить без цели По шумным улицам, один;

З.Н. Гиппиус (Твои стихи поют, как звучный)

Твои стихи поют, как звучный В лесу стремящийся ручей;

Вал

Неверная, обманчивая ясность Искусственного света

Переселение народов

Хоть иногда лампады Рок гасил, Рим до конца исполнил труд владыки,

В Шхерах

Морской залив, вошедший в сушу Так далеко,

Костра расторгнутая сила

Костра расторгнутая сила Двух тел сожгла одну мечту,

Вечная весна

(Одностопные ямбы) И ночи — короче, и тени — светлей,

Первый снег

Серебро, огни и блестки,- Целый мир из серебра!

Я, сын царя, здесь сплю, Эшмунизар

Я, сын царя, здесь сплю, Эшмунизар, В гробнице сей, что сам воздвиг себе,

В лодке рыбацкой

В лодке рыбацкой, недвижной в снегу, Как хорошо верить в счастье мгновенья!

Труд

В мире слов разнообразных, Что блестят, горят и жгут,—

Баллада (Горит свод неба, ярко-синий)

Горит свод неба, ярко-синий; Штиль по морю провел черты;

Во мгле

Страстно, в безумном порыве ко мне ты прижалась Страстно…

У себя

Так все понятно и знакомо, Ко всем изгибам глаз привык;

Восточное изречение

(Метаграмма) Что нам весной или за ней дано?

Веретена

Застонали, зазвенели золотые веретена, В опьяняющем сплетеньи упоительного звона.

Посвящение (Ты, предстоящая, с кем выбор мой)

Ты, предстоящая, с кем выбор мой! Стань смело здесь, где робок посвященный,

Звон отдаленный, пасхальный

Звон отдаленный, пасхальный, Слышу сквозь завесу дней.

На площади, полной смятеньем

На площади, полной смятеньем, При зареве близких пожаров,

Прибой

С шумом на белые камни Черные волны находят,

Я и кот

Славный кот мой одноглазый, Мы с тобой вдвоем.

Бальдеру Локи (Светлый бальдер! Мне навстречу)

Светлый Бальдер! мне навстречу Ты, как солнце, взносишь лик.

В горах, в монастыре, песнь колокола плачет

(Сонет Мисака Мицарэнца) В горах, в монастыре, песнь колокола плачет;

Роскошен лес в огне осеннем

Роскошен лес в огне осеннем, Когда закатом пьян багрец,

Я не видал таинственных лесов

Я не видал таинственных лесов Безудержной природы Индостана,

Сладко скользить по окраинам бездны

Сладко скользить по окраинам бездны, Сладко скользить нам вдвоем.

Да, эту улицу я знаю

Да, эту улицу я знаю: Все виды вдаль и каждый дом,

На скачках

Люблю согласное стремленье К столбу летящих лошадей,

Китайские стихи

1 Твой ум — глубок, что море!

Из ада изведенные (В страну без возврата, в жилище)

В страну без возврата, в жилище мертвых устремилась богиня

Пляска смерти

Крестьянин Эй, старик! чего у плуга

Каждый миг

Каждый миг есть чудо и безумье, Каждый трепет непонятен мне,

Ужель доселе не довольно

Ужель доселе не довольно? Весь этот ужас, этот бред

Ночная песнь странника (из Гёте)

(Свободный стих Гете) На всех вершинах —

От столетий

От столетий, от книг, от видений Эти губы, и клятвы, и ложь.

Опять безжалостные руки

Опять безжалостные руки Меня во мраке оплели.

В альбом (Многое можно прощать)

Многое можно прощать, Многое, но ведь не все же!

Загадка Сфинкса

Зеленый шарик, зеленый шарик, Земля, гордиться тебе не будет ли?

Шарманка

Не запела, застонала, Заскрипела то, что знала,

К согражданам

Борьба не тихнет. В каждом доме Стоит кровавая мечта,

Ночью светлой

Ночи светлой, ночи летней Сумрак лег над далью сонной.

Клеопатра (Я — Клеопатра, я была царица)

Я — Клеопатра, я была царица, В Египте правила восьмнадцать лет.

Пленный лев

Здесь, где к прудам нависают ракиты, Уток узорный навес,

Бой

Нет, не могу покориться тебе! Нет, буду верен последней судьбе!

Старик шел мимо башни

Старик шел мимо башни; Там девушка сидела,

Гарибальди

Что сделал ты, кем был, не это важно! Но ты при жизни стал священным мифом,

Веснянка

Лишь на севере мы ценим Весь восторг весны, —

Я свечку погасил — и прямо под окном

Я свечку погасил — и прямо под окном Зеленоватый свет означил арабески,

Сон (Ты вновь меня ведешь, и в отдаленья, робко)

Ты вновь меня ведешь, и в отдаленья, робко, Иду я за тобой, —

Два крыла

После тех самых путей и перепутий, Мимо зеркала теней, все напевы в мечтах,

Дождь

(Из Верхарна) Как длинные нити, нетихнущий дождь

Дама треф

Я знаю, что вы — старомодны, Давно и не девочка вы.

Львица среди развалин

Холодная луна стоит над Пасаргадой. Прозрачным сумраком подернуты пески.

Отвержение

Мой рок, благодарю, о верный, мудрый змий! Яд отвержения — напиток венценосный!

Il bacio

Есть древняя чистая ласка, Прекрасней, чем буйная страсть:

Ландыш

Ландыш милый, ландыш нежный, Белый ландыш, ландыш снежный,

Всем душам нежным и сердцам влюбленным

Всем душам нежным и сердцам влюбленным, Кого земной Любви ласкали сны,

Да, можно любить, ненавидя

Ненавижу и люблю Да, можно любить, ненавидя,

Мона Лиза

Есть обольщение в вине, В его манящем аромате,

Случайная стрела

Стоял я в этот час, незрящий Пред будущей судьбой Эдип,

Пока есть небо

Пока есть небо, будь доволен! Пока есть море, счастлив будь!

Месяц серпом умирающим

Месяц серпом умирающим Смутно висит над деревьями;

Тени прошлого

Осенний скучный день. От долгого дождя И камни мостовой, и стены зданий серы;

Сонет (О ловкий драматург, судьба, кричу я «браво»)

О ловкий драматург, судьба, кричу я «браво» Той сцене выигрышной, где насмерть сам сражен,

В раю

An Maximilian Schick[1] Лишь закрою глаза, как мне видится берег

Перед электрической лампой

Злобный змей, зигзагом длинным Раздевавший темень туч,

Г.Г. Бахману (Вся красота тебе доступна)

Вся красота тебе доступна! Тебе ясна ее звезда:

За городом

В городе дышит весна, Сгинул истаявший снег,

Фабричная

Как пойду я по бульвару, Погляжу на эту пару.

Идут года. Но с прежней страстью

О нет, мне жизнь не надоела, Я жить хочу, я жизнь люблю!

Из письма

Милый, прости, что хочу повторять Прежних влюбленных обеты.

Вечер после дождя

Ветер печальный, Многострадальный,

Старый вопрос

Не надо заносчивых слов, Не надо хвальбы неуместной.

К Варшаве

К Варшаве красноармейцы, В Балтике английский флот.

Часы прошли, как сон изменчивый

Часы прошли, как сон изменчивый, О вечер! наступай и ты,

Ребёнком я, не зная страху

Ребёнком я, не зная страху, Хоть вечер был и шла метель,

Молния

Опять душа моя расколота Ударом молнии, и я,

Чудовища

Зловещее и смутное есть что-то… К. Фофанов

В камышах

Луна в облаках — далека, хороша. Челнок неподвижен в кустах камыша.

Ожерелье

Руки, вечно молодые, Миг не смея пропустить,

Ночные цветы

Под зноем дня в пыли заботы На придорожьях суеты,

Поэзия (Поэзия везде. Вокруг, во всей природе)

Поэзия везде. Вокруг, во всей природе, Ее дыхание пойми и улови —

Из латинской антологии (Нежный стихов аромат услаждает безделие девы)

(Стихи обращенные) Нежный стихов аромат услаждает безделие девы:

Тайны мрака побледнели

Тайны мрака побледнели; Неземные акварели

Инкогнито

Порой любовь проходит инкогнито, В платье простом и немного старомодном.

