Брюсов Валерий Яковлевич
1873 - 1924

Брюсов Валерий Яковлевич

Вале́рий Я́ковлевич Брю́сов (1 [13] декабря 1873, Москва — 9 октября 1924, там же) — русский поэт, прозаик, драматург, переводчик, литературовед, литературный критик и историк. Теоретик и один из основоположников русского символизма.

1603

Стихотворений

51

Лет жизни

Стихотворения

Зимняя красота

Твердят серебряные сени О счастьи жизни для мечты,

Лишь одного! Газелла

Лишь одного: я быть с тобой хочу! С твоей мечтой слить трепет свой — хочу!

Полутемное окошко

Полутемное окошко Освети на миг свечой

Я, сын царя, здесь сплю, Эшмунизар

Я, сын царя, здесь сплю, Эшмунизар, В гробнице сей, что сам воздвиг себе,

Китайские стихи

1 Твой ум — глубок, что море!

Ночное небо даль ревниво сжало

Ночное небо даль ревниво сжало, Но разубрался в звездах небосклон.

В камышах

Луна в облаках — далека, хороша. Челнок неподвижен в кустах камыша.

Искатель

О прекрасная пустыня! Прими мя в свою густыню.

Тайны мрака побледнели

Тайны мрака побледнели; Неземные акварели

Trionfo della morte (триумф смерти)

Вспомни вскрики в огненной купели ласк, — Зов смычка, поющего в метели пляск, —

Разбегаются снова поля за окном

Разбегаются снова поля за окном, Темный лес по окружности медленно вертится,

С неустанными молитвами

С неустанными молитвами, Повторяемыми вслух,

Плач Лаодамии

Нет, слова гонцов не ложны! Ты безвременно сражен!

Прокаженный рисунок тушью

Прокаженный молился. Дорога Извивалась по сдвинутым скалам;

Кошмар (Есть в мире демон, с женственным лицом)

Есть в мире демон, с женственным лицом, С когтями львицы, с телом сухопарым;

Сонет о поэте

Как силы светлого и грозного огня, Как пламя, бьющее в холодный небосвод,

Лесная дева

Л. H. Вилькиной На перекрестке, где сплелись дороги,

Мария стюарт

О, если б знала ты, что пред тобою было, Когда бежал корабль к туманной полосе,

Три яблока

Три яблока, излюбленных преданьем, Три символа земного мятежа,

Реформация

Надежда — вскрыть все таинства природы — Мир к высшей тайне привела, — и бог

Душа томится надеждой тщетной

За вечера видений вот расплата! Книга раздумий

Безумец! Думал плыть ты по

Безумец! думал плыть ты по Спокойной влаге, в сладкой дреме,

Сестре

Прости меня, сестра, я много виноват: Я просмотрел твой взор, молительно скользнувший,

У канала

В угрюмом сумраке ночей безлунных Люблю я зыбкость полусонных вод.

Ручей

Ручей, играющий в долине, Ты к нам бежишь издалека;

Египетский профиль

Твои мемфисские глаза. Me eum esse

Летняя гроза

Синие, чистые дали Между зелёных ветвей

Заклинание (Красный огонь, раскрутись, раскрутись)

Красный огонь, раскрутись, раскрутись! Красный огонь, взвейся в темную высь!

Посвящение (Н. Львовой) (Мой факел старый, просмоленный)

Н. Львовой Мой факел старый, просмоленный,

Я мотылек ночной

Я — мотылёк ночной. Послушно Кружусь над яркостью свечи.

Sub specie aeternitatis (с точки зрения вечности)

Отселе мне видно потоков рожденье. Пушкин

Баязет

Тимур, прочтя оскорбительное письмо Баязета, воскликнул: «Сын Мурата сошел с ума».

Средние века

Дух знанья жил, скрыт в тайном эликсире, Поя целебно мутный мрак веков.

Крысолов

Я на дудочке играю,- Тра-ля-ля-ля-ля-ля-ля,

А сколько радости и неги

А сколько радости и неги В бегущих медленно часах!

В первый раз

Было? Не знаю. Мальстрёмом крутящим Дни все, что было, сметают на дно.

Одиночество (Проходят дни, проходят сроки)

Проходят дни, проходят сроки, Свободы тщетно жаждем мы.

Угрюмый час

На высях дремлет бор сосновый; Глуха холодная волна;

Из китайской поэзии

(Параллелизм) 1

Германии 1923

Кошмар! Кошмар опять! Один из многих, Историей являемых в бреду:

На гранитах

Снова долгий тихий вечер. Снова море, снова скалы.

Монах

На поле жизненного боя, Где Рок влечет нас, как самум, —

Последняя война

Свершилось. Рок рукой суровой Приподнял завесу времён.

Советская Москва

Все ж, наклонясь над пропастью, В века заглянув, ты, учитель,

Я вернулся на яркую землю

…Я вернулся на яркую землю, Меж людей, как в тумане, брожу,

Я знаю

К.Д. Бальмонту Я знаю беглость Ночи и Зимы,

В альбом (Многое можно прощать)

Многое можно прощать, Многое, но ведь не все же!

Вила

Я тебе скажу, мой милый, Что над нами веют силы:

Золото

Avec un peu de soleil et du sable blond J’ai fait de l’or.

Мгновенья мгновеннее

(Сплошные рифмы) Черный и упрямый локон вьется нежно близ меня,

Образы времен

Когда святых наук начала Я постигал во храме Фта,

Семейная картинка (аллегория)

И вот в железной колыбели В громах родится новый год.

Я помню вечер, бледно-скромный

Я помню вечер, бледно-скромный, Цветы усталых георгин,

По грибы

Ищу грибы, вскрывая палочкой Зелено-бархатные мхи;

И он взглянул, и ты уснула, и он ушел, и умер день

И он взглянул, и ты уснула, и он ушел, и умер день; И словно руки протянула огнем встревоженная тень.

Канцона к даме

(Канцона) Судил мне бог пылать любовью,

Эй, рабочие мира! Ложь — все то сладкопенье

Эй, рабочие мира! ложь — все то сладкопенье! Держите к ружьям примкнуты штыки!

Море — в бессильном покое

Море — в бессильном покое, Образ движенья исчез.

Она (Она любила строй беспечный)

Она любила строй беспечный Мечтаний, уводящих вдаль,

Фаэтон

Как в полдень колесница Феба Стоит на ясной высоте,

Моисей

Я к людям шел назад с таинственных высот, Великие слова в мечтах моих звучали.

При свете луны

Как всплывает алый щит над морем, Издавна знакомый лунный щит,-

Предчувствие (Во мгле, под шумный гул метели)

Во мгле, под шумный гул метели, Найду ль в горах свой путь, — иль вдруг,

На бульваре

С опущенным взором, в пелериночке белой, Она мимо нас мелькнула несмело,-

Непересказанные думы

Непересказанные думы, Неразделенные слова —

Годы молчания

Есть для избранных годы молчания. Они придут —

И, покинув людей, я ушел в тишину

…и, покинув людей, я ушел в тишину, Как мечта одинок, я мечтами живу,

Иньес в духе французских поэтов начала XIX века

Вам знакома ли Иньес, Та, чьи косы — цвета смоли,

Младшим

Они Ее видят! они Ее слышат! С невестой жених в озаренном дворце!

В тихом океане

Что за бурь, какого случая Ждет подмытый монолит,

Цусима

Великолепная могила! Пушкин

В сквере (erlkonig)

— Что ты здесь медлишь в померкшей короне, Рыжая рысь?

Странствующий рыцарь, Дон Кихот

Странствующий рыцарь, Дон Кихот! Чуден был, был вдумчив твой приход.

Замкнутые. Сатирическая поэма

I Я год провел в старинном и суровом,

Мир электрона

Быть может, эти электроны Миры, где пять материков,

Песнь прокаженного

Сторонитесь! Прокаженный идет,

После долгих скитаний тебя я обрел, моя девочка

После долгих скитаний тебя я обрел, моя девочка! Тайно двоих на лугу пояс обвил золотой!

Помпеянка

«Мне первым мужем был купец богатый, Вторым поэт, а третьим жалкий мим,

На санках

Санки, в радостном разбеге, Покатились с высоты.

Ожидание (Первый голос)

Первый голос Пусть воск прозрачный топится,

На высях

Жизнь трепетов любви не старит, Где ближе гибель — зорче страсть,

Пока есть небо

Пока есть небо, будь доволен! Пока есть море, счастлив будь!

Годы в былом

Наискось, вдоль, поперечниками Перечеркнуты годы в былом, —

Пред грозой

В миг пред грозой набегающей трепет Листья деревьев тревожит.

Мы бродили, вдвоем и печальны

Мы бродили, вдвоем и печальны, Между тонких высоких стволов,

Быть без людей

В лицо мне веет ветер нежащий, На тучах алый блеск погас,

Мгновение

Один ее взгляд ярче тысячи звезд! Небесный, алмазный, сверкающий крест, —

Мелькали мимо снежные поляны

Мелькали мимо снежные поляны, Нас увозил на запад sleeping-car[1],

Наполеон (Шумя, Европу обняла война)

Шумя, Европу обняла война, Глася: «Мир хижинам и гибель тронам!»

Арарат из Эривани

Весь ослепительный, весь белый, В рубцах задумчивых морщин,

Воссоздателю

Вяч. Иванову Спокойный взор вперив в обломок

Андрею Белому

Я многим верил до исступленности, С такою надеждой, с такою любовью!

Я прошел пути и перепутья

Я прошел пути и перепутья, Мне искать безвестного наскучило.

Армянская песня (Я в жизни вздоха не издам)

(Саят-Нова, XVIII в.) Я в жизни вздоха не издам, доколе джан ты для меня!

Папортник

Предвечерний час объемлет Окружающий орешник.

Туманные ночи

Вся дрожа, я стою на подъезде Перед дверью, куда я вошла накануне,

Сквозь разноцветные стекла закат

Леле Сквозь разноцветные стекла закат

Вечеровая песня

Я тебе посвятил умиленные песни, Вечерний час!

Вот я — обвязан, окован

Вот я — обвязан, окован Пристальным глазом змеи очковой,

Я люблю большие дома

Я люблю большие дома И узкие улицы города, —

Сонет к мечте

Ни умолять, ни плакать неспособный, Я запер дверь и проклял наши дни.

Как неяркие бутоны

(Внутренние постоянные рифмы) Как неяркие бутоны превращают лепестки

Голос прошлого

Вьет дорога на деревни Зеленеющим овсом,

После грез

Я весь день, всё вчера, проблуждал по стране моих снов; Как больной мотылёк, я висел на стеблях у цветов;

Это я

В годы — дни (вечный труд!) переплавливать В сплав — часы, серебро в глубину!

В магическом саду

К скамье у мраморной цистерны Я направлял свой шаг неверный,

Библия

О, книга книг! Кто не изведал, В своей изменчивой судьбе,

L’ennui de vivre (скука жизни)

Я жить устал среди людей и в днях, Устал от смены дум, желаний, вкусов,

Петербург (Здесь снов не ваял Сансовино)

Здесь снов не ваял Сансовино, Не разводил садов Ле-Нотр.

Карусель

Июльский сумрак лепится К сухим вершинам лип;

В трауре

Она была в трауре с длинной вуалью; На небе горели в огне облака.

Ты умеешь улыбаться

Ты умеешь улыбаться Тихим трепетом ресниц…

Ночью ужас беспричинный

Ночью ужас беспричинный В непонятной тьме разбудит;

За годами год, девятнадцатый год

За годами год, девятнадцатый год Висит надо мною недвижимый свод,

Аэропланы над Варшавой

Как пред грозой касатки низко Скользят над ровностью поляны, —

Хвала зрению

Зелен березами, липами, кленами, Травами зелен, в цветах синь, желт, ал,

И снова ты, и снова ты

И снова ты, и снова ты, И власти нет проклясть!

Вдоль моря

Мы едем вдоль моря, вдоль моря, вдоль моря… По берегу — снег, и песок, и кусты;

У смерти на примете

Когда шесть круглых дул нацелено, Чтоб знак дала Смерть-командир, —

В игорном доме (chemin de fer)

«Кто они, скажи мне, птица, Те двенадцать вкруг стола?

Встреча

О, эти встречи мимолетные На гулких улицах столиц!

Пасха, праздникам праздник

Проклинайте молодость, Осуждайте девственность, —

З.Н. Гиппиус (Неколебимой истине)

Неколебимой истине Не верю я давно,

Ты приходишь из страны безвестной

Ты приходишь из страны безвестной, Чужеземец! я — в родном краю.

Из бездны ужасов и слез

Из бездны ужасов и слез, По ступеням безвестной цели,

Сулла

Утонченник седьмого века, Принявший Греции последний вздох,

Демоны пыли

Есть демоны пыли, Как демоны снега и света.

Жить на воле… Зов автомобиля

Призыв протяжный и двухнотный Автомобильного гудка…

Ночное одиночество

Возвысила ночь свою черную голову, Созвездьями смотрит на море и сушу,

В день святой Агаты 6 февраля

Имя твое непорочно и свято В кругу святых.

Ветви

Ветви склонялись в мое окно, Под ветром гнулись, тянулись в окно,

Nihil (ничто)

Как мечты о мечтах отошедшего детства, — Над папирусом никнуть в святилище Ра,

Песни (Нет таких дней, когда песни — не нужны)

Нет таких дней, когда песни — не нужны: Тают печали в лучах красоты.

На причале

(Ритмы 4-стопного ямба) Удерживаемый причалом,

Сегодня

На пестрых площадях Занзибара, По зеленым склонам Гавайи,

О приближении весны

(Повторные дистихи Пентадия) Да, убегает зима! оживляют землю зефиры.

Случайности

Я верю всегдашним случайностям, Слежу, любопытствуя, миги.

Мы и те

Миллионы, миллиарды, числа невыговариваемые, Не версты, не мили, солнце-радиусы, светогода!

Волшебное зеркало

Все шло — точь-в-точь обыкновенное: были дома нахлобучены;

К Лидии (Лидия! Мне, во имя)

(Сапфический малый метр Горация) Лидия! мне, во имя

Срок

Я знаю, ты, земля, вращеньем быстрым Свой старый шар влечешь во мрак и свет,

Втируша

Ты вновь пришла, вновь посмотрела в душу, Смеешься над бессильным крикнуть: «Прочь!»

Три свидания

1 Черное море голов колыхается,

Детские упования

Снова ночь и небо, и надменно Красный Марс блистает надо мной.

Век за веком

Взрывают весенние плуги Корявую кожу земли,-

Республика последних снов

Республика последних снов на грани, Где шелест нив и шум лесной к пустыне

Туман (Пьяные лица и дымный туман)

Пьяные лица и дымный туман… В дымке туманной лепечет фонтан.

Dolce far niente (сладкое безделье)

Под столетним кедром тени… Tertia Vigilia, 1900 г.

Русалка

Она, свои скрывая груди И лоно зыбким тростником,

Ступени разрушенной лестницы

Ступени разрушенной лестницы Уводят в глубокий овраг,

Сны (В замке пышном и старинном, где пустынный круг покоев)

В замке пышном и старинном, где пустынный круг покоев Освящен и облелеян грустной тайной тишины,

Из наблюдений

Меж лун искусственных — луна, Вися на небе, в перспективе,

Лев и свинья басня по Ф. Достоевскому

Однажды Лев Свинью обидел,

Отвержение

Мой рок, благодарю, о верный, мудрый змий! Яд отвержения — напиток венценосный!

Жрице Луны I (По твоей улыбке сонной)

По твоей улыбке сонной Лунный отблеск проскользнул.

Ассаргадон

Я — вождь земных царей и царь, Ассаргадон. Владыки и вожди, вам говорю я: горе!

Знойный день

Белый день, прозрачно белый, Золотой, как кружева…

Женский голос — он прозрачен

Женский голос — он прозрачен, Как дрожащее стекло,

Потоп

Людское море всколыхнулось, Взволновано до дна;

Ариадне

Слышу: плачут волны Эльбы О былом, о изжитом;

Радостный миг

…тот радостный миг, Как тебя умолил я, несчастный палач!

Первые встречи

Как любил я, как люблю я эту робость первых встреч, Эту беглость поцелуя и прерывистую речь!

Старый вопрос

Не надо заносчивых слов, Не надо хвальбы неуместной.

Знакомая песнь

Эта песнь душе знакома, Слушал я ее в веках.

Одиночество

Отступи, как отлив, все дневное, пустое волненье, Одиночество, стань, словно месяц, над часом моим!

Кинжал Поэзии

Иль никогда на голос мщенья Из золотых ножон не вырвешь свой клинок…

Солнцеворот

Была зима; лежали плотно Снега над взрытостью полей,

Дождь и солнце

Муаровые отблески сверкают под лучом. Мы вновь на тихом озере, как прежде, мы вдвоем.

Максиму Горькому

Не в первый раз мы наблюдаем это: В толпе опять безумный шум возник,

Опять сон

Мне опять приснились дебри, Глушь пустынь, заката тишь.

Кучи свезенного снега

Кучи свезенного снега. Лужи, ручьи и земля…

Царица страсть

Ты к мальчику проникнешь вкрадчиво, Добра, как старшая сестра;

Соблазнителю

Лишь ты один владеешь ключами рая, праведный, утонченный,

К Адалис

Твой детски женственный анализ Любви, «пронзившей метко» грудь,

Уголек

Солнца уголь кругло-красный Бросил отблеск на снега.

Вариации на тему «Медного всадника»

Над омраченным Петроградом Дышал ноябрь осенним хладом.

Это матовым вечером мая

Это матовым вечером мая Ты так горько шепнула: «Твоя!»,

На лыжах

Опьяняет смелый бег. Овевает белый снег.

Звезда затеплилась стыдливо

Звезда затеплилась стыдливо, Столпились тени у холма;

Современная осень

Крут и терпк осенний вечер; с поля Дух солом, земли, трав и навоза;

Инкогнито

Порой любовь проходит инкогнито, В платье простом и немного старомодном.

Прощание (Вот и ты, печальная, отчалила)

Вот и ты, печальная, отчалила От моих безмолвных берегов.

Зерно

Лежу в земле, и сон мой смутен… В открытом поле надо мной

В застенке

Кто нас двух, душой враждебных, Сблизить к общей цели мог?

В духе лириков VI–VII вв

1 Дождь! тебя благословляю!

В трюме

Мы — двое, брошенные в трюм, В оковах на полу простертые.

На сухой осине серая ворона

На сухой осине серая ворона, Поле за оврагом, отдаленный лес,

Il bacio

Есть древняя чистая ласка, Прекрасней, чем буйная страсть:

Меж развалин

(Серпантин) Я, печален, блуждаю меж знакомых развалин,

Народные вожди

Народные вожди! вы — вал, взметенный бурей И ветром поднятый победно в вышину.

Всё чаще

Все чаще по улицам Вильно Мелькает траурный креп.

Мона Лиза

Есть обольщение в вине, В его манящем аромате,

Голос часов

С высокой башни колокольной Призывный заменяя звон,

Чужда мне красота раскинутых степей

Чужда мне красота раскинутых степей, Невнятен ропот океана.

Солнце! Солнце! Снова! Снова ты со мной!

— Солнце! Солнце! Снова! Снова ты со мной! — Что же будет, что же будет с прежней тьмой?

Приветствие (Поблек предзакатный румянец)

Поблек предзакатный румянец. На нитях серебряно-тонких

Праздник в деревне

Ударил звон последний Оконченной обедни;

Жизнь (Безликая, она забыла счет обличий)

Безликая, она забыла счет обличий: Подсказывает роль любовнику в бреду,

Тевтону

Ты переполнил чашу меры, Тевтон, — иль как назвать тебя!

Десятая часть

Безбрежность восторга! бездонность печали! Твои неизмерные пропасти, страсть!

В том же парке (И в том же парке, давнем, старом)

И в том же парке, давнем, старом, Где, отрок, ранний свой восход

Триумфатор

Мое чело в последний раз Венчал сегодня лавр победный,

«Призраки», картина М. Дурнова

Это они — соблазненные! — В час умилений ночных, —

Любимые мелочи

Опять к любимым мелочам, Я думал, жизнь меня принудит:

Мюльбах

Меж облаков, обвивших скалы, Грозе прошедшей буйно рад,

Молодость мира (Лес, луга, плоскогорья — невиданной фауны)

Лес, луга, плоскогорья — невиданной фауны… Ветер свищет по мыслям, соль с моря соря…

Месяц бледный, словно облако

Месяц бледный, словно облако, Неподвижный странный лес,

Девочка с куклой

— Что же ты сделала, девочка милая, С фарфоровой куклой своей?

День

Ещё раз умер, утром вновь воскрес; Бред ночи отошел, забыт, отброшен.

Утро

Ночным дождем повалена, Вся в серебре трава;

Витраж — триптих

Средняя часть Рыцарь по отмели едет один.

Предчувствие (В лицо осенний ветер веет. Колос)

В лицо осенний ветер веет. Колос, Забытый в поле, клонится, дрожа.

Томные грезы (вариация)

Томно спали грезы; Дали темны были;

Кому-то

Фарман, иль Райт, иль кто б ты ни был! Спеши! настал последний час!

Клинопись

(Параллелизм) Царь, Бил-Ибус, я, это вырезал здесь,

К.Д. Бальмонту (Как прежде, мы вдвоем, в ночном кафе. За входом)

Как прежде, мы вдвоем, в ночном кафе. За входом Кружит огни Париж, своим весельем пьян.

По поводу «Me eum esse»

«О, эти звенящие строки! Ты сам написал их когда-то!»

Когда опускается штора

Когда опускается штора И ласковый ламповый свет

Мятеж (памяти Эмиля Верхарна, как поэта и друга)

В одежде красной и черной, Исполин,

Табакерка

Наших предков табакерки! Позабыть я их могу ль,

Освобожденная Россия

Освобожденная Россия, — Какие дивные слова!

В раю

An Maximilian Schick[1] Лишь закрою глаза, как мне видится берег

Я в море не искал таинственных утопий

Я в море не искал таинственных Утопий, И в страны звезд иных не плавал, как Бальмонт,

Закатная алость

(Строфы) Закатная алость пылала,

На журчащей гадавери

Лист широкий, лист банана, На журчащей Годавери,

Баллада воспоминаний

На склоне лет, когда в огне Уже горит закат кровавый,

На острове Пасхи

Раздумье знахаря-заклинателя Лишь только закат над волнами

Конь блед

1 Улица была — как буря. Толпы проходили,

К металлам

Золото, убранство тайного ковчега, Где хранят издревле благостные мощи,

На осуждение дрейфуса (29 августа 1899)

Люди! Вы слышите: Звон похоронный?

Величание

Величит душа моя господа, И дух мой восторженно-радостен!

Радуга

Семицветным полукругом Ты взнеслась над влажным лугом,

Пусть вечно милы посевы, скаты

Пусть вечно милы посевы, скаты, Кудрявость рощи, кресты церквей,

Псалом Давида

Меж братьями я меньший был; В дому отца был самый юный.

Испанские народные песни

1 — Вы бледны, моя сеньора.

Обряд ночи

Словно в огненном дыме и лица и вещи… Как хорош, при огнях, ограненный хрусталь!..

Бальдеру Локи (Светлый бальдер! Мне навстречу)

Светлый Бальдер! мне навстречу Ты, как солнце, взносишь лик.

Месяц в дымке отуманенной

Месяц в дымке отуманенной В тусклом небе, словно раненый,

Мы в лодке вдвоем, и ласкает волна

Мы в лодке вдвоем, и ласкает волна Нас робким и зыбким качаньем.

Венок из васильков

Любо василечки Видеть вдоль межи, —

Пророчества весны

В дни отрочества я пророчествам Весны восторженно внимал:

Всё кончено

Эта светлая ночь, эта тихая ночь, Эти улицы, узкие, длинные!

Все ближе, все ближе, все ближе

Все ближе, все ближе, все ближе С каждым и каждым мгновеньем

Я люблю другого

Летний вечер пышен, Летний вечер снова…

Над океаном отлив

Волной, как щупальцем огромным, Ты осязаешь землю. Ночь

Из Александрийской антологии. К Сапфо

1 Ты не в гробнице лежишь, под украшенным лирою камнем:

Как струны оборвавшейся жалобный звук

Как струны оборвавшейся жалобный звук, В сердце — эхо недавних желаний и мук.

В церкви

Оплетены колонки Лозою виноградной,

Как царство белого снега

Как царство белого снега, Моя душа холодна.

На смерть И. Лялечкина

Набегают вечерние тени, Погасает сиянье за далью.

Торжествовать! Какие звуки!

Торжествовать! какие звуки! Их плеск расплесканный мне люб.

На полустанке

Гремя, прошел экспресс. У светлых окон Мелькнули шарфы, пледы, пижама;

И снова бредешь ты в толпе неизменной

И снова бредешь ты в толпе неизменной, Исполнен желаний земных.

Самоубийца. Картина для синематографа

Томный, стройный, строгий, грустный, Кто ты: горец иль стрелок?

Вскрою двери

Вскрою двери ржавые столетий, Вслед за Данте семь кругов пройду,

Сны (Сны играют на просторе)

Сны играют на просторе, Под магической луной.

К народу

Vox populi…[1] Давно я оставил высоты,

Случайность и намеренность

Случайность и намеренность Их разум разделил,

На площади, полной смятеньем

На площади, полной смятеньем, При зареве близких пожаров,

Отреченье

Как долго о прошлом я плакал, Как страстно грядущего ждал,

В Тифлисе

Увидеть с улицы грохочущей Вершины снежных гор, —

Облака цепляются

Облака цепляются За вершины гор.

Перед темной завесой

Слова теряют смысл первоначальный, Дыханье тайны явно для души,

На улицах (февраль 1917 г.)

На улицах красные флаги, И красные банты в петлице,

Ты — мой демон, ты — эринния

Ты — мой демон, ты — эринния, Неразлучная со мной!

Колыбельная

Спи, мой мальчик! Птицы спят; Накормили львицы львят;

Уединенный остров

Уединенный остров, чуть заметный в море, Я неуклонно выбрал, — золотой приют,

Н.Н. Сапунову (Когда твою душу в объятиях нес)

По небу полуночи… М. Лермонтов

Мечты любимые, заветные мечты

Мечты любимые, заветные мечты, Виденья радости — и красоты!

М.А. Кузмину акростих (Мгновенья льются, как поток бессменный)

Мгновенья льются, как поток бессменный, Искусство — радугой висит над ним.

Андрею Белому (Нас не призвал посланник божий)

Нас не призвал посланник божий В свой час, как братьев, от сетей,

Явь

Опрокинут, распластан, рассужен врозь Призрак мира от солнц до бацилл…

Пора

Была пора ударить буре, Расчистить хмурый небосвод.

Поле битвы

Залито поле, как золотом, Щедрым посевом патронов.

Весной (Попискивают птицы)

Попискивают птицы В роще березовой;

Новая сестра

Вкруг меня наклоняется хор возвратившихся дев…

Провинциальная картинка

По бульвару ходят девки, Сто шагов вперед, назад.

Огни «электрических конок»

Огни «электрических конок» Браздят потемневший туман,

В Голландии

Эти милые, красно-зеленые домики, Эти садики, в розах и желтых и алых,

В полях забытые усадьбы

В полях забытые усадьбы Свой давний дозирают сон.

Тигран великий 95-56 гг. до р. Х

В торжественном, лучистом свете, Что блещет сквозь густой туман

Дождь

(Из Верхарна) Как длинные нити, нетихнущий дождь

Утром (Стонет старая шарманка)

Стонет старая шарманка Вальс знакомый под окном.

Да, эту улицу я знаю

Да, эту улицу я знаю: Все виды вдаль и каждый дом,

Песня

Мне поется у колодца, Позабыт кувшин.

Есть слова волшебства. Вы всесильны

Есть слова волшебства. Вы всесильны, Роковые слова о былом!

К стальным птицам

Я первые полеты славил Пропеллером свистящих птиц,

В ладье

Дрожит ладья, скользя медлительно, На тихих волнах дрожит ладья.

Песня из темницы

(Строфы с однозвучными рифмами) Загорелся луч денницы,

Волны приходят, и волны уходят

Волны приходят, и волны уходят, Стелются пеной на берег отлогий,

Вечером в дороге

(Рифмы дактиле-хореические) Кричат дрозды; клонясь, дрожат

Зодчество церквей старинных

Зодчество церквей старинных, Современный прихотливый свод,

В публичном доме

Ходят и дерзко поводят плечами, Камнями, тканями, телом блестя,

Грядущий гимн

Солнце летит неизмерной орбитой, Звезды меняют шеренгами строй…

Царь о себе самом

Я был, как лев, рожденный в пустыне, около оаза Хибиса, в зарослях. Я стоял на колеснице позлащенной, как статуя бога на подножии своем.

Хорошо одному у окна

Хорошо одному у окна! Небо кажется вновь голубым.

Цирцея

Я — Цирцея, царица; мне заклятья знакомы; Я владычица духов и воды и огня.