Огни! Лучи! Сверканья! Светы!

Огни! лучи! сверканья! светы! Тот ал, тот синь, тот бледно-бел…

Вступления к поэме «Атлантида»

I Муза в измятом венке, богиня, забытая миром!

Солнцеворот

Была зима; лежали плотно Снега над взрытостью полей,

Духи огня

Потоком широким тянулся асфальт. Как горящие головы темных повешенных,

Карусель

Июльский сумрак лепится К сухим вершинам лип;

К ветрам

Заветные ветры! скользя по пустыне, Развейте мою молодую тоску,

К металлам

Золото, убранство тайного ковчега, Где хранят издревле благостные мощи,

Безвестная вестница

Что это? Пение, славленье Счастья всем хором земли,

Гимн богам

Я верую в мощного Зевса, держащего выси вселенной Державную Геру, чьей волей обеты семейные святы

Вечер среди снегов

Веет нежная прохлада Наступающей зимы.

Камни

Камни, камни! о вас сожаленье! Вы по земле мне родные!

Паломникам свободы

Свои торжественные своды Из-за ограды вековой

Вечерняя флейта

Вечерней флейты страстный трепет Слабеет в узкое окно;

Ангел благого молчания (Молитва)

Ангел благого молчания, Властно уста загради

Александр Великий

Неустанное стремленье от судьбы к иной судьбе, Александр Завоеватель, я — дрожа — молюсь тебе.

День за днем

Мясорубками тело измолото, День за днем, день за днем, день за днем.

Мы все — Робинзоны

Все же где-то в сонном атолле Тень свою пальмы купают.

Раньше утра

Я знаю этот свет, неумолимо четкий, И слишком резкий стук пролетки в тишине,

К самому себе

Я желал бы рекой извиваться По широким и сочным лугам,

Этот вскрик

Что во сне счастливом этот вскрик подавленный, Этот миг, где сужен вздох до стона, что?

И небо и серое море

И небо и серое море Уходят в немую безбрежность.

Золотой олень

Золотой олень на эбеновой подставке, китайская статуэтка XIV в, до р. Х из собрания И. С. Остроухова

Ламия

В дни весенних новолуний Приходи, желанный друг!

Я люблю другого

Летний вечер пышен, Летний вечер снова…

В наемной комнате

В наемной комнате все ранит сердце: И рама зеркала, и стульев стиль,

Ариадне

Слышу: плачут волны Эльбы О былом, о изжитом;

Там, в днях

Где? — в детстве, там, где ржавый пруд Кренил карвеллы в муть Саргассо,

Последние поэты

Высокая барка, — мечта-изваянье В сверканьи закатных оранжевых светов, —

Беспощадною орбитой

Беспощадною орбитой Увлечен от прежних грез,

Черные тени узорной решетки

Черные тени узорной решетки Ясно ложатся по белому снегу.

Германия (отрывки)

1 Германия! Германия!

В Дамаск

Губы мои приближаются К твоим губам,

О чем еще мечтать

О чем еще мечтать мне в жизни этой? Все ведомо, изжито, свершено:

На берегу

(Омонимические рифмы) Закрыв измученные веки,

Трава весенняя допела

Трава весенняя допела Свою живую зелень. Зной

В моей стране

В моей стране — покой осенний, Дни отлетевших журавлей,

Тропическая ночь

В снежной мгле угрюмы вопли вьюги, Всем сулят, с проклятьем, час возмездий…

В духе лириков VI–VII вв

1 Дождь! тебя благословляю!

Эпитафия римским воинам

Нас — миллионы. Всюду в мире, Разбросан, сев костей лежит:

Кучи свезенного снега

Кучи свезенного снега. Лужи, ручьи и земля…

Петербург (Здесь снов не ваял Сансовино)

Здесь снов не ваял Сансовино, Не разводил садов Ле-Нотр.

Огни «электрических конок»

Огни «электрических конок» Браздят потемневший туман,

Лишь безмятежного мира

(Перезвучия) Лишь безмятежного мира жаждет душа, наконец,

Чаша испытаний

Будь меж святынь в веках помянута Ты, ныне льющаяся кровь!

Сфинкс

Я пустынной шел дорогой Меж отвесных, тесных скал, —

Круги на воде

От камня, брошенного в воду, Далеко ширятся круги.

В Голландии

Эти милые, красно-зеленые домики, Эти садики, в розах и желтых и алых,

Андрею Белому

Я многим верил до исступленности, С такою надеждой, с такою любовью!

Ночной гном

Жутко в затворенной спальне. Сердце стучит все страдальней;

Двадцать лет назад ты умерла

Двадцать лет назад ты умерла. Как же нынче снова ты пришла

У райских врат

Мимо стен таинственного Рая Я не раз в томленьи проходил.

Крестная смерть

Настала ночь. Мы ждали чуда. Чернел пред нами черный крест.

Холод

Холод, тело тайно сковывающий, Холод, душу очаровывающий…

Умереть, умереть, умереть

Умереть, умереть, умереть! На таинственном фоне картины

Заклинание (Хавват владычица)

Хавват владычица! Богиня, царица!

Амалтея

Пустынен берег тусклого Аверна, Дрожат кругом священные леса,

Я знал тебя, Москва

Я знал тебя, Москва, еще невзрачно-скромной, Когда кругом пруда реки Неглинной, где

Хорошо бы нам додуматься

Хорошо бы нам додуматься До весенних песен птиц,

Ночью у реки

Воды — свинца неподвижней; ивы безмолвно поникли; Объят ночным обаяньем выгнутый берег реки;

Просверк сеет Хронос

Нет, не струны, нет, не трубы, Мой напев над морем вейте!

Мгновенья мгновеннее

(Сплошные рифмы) Черный и упрямый локон вьется нежно близ меня,

В Баку

Стыдливо стучатся о пристань валы Каспийского моря,

Закат спокойный и огнистый

Закат спокойный и огнистый, Как пронизал лучами ты

После сенокоса

Цветы подкошенные, Рядами брошенные,

Без обоев бревна и тес

Без обоев бревна и тес, А в окне — все дали вселенной!

Ночь (Ветки темным балдахином свешивающиеся)

(Уменьшающиеся рифмы, от 7 слогов до 1) Ветки темным балдахином свешивающиеся,

Любовь, как властный недруг, вяжет

Но есть сильней очарованье. Ф. Тютчев

На новый 1905 год

И вот в железной колыбели, В громах, родится новый год.

Ему же (Нет, мой лучший брат, не прав ты)

К.Д. Бальмонту Нет, мой лучший брат, не прав ты:

Слишком

Слишком, слишком много счастья! Переполнена душа,

Я не был на твоей могиле

Я не был на твоей могиле; Я не принес декабрьских роз

В том же парке (И в том же парке, давнем, старом)

И в том же парке, давнем, старом, Где, отрок, ранний свой восход

После грез

Я весь день, всё вчера, проблуждал по стране моих снов; Как больной мотылёк, я висел на стеблях у цветов;

Твой взор

(Газелла) Пылают летом розы, как жгучий костер.

Волшебное зеркало

Все шло — точь-в-точь обыкновенное: были дома нахлобучены;

Люблю я линий верность

Люблю я линий верность, Люблю в мечтах предел.

Все ближе, все ближе, все ближе

Все ближе, все ближе, все ближе С каждым и каждым мгновеньем

Перешедшие — оставшимся

Мы — здесь! мы — близко! Ты не веришь? О, бедный! о, незрячий брат!

Ночью ужас беспричинный

Ночью ужас беспричинный В непонятной тьме разбудит;

Вечерний пан

(Строфы) Вечерний Пан исполнен мира,

Кубок

И кто б ни подал кубок жгучий… Tertia, Vigilia

Еврейским девушкам

Красивые девушки еврейского племени, Я вас наблюдал с тайной дрожью в мечтах;

Мир N измерений

Высь, ширь, глубь. Лишь три координаты. Мимо них где путь? Засов закрыт.

Уголек

Солнца уголь кругло-красный Бросил отблеск на снега.

К Армении

В тот год, когда господь сурово Над нами длань отяготил,—

В дорожном полусне

(Палиндром буквенный) Я — идиллия?.. Я — иль Лидия?..

Утренняя звезда

Мы встанем с тобой при свечах, Дитя мое!

Из Андре Шенье

(Александрийский стих) Заслушались тебя безмолвные наяды,

Памяти В.Ф. Комиссаржевской

Как Мелизанда, и ты уронила корону в глубокий родник, Плакала долго, напрасно клонила над влагой прозрачной свой лик.

Стародавняя Москва

Нет тебе на свете равных, Стародавняя Москва!

Оправдание земного

Ангел Огни твоей земной вселенной —

Срок

Я знаю, ты, земля, вращеньем быстрым Свой старый шар влечешь во мрак и свет,

На церковной крыше

На церковной крыше, У самого золотого креста

Я безволен, я покорен

Я безволен, я покорен Пред холодным алтарем,

Орфей

Вакханки встретили Орфея На берегу немолчных вод.

В игорном доме

Как Цезарь жителям Алезии К полям все выходы закрыл,

Когда смотрю в декабрьский сумрак ночи

Когда смотрю в декабрьский сумрак ночи, Все кажется, — под дальний гул пальбы:

Загробный призыв

Опять, опять я — близко, рядом! Мои слова расслышь, узнай!

На форуме

Не как пришлец на римский форум Я приходил — в страну могил,

Армянская народная песня

Ах, если алым стал бы я, Твоим кораллом стал бы я,

В ладье

Дрожит ладья, скользя медлительно, На тихих волнах дрожит ладья.

Две вазы

Две малых вазы из альвастра Прижать к губам и долго ждать

На песке (На песке, пред дверью бестиария)

На песке, пред дверью бестиария, На потеху яростных людей,

Звездное небо бесстрастное

Звездное небо бесстрастное, Мир в голубой тишине;

Меня, искавшего безумий

Меня, искавшего безумий, Меня, просившего тревог,

К.Д. Бальмонту

Нет, я люблю тебя не яростной любовью, Вскипающей, как ключ в безбрежности морской,

Гиацинт

С. Л. Полякову Словно кровь у свежей раны,

Цветики убогие

Цветики убогие северной весны, Веете вы кротостью мирной тишины.

В Тифлисе

Увидеть с улицы грохочущей Вершины снежных гор, —

Мария стюарт

О, если б знала ты, что пред тобою было, Когда бежал корабль к туманной полосе,

Себастьян

На медленном огне горишь ты и сгораешь, Душа моя!

В час, когда гений вечерней прохлады

В час, когда гений вечерней прохлады Жизнь возвращает цветам,

Непересказанные думы

Непересказанные думы, Неразделенные слова —

Встречной

Я только рыцарь и поэт, Потомок северного скальда.

Кошмар (Есть в мире демон, с женственным лицом)

Есть в мире демон, с женственным лицом, С когтями львицы, с телом сухопарым;

На бульваре

С опущенным взором, в пелериночке белой, Она мимо нас мелькнула несмело,-

Песня девушки в тайге

Медвежья шкура постлана В моем углу; я жду…

Еще надеяться — безумие

Еще надеяться — безумие. Смирись, покорствуй и пойми;

Мне кажется, что в саване я

Мне кажется, что в саване я, Лежу в глухой земле.

Сиреночка

В лесу пропела пеночка И дятел простучал.

Одинокая ель

Одинокая старая ель, Еще сохраняя

В смерть

B смерть, в вечный гром, в горящий вихрь, быть может, Быть может, в темь, в провал, в ничто — все я!

Душа томится надеждой тщетной

За вечера видений вот расплата! Книга раздумий

Случайной

Одна из осужденных жриц… Chefs d’uvre

Девятое марта

Сорок было их в воде холодной Озера, — страдавших за Христа.

Реформация

Надежда — вскрыть все таинства природы — Мир к высшей тайне привела, — и бог

Хмель исступленья

В моей душе сегодня, как в пустыне, Самумы дикие крутятся, и песок,

Весенняя поэма

1 И серое небо, и проволок сети,

Озими зеленые, оголенный лес

Озими зеленые, оголенный лес, Небо серо-синее, мертвые цветы,

К народу

Vox populi…[1] Давно я оставил высоты,

Последним отблеском овеянный

Последним отблеском овеянный, Смотрю вперед,

Есть поразительная белость

Есть поразительная белость Снегов в вечерний час, и есть

Океан и дюны

Рушатся волн белопенные гребни, Глади песков заливает прилив;

Я мальчиком мечтал, читая Жюля Верна

Я мальчиком мечтал, читая Жюля Верна, Что тени вымысла плоть обретут для нас,

Закатная алость

(Строфы) Закатная алость пылала,

Дождь в городе

Дождь окрасил цветом бурым Камни старой мостовой.

Обошла тропа утес

Обошла тропа утес, Выше всходят буки.

К Петрограду

Город Змеи и Медного Всадника, Пушкина город и Достоевского,

Красное знамя

Красное знамя, весть о пролетариате, Извиваясь кольцом,

Вскрою двери

Вскрою двери ржавые столетий, Вслед за Данте семь кругов пройду,

Как струны оборвавшейся жалобный звук

Как струны оборвавшейся жалобный звук, В сердце — эхо недавних желаний и мук.

К Адалис

Твой детски женственный анализ Любви, «пронзившей метко» грудь,

Сложив стихи, их на год спрятать в стол

Сложив стихи, их на год спрятать в стол Советовал расчетливый Гораций.

Клинопись

(Параллелизм) Царь, Бил-Ибус, я, это вырезал здесь,

На закатном поле

Красным закатом забрызгано поле; Дождь из оранжевых точек в глазах;

Триумфатор

Мое чело в последний раз Венчал сегодня лавр победный,

По холодным знакомым ступеням

По холодным знакомым ступеням Я вошел в позабытый дворец

Девочка и ангел

Маленькая девочка плакала вчера: «Почему туманами полны вечера?

С губами, сладко улыбающимися

(Рифмы 5 и 4-сложные) С губами, сладко улыбающимися,

Ф. Сологубу (триолет)

Зев беспощадной орхидеи — Твой строгий символ, Сологуб.

Ночь (Пришла и мир отгородила)

Пришла и мир отгородила Завесой черной от меня,

Италия

Страна, измученная страстностью судьбы! Любовница всех роковых столетий!

От виска и до виска

Ветер гонит искры снега Мимо окон, застя свет;

В день святой Агаты 6 февраля

Имя твое непорочно и свято В кругу святых.

На высях

Жизнь трепетов любви не старит, Где ближе гибель — зорче страсть,

Величание

Величит душа моя господа, И дух мой восторженно-радостен!

О себе самом

Хвала вам, девяти Каменам! Пушкин

Образы времен

Когда святых наук начала Я постигал во храме Фта,

Я действительности нашей не вижу

Я действительности нашей не вижу, Я не знаю нашего века,

Армянская песня любви

(Степаннос, XVII в.) Нежная! милая! злая! скажи,

В лесу

Если сердцу тяжко и грустно, И надежда сомненьем отравлена,

В игорном доме (chemin de fer)

«Кто они, скажи мне, птица, Те двенадцать вкруг стола?

Весна

Белая роза дышала на тонком стебле. Девушка вензель чертила на зимнем стекле.

К финскому народу

Упорный, упрямый, угрюмый, Под соснами взросший народ!

Медея

На позлащенной колеснице Она свергает столу с плеч

Месяц бледный, словно облако

Месяц бледный, словно облако, Неподвижный странный лес,

К твоему плечу прижаться

К твоему плечу прижаться Я спешу в вечерний час.

Баллада ночи

Ах, где-то лотос нежно спит, Ах, где-то с небом слиты горы.