Ночной гном

Жутко в затворенной спальне. Сердце стучит все страдальней;

Под утро

Еще было совсем темно, И горели в ряд фонари,

Не как молния, смерти стрела

Не как молния, смерти стрела, Не как буря, нещадна и зла,

Иногда хорошо и отрадно

Иногда хорошо и отрадно Знать, что сжали четыре стены

Товарищам интеллигентам

Инвектива Еще недавно, всего охотней

Вот брошен я какой-то силой

Вот брошен я какой-то силой На новый путь.

Твои стихи — как луч случайный

К. Бальмонту Твои стихи — как луч случайный

В потоке

Я был простерт, я был как мертвый. Ты богомольными руками мой стан безвольный обвила,

И вдруг все станет так понятно

И вдруг все станет так понятно: И жизнь земли, и голос рек,

Бунт

В огне ночном мне некий дух предрек: «Что значит бунт? — Начало жизни новой.

Ламия

В дни весенних новолуний Приходи, желанный друг!

Цветы роняют робко лепестки

(Сонет с кодою) Цветы роняют робко лепестки,

Осеннее прощание эльфа

В небе благость, в небе радость, Солнце льет живую сладость, Солнцу — верность, Солнцу —

Когда над городом сквозь пыль поют

Когда над городом сквозь пыль поют Глухие сны лимонного заката,

Возвращение

Я убежал от пышных брашен, От плясок сладострастных дев,

В лабиринте аллей

В лабиринте аллей, Между скал и развалин,

Геро и Леандр

Леандр Геро, слушай! слышишь, Геро!

Сложив стихи, их на год спрятать в стол

Сложив стихи, их на год спрятать в стол Советовал расчетливый Гораций.

Вечерняя флейта

Вечерней флейты страстный трепет Слабеет в узкое окно;

Предвещание

Быть может, суждено земле В последнем холоде застынуть;

На леднике

И вы, святыни снега, обесчещены, Следами палок осквернен ледник,

Квартет

Четыре девочки по четырнадцати лет На песчаной площадке играют в крокет.

Новый синтаксис

Язык изломан? Что ж! — глядите: Слова истлевшие дотла.

В прятки

Ночь уснула, дождем убаюкана, Спит старуха, младенца крепче,

Лестница

Всё каменней ступени, Всё круче, круче всход.

Люблю я вспоминать утраченные дни

Люблю я вспоминать утраченные дни. С укором горестным являются они

Случайной

Одна из осужденных жриц… Chefs d’uvre

В духе Катулла

Обманули твои, ах! поцелуи, Те, что ночь напролет я пил, как струи.

Меня, искавшего безумий

Меня, искавшего безумий, Меня, просившего тревог,

Ранняя осень

Ранняя осень любви умирающей. Тайно люблю золотые цвета

Современность грохочет, грозит, негодует

Современность грохочет, грозит, негодует, Взрезом молний браздит наш уклончивый путь,

Стихи на изразцах

Иду скоро в дом свой я, Путь мой проторен.

Месяца свет электрический

Месяца свет электрический В море дрожит, извивается;

У себя

Так все понятно и знакомо, Ко всем изгибам глаз привык;

Голос мертвого

На заре вечерней, в трауре, Ты куда спешишь, девица?

Пятьдесят лет

Пятьдесят лет — пятьдесят вех;

Так это будет летом. Кисея

Так это будет летом. Кисея Вся заблестит, пронизанная светом,

Сладко скользить по окраинам бездны

Сладко скользить по окраинам бездны, Сладко скользить нам вдвоем.

Уличная

Свищет вполголоса арии, Блеском и шумом пьяна,

Песни в духе Г. Гейне

1 Тихо плещут воды Рейна,

Подражание ашугам

1 О, злая! с черной красотой! о дорогая! ангел мой!

Бодлер

Давно, когда модно дышали пачули, И лица солидно склонялись в лансье,

Весенний дождь

Над простором позлащенным Пестрых нив и дальних рощ

Сонет к форме

Есть тонкие властительные связи Меж контуром и запахом цветка

С кометы

Помнишь эту пурпурную ночь? Серебрилась на небе Земля

Машины

Зубцы, ремни, колеса, цепи, Свист поршней, взмахи рычага;

Пиршество войны

Война здесь прошла, прокричала Стальными глотками пушек,

Веселая (Дай мне, Ваня, четвертак)

Дай мне, Ваня, четвертак, Пожертвуй полтинник!

Тусклая картинка

Под небом тускло-синеватым, Ограждена зеленым скатом

Предчувствие

Моя любовь — палящий полдень Явы, Как сон разлит смертельный аромат,

Это сон, моя милая

Итак, это — сон, моя маленькая, Итак, это — сон, моя милая,

Лунный дьявол

Лунный дьявол, бледно-матовые, Наклонил к земле рога.

Над океаном прилив

Пробил час. Ты вновь безволен, Вновь, взыграв, бежишь к земле.

Снежная Россия

За полем снежным — поле снежное, Безмерно-белые луга;

Раб

Я — раб, и был рабом покорным Прекраснейшей из всех цариц.

Женский портрет

Что я могу припомнить? Ясность глаз И детский облик, ласково-понурый,

Ликорн

Столетний бор. Вечерний сумрак зелен. Мне щеки нежит мох и мягкий дерн.

У круглого камня

Белея, ночь приникла к яхте, Легла на сосны пеленой…

Океан и дюны

Рушатся волн белопенные гребни, Глади песков заливает прилив;

Женщинам

Вот они, скорбные, гордые тени Женщин, обманутых мной.

Г.Г. Бахману (Вся красота тебе доступна)

Вся красота тебе доступна! Тебе ясна ее звезда:

Мелькают дни, и с каждым новым годом

Мелькают дни, и с каждым новым годом Мне все ясней, как эта жизнь кратка;

На вечернем асфальте

Мысли священные, жальте Жалами медленных ос!

К близкой

Предстанет миг, и дух мой канет В неизмеримость без времен,

В склепе

Ты в гробнице распростерта в миртовом венце. Я целую лунный отблеск на твоем лице.

Польша есть! В ответ Эдуарду Слонскому

Jeszcze Polska jest! Edward Slonski

Я много лгал и лицемерил

Я много лгал и лицемерил, И много сотворил я зла,

Лишь безмятежного мира

(Перезвучия) Лишь безмятежного мира жаждет душа, наконец,

Верные лире

Мстит лабиринт… Urbi et Orbi

Шутки

Я — арка края. Атака заката.

В моей стране

В моей стране — покой осенний, Дни отлетевших журавлей,

Война

На камнях скал, под ропот бора Предвечной Силой рождена,

Строго и молча, без слов, без угроз

Строго и молча, без слов, без угроз, Падает медленно снег;

Город сестер любви видение

Сестры! нежные сестры! я в детстве вам клялся навеки. «Все напевы»

Детская спевка

На веселой спевочке, В роще, у реки,

Довольным

Мне стыдно ваших поздравлений, Мне страшно ваших гордых слов!

Тишина

Вечер мирный, безмятежный Кротко нам взглянул в глаза,

Шаги Афродиты

Шагам Юпитера пристало удаляться, Когда Венерины послышатся шаги.

Три кумира

В этом мутном городе туманов, В этой, тусклой безрассветной мгле,

Засияла моя стена

Засияла моя стена, Я ее не узнал: на ней

Во мгле

Страстно, в безумном порыве ко мне ты прижалась Страстно…

Клеопатра (Я — Клеопатра, я была царица)

Я — Клеопатра, я была царица, В Египте правила восьмнадцать лет.

Поучение

Тот, владыка написанных слов, Тот, царящий над мудростью книг!

Еще недолгий срок тебе рыдать, река

Еще недолгий срок тебе рыдать, река, В оковах ледяных безжизненной зимы!

Астролог

Звездное небо плывет надо мной. Чистым сияньем сверкают планеты.

Косцы в «Сфере огня»

Братцы, дружно! Свежи росы! По росе так ходки косы!

Твой взор

(Газелла) Пылают летом розы, как жгучий костер.

Это — надгробные нении

(Перезвучия) Это — надгробные нении в память угасших любовей,

В цыганском таборе

У речной изложины — Пестрые шатры.

Голубое, голубое

Голубое, голубое Око сумрачной страны!

По холодным знакомым ступеням

По холодным знакомым ступеням Я вошел в позабытый дворец

Город женщин

Домчало нас к пристани в час предвечерний, Когда на столбах зажигался закат,

Надпись

Наше войско двигалось мирно, Оно вступило в области Геруша.

Она ждет

Фонарь дуговой принахмурился, И стадо на миг темно;

Уйди уверенно

Кого из жизни бури выбили, Кто сух, как запыленный куст,

Игорю Северянину сонет-акростих с кодою

И ты стремишься ввысь, где солнце — вечно, Где неизменен гордый сон снегов,

Отречение секстина

Все кончено! Я понял безнадежность Меня издавна мучившей мечты.

К счастливым

Свершатся сроки: загорится век, Чей луч блестит на быстрине столетий,

С волнением касаюсь я пера

I С волнением касаюсь я пера,

Невозвратность

Миг, лишь миг быть Земле в данной точке вселенной! Путь верша, ей сюда возвратиться ль, и как?

Стрелы ресниц

Еще в мечтах чернеют стрелы Твоих опущенных ресниц;

К портрету К.Д. Бальмонта

Угрюмый облик, каторжника взор! С тобой роднится веток строй бессвязный,

Noli me taniere, Maria (Не прикасайся ко мне, Мария)

Прошел печально день субботний, Сияет небо новым днем,

Хмель исступленья

В моей душе сегодня, как в пустыне, Самумы дикие крутятся, и песок,

Я от стыда закрыл лицо

Я от стыда закрыл лицо И пал, целуя прах дорожный…

Братья бездомные

Братья бездомные, пьяные братья, В шуме, дыму кабака!

Как ангел тьмы и ангел света

Две тени милые, два данные судьбой Мне ангела…

Кто? — мы? Иль там

Моя рука — к твоей святыне, На дрожь мою — ладонь твоя;

Освобождение

К стене причалил челн полночный, Упали петли из окна,

Песня (Во мгле ночной)

Во мгле ночной Горят огни,

Умрем в объятиях полночной тишины

Умрем в объятиях полночной тишины! Я так утомлена, а ты однообразен,

Вечер среди снегов

Веет нежная прохлада Наступающей зимы.

Умершим мир

Умeршим мир! Пусть спят в покое В немой и черной тишине.

В наемной комнате

В наемной комнате все ранит сердце: И рама зеркала, и стульев стиль,

Жрец Изиды

Я — жрец Изиды Светлокудрой; Я был воспитан в храме Фта,

Колыбельная песня

Мы забавляемся Нашей судьбой,

Это чувство — странно-невозможного

Это чувство — странно-невозможного, Вдруг обретшего и кровь и плоть,

Старый викинг

Он стал на утесе; в лицо ему ветер суровый Бросал, насмехаясь, колючими брызгами пены.

Крот

Роет норы крот угрюмый; Под землей чуть слышны шумы

Пора! Склоняю взор усталый

И утлый челн мой примет вечность В неизмеримость черных вод…

Весы качнулись

Весы качнулись мировые, Высоко подняты судьбой.

Библиотеки

Власть, времени сильней, затаена В рядах страниц, на полках библиотек:

Где подступает к морю сад

Где подступает к морю сад, Я знаю грот уединенный:

Сходные решения

Пора разгадывать загадки, Что людям загадали мы.

Это было? Неужели?

Это было? Неужели? Нет! и быть то не могло.

Осеннее чувство

Гаснут розовые краски В бледном отблеске луны;

В дорожном полусне

(Палиндром буквенный) Я — идиллия?.. Я — иль Лидия?..

Искушение

Я иду. Спотыкаясь и падая ниц, Я иду.

Рождество Христово

Он вошел к Ней с пальмовой ветвью, Сказал: «Благословенна Ты в женах!»

Белые клавиши

Белые клавиши в сердце моём Робко стонали под грубыми пальцами,

Фонарики

Столетия — фонарики! о, сколько вас во тьме, На прочной нити времени, протянутой в уме!

Западный фронт

От Альп неподвижных до Па-де-Кале Как будто дорога бежит по земле;

Сквозь туман таинственный

Сквозь туман таинственный Голос слышу вновь,

После смерти Ленина

Не только здесь, у стен Кремля, Где сотням тысяч — страшны, странны,

Две малайские песни

(Ассонансы) 1

Перед съездом в Генуе

Перед съездом в Генуе Споры, что вино:

Черные тени узорной решетки

Черные тени узорной решетки Ясно ложатся по белому снегу.

От виска и до виска

Ветер гонит искры снега Мимо окон, застя свет;

Нить

Отдамся ль я случайному наитью, Сознательно ль — кую и правлю стих —

Апрель

Кто поёт, мечта ль, природа ль, Небо — нежный сон свирели?

Сын Земли

Я — сын земли, дитя планеты малой, Затерянной в пространстве мировом,

Снова, с тайной благодарностью

Что устоит перед дыханьем И первой встречею весны!

Ночь (Ветки темным балдахином свешивающиеся)

(Уменьшающиеся рифмы, от 7 слогов до 1) Ветки темным балдахином свешивающиеся,

Свидание

В одном из тех домов, придуманных развратом, Где всем предложена наемная кровать,

Уже овеянная тенями

А Эдмонда не покинет Дженни даже в небесах

В лугах

Задремал пастух понурый. Над унылостью равнин

С губами, сладко улыбающимися

(Рифмы 5 и 4-сложные) С губами, сладко улыбающимися,

Стихи о любви

За тонкой стеной замирала рояль, Шумели слышней и слышней разговоры, —

Лесная тьма

Безлюдье. Глушь. Зеленоватый Свет. Но в тиши есть голоса, —

От столетий

От столетий, от книг, от видений Эти губы, и клятвы, и ложь.

Эллада

Мощь разума распространялась в мире — Египет креп, как строгое звено,

Мечта, внимай! Здесь, в полночи бездонной

Мечта, внимай! Здесь, в полночи бездонной, Где изнемог мрак, пологи стеля,

Коммунарам

Под вопль вражды, под гулким гневом Недаром вы легли в веках, —

Дедал и Икар

Дедал Мой сын! мой сын! будь осторожен,

Устои

Рассудка вечные устои Влегли в недремлющую грудь,

Я плакал безумно, ища идеал

Я плакал безумно, ища идеал, Я струны у лиры в тоске оборвал…

Весенняя песня девушек

Wand wird die Stunde kornmen, Das einer mich genommen,

Германия (отрывки)

1 Германия! Германия!

К русской революции

Ломая кольцо блокады, Бросая обломки ввысь,

Это — не надежда и не вера

Это — не надежда и не вера, Не мечтой одетая любовь:

Балаганы

Балаганы, балаганы На вечерней площади.

Лежу на камне

Лежу на камне, солнцем разогретом, И отдаюсь порывам теплым ветра.

На полетах

Пропеллеры, треща, стрекочут: То клекоты бензинных птиц

Молитва (Благодарю тебя, боже)

(Строфы) Благодарю тебя, боже,

Охота за кабаном

Я слышу лай моих любимых дум, Их голоса и радостны, и звонки;

Из Андре Шенье

(Александрийский стих) Заслушались тебя безмолвные наяды,

Терем мечты

(Повторные рифмы) Как девушки скрывались в терем,

Всхождение

А лестница все круче… He оступлюсь ли я?

Будущий век

Будущий век, Тебе посвящаю я песни!

Боттичелли

Что затеял ты, Рок? не игрой ли На арене веков занят ты?

Памяти В.Ф. Комиссаржевской

Как Мелизанда, и ты уронила корону в глубокий родник, Плакала долго, напрасно клонила над влагой прозрачной свой лик.

Характеристика Вергилия

(Топология Пентадия) Пастырь, оратай, воин, пас, возделывал, низил,

Бессонная ночь

За окном белый сумрак; над крышами Звезды спорят с улыбкой дневной;

In hас lackimarum valle (в этой долине слез )

Весь долгий путь свершив, по высям и низинам, Твои зубцы я вижу, наконец,

Мысль о тебе меня весь день ласкает

Мысль о тебе меня весь день ласкает, Как легкий, ветерок в полдневный жар цветы;

Наряд весны

За годом год, ряды тысячелетий, — Нет! неисчетных миллионов лет,

В альбом Н*** (Люблю альбомы: отпечаток)

Люблю альбомы: отпечаток На них любезной старины;

Летучая мышь

Весь город в серебряном блеске От бледно-серебряных крыш,-

Мерный шум колес

Мерный шум колес, Поле, ряд берез,

Весеннее

Остеженный последним снегом, Весну встречая, грезит лес,

Любовь ведет нас к одному

Amor condusse noi ad una…[1] Любовь ведет нас к одному,

Простенькая песня

Ты, в тени прозрачной Светлого платана,

Майский дождь

Дождь весенний, дождь веселый, Дождь в умильный месяц май, —

Победа при Каррах 53 г. до р. Х

Забыть ли час, когда у сцены, Минуя весь амфитеатр,

Ей же (Огонь еще горит, и светит, светит нам)

Огонь еще горит, и светит, светит нам, — А тени серые легли по сторонам

Ночь

Горящее лицо земля В прохладной тени окунула.

Костра расторгнутая сила

Костра расторгнутая сила Двух тел сожгла одну мечту,

Грустный вечер

Грустный сумрак, грустный ветер, шелесты в дубах. Вспоминает вечер о далеких снах.

Каждый миг

Каждый миг есть чудо и безумье, Каждый трепет непонятен мне,

На пруду

(Омонимические рифмы) Ты белых лебедей кормила,

Поэт — музе

Я изменял и многому и многим, Я покидал в час битвы знамена,

Казачье становье

Отбрасывая версты, стучит автомобиль, Крутится даль за далью и сзади вьется пыль.

Пурпур бледнеющих губ

Медленно всходит луна, Пурпур бледнеющих губ.

Звезда морей

La mer sur qui prie La vierge Marie.

Мировой кинематограф

В годину бед, когда народной вере Рок слишком много ставит испытаний, —

Трава весенняя допела

Трава весенняя допела Свою живую зелень. Зной

Из Мениппей Варрона

(Ямбический триметр) Внезапно ночью, близко от полуночи,

Легенда лет

Мощь — в плиты пирамиды; гнев холодный — В сеть клинописи; летопись побед —

Когда смотрю в декабрьский сумрак ночи

Когда смотрю в декабрьский сумрак ночи, Все кажется, — под дальний гул пальбы:

Фабричная

Как пойду я по бульвару, Погляжу на эту пару.

Юлий Цезарь

Они кричат: за нами право! Они клянут: ты бунтовщик,

Тропическая ночь

В снежной мгле угрюмы вопли вьюги, Всем сулят, с проклятьем, час возмездий…

Коляда

Баба-Яга Я Баба-Яга, костяная нога,

Не так же ль годы, годы прежде

Не так же ль годы, годы прежде Бродил я на закате дня,

Вешние воды (импровизация)

Есть ряд картин, и близких и далеких, Таимых свято в глубине души;

Le paradis artificiel (искусственный рай)

C’est une beatitude calnae el imniobile. Ch. Baudelaire[1]

Весенняя песня о любви

Тосковать в снег весны, — о, банальные Песни праотцев, скок чрез огонь:

ЗСФСР

Планеты и Солнце: Союз и Республики строем. Вождь правит ряды, он их двоит и троит.

Груз

Книг, статуй, гор, огромных городов, И цифр, и формул груз, вселенной равный,

Ветер с моря волны гонит

Ветер с моря волны гонит, Роет отмель, с сушей споря;

Холод ночи

Холод ночи; смёрзлись лужи; Белый снег запорошил.

Ожиданья

Нет! ожиданья еще не иссякли! Еще не вполне

«Скорпиону» и «Грифу»

Наш мир храня от силы вражьей, В чреде двенадцати имен,

Дворец центромашин

Из тьмы, из бездн иных столетий, Встает, как некий исполин,

Иван-да-марья

Иван-да-марья, Цветок двойной,

Дама треф

Я знаю, что вы — старомодны, Давно и не девочка вы.

К финскому народу

Упорный, упрямый, угрюмый, Под соснами взросший народ!

Дух земли

Schreckliches Gesicht. Goethe[1]

Слезами блестящие глазки

Слезами блестящие глазки, И губки, что жалобно сжаты,

З.Н. Гиппиус (Твои стихи поют, как звучный)

Твои стихи поют, как звучный В лесу стремящийся ручей;

Ответ

Растут дома; гудят автомобили; Фабричный дым висит на всех кустах;

Смерть Александра

Пламя факелов крутится, длится пляска саламандр, Распростерт на ложе царском, — скиптр на сердце, — Александр.

Египет

Исканьем тайн дух человека жил, И он сберег Атлантов древних тайны,

К самому себе

Я желал бы рекой извиваться По широким и сочным лугам,

Я угадал за яркой сменой

Я угадал за яркой сменой Твоих младенческих забав

Видение

В сумраке вечера ты — неподвижна В белом священном венце.

Кто ты? — Я — чувство, я — любовь

— Кто ты? — «Я — чувство, я — любовь. Ты видишь: я в короне звездной».

Нить Ариадны

Вперяю взор, бессильно жадный: Везде кругом сырая мгла.

Дождь в городе

Дождь окрасил цветом бурым Камни старой мостовой.

Тот облик вековой огромных городов

Тот облик вековой огромных городов, Который видим мы, — исчезнет неизбежно;

Персидские четверостишия

1 Не мудрецов ли прахом земля везде полна?

И ночи и дни примелькались

Последний день Сверкал мне в очи.

Улицей сонной и тихой

Улицей сонной и тихой В белом сиянии дня

Дрожащие листья на бледные щеки

Дрожащие листья на бледные щеки Изменчиво клали минутные тени,

Осенью

Небо ярко, небо сине В чистом золоте ветвей,

Август

Здравствуй, август, венчан хмелем, Смуглый юноша-сатир!

Еврейским девушкам

Красивые девушки еврейского племени, Я вас наблюдал с тайной дрожью в мечтах;

Сухие листья

Сухие листья, сухие листья, Сухие листья, сухие листья,

Я мальчиком мечтал, читая Жюля Верна

Я мальчиком мечтал, читая Жюля Верна, Что тени вымысла плоть обретут для нас,

С Ганга, с Гоанго

С Гаага, с Гоанго, под гонг, под тимпаны, Душны дурманы отравленных стран;

В полночь

Понял! мы в раю! Stephanos

Мучительный дар

Мучительный дар даровали мне боги, Поставив меня на таинственной грани.

Отрады

Знаю я сладких четыре отрады. Первая — радость в сознании жить.

К собору Кемпэра

Я был разорван мукой страстной, Язвим извилистой тоской,

Слово

(Стихи с созвучиями) Слово — событий скрижаль, скиптр серебряный созданной славы,

На улице

На людной улице, безумной и мятежной, Мы встретились на миг.

Кубок

И кто б ни подал кубок жгучий… Tertia, Vigilia

La belle dame sans merci (Я не покрыл лица забралом)

Я не покрыл лица забралом, Не поднял твердого щита, —

Два крыла

После тех самых путей и перепутий, Мимо зеркала теней, все напевы в мечтах,

На даче

Растопленный день вечереет, Бесцветное небо померкло,

Эгейские вазы

Они пленительны и нежны, Они изысканно-небрежны,

Слава толпе

В пропасти улиц накинуты, Городом взятые в плен,

В старинном храме

В этой храмине тесной, Под расписанным сводом,

Поэзия (Поэзия везде. Вокруг, во всей природе)

Поэзия везде. Вокруг, во всей природе, Ее дыхание пойми и улови —

Романс (Ты приходил ко мне, холодный)

Ты приходил ко мне, холодный, С жемчужным инеем в усах.

Одиссей у берегов Феаков (Одиссея, песнь V)

«Будешь помнить!» Прогремела Мне насмешка Посидона.

Ни красок, ни лучей, ни аромата

Ни красок, ни лучей, ни аромата, Ни пестрых рыб, ни полумертвых роз,

Двадцать лет назад ты умерла

Двадцать лет назад ты умерла. Как же нынче снова ты пришла

Люблю мне шепнула она

В тиши задремавшего парка «Люблю» мне шепнула она.

Первый привет

Николаю Минаеву …а в миг паденья —

Одна

В этот светлый вечер мая, В этот час весенних грез,

Домовой

Опять, опять, опять, опять О прошлом, прежнем, давнем, старом,

Строгое звено

А. Курсинскому Для всех приходят в свой черед

Слишком

Слишком, слишком много счастья! Переполнена душа,

Предание

Посвящаю Андрею Белому И ей надел поверх чела

Мир N измерений

Высь, ширь, глубь. Лишь три координаты. Мимо них где путь? Засов закрыт.

Пляска смерти

Крестьянин Эй, старик! чего у плуга

Раньше утра

Я знаю этот свет, неумолимо четкий, И слишком резкий стук пролетки в тишине,

Подражание Гейне (Мне снилось, я в городе дальнем)

Мне снилось, я в городе дальнем, Где ты истомилась одна.

Гном о жизни

(Ропалические стихи XIV в.) Жизнь — игра желаний мимолетных,

Набросок

Все роковое божественно, Прав победитель всегда!

Мы встретились с нею случайно

Мы встретились с нею случайно, И робко мечтал я об ней,

Над Северным морем

Над морем, где древние фризы, Готовя отважный поход,

Ночью (Дремлет Москва)

Дремлет Москва, словно самка спящего страуса, Грязные крылья по темной почве раскинуты,

Цезарь Клеопатре

Нас влекут пурпурные ветрила, Нежен вздох павлиньих опахал,

С пестрым мешком за плечами татарин

С пестрым мешком за плечами татарин, В чуйке облезлой веселый мужик,

Джан-гюлюмы

(Армянские народные песни) 1

И. Туманьяну надпись на книге (Да будет праведно возмездие)

…Да будет праведно возмездие Судьбы — ив годах и в веках:

Сумрак тихий, сумрак тайный

Сумрак тихий, сумрак тайный, Друг, давно знакомый мне,

Благовещение

Ты была единая от нас, Днем Твоей мечтой владела пряжа,

Крестная смерть

Настала ночь. Мы ждали чуда. Чернел пред нами черный крест.

За пределами сказок

Они сошлись в дубраве дикой, Они столкнулись в летний день,

Воздух живительный, воздух смолистый

Воздух живительный, воздух смолистый Я узнаю.

Ночная песнь странника (из Гёте)

(Свободный стих Гете) На всех вершинах —

Я не был на твоей могиле

Я не был на твоей могиле; Я не принес декабрьских роз

Я люблю в твоих стихах

Я люблю в твоих стихах Смутный сумрак, жадный страх,

В круженьи жизни многошумной

В круженьи жизни многошумной, В водовороте наших дел,

Путь к высотам сонет-акростих

Путь к высотам, где музы пляшут хором, Открыт не всем: он скрыт во тьме лесов.

Вы неисполненных надежд

Вы неисполненных надежд Над бездной реющие лики.

Еще закат

И мирный вечера пожар Волна морская поглотила.

По поводу сборников «Русские символисты»

Мне помнятся и книги эти, Как в полусне недавний день;

После пира

Мы с дрожью страсти и печали, Едва над морем рассвело,

Мир

Я помню этот мир, утраченный мной с детства, Как сон непонятый и прерванный, как бред…

К твоему плечу прижаться

К твоему плечу прижаться Я спешу в вечерний час.

Сон мгновенный

(Виланель) Все это было сон мгновенный,

Я бы умер с тайной радостью

Я бы умер с тайной радостью В час, когда взойдет луна.

Книга

Сцепень белых параллелограммов В черных черточках — в свое жерло

Посв. (Мне снилось: мертвенно-бессильный)

Мне снилось: мертвенно-бессильный, Почти жилец земли могильной,

В старом Париже XVII век

Холодная ночь над угрюмою Сеной, Да месяц, блестящий в раздробленной влаге,

Камни

Камни, камни! о вас сожаленье! Вы по земле мне родные!

К.Д. Бальмонту

Нет, я люблю тебя не яростной любовью, Вскипающей, как ключ в безбрежности морской,

У друга на груди забылася она

У друга на груди забылася она В каюте, убранной коврами и цветами,

Вечером перед церковью

Черной полоскою крест Тонет в темнеющем фоне;

Под зимним ветром

Додунул ветер, влажный и соленый, Чуть дотянулись губы к краю щек.

Будь мрамором

Ты говоришь: ограда меди ратной… Адалис

Перепевы Бальмонта

Моя душа свободная, Моя душа мятежная,

Дальний шум фонтана

Дальний шум фонтана, Листьев тихий шум…

Октябрь 1917 года

Есть месяцы, отмеченные Роком В календаре столетий. Кто сотрет

Я помню легкие пиластры

Und mein Stamm sind jene Asra, Welche sterben, wenn sie lieben.