Любимые мелочи

Опять к любимым мелочам, Я думал, жизнь меня принудит:

Освобождение

К стене причалил челн полночный, Упали петли из окна,

Таинства ночей

Хранятся в памяти, как в темной книге, Свершившиеся таинства ночей,

Мятеж (памяти Эмиля Верхарна, как поэта и друга)

В одежде красной и черной, Исполин,

Друзья

Народность в русской поэзии Вышел Леший, сел на пень,

Две малайские песни

(Ассонансы) 1

Усни, белоснежное поле

(Рифма предпоследнего слова) Усни, белоснежное поле!

Гимн Афродите

За длительность вот этих мигов странных, За взгляд полуприкрытый глаз туманных,

Слезами блестящие глазки

Слезами блестящие глазки, И губки, что жалобно сжаты,

К моей Миньоне

Посв. моей Миньоне Знаешь, Миньона, один только раз

На рынке белых бредов

День, из душных дней, что клеймены на рынке белых бредов;

Мгновение

Один ее взгляд ярче тысячи звезд! Небесный, алмазный, сверкающий крест, —

Ветреный вечер

Шумят задумчивые липы. Закат, сквозь частокол стволов,

Под гулы и взрывы

Вихри войны, кони гибели, не успокоены, Роя просторы, опоры былого крушат;

Кто? — мы? Иль там

Моя рука — к твоей святыне, На дрожь мою — ладонь твоя;

L’ennui de vivre (скука жизни)

Я жить устал среди людей и в днях, Устал от смены дум, желаний, вкусов,

Ранняя весна

Темнеет. Тонкая луна Стоит на небе сиротливо,

Повольник

Здравствуй, буйная ватага, удалых годов друзья! Вот и снова я — бродяга, вот опять — повольник я!

Городу дифирамб

Царя властительно над долом, Огни вонзая в небосклон,

Послание Малербу XVII в.

Мой дорогой Малерб! Ты долго ль будешь горе Скрывать в глуши лесов,

А.В. Луначарскому (В дни победы, где в вихре жестоком)

В дни победы, где в вихре жестоком Все былое могло потонуть,

Из песен Мальдуна

Верные челны, причальте К этим унылым теснинам.

Братьям соблазненным

Светлым облаком плененные, Долго мы смотрели вслед.

Из песен австралийских дикарей

1 Кенгуру бежали быстро,

И он взглянул, и ты уснула, и он ушел, и умер день

И он взглянул, и ты уснула, и он ушел, и умер день; И словно руки протянула огнем встревоженная тень.

Японские танки и ута

1 Роса ложится, но солнце всходит,

В цыганском таборе

У речной изложины — Пестрые шатры.

В церкви

Оплетены колонки Лозою виноградной,

Песни (Нет таких дней, когда песни — не нужны)

Нет таких дней, когда песни — не нужны: Тают печали в лучах красоты.

Das weib und der tod (женщина и cмерть)

Две свечи горят бесстыдно, Озаряя глубь стекла,

Сходные решения

Пора разгадывать загадки, Что людям загадали мы.

На могиле Ивана Коневского (8 июля 1901 г.)

Я посетил твой прах, забытый и далекий, На сельском кладбище, среди простых крестов,

Мне грустно оттого, что мы с тобой не двое

Мне грустно оттого, что мы с тобой не двое, Что месяц, гость небес, заглянет к нам в окно,

Сулла

Утонченник седьмого века, Принявший Греции последний вздох,

Праздники

Ждать в детстве воскресенья, Дня пасхи, рождества,

Рдяность померкла за очерком гор

Рдяность померкла за очерком гор, Красок развеялся пестрый укор,

Царица

С конки сошла она шагом богини (Лилия белая, взросшая в тине!).

Венок

Я жить хочу! хочу печали, Любви и счастию назло.

Перепевы Бальмонта

Моя душа свободная, Моя душа мятежная,

Земле

Как отчий дом, как старый горец горы, Люблю я землю: тень ее лесов,

Стокгольм

Словно над глубями зеркала Ты из гранита возник,

Венеция

Почему под солнцем юга в ярких красках и цветах, В формах выпукло-прекрасных представал пред взором прах?

Это я

В годы — дни (вечный труд!) переплавливать В сплав — часы, серебро в глубину!

Завещание

Я жизнь прожила безотрадно, бесцельно, И вот, как похмелье от буйного пира,

Когда над городом сквозь пыль поют

Когда над городом сквозь пыль поют Глухие сны лимонного заката,

Николаю Бернеру

(Сонет-акростих) Немеют волн причудливые гребня,

Зелёный червячок

Как завидна в час уныний Жизнь зеленых червячков,

Сквозь разноцветные стекла закат

Леле Сквозь разноцветные стекла закат

Ночное одиночество

Возвысила ночь свою черную голову, Созвездьями смотрит на море и сушу,

Последний путь

Быть может, я в последний раз Свою дорогу выбираю,

Вячеславу Иванову (Когда впервые, в годы блага)

Когда впервые, в годы блага, Открылся мне священный мир

Голос города терцины

Когда я ночью, утомлен, иду Пустынной улицей, и стены сонны,

На даче

Растопленный день вечереет, Бесцветное небо померкло,

Радуга

Семицветным полукругом Ты взнеслась над влажным лугом,

В ночной полумгле

В ночной полумгле, в атмосфере Пьянящих, томящих духов,

В мартовские дни

Мне жалко, что сегодня мне не пятнадцать лет, Что я не мальчик дерзкий, мечтательный поэт,

Ранняя осень

Ранняя осень любви умирающей. Тайно люблю золотые цвета

Секстина

Все кончено! я понял безнадежность Меня издавна мучившей мечты…

В вагоне (Душно, тесно, в окна валит)

Душно, тесно, в окна валит Дымный жар, горячий дым,

В ответ на одно признание (Ты обо мне мечтала в годы те)

Нине Петровской Ты обо мне мечтала в годы те,

Охотник

Над бредом предзакатных марев, Над трауром вечерних туч,

В духе Эйхендорфа

Я стою на опушке леса; Луна прогнала облака.

К солнцу

Посв. А. Курсинскому Летит земля на крыльях духа тьмы,

Встреча (Ты мне предстала как виденье)

Встреча И вот уже мечтою странной

День

Ещё раз умер, утром вновь воскрес; Бред ночи отошел, забыт, отброшен.

Красная шапочка

Подражание Тристану Клингсору «Красная шапочка! Красная шапочка!

Одному из братьев

Свой суд холодный и враждебный Ты произнес, но ты не прав!

Облака цепляются

Облака цепляются За вершины гор.

Пусть пред окном моим

Пусть пред окном моим не взносит Юнгфрау купол вековой,

Самоуверенность

Золотистые феи В атласном саду!

Via appia (Звучный, мерный стук копыт)

Звучный, мерный стук копыт… Кони бьют о камень плит,

Невозвратность

Миг, лишь миг быть Земле в данной точке вселенной! Путь верша, ей сюда возвратиться ль, и как?

Прости мой стих, безумьем гневный

Прости мой стих, безумьем гневный, Прости мой смех, на стон похожий!

Подруги

Три женщины, грязные, пьяные, Обнявшись, идут и шатаются.

По поводу Chefs d’oeuvre

Ты приняла мою книгу с улыбкой, Бедную книгу мою…

Еще так нежны

Слова любви еще так нежны, Так жарки сгибы алчных рук,

Сквозь туман таинственный

Сквозь туман таинственный Голос слышу вновь,

Египетский профиль

Твои мемфисские глаза. Me eum esse

Однострочное стихотворение

О закрой свои бледные ноги.

Город вод

Был он, за шумным простором Грозных зыбей океана,

Жалоба героя

Нас немного осталось от грозного племени Многомощных воителей, плывших под Трою,

Близкой

И когда меня ты убьешь, Ты наденешь белое платье,

Набросок

Все роковое божественно, Прав победитель всегда!

Заключение

Над буйным хаосом стихийных сил Сияла людям Мысль, как свет в эфире.

По поводу «Me eum esse»

«О, эти звенящие строки! Ты сам написал их когда-то!»

Туманные ночи

Вся дрожа, я стою на подъезде Перед дверью, куда я вошла накануне,

Отречение секстина

Все кончено! Я понял безнадежность Меня издавна мучившей мечты.