Надписи на воротах

1 Кто поздно иль рано придет к сим воротам,

Все бездонней, все безмерней

Все бездонней, все безмерней, Недоступней глубина,

Латыши. Подражания народным песням

1 Дай мне вечер, дай мне отдых,

Ариадна

Во дворце Афинском, скорбно мрачен, Спит Фессей и видит вещий сон:

Грезы быстрые, как чайки

Грезы быстрые, как чайки, Мчатся в область тайных снов,

Зов старинный

Свет из небесных скважин С лазури льется, нежен,

О, плачьте, о, плачьте

О, плачьте, о, плачьте До радостных слез!

Диадохи

Искали царств, дробили грады, Бросая здесь, там зиждя трон;

Прикованный Прометей

Те в храме, негу льющей в кровь Мелитты, Те за щитом — пасть навзничь в Росенвале;

Как листья в осень

«Как листья в осень…» — вновь слова Гомера: Жить счет ведя, как умирают вкруг…

Часы прошли, как сон изменчивый

Часы прошли, как сон изменчивый, О вечер! наступай и ты,

Серп и молот

Пусть гнал нас временный ущерб В тьму, в стужу, в пораженья, в голод:

Деревенские рифмы

Опять — развесистые липы И склады бревен за избой;

Большой дорогой, шоссе открытым

Большой дорогой, шоссе открытым, Широкой шиной вздымая пыль,

Sancta agatha (святая агата)

На горы тихие ложилась мгла, А деревца по склонам были нежны,

Эпиталама (примите скромный триолет)

И что один твой выражает взгляд, Того весь мир пересказать не может.

Дай устам моим приникнуть

Дай устам моим приникнуть К влажно дышащим устам,

Признание

Моя дорога — дорога бури, Моя дорога — дорога тьмы.

Ему же (Нет, мой лучший брат, не прав ты)

К.Д. Бальмонту Нет, мой лучший брат, не прав ты:

Спит вагон, мерцает газ

Спит вагон, мерцает газ, Поезд мчит, уносит нас.

Испанская песенка

В темном поле, в темном поле Бродит Альма без дороги;

Калейдоскоп

Забава милой старины, Игрушка бабушек жеманных,

Халдейский пастух

Отторжен от тебя безмолвием столетий, Сегодня о тебе мечтаю я, мой друг!

Сонет в духе XIV в.

Тебе ль не жаль родимых побережий, Где так в садах благоуханны розы!

Всем душам нежным и сердцам влюбленным

Всем душам нежным и сердцам влюбленным, Кого земной Любви ласкали сны,

Буря и затишье

Плывем пустынной Ладогой, Под яркой аркой — радугой;

Заклинание (Хавват владычица)

Хавват владычица! Богиня, царица!

СССР

Эй, звезда, отвечай, на потеху ли Ты навстречу солнцу летишь?

Кипит встревоженное море

Кипит встревоженное море, Мятутся волны, как в плену;

Поцелуи

Здесь, в гостиной полутемной, Под навесом кисеи

Апрельский хмель

Лиловые тени легли по последнему снегу, Журча, по наклонам сбежали ручьями сугробы,

Красная шапочка

Подражание Тристану Клингсору «Красная шапочка! Красная шапочка!

После неудачи

Надежды рухнули, как строй картонных домиков; Желанья стелются, как с тусклых углей дым…

Когда стоишь ты в звездном свете

Когда стоишь ты в звездном свете, Смотря на небо, не забудь,

Ужель доселе не довольно

Ужель доселе не довольно? Весь этот ужас, этот бред

Дождь перед ночью

Брел дождь, расчетливо-скупой, А тучи смачно висли брюхом,

В глуби пустыни, в безвестном оазе

В глуби пустыни, в безвестном оазе Я жил одиноко, любимец фантазий.

Эпизод

1 Не правда ли: мы в сказке,

Юному поэту

Юноша бледный со взором горящим, Ныне даю я тебе три завета:

Молодость мира (Нет! Много ли, мало ли, чем бы ты вымерил)

Нет! много ли, мало ли, чем бы ты вымерил Все, что в тысячелетия, как в пропасть упало, —

Из лесной жути

Один — в лесную жуть, когда на муть речную Луной наведены белесые глаза:

Идут года. Но с прежней страстью

О нет, мне жизнь не надоела, Я жить хочу, я жизнь люблю!

Начинающему

…доколь в подлунном мире Жив будет хоть один пиит!

Есть одно, о чем плачу я горько

Есть одно, о чем плачу я горько: Это прошлые дни,

Три змеи, три кольца, окружили меня

Три змеи, три кольца, окружили меня, И в глаза мне глядят шесть сверканий огня.

Мне дорог весь мир

Мне дорог весь мир. От неба до неба

Брань народов

Брань народов не утихнет Вплоть до дня, когда придет

В Библиотеке

Это было однажды… то было лишь раз. Я лишь раз сознавал, что мы близки…

На пляже

Я видел их. Они вдвоем на пляже Бродили. Был он грустен и красив;

Лед и уголь

Лед и уголь, вы — могильны! Что-то было и прошло,

На самом дне мучительной темницы

На самом дне мучительной темницы Я властелин сознанья и мечты!

Что за тени: ты ли, греза

Что за тени: ты ли, греза? Ты ли, дума о былом?

Возвращаясь

Возвращаясь, мечтать, что завтра, В той комнате, где свалены книги,

Певцу «Слова»

Стародавней Ярославне тихий ропот струн; Лик твой скорбный, лик твой бледный, как и прежде, юн.

Опять мой посох приготовлен

Опять мой посох приготовлен, Все тот же, старый и простой,

Гимн богам

Я верую в мощного Зевса, держащего выси вселенной Державную Геру, чьей волей обеты семейные святы

Ожерелья дней

Пора бы жизнь осмыслить, подытожить; Уже в былом — сороковой порог,

Тезей Ариадне

«Ты спишь, от долгих ласк усталая, Предавшись дрожи корабля,

В окопе

В семье суровых ветеранов Пью чай. Пальба едва слышна.

Над Иматрой

Размер ямбического триметра Мне слышен в гуле вод твоих.

Халдея

Сияла людям Мысль, как свет в эфире; Ее лучи лились чрез океан —

Поэту

Ты должен быть гордым, как знамя; Ты должен быть острым, как меч;

Кондор

К чему чернеющий контур Ты прячешь, гневный гигант, —

В духе римских эротиков

1 К статуе

Был мрак

Был мрак, был вскрик, был жгучий обруч рук, Двух близких тел сквозь бред изнеможенье;

Сон (Ты вновь меня ведешь, и в отдаленья, робко)

Ты вновь меня ведешь, и в отдаленья, робко, Иду я за тобой, —

Das weib und der tod (женщина и cмерть)

Две свечи горят бесстыдно, Озаряя глубь стекла,

Перешедшие — оставшимся

Мы — здесь! мы — близко! Ты не веришь? О, бедный! о, незрячий брат!

Портрет (Привык он рано презирать святыни)

Привык он рано презирать святыни И вдаль упрямо шел путем своим.

У цели

Еще немало перекрестков, И перепутий, и путей!

Строгий, холодный и властный

Строгий, холодный и властный Свет невосшедшего дня.

Стихи о голоде

«Умирают с голода, Поедают трупы,

Я жизнью пьян. Напиток жгучий

Я жизнью пьян. Напиток жгучий По жилам разошелся… жжет.

Мы все — Робинзоны

Все же где-то в сонном атолле Тень свою пальмы купают.

Умирающий костёр

Бушует вьюга и взметает Вихрь над слабеющим костром;

Ангел благого молчания (Молитва)

Ангел благого молчания, Властно уста загради

Вступление

Жизнь кончена, я это сознаю, Нет больше целей, нет надежд свободных,

Армянская народная песня

Ах, если алым стал бы я, Твоим кораллом стал бы я,

О последнем рязанском князе Иване Ивановиче

Ой вы, струночки — многозвончаты! Балалаечка — многознаечка!

Этот вскрик

Что во сне счастливом этот вскрик подавленный, Этот миг, где сужен вздох до стона, что?

Пусть пред окном моим

Пусть пред окном моим не взносит Юнгфрау купол вековой,

Детская

Палочка-выручалочка, Вечерняя игра!

Южный крест

Я долго шел и, выбрав для ночлега Холм ледяной, поставил гибкий шест.

Облака

Облака опять поставили Паруса свои.

Римская Империя

Он встал, как царь, в торжественной порфире, Укрыв под ней весь мировой простор,

Примечания

Часть I. Опыты по метрике и ритмике «Оригинальность, — говорит Эдгар По (в статье „Философия творчества“), — отнюдь не является, как это полагают некоторые, делом простого побуждения или интуиции… Чтобы быть найденной, она должна быть тщательно отыскиваема». Эдгар По говорит это именно об оригинальности ритмов, сказав ранее: «Возможные разнообразия размера и строфы абсолютно бесконечны. Однако же в течение целых столетий ни один человек не сделал или никогда, по-видимому, не стремился сделать в стихах что-нибудь оригинальное». Последнее сказано слишком резко: и до Эдгара По все лучшие поэты и стремились «сделать» и «делали» оригинальное в области ритма: прежде всего — прямые предшественники Эдгара По, романтики начала XIX века, Шелли, Ките, Кольридж, раньше них Блэк, еще раньше Спенсер и мн. др. В двух других своих утверждениях автор «Ворона» прав безусловно: возможные разнообразия стихотворных форм абсолютно бесконечны, но, чтобы найти что-либо оригинальное, надо его искать. Несправедливый упрек, брошенный Эдгаром По поэтам «в течение целых столетий», должно принимать поэтому в следующем смысле: возможно бесконечно разнообразить форму, надо только искать, а вы искать не хотели и довольствовались шаблонами и в размерах, и в построении строф! Известно, что сам Эдгар По в таком грехе неповинен: почти каждое его стихотворение оригинально и по метру, и по строфе.

Заветный сон

Заветный сон вступает на ступени; Мгновенья дверь приотворяет он…

Умильные слова

Июньских сумерек лесная Тишь, где все вычерты чисты,

Дачный бред

Так бывает в июне. Часы свечерели; Из-за липы солнце целит сквозь дом;

В ресторане (Вспоминаю под жалобы скрипки)

Вспоминаю под жалобы скрипки, В полусне ресторанных огней,

Парус и чайка

То поспешно парус складывая, То бессильно в бездну падая,

Присловья

(Склад народных песен) 1

Иматра

Кипит, шумит. Она — все та же, Ее не изменился дух!

Безнадежность

(Секстина) Я безнадежность воспевал когда-то,

Ночные страхи

И бездна нам обнажена, С своими страхами и мглами…

Осенний день

1 Ты помнишь ли больной осенний день,

А.К. Глазунову (Слава — властителю звуков! Творцу вдохновенному — слава)

Слава — властителю звуков! творцу вдохновенному — слава! Звуками нас ты прославил, мы звуками славного славим!

На смерть А.Н. Скрябина

Он не искал — минутно позабавить, Напевами утешить и пленить;

Последний пир

Бледнеют тени. Из-за ставен Рассвет бесстыдно кажет лик.

Вечерний пан

(Строфы) Вечерний Пан исполнен мира,

Ребенок. Сонет

Тебе тринадцать лет, но по щекам, у глаз, Пороки, нищета, ряд долгих унижений

Быть может, у египетских жрецов

Быть может, у египетских жрецов Учился ты; кой-что познал, быть может,

Работа (Здравствуй, тяжкая работа)

Здравствуй, тяжкая работа, Плуг, лопата и кирка!

Влачась по дням, при новой встрече

Влачась по дням, при новой встрече Твержу с усталостью «люблю»,

Прохлада утренней весны

Прохлада утренней весны Пьянит ласкающим намеком;

Мерно вьет дорога

Мерно вьет дорога Одинокий путь.

Римляне в Китае (166 г. н.а.)

Все улицы полны народом, Бегут и торговцы и воины…

Я знал тебя, Москва

Я знал тебя, Москва, еще невзрачно-скромной, Когда кругом пруда реки Неглинной, где

Каменщик (Камни, полдень, пыль и молот)

Камни, полдень, пыль и молот, Камни, пыль и зной.

Загадка Сфинкса

Зеленый шарик, зеленый шарик, Земля, гордиться тебе не будет ли?

Светлым гаснущим закатом

Светлым гаснущим закатом Даль небес озарена,

Египетский раб

Я жалкий раб царя. С восхода до заката, Среди других рабов, свершаю тяжкий труд,

К Арарату

Благодарю, священный Хронос! Ты двинул дней бесценных ряд,—

В борьбе с весной редеет зимний холод

В борьбе с весной редеет зимний холод, Сеть проволок свободней и нежней,

Эту ночь я дышал тишиной

Эту ночь я дышал тишиной. По таинственен был ускользающий сон.

Четкие линии гор

Четкие линии гор; Бледно-неверное море…

Одиссеи

Певцами всей земли прославлен Я, хитроумный Одиссей,

Пaтмос

Единый раз свершилось чудо: Порвалась связь в волнах времен.

Панихида

Тоненькие свечечки, Робкие, мерцают.

«Бахус» Рубенса

Бахус жирный, Бахус пьяный Сел на бочку отдохнуть.

Ночная улица

Фонарей отрубленные головы На шестах безжизненно свисли,

В горнем свете

Я сознаю, что постепенно Душа истаивает. Мгла

А.В. Луначарскому (В дни победы, где в вихре жестоком)

В дни победы, где в вихре жестоком Все былое могло потонуть,

Как из коры точит желтеющую камедь

Как из коры точит желтеющую камедь, В Аравии, согбенный ствол,

Подземные растения (лилейно-сосновый сонет)

Внутри земли, в холодном царстве тьмы, Заключены невидимые воды,

Данте

Безумцы и поэты наших дней В согласном хоре смеха и презренья

Там, в днях

Где? — в детстве, там, где ржавый пруд Кренил карвеллы в муть Саргассо,

Терцины к спискам книг

И вас я помню, перечни и списки, Вас вижу пред собой за ликом лик.

Две головки

(Рифмы дактиле-хореические) Красная и синяя —

Вячеславу Иванову (Когда впервые, в годы блага)

Когда впервые, в годы блага, Открылся мне священный мир

В такие дни

Расплавлены устои жизни прежней, Над мировым костром мы взлет огня.

К олимпийцам

Все как было, все как вечно. Победил и побежден!

Штурм неба

Сдвинь плотно, память, жалюзи! Миг, стань как даль! как мир — уют!

Во мне

Воспоминанья стран, — вопль водопадов, Взлет в море волн, альпийских трещин жуть,

Весенняя поэма

1 И серое небо, и проволок сети,

Исполненное обещание романтическая поэма

Благоговейно посвящается памяти В. А. Жуковского 1

В зареве пожара России

В стозарном зареве пожара, Под ярый вопль вражды всемирной,

Клитемнестра

Сестра — царит в надменной Трое, Сестре — немолчный гимн времен,

Так повелел всесильный Демиург

Так повелел всесильный Демиург, Чтоб были люди ремеслом различны.