Усталость

Не дойти мне! не дойти мне! я устал! устал! устал! Сушь степей гостеприимней, чем уступы этих скал!

Колыбельная

Спи, мой мальчик! Птицы спят; Накормили львицы львят;

Сонет к смерти

Смерть! обморок невыразимо-сладкий! Во тьму твою мой дух передаю,

Пурпур бледнеющих губ

Медленно всходит луна, Пурпур бледнеющих губ.

Весной

Не в первый раз твои поля Обозреваю я, Россия;

После скитаний

(Разложение дактилического гексаметра) После скитаний,

Парки в Москве

Ты постиг ли, ты почувствовал ли, Что, как звезды на заре,

Я люблю у застав переулки Москвы

Я люблю у застав переулки Москвы, Разноцветные, узкие, длинные,

Потоп

Людское море всколыхнулось, Взволновано до дна;

К армянам

Да, вы поставлены на грани Двух разных спорящих миров,

Мадригал

Имя твое — из золота, Маленький, сверкающий слиток,

В саду

Не дремлют тени, Не молкнет сад;

Дозор

Я слежу дозором Медленные дни.

За пределами сказок

Они сошлись в дубраве дикой, Они столкнулись в летний день,

Иду но бульвару. В померкшей листве

Иду но бульвару. В померкшей листве, Как бабочки, роем блестят фонари,

Безумие белого утра смотрело в окно

Безумие белого утра смотрело в окно, И было все странно-возможно и все — все равно.

Весталка

У забора, где травы так редки, Как весталки, — горды, молчаливы,

Штурм неба

Сдвинь плотно, память, жалюзи! Миг, стань как даль! как мир — уют!

Пророчества весны

В дни отрочества я пророчествам Весны восторженно внимал:

Орфей и Эвридика

Орфей Слышу, слышу шаг твой нежный,

Посвящение (Н. Львовой) (Мой факел старый, просмоленный)

Н. Львовой Мой факел старый, просмоленный,

Мох, да вереск, да граниты

Мох, да вереск, да граниты… Чуть шумит сосновый бор.

Тетрадь

Вот — вдоль исписана книгами, черный Свод стенограмм (лейбниц-глифы), тетрадь

Белый цвет магнолий

Белый цвет магнолий Смотрит, как глаза.

Голос часов

С высокой башни колокольной Призывный заменяя звон,

Искра

Вино ли пенится, Вокалом схвачено, —

Гном о жизни

(Ропалические стихи XIV в.) Жизнь — игра желаний мимолетных,

Правда вечная кумиров оры

Устремив друг к другу взоры, В пляске двигаясь вперед,

Поцелуи

Здесь, в гостиной полутемной, Под навесом кисеи

Звезды закрыли ресницы

Звезды закрыли ресницы, Ночь завернулась в туман;

Торжествовать! Какие звуки!

Торжествовать! какие звуки! Их плеск расплесканный мне люб.

Лик медузы

Лик Медузы, лик грозящий, Встал над далью темных дней,

Путник

По беломраморным ступеням Царевна сходит в тихий сад —

В полночь

Понял! мы в раю! Stephanos

Краткими складками взморщи

Краткими складками взморщи, Ветер, пугливую гладь,

Подражание ашугам

1 О, злая! с черной красотой! о дорогая! ангел мой!

Эгейские вазы

Они пленительны и нежны, Они изысканно-небрежны,

На пляже

Я видел их. Они вдвоем на пляже Бродили. Был он грустен и красив;

Молодость мира (Нет! Много ли, мало ли, чем бы ты вымерил)

Нет! много ли, мало ли, чем бы ты вымерил Все, что в тысячелетия, как в пропасть упало, —

Два голоса

Первый Где ты? где ты, милый?

Баку

Холодно Каспию, старый ворчит; Длится зима утомительно-долго.

Le paradis artificiel (искусственный рай)

C’est une beatitude calnae el imniobile. Ch. Baudelaire[1]

Сказание о разбойнике из пролога

Начинается песня недлинная, О Петре, великом разбойнике.

Городу

Царя властительно над долом, Огни вонзая в небосклон,

Подземные растения (лилейно-сосновый сонет)

Внутри земли, в холодном царстве тьмы, Заключены невидимые воды,

Царица страсть

Ты к мальчику проникнешь вкрадчиво, Добра, как старшая сестра;

Памятник (Вековечной воздвиг меди я памятник)

(1-й асклепиадов стих Горация) Вековечной воздвиг меди я памятник,

Истинный ответ

«Ты умрешь, и большего не требуй! Благ закон всевидящей Судьбы».

В Библиотеке

Это было однажды… то было лишь раз. Я лишь раз сознавал, что мы близки…

Третья осень

Вой, ветер осени третьей, Просторы России мети,

Отреченного веселья

Отреченного веселья Озаренная печаль:

Её колени

Ее колени я целую. Тени Склоняются, целуя нас двоих.

Будь мрамором

Ты говоришь: ограда меди ратной… Адалис

Равному ответ на его послание

Не бойся едких осуждений, Но упоительных похвал.

Белеет ночь. Деревья сквера

Белеет ночь. Деревья сквера Гигантским мохом поднялись.

Три кумира

В этом мутном городе туманов, В этой, тусклой безрассветной мгле,

Числа

Мечтатели, сибиллы и пророки Дорогами, запретными для мысли,

Александрийский столп

На Невском, как прибой нестройный, Растет вечерняя толпа.

Под зимним ветром

Додунул ветер, влажный и соленый, Чуть дотянулись губы к краю щек.

Лишь миги

Не шествия, где в гул гудят знамена, Не праздник рамп, не храмовой хорал, —

Побег пастуха

На этой ели благосклонной Покойся, ветхая свирель!

В духе римских эротиков

1 К статуе

Из наблюдений

Меж лун искусственных — луна, Вися на небе, в перспективе,

Дивный генуэзец! Как нам стали понятны

Дивный генуэзец! как нам стали понятны Твои пророческие слова:

Одиночество

Отступи, как отлив, все дневное, пустое волненье, Одиночество, стань, словно месяц, над часом моим!

При свете луны

Как всплывает алый щит над морем, Издавна знакомый лунный щит,-

В гамаке

В небе, слабо синеватом, С легкой дымкой белизны,

Польша есть! В ответ Эдуарду Слонскому

Jeszcze Polska jest! Edward Slonski

Дедал и Икар

Дедал Мой сын! мой сын! будь осторожен,

Зимние дымы

Хорошо нам, вольным дымам, Подыматься, расстилаться,

Библия

О, книга книг! Кто не изведал, В своей изменчивой судьбе,

Осеннее прощание эльфа

В небе благость, в небе радость, Солнце льет живую сладость, Солнцу — верность, Солнцу —

Юному поэту

Юноша бледный со взором горящим, Ныне даю я тебе три завета:

Чей-то зов

Чей-то зов, как вздох усталый… Иль то шепчут чаши лилий,

По поводу сборников «Русские символисты»

Мне помнятся и книги эти, Как в полусне недавний день;

Баязет

Тимур, прочтя оскорбительное письмо Баязета, воскликнул: «Сын Мурата сошел с ума».

Перед маем

Под землей, под слоем снега, Верит сонное зерно,

Портрет (Привык он рано презирать святыни)

Привык он рано презирать святыни И вдаль упрямо шел путем своим.

Сказка (Я учусь быть добрым, я хочу быть ласковым)

Я учусь быть добрым, я хочу быть ласковым. Вы, стихов поющих верные хранители:

Втируша

Ты вновь пришла, вновь посмотрела в душу, Смеешься над бессильным крикнуть: «Прочь!»

Люблю я вспоминать утраченные дни

Люблю я вспоминать утраченные дни. С укором горестным являются они

В вертепе

В сияющем изысканном вертепе, Под музыку, сулившую канкан,

Гимн Афродите (Гимны слагать не устану бессмертной и светлой богине)

Гимны слагать не устану бессмертной и светлой богине. Ты, Афродита-Любовь, как царила, так царствуешь ныне.

Эллинизм и Рим

Прекрасен, светел, венчан, златокрыл, Цвел гений Греции. Но предстояло

Подражание труверам

Нет, никогда не мог Амур в сем мире Так сердце мучить, как меня она!