Бой

Нет, не могу покориться тебе! Нет, буду верен последней судьбе!

Атавизм

Поэты — пророки! но много ли стих их, Пусть певчий, расскажет об том нам,

Еще надеяться — безумие

Еще надеяться — безумие. Смирись, покорствуй и пойми;

Столп огненный

Не часто радует поэта Судьба, являя перед ним

Секстина

Все кончено! я понял безнадежность Меня издавна мучившей мечты…

Разговор

«Не хвались еще заране!» — Молвил старый Шат.

Александр Великий

Неустанное стремленье от судьбы к иной судьбе, Александр Завоеватель, я — дрожа — молюсь тебе.

Идеал

1 Ее он увидел в магический час;

Фея фонтанов

Ты, моя фея фонтанов, Фея журчащих ручьев,

Сорок пятый раз

Весенней ночью встречу звон пасхальный Я сорок пятый раз…

Спинозианы

Утром жадно пахнут розы, Утром грезы грезят вслух —

Жизнь (Подобна жизнь огням потешным)

Подобна жизнь огням потешным, Раскрасившим пустую тень.

Опять в Венеции

Опять встречаю с дрожью прежней, Венеция, твой пышный прах!

Рондо

Я плачу. Вдоль пути печален сосен ряд. Уснул ямщик, забыв стегать худую клячу.

За утесом

Плыви, плыви рекой волнистой! Мы за утесом стережем

Одиссей у Калипсо (Снова сон, векам знакомый)

Снова сон, векам знакомый! Где-то там, в небесной сфере,

Ожидание (Душен воздух вольных прерий)

Душен воздух вольных прерий, Жгучи отблески лазури,

Иду но бульвару. В померкшей листве

Иду но бульвару. В померкшей листве, Как бабочки, роем блестят фонари,

Николаю Бернеру

(Сонет-акростих) Немеют волн причудливые гребня,

Мертвец

Как странно! Круг луны; Луг белым светом облит;

Ночью светлой

Ночи светлой, ночи летней Сумрак лег над далью сонной.

Мое упорство

О, лень моя! ты — вожделенный сад! Mуни

Летний праздник

Затерявшись в толпе, я люблю Мечтать и словам отдаваться

Взнесенный

Закатной яркостью взнесенный Из душной сладости темниц,

Давно ушел я в мир, где думы

Давно ушел я в мир, где думы, Давно познал нездешний свет.

Мы к ярким краскам не привыкли

Мы к ярким краскам не привыкли, Одежда наша — цвет земли;

Падшие цари

Властью некий обаянны, До восшествия зари,

Беглецы

Стон роковой прошел по Риму: «Канны!» Там консул пал и войска лучший цвет

День растоплен; море сине

День растоплен; море сине; Подступили близко горы.

Мрачной повиликой

Мрачной повиликой Поросли кресты,

Орфей и аргонавты

Боги позволили, Арго достроен, Отдан канат произволу зыбей.

На Готланде

Тощий мох, кустарник чахлый, Искривленная сосна,

Из письма

Милый, прости, что хочу повторять Прежних влюбленных обеты.

Сеятель

Я сеятеля труд, упорно и сурово, Свершил в краю пустом,

Близ моря

Засыпать под ропот моря, Просыпаться с шумом сосен,

Последним отблеском овеянный

Последним отблеском овеянный, Смотрю вперед,

Мраморная арка

В уголку далеком парка, Солнцем залитая ярко,

Вечер

Но в стихе умиленном найдешь Эту вечна душистую розу.

Девочка

Что же ты плачешь, Девочка, — во сне?

О себе самом

Хвала вам, девяти Каменам! Пушкин

Слепой циклон, опустошив

Слепой циклон, опустошив Селенья и поля в отчизне,

Полно (Полно! не впервые)

Полно! Не впервые Испытанья Рок

Гнутся высокие лотосы

Гнутся высокие лотосы, До неба высятся маки,

Зов автомобиля

Призыв протяжный и двухнотный Автомобильного гудка…

Но не утоленный

SED NON SATIATUS* Что же мне делать, когда не пресыщен

Черные вороны

Каркайте, черные вороны, Мытые белыми вьюгами:

Волны волос упадали

Волны волос упадали, Щечки пылали огнем.

Звон отдаленный, пасхальный

Звон отдаленный, пасхальный, Слышу сквозь завесу дней.

Прощальный взгляд

Я сквозь незапертые двери Вошел в давно знакомый дом,

В условный час

(Ионический диметр) «Приходи!» — страстно мечта стонет,

К солнцу

Посв. А. Курсинскому Летит земля на крыльях духа тьмы,

По улицам узким, и в шуме, и ночью, в театрах

По улицам узким, и в шуме, и ночью, в театрах, в садах я бродил,

Мы гордо людей презираем

Мы гордо людей презираем, Нам законом — наши желанья,

Звезды тихонько шептались

Звезды тихонько шептались, Звезды смотрели на нас.

Вечер (Солнце сквозь деревья)

Солнце сквозь деревья сыплет пылью золотой.

Возвращение (Я пришла к дверям твоим)

Она Я пришла к дверям твоим

К портрету Лермонтова

Казался ты и сумрачным и властным, Безумной вспышкой непреклонных сил;

Сонет (Отточенный булат — луч рдяного заката)

Отточенный булат — луч рдяного заката! Твоя игрушка, Рок, — прозрачный серп луны!

Алтарь страсти

Любовь и страсть — несовместимы. Кто любит, тот любовью пьян.

Таинства ночей

Хранятся в памяти, как в темной книге, Свершившиеся таинства ночей,

Пределы

Пределы? нет их! Цель — бесконечность!

Пришли рассеяния годы

Тот в гробе спит, тот дальний сиротеет. А. Пушкин

Mon rete familie (моя привычная мечта )

Люблю мечты моей созданье, Лермонтов

Благовесть весеннего утра

Утро. Душа умиленно Благовесть солнечный слышит,

Прибой

С шумом на белые камни Черные волны находят,

Баллада (Горит свод неба, ярко-синий)

Горит свод неба, ярко-синий; Штиль по морю провел черты;

Беспощадною орбитой

Беспощадною орбитой Увлечен от прежних грез,

Зимнее возвращение к морю

Я скорей тебя увидел снова, Чем я ждал, простор соленых вод,

Закатный ветер

Веет древний ветр В ветках вешних верб,

Снежный призрак

Томно-мятежный Сдержанный трепет

Летний бал XVIII в.

Я вас благословляю, рощи, Где под завесой из ветвей

Когда я, юношей, в твоих стихах мятежных

Когда я, юношей, в твоих стихах мятежных Впервые расслыхал шум жизни мировой:

К А — (Шаги судьбы по камням мира, свисты)

Шаги судьбы по камням мира, свисты Стрел Эроса, соль моря — любишь ты.

Круги на воде

От камня, брошенного в воду, Далеко ширятся круги.

Туман осенний

Туман осенний струится грустно над серой далью нагих полей, И сумрак тусклый, спускаясь с неба, над миром виснет все тяжелей,

Царил над миром рифм когда-то

Царил над миром рифм когда-то Я с самовластием волхва,

Колыбельная песня (Девочка далекая, Спи, мечта моя)

Девочка далекая, Спи, мечта моя!

Свиваются бледные тени

Свиваются бледные тени, Видения ночи беззвездной,

Две испанских песенки

(Романские ассонансы) 1

Первый снег

Серебро, огни и блестки,- Целый мир из серебра!

Девятнадцатый век

Все ж топот армий, гулы артиллерий Затихли; смолк войны зловещий звон;

К прошлому

Для кого я пишу? — не знаю: Читателей нет у меня.

Из венка

(Дактиле-хореические дистиха) 1

Я часто размышлял о сущности вещей

Тоска неясная о чем-то неземном. Минский

В мартовские дни

Мне жалко, что сегодня мне не пятнадцать лет, Что я не мальчик дерзкий, мечтательный поэт,

Ветреный вечер

Шумят задумчивые липы. Закат, сквозь частокол стволов,

Подражание труверам

Нет, никогда не мог Амур в сем мире Так сердце мучить, как меня она!

Отверженный герой

Памяти Дениса Папина В серебряной пыли полуночная влага

Жалоба героя

Нас немного осталось от грозного племени Многомощных воителей, плывших под Трою,

Два голоса

Первый Где ты? где ты, милый?

Призрак луны непонятен глазам

Призрак луны непонятен глазам, Прошлое дымкой тумана повито.

В игорном доме

Как Цезарь жителям Алезии К полям все выходы закрыл,

Японские танки и ута

1 Роса ложится, но солнце всходит,

В ресторане (Горите белыми огнями)

Горите белыми огнями, Теснины улиц! Двери в ад,

Затравленный зверь

Олень затравленный напрасно взор молящий Обводит вкруг, дыша прерывно, — смерть везде;

Вечеровое свидание

(Бесконечное рондо) Наступают мгновенья желанной прохлады,

Месяц серпом умирающим

Месяц серпом умирающим Смутно висит над деревьями;

Виденья города

Предутреннего города виденья, Встающие, как призраки, с угла.

Маргерит

Ты — как камень самоцветный, Ты — как жемчуг маргерит:

Развертывается скатерть, как в рассказе о Савле

Развертывается скатерть, как в рассказе о Савле, Десятилетия и страны последних эпох;

Городу дифирамб

Царя властительно над долом, Огни вонзая в небосклон,

Из тихих бездн

Из тихих бездн — к тебе последний крик, Из тихих бездн, где твой заветный лик

Иксион и Зевс

Иксион О Зевс! где гром твой? до земли он

На Мэларе

Нежно веет свежий ветер, Сладко млеет светлый Мэлар,

На горячем песке

На горячем песке, пред ленивым прибоем, Ты легла; ты одна; ты обласкана зноем.

Одиссей у Калипсо (Сквозь легкий дым земных воспоминаний)

Сквозь легкий дым земных воспоминаний Светлеет глубь зажизненных страстей,

Глаза (На берегу мерцающих озер)

На берегу Мерцающих Озер Есть выступы. Один зовут Проклятым.

Гимн Нилу

Слава Нилу, в мир сошедшему, Слава Нилу, жизнь дающему!

Прощаю все, — и то, что ты лгала мне

Прощаю все, — и то, что ты лгала мне Губами алыми, дарами долгих ласк,

К согражданам

Борьба не тихнет. В каждом доме Стоит кровавая мечта,

Памятник (Вековечной воздвиг меди я памятник)

(1-й асклепиадов стих Горация) Вековечной воздвиг меди я памятник,

Крым

Лестью солнца в лоск обласкан, Берег вплел в меандр меандр, —

Октавы

I Вот я опять поставлен на эстраде

Обязательства

Я не знаю других обязательств, Кроме девственной веры в себя.

Решетка

Между нами частая решетка, В той тюрьме, где мы погребены.

Rico Franco (Веселой тешились охотой)

A caza iban a caza. Los cazadores del Rey…[1]

Виденья былого

(Словесный палиндром) Жестоко — раздумье. Ночное молчанье

Ночь (Пришла и мир отгородила)

Пришла и мир отгородила Завесой черной от меня,

Самоуверенность

Золотистые феи В атласном саду!

Эпитафия римским воинам

Нас — миллионы. Всюду в мире, Разбросан, сев костей лежит:

На скачках

Люблю согласное стремленье К столбу летящих лошадей,

Мечты, как лентами, словами

Мечты, как лентами, словами Во вздохе слез оплетены.

Жернова

Брошен веялкой на холод, Жерновами тяжко смолот,

Газели

1 В ту ночь нам птицы пели, как серебром звеня,

Терем

Иоанне Б. Тихи дни и годы — годы в терему,

Безмолвные свидетели

Безмолвные свидетели Вечерних сожалений,

Последнее счастье

В гробу, под парчой серебристой, созерцал я последнее счастье, Блаженство, последнее в жизни, озаренной лучами заката;

В лодке рыбацкой

В лодке рыбацкой, недвижной в снегу, Как хорошо верить в счастье мгновенья!

Покорность

Не надо спора. Буду мудрым. Склонюсь покорно головой

Последние поэты

Высокая барка, — мечта-изваянье В сверканьи закатных оранжевых светов, —

Послание Малербу XVII в.

Мой дорогой Малерб! Ты долго ль будешь горе Скрывать в глуши лесов,

Тебе мы поклоняемся, Нил

Тебе мы поклоняемся, Нил! Все земли оживляешь ты илом,

Полно, не во сне ли видел я вчера

Полно, не во сне ли видел я вчера, Что воскресли снова наши вечера!

Париж

И я к тебе пришел, о город многоликий, К просторам площадей, в открытые дворцы;

Встав, прошумят и сгибнут города

Встав, прошумят и сгибнут города, Пройдут и в бездну канут поколенья,

Нет душе покою…

Нет душе покою, Глянул день в глаза,

В ответ П.П. Перцову

Довольно, пахарь терпеливый, Я плуг тяжелый свой водил.

Одинокая ель

Одинокая старая ель, Еще сохраняя

Люблю я линий верность

Люблю я линий верность, Люблю в мечтах предел.

Портрет (Черты твои — детские, скромные)

Черты твои — детские, скромные; Закрыты стыдливо виски,

Завет Святослава

По знакомой дороге назад Возвращались полки Святослава.

Побег пастуха

На этой ели благосклонной Покойся, ветхая свирель!

Речи несмелых признаний

Речи несмелых признаний, Тихие речи любви —

Мальчик

В бочке обмерзлой вода колыхается, Жалко дрожит деревянный черпак;

После скитаний

(Разложение дактилического гексаметра) После скитаний,

Я прежде боролся, скорбел

Я прежде боролся, скорбел, Но теперь я жду.

Поклоняются многие мне

Поклоняются многие мне В часы вечерние,

Полнолуние

Мы волны морские, мы дышим луной, Но утром не скажем о тайне ночной,

Помню вечер, помню лето

День вечерел. Мы были двое. Ф. Тютчев

Кладбище

Солнце палит утомленную землю, В травах, и в птицах, и в пляске звериной,

Женщине

Ты — женщина, ты — книга между книг, Ты — свернутый, запечатленный свиток;

В дали, благостно сверкающей

В дали, благостно сверкающей, Вечер быстро бисер нижет.

Эры

Что Сан-Фриско, Сан-Пьер, Лиссабон, Сиракузы! Мир потрясся! пансейсм! дым из центра веков!

Усталость

Не дойти мне! не дойти мне! я устал! устал! устал! Сушь степей гостеприимней, чем уступы этих скал!

За городом

В городе дышит весна, Сгинул истаявший снег,

России

В стозарном зареве пожара, Под ярый вопль вражды всемирной,

Италия

Страна, измученная страстностью судьбы! Любовница всех роковых столетий!

Стаял снег… Земля, каменья

Стаял снег… земля, каменья, Облака и облака…

Из песен Мальдуна

Верные челны, причальте К этим унылым теснинам.

Змеи

Приникни головкой твоей Ко мне на холодную грудь

Сумерки

Горят электричеством луны На выгнутых длинных стеблях;

Орел двуглавый

Бывало, клекотом тревожа целый мир И ясно озарен неугасимой славой,

Сайма

Лодка, порывистым ветром качаема, Килем валы опененные режет.

Беглец

Израненной рукой схватившись за карниз, Над темной пропастью я трепетно повис.

Одна (Нет мне в молитве отрады)

Нет мне в молитве отрады, Боже мой, как я грешна!

Молиться

Молиться? Я желал Молиться, но душа,

Зимние дымы

Хорошо нам, вольным дымам, Подыматься, расстилаться,

Рамсес. Отрывок

По бездорожьям царственной пустыни, Изнемогая жаждой, я блуждал.

Разоренный Киев

Четыре дня мы шли опустошенной степью. И вот открылось нам раздолие Днепра,

Шарманка

Не запела, застонала, Заскрипела то, что знала,

Правда вечная кумиров оры

Устремив друг к другу взоры, В пляске двигаясь вперед,

Ахиллес у алтаря

Знаю я, во вражьем стане Изогнулся меткий лук,

К Армении

В тот год, когда господь сурово Над нами длань отяготил,—

В моих словах бесстыдство было

В моих словах бесстыдство было, В твоих очах — упорство дня,

Via appia (Звучный, мерный стук копыт)

Звучный, мерный стук копыт… Кони бьют о камень плит,

Все люди

Все люди, люди и люди, Всех осанок, величин и мастей,

Знакомый стих

Expositio[2] Знакомый стих любимого поэта!

Закатный театр

(Укороченные рифмы) В небе — яркость повечерия:

На церковной крыше

На церковной крыше, У самого золотого креста

Трубите в траурные трубы

Трубите в траурные трубы, Закройте крепом зеркала,

Облеченные в одежды

Облеченные в одежды Длинно-тяжкие, — не мы

Заключение

Над буйным хаосом стихийных сил Сияла людям Мысль, как свет в эфире.

Ученый

Посвящ. В.М.Ф. Вот он стоит, в блестящем ореоле,

Кубок Эллады

Слишком полно мойрами был налит Кубок твой, Эллада, и с краев

В ночь под Новый год

Минут годы. Станет наше время Давней сказкой, бредом дней былых;

Наполеон (Да, на дороге поколений)

Да, на дороге поколений, На пыли расточенных лет,

Женщины лабиринта

Город — дом многоколонный, Залы, храмы, лестниц винт,

Всем

О, сколько раз, блаженно и безгласно, В полночной мгле, свою мечту храня,

Пленный лев

Здесь, где к прудам нависают ракиты, Уток узорный навес,

Мне грустно оттого, что мы с тобой не двое

Мне грустно оттого, что мы с тобой не двое, Что месяц, гость небес, заглянет к нам в окно,

Наш демон

У каждого свой тайный демон. Влечет неумолимо он

Пифия

Волны приходят, и волны уходят, Стелются пеной на берег отлогий;

К Бальмонту (Погасни, исчезни)

Есть ясное безветрие Без плачущего «я».

Февраль

Свежей и светлой прохладой Веет в лицо мне февраль.

Из латинской антологии (Нежный стихов аромат услаждает безделие девы)

(Стихи обращенные) Нежный стихов аромат услаждает безделие девы:

Ожерелье

Руки, вечно молодые, Миг не смея пропустить,

Фламандцам

Народ Верхарна! не напрасно вещий Тебя прославил: жив твой мощный дух!

Мыши

В нашем доме мыши поселились И живут, и живут!

Разочарование

Вот замолкла, заснула, закуталась Черным ворохом чуткая полночь.

Зачем

Зачем? Разве я знаю? Не нами, давно суждено:

Гимн Афродите

За длительность вот этих мигов странных, За взгляд полуприкрытый глаз туманных,

Филлида

Я помню: мой корабль разбитый Стал у Фракийских берегов.

Череп на череп

Череп на череп, К челюсти челюсть,

Ода в духе Горация

Не тем горжусь я, Фебом отмеченный, Что стих мой звонкий римские юноши

Сонет, посвященный поэту П.Д. Бутурлину

Придет к моим стихам неведомый поэт И жадно перечтет забытые страницы,

Два врага

Над глубью бездны перекинут, Повис дрожащий узкий мост.

Друзья

Народность в русской поэзии Вышел Леший, сел на пень,

Я имени тебе не знаю

Я имени тебе не знаю, Не назову.

В смерть

B смерть, в вечный гром, в горящий вихрь, быть может, Быть может, в темь, в провал, в ничто — все я!

На песке (На песке, пред дверью бестиария)

На песке, пред дверью бестиария, На потеху яростных людей,

Футуристический вечер

Монетой, плохо отчеканенной, Луна над трубами повешена,

Ариадна. Жалоба Фессея

Ариадна! Ариадна! Ты, кого я на песке,

Залог

К нам немного доходит из прошлого мира, Из минувших столетий, — немного имен;

Лик медузы

Лик Медузы, лик грозящий, Встал над далью темных дней,

Мы (В мире широком, в море шумящем)

В мире широком, в море шумящем Мы — гребень встающей волны.

Тема предчувствий

Зигзаги Волны

Воздух становится синим

Воздух становится синим, Словно разреженный дым…

Настали дни печальные, как воды

Настали дни печальные, как воды В наполненном пруду под сенью ив.

Блудный сын

Так отрок Библии, безумный расточитель… Пушкин

Наша тень

Наша тень вырастала в длину тротуара В нерешительный час догоравшего дня.

Я люблю тебя и небо

…между двойною бездной… Ф. Тютчев

В.И. Прибыткову застольная речь

Мы здесь собрались дружным кругом, Когда весна шумит над Югом

Висби

Старый Висби! Старый Висби! Как твоих руин понятны —

Прогулка

Как вдруг нежданно стали гулки Шаги среди больших стволов!

Навет illa in alvo (она имеет во чреве)

Ее движенья непроворны, Она ступает тяжело,

Всадник в городе

Дух наших дней свое величество Являл торжественно и зло:

Весталка

У забора, где травы так редки, Как весталки, — горды, молчаливы,

Зимой

Дуй, дуй, Дувун! Стон тьмы по трубам, Стон, плач, о чем? по ком? Здесь, там —

Земля молодая

Зданья громадные стройте, Высьте над башнями башни,

В моей душе, как в глубях океана

В моей душе, как в глубях океана, Несчетность жизней, прожитых в былом:

Стародавняя Москва

Нет тебе на свете равных, Стародавняя Москва!

Первый меридиан

Через сердце к весеннему полю, Первый проведи меридиан:

Вербная суббота

(Ассонансы) С вербочками девочки,

В прошлом

Ты не ведала слов отреченья. Опустивши задумчивый взор,

Сфинкс

Я пустынной шел дорогой Меж отвесных, тесных скал, —

Сон (Как город призрачный в пустыне)

Как город призрачный в пустыне, У края бездн возник мой сон.

Чаша испытаний

Будь меж святынь в веках помянута Ты, ныне льющаяся кровь!

Орфей

Вакханки встретили Орфея На берегу немолчных вод.

Портрет (Ей лет четырнадцать; ее глаза)

Ей лет четырнадцать; ее глаза Как на сережке пара спелых вишен;

Золотой олень

Золотой олень на эбеновой подставке, китайская статуэтка XIV в, до р. Х из собрания И. С. Остроухова

Ландыш

Ландыш милый, ландыш нежный, Белый ландыш, ландыш снежный,

Черный лес луной пронизан

Черный лес луной пронизан, Светом озарен —

Повольник

Здравствуй, буйная ватага, удалых годов друзья! Вот и снова я — бродяга, вот опять — повольник я!

Моисей (Пророк, чей грозный нимб ваятель)

Пророк, чей грозный нимб ваятель Рогами поднял над челом,

Сумрак за черным окном

Сумрак за черным окном В полночь тоскливо погас.

Баллада ночи

Ах, где-то лотос нежно спит, Ах, где-то с небом слиты горы.

Романтикам

Вам, удаленным и чуждым, но близким и милым. Вам эти строфы, любимцы отринутых дней!

Египетские ночи (обработка и окончание поэмы А. Пушкина)

Поэма в 6-ти главах 1

Вечерний прилив

Кричат афиши, пышно-пестрые, И стонут вывесок слова,

Вал

Неверная, обманчивая ясность Искусственного света

Лира и ось

Вячеславу Иванову 1. Лира

Психея

Что чувствовала ты, Психея, в оный день, Когда Эрот тебя, под именем супруги,

Да, в нашей жизни есть кумир для всех единый

Да, в нашей жизни есть кумир для всех единый — То лицемерие; пред искренностью — страх!

Умереть, умереть, умереть

Умереть, умереть, умереть! На таинственном фоне картины

Больше никогда

Когда Данте проходил по улице, девушки шептали: «Видите, как лицо его опалено адским пламенем!» Летописец XIV века

Одно лишь

Я ль не искал под бурей гибели, Бросая киль в разрез волны,

Мне вспомнить страшно, вспомнить стыдно

Мне вспомнить страшно, вспомнить стыдно Мои безумные слова, —

Вечером

Дрожащей проволоки альт Звенит так нежно;

Марриэтовы мичманы

Марриэтовы мичманы, Вы, лихая ватага, —

Вступления к поэме «Атлантида»

I Муза в измятом венке, богиня, забытая миром!

Измена

Сегодня! сегодня! как странно! как странно! Приникнув к окошку, смотрю я во мглу.

Пусть лобзает меня — он лобзаньем своим

— Пусть лобзает меня — он лобзаньем своим! Удовольствия ласк его — свыше вина.

Словно птица большая

Словно птица большая Неизведанных стран,

При посылке П. Верлену перевода «романсов без слов»

Еще покорный ваш вассал, Я шлю подарок сюзерену,

Римини

В твоем, в века вонзенном имени, Хранимом — клад в лесу — людьми,

О, когда бы я назвал своею

О, когда бы я назвал своею Хоть тень твою!

Июль 1908

Да, пробил последний, двенадцатый час! Так звучно, так грозно.

Вся жизнь моя — бесформенная греза

Вся жизнь моя — бесформенная греза, И правды нет в бреду, и смысла нет во сне —

Давно, средь всех соблазнов мира

«Давно, средь всех соблазнов мира…» К. Бальмонту

Я снова одинок, как десять лет назад

Я снова одинок, как десять лет назад. Все тот же парк вокруг, за елью звезды те же,

Поликрат

К Эде Я читал у поэтов о счастьи, похожем на сон,

К Пасифае. Сонет

Нет, не тебя так рабски я ласкаю! В тебе я женщину покорно чту,

Синема моего окна

Мир шумящий, как далек он, Как мне чужд он! но сама

Отвращенье

Отвращенье И желанья —

Здесь раннего посева всходы

Здесь раннего посева всходы, Здесь воплощенье давних грез,

Волны взбегают и пенятся

Волны взбегают и пенятся, Волны на шумном прибое;

Городу

Царя властительно над долом, Огни вонзая в небосклон,

Океан — ручью

Я — океан, соленый и громадный; Люблю метать на берег пенный вал,

Печален был туманный взор

Печален был туманный взор, Слова невнятны и коротки,

Искушение гибели

Из викингов кто-то, Фритиоф ли, Гаральд ли, Что царства бросали — витать на драконе,

Презрение

Великое презрение и к людям и к себе Растет в душе властительно, царит в моей судьбе.

Нам проба

Крестят нас огненной купелью, Нам проба — голод, холод, тьма,

Я действительности нашей не вижу

Я действительности нашей не вижу, Я не знаю нашего века,

Уныние

Сердце, полное унынием, Обольсти лучом любви,

Песня девушки в тайге

Медвежья шкура постлана В моем углу; я жду…

Ф. Сологубу (триолет)

Зев беспощадной орхидеи — Твой строгий символ, Сологуб.

Похищение Берты

Шел пир небывалый за круглым столом, Блистали в шелках паладины,

Холод

Холод, тело тайно сковывающий, Холод, душу очаровывающий…

Эхо

Между гор грохочет эхо Убегающего поезда.

У гроба дня

День обессилел, и запад багряный Гордо смежил огневые глаза.

Загробный призыв

Опять, опять я — близко, рядом! Мои слова расслышь, узнай!

Две вазы

Две малых вазы из альвастра Прижать к губам и долго ждать

Счастие уединения

На побережьи речки быстрой Свой дом в уединеньи выстрой,

В духе первых христианских гимнов

Восставши ночью, бога восславим мы, Начнем служенье в славу всевышнего,

Листок, спрятанный в коре

Над Озером Грез, где большие березы Любовно дрожат на вечерней заре,

На бренность

(Сапфический метр Сульпиция Луперка) Суждена всему, что творит Природа

Из латинской антологии (Волн колыхание так наяд побеждает стремленье)

(Словесный палиндром) Волн колыхание так наяд побеждает стремленье,

Звезды закрыли ресницы

Звезды закрыли ресницы, Ночь завернулась в туман;

Её колени

Ее колени я целую. Тени Склоняются, целуя нас двоих.

Мумия

Я — мумия, мертвая мумия. Покровами плотными сдавленный,

Карл XII памятник в Стокгольме

Ты в древних сагах был предсказан, Последний викинг, вождь-герой!

В тихом блеске дремлет леска

В тихом блеске дремлет леска; Всплеск воды — как милый смех;

Рабы

Нас было много. Мы покорно Свершали свой вседневный труд:

Максимилиану Волошину (Наш Агамемнон, наш Амфитрион)

Наш Агамемнон, наш Амфитрион И наш Орфей, царь области рубежной,

Зелёный червячок

Как завидна в час уныний Жизнь зеленых червячков,

Памяти одной

Помню, помню: вечер нежный; За окном простор безмолвный;

Мечтание

О, неужели день придет, И я в слезах и умиленьи

Без обоев бревна и тес

Без обоев бревна и тес, А в окне — все дали вселенной!

Последний спор (из дневника)

(Однозвучия) Северным ветром взволнован, остужен,

Ангел бледный

Ангел бледный, синеглазый, Ты идешь во мгле аллеи.