Одна

В этот светлый вечер мая, В этот час весенних грез,

Город женщин

Домчало нас к пристани в час предвечерний, Когда на столбах зажигался закат,

Волны взбегают и пенятся

Волны взбегают и пенятся, Волны на шумном прибое;

По грибы

Ищу грибы, вскрывая палочкой Зелено-бархатные мхи;

Сны (В замке пышном и старинном, где пустынный круг покоев)

В замке пышном и старинном, где пустынный круг покоев Освящен и облелеян грустной тайной тишины,

К А — (Шаги судьбы по камням мира, свисты)

Шаги судьбы по камням мира, свисты Стрел Эроса, соль моря — любишь ты.

Все бездонней, все безмерней

Все бездонней, все безмерней, Недоступней глубина,

Случайности

Я верю всегдашним случайностям, Слежу, любопытствуя, миги.

Мы в лодке вдвоем, и ласкает волна

Мы в лодке вдвоем, и ласкает волна Нас робким и зыбким качаньем.

Жадно тобой наслаждаюсь

Жадно тобой наслаждаюсь, Сумрак улиц священный!

Море — в бессильном покое

Море — в бессильном покое, Образ движенья исчез.

Ты приходишь из страны безвестной

Ты приходишь из страны безвестной, Чужеземец! я — в родном краю.

К Деметре (Небо четко, небо сипе)

Небо четко, небо сипе, Жгучий луч палит поля;

Сегодня мертвые цветы

Сегодня мертвые цветы Из пышной вазы вынимая,

Sancta agatha (святая агата)

На горы тихие ложилась мгла, А деревца по склонам были нежны,

Жрице Луны II (Владыка слов небесных, тот)

Владыка слов небесных, Тот, Тебя в толпе земной отметил, —

Сны (Сны играют на просторе)

Сны играют на просторе, Под магической луной.

Чужда мне красота раскинутых степей

Чужда мне красота раскинутых степей, Невнятен ропот океана.

Девятнадцатый век

Все ж топот армий, гулы артиллерий Затихли; смолк войны зловещий звон;

М.А. Кузмину акростих (Мгновенья льются, как поток бессменный)

Мгновенья льются, как поток бессменный, Искусство — радугой висит над ним.

Голос мертвого

На заре вечерней, в трауре, Ты куда спешишь, девица?

Июль 1908

Да, пробил последний, двенадцатый час! Так звучно, так грозно.

Крот

Роет норы крот угрюмый; Под землей чуть слышны шумы

Ultima Thule

Где океан, век за веком стучась о граниты, Тайны свои разглашает в задумчивом гуле,

Возвращение (Я пришла к дверям твоим)

Она Я пришла к дверям твоим

Воссоздателю

Вяч. Иванову Спокойный взор вперив в обломок

Как ангел тьмы и ангел света

Две тени милые, два данные судьбой Мне ангела…

Терем мечты

(Повторные рифмы) Как девушки скрывались в терем,

Рыбье празднество

Пусть царит уныние где-то на земле! Беспечально празднество рыб в Па-де-Кале!

Предание

Посвящаю Андрею Белому И ей надел поверх чела

Рамсес. Отрывок

По бездорожьям царственной пустыни, Изнемогая жаждой, я блуждал.

Дальний шум фонтана

Дальний шум фонтана, Листьев тихий шум…

Прелести земли

Все реже я и все бесстрастней Смотрю на прелести земли,

На Мэларе

Нежно веет свежий ветер, Сладко млеет светлый Мэлар,

Присловья

(Склад народных песен) 1

Дай устам моим приникнуть

Дай устам моим приникнуть К влажно дышащим устам,

Мировой кинематограф

В годину бед, когда народной вере Рок слишком много ставит испытаний, —

Над бредом наших разных ликов

М. Н. Семенову Над бредом наших разных ликов,

Последние слова

И я опять пишу последние слова, Предсмертные стихи, звучащие уныло…

Ответ

Растут дома; гудят автомобили; Фабричный дым висит на всех кустах;

Царил над миром рифм когда-то

Царил над миром рифм когда-то Я с самовластием волхва,

Калейдоскоп

Забава милой старины, Игрушка бабушек жеманных,

Вступление

Жизнь кончена, я это сознаю, Нет больше целей, нет надежд свободных,

Антоний

Ты на закатном небосклоне Былых, торжественных времен,

Ты — что загадка

(Семисложные рифмы) Ты — что загадка, вовек не разгадывающаяся!

Фауст

Гретхен, Гретхен, в темной нише Храма ты преклонена.

К Арарату

Благодарю, священный Хронос! Ты двинул дней бесценных ряд,—

«Бахус» Рубенса

Бахус жирный, Бахус пьяный Сел на бочку отдохнуть.

Еще недолгий срок тебе рыдать, река

Еще недолгий срок тебе рыдать, река, В оковах ледяных безжизненной зимы!

Аэропланы над Варшавой

Как пред грозой касатки низко Скользят над ровностью поляны, —

Тоска бродячего светила

Тоска бродячего светила По дерзкой вольности своей

Армянская песня (Твоих грудей гранат — что меч)

(Саят-Нова, XVIII в.) Твоих грудей гранат — что меч!

Эней

К встающим башням Карфагена Нептуна гневом приведен,

Иксион и Зевс

Иксион О Зевс! где гром твой? до земли он

Одна (Нет мне в молитве отрады)

Нет мне в молитве отрады, Боже мой, как я грешна!

Ассаргадон

Я — вождь земных царей и царь, Ассаргадон. Владыки и вожди, вам говорю я: горе!

Орфей и аргонавты

Боги позволили, Арго достроен, Отдан канат произволу зыбей.

Облегчи нам страдания, Боже

Облегчи нам страдания, боже! Мы, как звери, вгнездились в пещеры —

Жрице Луны I (По твоей улыбке сонной)

По твоей улыбке сонной Лунный отблеск проскользнул.

Но не утоленный

SED NON SATIATUS* Что же мне делать, когда не пресыщен

И, покинув людей, я ушел в тишину

…и, покинув людей, я ушел в тишину, Как мечта одинок, я мечтами живу,

Домовой

Опять, опять, опять, опять О прошлом, прежнем, давнем, старом,

Давно, средь всех соблазнов мира

«Давно, средь всех соблазнов мира…» К. Бальмонту

Пора! Склоняю взор усталый

И утлый челн мой примет вечность В неизмеримость черных вод…

К стальным птицам

Я первые полеты славил Пропеллером свистящих птиц,

Пасха, праздникам праздник

Проклинайте молодость, Осуждайте девственность, —

Трубите в траурные трубы

Трубите в траурные трубы, Закройте крепом зеркала,

Рим

(Моностих Авсония) Рим золотой, обитель богов, меж градами первый

В итальянском храме

Vulnerant omnea, ultima necat[1] Надпись на часах

В трауре

Она была в трауре с длинной вуалью; На небе горели в огне облака.

Развертывается скатерть, как в рассказе о Савле

Развертывается скатерть, как в рассказе о Савле, Десятилетия и страны последних эпох;

Джан-гюлюмы

(Армянские народные песни) 1

Врубелю

От жизни лживой и известной Твоя мечта тебя влечет

В пустынях

Так вот в какие пустыни Ты нас заманил, Соблазнитель!

Возвращение

Я убежал от пышных брашен, От плясок сладострастных дев,

Серп и молот

Пусть гнал нас временный ущерб В тьму, в стужу, в пораженья, в голод:

Филлида

Я помню: мой корабль разбитый Стал у Фракийских берегов.

На вечернем асфальте

Мысли священные, жальте Жалами медленных ос!

Голос прошлого

Вьет дорога на деревни Зеленеющим овсом,

Ребенок. Сонет

Тебе тринадцать лет, но по щекам, у глаз, Пороки, нищета, ряд долгих унижений

А.К. Глазунову (Слава — властителю звуков! Творцу вдохновенному — слава)

Слава — властителю звуков! творцу вдохновенному — слава! Звуками нас ты прославил, мы звуками славного славим!

Свет обмер, тени наклонились

Свет обмер, тени наклонились, Пространней запах слитых лип;

Терцины к спискам книг

И вас я помню, перечни и списки, Вас вижу пред собой за ликом лик.

Роковой ряд. Венок сонетов

1. Леля Четырнадцать имен назвать мне надо…

Романс (Ты приходил ко мне, холодный)

Ты приходил ко мне, холодный, С жемчужным инеем в усах.

Над омутом

Ветер, сумрачно пророчащий, Всплеск волны, прибрежье точащей,

Две испанских песенки

(Романские ассонансы) 1

Как из коры точит желтеющую камедь

Как из коры точит желтеющую камедь, В Аравии, согбенный ствол,

В глуби тайные вселенной

В глуби тайные вселенной, В воды темные столетий

В моих словах бесстыдство было

В моих словах бесстыдство было, В твоих очах — упорство дня,

Меж развалин

(Серпантин) Я, печален, блуждаю меж знакомых развалин,

Утром (Стонет старая шарманка)

Стонет старая шарманка Вальс знакомый под окном.

Зимнее возвращение к морю

Я скорей тебя увидел снова, Чем я ждал, простор соленых вод,

Потомок

Древний замок мой весь золотой и мраморный, В нем покои из серебряных зеркал;

К.Д. Бальмонту (Вечно вольный, вечно юный)

Вечно вольный, вечно юный, Ты как ветер, как волна,

Эй, рабочие мира! Ложь — все то сладкопенье

Эй, рабочие мира! ложь — все то сладкопенье! Держите к ружьям примкнуты штыки!

Она ждет

Фонарь дуговой принахмурился, И стадо на миг темно;

Песня

Мне поется у колодца, Позабыт кувшин.

Возвращаясь

Возвращаясь, мечтать, что завтра, В той комнате, где свалены книги,

Всадник в городе

Дух наших дней свое величество Являл торжественно и зло:

Мы и те

Миллионы, миллиарды, числа невыговариваемые, Не версты, не мили, солнце-радиусы, светогода!

Под бананом, под бананом

Под бананом, под бананом Хорошо с тобой лежать вдвоем.

Детская

Палочка-выручалочка, Вечерняя игра!

Это чувство — странно-невозможного

Это чувство — странно-невозможного, Вдруг обретшего и кровь и плоть,

Мраморная арка

В уголку далеком парка, Солнцем залитая ярко,

В духе Катулла

Обманули твои, ах! поцелуи, Те, что ночь напролет я пил, как струи.

Позор

Венчальные платья мы сняли, Сронили к ногам ожерелья

К счастливым

Свершатся сроки: загорится век, Чей луч блестит на быстрине столетий,

Серафимов вереницы

Серафимов вереницы Наше ложе окружили.

На самом дне мучительной темницы

На самом дне мучительной темницы Я властелин сознанья и мечты!

Охота за кабаном

Я слышу лай моих любимых дум, Их голоса и радостны, и звонки;

В альбом девушке (В не новом мире грез и прозы)

В не новом мире грез и прозы Люби огни звезды вечерней,

Вот вновь мои мечты ведут знакомый танец

Вот вновь мои мечты ведут знакомый танец, Знакомых образов рой реет вдалеке.

Облака

Облака опять поставили Паруса свои.

Льдинка

Ветер вешний, ветер нежный С лаской веет над душой.

Даль

Ветки, листья, три сучка, В глубь окна ползет акация.

Вешние воды (импровизация)

Есть ряд картин, и близких и далеких, Таимых свято в глубине души;

К Лидии (Лидия! Мне, во имя)

(Сапфический малый метр Горация) Лидия! мне, во имя

Ликорн

Столетний бор. Вечерний сумрак зелен. Мне щеки нежит мох и мягкий дерн.

Летний бал XVIII в.

Я вас благословляю, рощи, Где под завесой из ветвей

Прощание

(На пристани пустынной бледный мальчик Глядит, как гаснет огненный закат…)

В лодке

Завечерело озеро, легла благая тишь. Закрыла чашу лилия, поник, уснул камыш.

Снова

Почему мы снова связаны Страсти пламенным жгутом?

К.А. Коровину (Душа твоя, быть может, ослепительней)

Душа твоя, быть может, ослепительней, Чем яркость буйная твоих картин.

Скользящая терцина (наброски)

Когда мечта, под волей господина, Должна идти вперед, как вьючный мул, —

В полях забытые усадьбы

В полях забытые усадьбы Свой давний дозирают сон.

Из арабской лирики отрывок

Катамия! оставь притворство, довольно хитростей и ссор, Мы расстаемся, — и надолго, — с прощаньем руки я простер.

Уединенный остров

Уединенный остров, чуть заметный в море, Я неуклонно выбрал, — золотой приют,

Сонет в духе Петрарки

Вчера лесной я проезжал дорогой, И было грустно мне в молчаньи бора,

Пусть вечно милы посевы, скаты

Пусть вечно милы посевы, скаты, Кудрявость рощи, кресты церквей,

Прогулка

Как вдруг нежданно стали гулки Шаги среди больших стволов!

Четкие линии гор

Четкие линии гор; Бледно-неверное море…

Женский голос — он прозрачен

Женский голос — он прозрачен, Как дрожащее стекло,

Мечты о померкшем

Мечты о померкшем, мечты о былом, К чему вы теперь? Неужели

Анатолий в Венеции XVIII в

Я видела в окно: на маленькой гондоле Он уплывал от стен монастыря,

Женщины лабиринта

Город — дом многоколонный, Залы, храмы, лестниц винт,

Средние века

Дух знанья жил, скрыт в тайном эликсире, Поя целебно мутный мрак веков.

У земли

Помоги мне, мать-земля! С тишиной меня сосватай!

Песня (Во мгле ночной)

Во мгле ночной Горят огни,

Умирающий день

Минувший день, склоняясь головой, Мне говорит: «Я умираю. Новый

Ов. Иоаннисиану в альбом (К тебе приблизиться, то значит)

К тебе приблизиться, то значит — Вдохнуть души прекрасной свет.

Поэзия

Ты знаешь, чью любовь мы изливаем в звуки? Ты знаешь, что за скорбь в поэзии царит?

У цели

Еще немало перекрестков, И перепутий, и путей!

Наша тень

Наша тень вырастала в длину тротуара В нерешительный час догоравшего дня.

Мы ехали долго, без цели, куда-то

Мы ехали долго, без цели, куда-то, Куда-то далеко, вперед, без возврата.

Марриэтовы мичманы

Марриэтовы мичманы, Вы, лихая ватага, —

Это — надгробные нении

(Перезвучия) Это — надгробные нении в память угасших любовей,

Кошмар (Эту женщину я раз единый видел)

Эту женщину я раз единый видел. Мне всегда казалось: было то во сне.

И ночи и дни примелькались

Последний день Сверкал мне в очи.

Проблеск

Как то предвидел Дух и Даниил предрек. Ф. Тютчев

В горнем свете

Я сознаю, что постепенно Душа истаивает. Мгла

Южный крест

Я долго шел и, выбрав для ночлега Холм ледяной, поставил гибкий шест.

Закатный театр

(Укороченные рифмы) В небе — яркость повечерия:

Виденья былого

(Словесный палиндром) Жестоко — раздумье. Ночное молчанье

С Ганга, с Гоанго

С Гаага, с Гоанго, под гонг, под тимпаны, Душны дурманы отравленных стран;

Церкви, великие грани

Церкви, великие грани, Голос ваш радостно строг!

Закат ударил в окна красные

Закат ударил в окна красные И, как по клавишам стуча,

Пределы

Пределы? нет их! Цель — бесконечность!

В Варшаве

А.Р. Ледницкому В первый раз по улицам Варшавы

Закат над морем

Над морем из серого крепа, На призрачно-розовом шелке,

Февраль

Свежей и светлой прохладой Веет в лицо мне февраль.

Сонет (Отточенный булат — луч рдяного заката)

Отточенный булат — луч рдяного заката! Твоя игрушка, Рок, — прозрачный серп луны!

Покорность

Не надо спора. Буду мудрым. Склонюсь покорно головой

Лунный дьявол

Лунный дьявол, бледно-матовые, Наклонил к земле рога.

Как царство белого снега

Как царство белого снега, Моя душа холодна.

Который раз

Опять весна. Знакомый круг Замкнут — который раз!

Желтым шелком, желтым шелком

Желтым шелком, желтым шелком По атласу голубому

Золото

Avec un peu de soleil et du sable blond J’ai fait de l’or.

Максимилиану Шику

Я многим верил до исступленности. Urbi et Orbi

Змеи

Приникни головкой твоей Ко мне на холодную грудь

На полетах

Пропеллеры, треща, стрекочут: То клекоты бензинных птиц

Треугольник

Я, еле

Закатный ветер

Веет древний ветр В ветках вешних верб,

Милый сон

Продлись, продлись, очарованье! Ф. Тютчев

Пытка

Эта боль не раз мной испытана, На кресте я был распят не раз,

Вдоль моря

Мы едем вдоль моря, вдоль моря, вдоль моря… По берегу — снег, и песок, и кусты;

В круженьи жизни многошумной

В круженьи жизни многошумной, В водовороте наших дел,

Небо чернело с огнями

Небо чернело с огнями, Море чернело без звезд.

Сонет к форме

Есть тонкие властительные связи Меж контуром и запахом цветка

Электрические светы

Мы — электрические светы Над шумной уличной толпой;

Юношам

Мне все равно, друзья ль вы мне, враги ли, И вам я мил иль ненавистен вам,

Скифы

Если б некогда гостем я прибыл К вам, мои отдалённые предки,-

Тема предчувствий

Зигзаги Волны

Городская весна

(Строфы) Городская весна подошла, растопила

Фонарики

Столетия — фонарики! о, сколько вас во тьме, На прочной нити времени, протянутой в уме!

На лесной дороге

По дороге встречный странник, В сером, рваном армяке,

Я знаю

К.Д. Бальмонту Я знаю беглость Ночи и Зимы,

Вот брошен я какой-то силой

Вот брошен я какой-то силой На новый путь.

Ветер с моря волны гонит

Ветер с моря волны гонит, Роет отмель, с сушей споря;

Кругами двумя

Авто, что Парижем шумят, Колонны с московской ионией, —

Мысль о тебе меня весь день ласкает

Мысль о тебе меня весь день ласкает, Как легкий, ветерок в полдневный жар цветы;

Демоны пыли

Есть демоны пыли, Как демоны снега и света.

Цезарь Клеопатре

Нас влекут пурпурные ветрила, Нежен вздох павлиньих опахал,

Прохожей

Она прошла и опьянила Томящим сумраком духов

Кондор

К чему чернеющий контур Ты прячешь, гневный гигант, —

Привет через звезды

Канули краски заката, Даль синевами объята:

Наполеон (Шумя, Европу обняла война)

Шумя, Европу обняла война, Глася: «Мир хижинам и гибель тронам!»

Век за веком

Взрывают весенние плуги Корявую кожу земли,-

Слепой циклон, опустошив

Слепой циклон, опустошив Селенья и поля в отчизне,

Вся жизнь моя — бесформенная греза

Вся жизнь моя — бесформенная греза, И правды нет в бреду, и смысла нет во сне —

Моисей (Пророк, чей грозный нимб ваятель)

Пророк, чей грозный нимб ваятель Рогами поднял над челом,

Польше

Орел одноплеменный! …Верь слову русского народа:

Прощальный взгляд

Я сквозь незапертые двери Вошел в давно знакомый дом,

Смерть Александра

Пламя факелов крутится, длится пляска саламандр, Распростерт на ложе царском, — скиптр на сердце, — Александр.

Люблю вечерний свет, и первые огни

Люблю вечерний свет, и первые огни, И небо бледное, где звезд еще не видно.

Неужели это была ты

Неужели это была ты — В сером платье

Народные вожди

Народные вожди! вы — вал, взметенный бурей И ветром поднятый победно в вышину.

Я часто размышлял о сущности вещей

Тоска неясная о чем-то неземном. Минский

Сонет в манере Петрарки

Как всякий, кто Любви застенок ведал, Где Страсть пытает, ласковый палач, —

Надо струны перестроить

Надо струны перестроить Вновь на новый лад,

День растоплен; море сине

День растоплен; море сине; Подступили близко горы.

Машины

Зубцы, ремни, колеса, цепи, Свист поршней, взмахи рычага;

Месяц в дымке отуманенной

Месяц в дымке отуманенной В тусклом небе, словно раненый,

Мрачной повиликой

Мрачной повиликой Поросли кресты,

Сон пророческий

В мое окно давно гляделся день; В моей душе, как прежде, было смутно.

Халдейский пастух

Отторжен от тебя безмолвием столетий, Сегодня о тебе мечтаю я, мой друг!

Творчество

Тень несозданных созданий Колыхается во сне,

Побледневшие звезды дрожали

Побледневшие звезды дрожали, Трепетала листва тополей,

Летучая мышь

Весь город в серебряном блеске От бледно-серебряных крыш,-

Египет

Исканьем тайн дух человека жил, И он сберег Атлантов древних тайны,

Ода в духе Горация

Не тем горжусь я, Фебом отмеченный, Что стих мой звонкий римские юноши

Пророчество о гибели азов

Слушайте, все люди, сумрачные песни. Те из вас, кто мудры, пусть оценят пенье.

Люблю в закатном замираньи

Люблю в закатном замираньи Луча, над блестками зыбей,

Октавы

I Вот я опять поставлен на эстраде

Из ада изведенные (Астарта! Астарта! И ты посмеялась)

Астарта! Астарта! И ты посмеялась, В аду нас отметила знаком своим,

Гимн Нилу

Слава Нилу, в мир сошедшему, Слава Нилу, жизнь дающему!

В лабиринте аллей

В лабиринте аллей, Между скал и развалин,

Деревенские рифмы

Опять — развесистые липы И склады бревен за избой;

За тонкой стеной

За тонкой стеной замирала рояль, Шумели слышней и слышней разговоры,—

Счастие уединения

На побережьи речки быстрой Свой дом в уединеньи выстрой,

Песни в духе Г. Гейне

1 Тихо плещут воды Рейна,

Ни красок, ни лучей, ни аромата

Ни красок, ни лучей, ни аромата, Ни пестрых рыб, ни полумертвых роз,

К северному морю

Я пришел с тобой проститься, море, Может быть, на долгие года.

Летняя гроза

Синие, чистые дали Между зелёных ветвей

Знойный день

Белый день, прозрачно белый, Золотой, как кружева…

Призрак луны непонятен глазам

Призрак луны непонятен глазам, Прошлое дымкой тумана повито.

Дворец центромашин

Из тьмы, из бездн иных столетий, Встает, как некий исполин,

К портрету Лермонтова

Казался ты и сумрачным и властным, Безумной вспышкой непреклонных сил;

Я прежде боролся, скорбел

Я прежде боролся, скорбел, Но теперь я жду.

Работа (Здравствуй, тяжкая работа)

Здравствуй, тяжкая работа, Плуг, лопата и кирка!

Только русский

Только русский, знавший с детства Тяжесть вечной духоты,

Белые клавиши

Белые клавиши в сердце моём Робко стонали под грубыми пальцами,

Царь о себе самом

Я был, как лев, рожденный в пустыне, около оаза Хибиса, в зарослях. Я стоял на колеснице позлащенной, как статуя бога на подножии своем.

Тени

Сладострастные тени на темной постели окружили, легли, притаились, манят. Наклоняются груди, сгибаются спины, веет жгучий, тягучий, глухой аромат.

Диадохи

Искали царств, дробили грады, Бросая здесь, там зиждя трон;

Сумасшедший

Чтоб меня не увидел никто, На прогулках я прячусь, как трус,

Когда опускается штора

Когда опускается штора И ласковый ламповый свет

Klassische walpurgisnacht (классическая вальпургиева ночь) (Гете, «Фауст», часть 2)

Ночи, когда над городом Дымы лесных пожаров,

Две головки

(Рифмы дактиле-хореические) Красная и синяя —