Жадно тобой наслаждаюсь

Жадно тобой наслаждаюсь, Сумрак улиц священный!

У райских врат

Мимо стен таинственного Рая Я не раз в томленьи проходил.

Осенний день был тускл и скуден

Осенний день был тускл и скуден, А воздух недвижимо жгуч.

Закат ударил в окна красные

Закат ударил в окна красные И, как по клавишам стуча,

Анатолий в Венеции XVIII в

Я видела в окно: на маленькой гондоле Он уплывал от стен монастыря,

Баллада о женщинах былых времен

(Баллада Франсуа Вийона) Скажите, где, в стране ль теней,

К устью

На волны набегают волны, Растет прилив, отлив растет,

Бессонница

Луна стоит над призрачной горой; Неверным светом залита окрестность

Реет тень

(Начальные рифмы) Реет тень голубая, объята

Во храме Бэла

1 Ассура край постигло наводненье,

Паломничество в века

Как с камней пыль, мгновеньем свиты Огни «Лито», темь «Домино».

В Шхерах

Морской залив, вошедший в сушу Так далеко,

В ответ на одно признание (Ты обо мне мечтала в годы те)

Нине Петровской Ты обо мне мечтала в годы те,

Снега терцины

Луны холодные рога Струят мерцанье голубое

Артуру ехать в далекий путь

Артуру ехать в далекий путь! Вот громко трубят трубы!

Памяти другой

Ты здесь, на ложе ласк неверных, Обманывающих приближений,

Я за то свою мысль ненавижу

Я за то свою мысль ненавижу, Что в холодном кристалле ее

Три женщины, белая, черная, алая

Три женщины — белая, черная, алая — Стоят в моей жизни. Зачем и когда

Встреча (Ты мне предстала как виденье)

Встреча И вот уже мечтою странной

Голос города (Ру-ру, ру-ру, трах, рк-ру-ру)

Ру-ру, ру-ру, трах, рк-ру-ру… По вечерам, как поутру,

К Деметре (Небо четко, небо сипе)

Небо четко, небо сипе, Жгучий луч палит поля;

Последние думы

Последние думы О яркой земле

Хмельные кубки

Бред ночных путей, хмельные кубки. Город — море, волны темных стен.

Так вот где

Так вот где жизнь таила грани: Стол, телефон и голос грустный…

Венок

Я жить хочу! хочу печали, Любви и счастию назло.

Ветер уныло летает над палубой

Ветер уныло летает над палубой, По морю пенятся белые гребни,

Люблю я имя Анна

Люблю я имя Анна, Оно звенит, как свет,

Длитесь, мгновенья

(4-сложные рифмы) Реет река, лиловеющая

Оклики демонов

Свистки паровозов в предутренней мгле, Дым над безжизненным прудом.

За тонкой стеной

За тонкой стеной замирала рояль, Шумели слышней и слышней разговоры,—

Цветики убогие

Цветики убогие северной весны, Веете вы кротостью мирной тишины.

Веретена

Застонали, зазвенели золотые веретена, В опьяняющем сплетеньи упоительного звона.

Гимн Атону

Прекрасен восход твой, о Атон живущий, владыка столетий! Дивный, светлый, могучий, — любви твоей — меры нет, лучи твои — радость.

Три символа

(Риторнель) Серо

Кругами двумя

Авто, что Парижем шумят, Колонны с московской ионией, —

К.Д. Бальмонту (Вечно вольный, вечно юный)

Вечно вольный, вечно юный, Ты как ветер, как волна,

Максимилиану Шику

Я многим верил до исступленности. Urbi et Orbi

Польше

Орел одноплеменный! …Верь слову русского народа:

Белый цвет магнолий

Белый цвет магнолий Смотрит, как глаза.

Армянская песня любви

(Степаннос, XVII в.) Нежная! милая! злая! скажи,

Последний путь

Быть может, я в последний раз Свою дорогу выбираю,

Где-то

Островки, заливы, косы, Отмель, смятая водой;

Почему я только мальчик

Почему я только мальчик, Бедный мальчик, так влюбленный

Утренняя тишь

В светлом жемчуге росинок Чаши бледные кувшинок

Себастьян

На медленном огне горишь ты и сгораешь, Душа моя!

Есть поразительная белость

Есть поразительная белость Снегов в вечерний час, и есть

Ультиматум весны

Каждогодно все так же, из миллионолетия в новые, В срочный день объявляет весна ультиматум,

Качели

Вот опять мы уносимся, взброшенные Беспощадным размахом качелей,

Снова

Почему мы снова связаны Страсти пламенным жгутом?

На заре

Бледнеет ночь. Свой труд окончив, С улыбкой думаю о ней,

Закат над морем

Над морем из серого крепа, На призрачно-розовом шелке,

Прощание

(На пристани пустынной бледный мальчик Глядит, как гаснет огненный закат…)

Дом видений

Душа моя — Элизиум теней. Ф. Тютчев

Клеопатра (Нет, как раб не буду распят)

Нет, как раб не буду распят, Иль как пленный враг казнен!

Мировая война XX века

Не заглушить стремленья к высшей сфере И буре той, что днесь шумит кругом!

Облегчи нам страдания, Боже

Облегчи нам страдания, боже! Мы, как звери, вгнездились в пещеры —

Веснянка

Лишь на севере мы ценим Весь восторг весны, —

Тайна деда

— Юноша! грустную правду тебе расскажу я: Высится вечно в тумане Олимп многохолмный.

Александрийский столп

На Невском, как прибой нестройный, Растет вечерняя толпа.

Эней

К встающим башням Карфагена Нептуна гневом приведен,

Шестая годовщина

Шестой! да, шестой! вновь за черными красные цифры, Кричит календарь — межевать вдохновенье но дням,

К Швеции

В этом море кто так щедро Сев утесов разбросал,

Песнь норманнов в Сицилии

(Припев) Здесь в рощах помавают лавры,

Пирамиды

В пустыне, где царственный Нил Купает ступени могил;

Дома

Я люблю высокие дома, Где небо чуть светит у крыши,

Не лги, мечта! Былого жгуче жаль

Не лги, мечта! былого жгуче жаль, Тех светлых ласк, тех нежных откровений,

Не плачь и не думай

Не плачь и не думай: Прошедшего — нет!

К.А. Коровину (Душа твоя, быть может, ослепительней)

Душа твоя, быть может, ослепительней, Чем яркость буйная твоих картин.

Переселение народов

Хоть иногда лампады Рок гасил, Рим до конца исполнил труд владыки,

О императорах

(Моностихи Авсония) Первый Юлий раскрыл чертоги царские Цезарь;

Фабричная (Есть улица в нашей столице)

Есть улица в нашей столице. Есть домик, и в домике том

Афинский поденщик говорит

Что моя жизнь? лишь тоска да забота! С утра до вечера — та же работа!

Два мака

Наши души — два яркие мака, У которых сплелись лепестки;

Ребёнком я, не зная страху

Ребёнком я, не зная страху, Хоть вечер был и шла метель,

Одному из братьев

Свой суд холодный и враждебный Ты произнес, но ты не прав!

Милый сон

Продлись, продлись, очарованье! Ф. Тютчев

Пифагорейцы (драматический этюд)

Синарет погружен в рассматривание рукописи. Раб показывается в дверях. Потом Филон.

Роскошен лес в огне осеннем

Роскошен лес в огне осеннем, Когда закатом пьян багрец,

Улица

Окна зеркальные, Крики нахальные

Закат

Видел я, над морем серым Змей-Горыныч пролетал.

Сонет (О ловкий драматург, судьба, кричу я «браво»)

О ловкий драматург, судьба, кричу я «браво» Той сцене выигрышной, где насмерть сам сражен,

По меже

Как ясно, как ласково небо! Как радостно реют стрижи

Парки бабье лепетанье

Парки бабье лепетанье Жутко в чуткой тишине…

Числа

Мечтатели, сибиллы и пророки Дорогами, запретными для мысли,

Я путешественник случайный

Я путешественник случайный, Бродяга в мире, дикий скиф,

Звездное небо бесстрастное

Звездное небо бесстрастное, Мир в голубой тишине;

Oblat (Кто сожалеет о прекрасных днях)

(Рондо) Кто сожалеет о прекрасных днях,

Когда мы бывали

Когда мы бывали Томительно сцеплены

Над снегом Канады

Там, с угла Оттанукзгла, где снегом зарылась Канада, Тде, гигантская кукла, нос — в полюс, Америка, — рысь

Если мне суждено умереть

Если мне суждено умереть, Не окончив начатых созданий,

На рынке белых бредов

День, из душных дней, что клеймены на рынке белых бредов;

Должен был

Должен был Герострат сжечь храм Артемиды в Эфесе, Дабы явить идеал жаждущих славы — векам.

Не говори мне, что ты любишь

Не говори мне, что ты любишь меня! Я боюсь аромата роз,

К большой медведице

Волшебница северной ночи, Большая Медведица, — ты

Данте в Венеции

По улицам Венеции, в вечерний Неверный час, блуждал я меж толпы,

Марфа и Мария

Печемся о многом, — Одно на потребу:

Ночные цветы

Под зноем дня в пыли заботы На придорожьях суеты,

Близким (Нет, я не ваш! Мне чужды цели ваши)

I Нет, я не ваш! Мне чужды цели ваши,

Под гулы и взрывы

Вихри войны, кони гибели, не успокоены, Роя просторы, опоры былого крушат;

Служителю муз

Свой хор заветный водят музы Вдали от дольных зол и бед,

Чудовища

Зловещее и смутное есть что-то… К. Фофанов

Позор

Венчальные платья мы сняли, Сронили к ногам ожерелья

Любовь, как властный недруг, вяжет

Но есть сильней очарованье. Ф. Тютчев

Настал заветный час дремотный

Настал заветный час дремотный. Без слов, покорствуя судьбе,

Люблю одно

Люблю одно: бродить без цели По шумным улицам, один;

Песня гренландцев

Высока гора Кунак на Юге, Я вижу ее.

Гарибальди

Что сделал ты, кем был, не это важно! Но ты при жизни стал священным мифом,

Ученик Орфея

Я всюду цепи строф лелеял, Я ветру вслух твердил стихи,

Атлантида (Провеял дух, идущий мимо)

Провеял дух, идущий мимо. Его лицо — неуловимо,

Цепи

Их цепи лаврами обвил. Пушкин

Я не видал таинственных лесов

Я не видал таинственных лесов Безудержной природы Индостана,

Обошла тропа утес

Обошла тропа утес, Выше всходят буки.

Святогор

Сплошное кваканье лягушек С давно заросшего пруда, —

На могиле Ивана Коневского (8 июля 1901 г.)

Я посетил твой прах, забытый и далекий, На сельском кладбище, среди простых крестов,

Наши дни

Не вброшены ль в былое все мы, Иль в твой волшебный мир, Уэллс?

Вечерние пеоны

По широкому простору предвечерней синевы Засияли, заблистали начертания созвездий,

Монопланы

(Рифмы дактиле-хореические) Высоко над городом,

Памяти И. Коневского

Блажен, кто пал, как юноша Ахилл, Прекрасный, мощный, смелый, величавый,

Я люблю у застав переулки Москвы

Я люблю у застав переулки Москвы, Разноцветные, узкие, длинные,

Klassische walpurgisnacht (классическая вальпургиева ночь) (Гете, «Фауст», часть 2)

Ночи, когда над городом Дымы лесных пожаров,

Фирвальштеттское озеро

Фирвальштеттское озеро — Роза Ветров… К. Бальмонт

А.М. Добролюбову (Смутно куритесь, туманы былого)

Смутно куритесь, туманы былого! Месяц безжизненный встал, освещая тропинку по скалам.

После сенокоса

Цветы подкошенные, Рядами брошенные,

За пределами сказок (Под навесом темной ели)

Под навесом темной ели, На ковре из мягкой хвои,

Pou sto (где бы стать)

Ты ль пригоршнями строфы по радио, Новый орфик, на Марс готовишь?

Роковой ряд. Венок сонетов

1. Леля Четырнадцать имен назвать мне надо…

Восход луны

(Ритмы 4-стопного хорея) Белых звезд прозрачное дыханье;

Я в высокой узкой башне

Я в высокой узкой башне, Кто меня привел сюда?

Восточное изречение

(Метаграмма) Что нам весной или за ней дано?

Девичья (То-то жизнь наша прискорбна)

То-то жизнь наша прискорбна: Мы весь день разлучены!

Побег

И если, страстный, в час заветный, Заслышу я мой трубный звук…

Весной

Не в первый раз твои поля Обозреваю я, Россия;

Не память

Как дни тревожит сон вчерашний, Не память, — зов, хмельней вина, —

К Варшаве

К Варшаве красноармейцы, В Балтике английский флот.

Равному ответ на его послание

Не бойся едких осуждений, Но упоительных похвал.

Озими зеленые, оголенный лес

Озими зеленые, оголенный лес, Небо серо-синее, мертвые цветы,

Она в густой траве запряталась ничком

Умер великий Пан Она в густой траве запряталась ничком,

Портрет женщины

Он в старой раме, с блеклыми тонами, В губах усмешка, взгляд лукав и строг,

Из-за облака скользящий

Из-за облака скользящий Луч над эмблемой водой

Офелия

Ты не сплетала венков Офелии, В руках не держала свежих цветов;

В альбом девушке (В не новом мире грез и прозы)

В не новом мире грез и прозы Люби огни звезды вечерней,

Записка самоубийцы

Завтра, когда мое тело найдут, Плач и рыданья поднимутся тут.

К моей Миньоне

Посв. моей Миньоне Знаешь, Миньона, один только раз

Из ада изведенные (В страну без возврата, в жилище)

В страну без возврата, в жилище мертвых устремилась богиня

Гимн Афродите (Гимны слагать не устану бессмертной и светлой богине)

Гимны слагать не устану бессмертной и светлой богине. Ты, Афродита-Любовь, как царила, так царствуешь ныне.

За картами

Опять истомой дышит март, А запад вкрадчиво-малинов…

Тридцатый месяц

Тридцатый месяц в нашем мире Война взметает алый прах,

Усни, белоснежное поле

(Рифма предпоследнего слова) Усни, белоснежное поле!

Еще «мы» (Мы только стон у вечной грани)

Мы только стон у вечной грани, Больные судороги рук,

Из арабской лирики отрывок

Катамия! оставь притворство, довольно хитростей и ссор, Мы расстаемся, — и надолго, — с прощаньем руки я простер.

Мадригал

Имя твое — из золота, Маленький, сверкающий слиток,

Лишь миги

Не шествия, где в гул гудят знамена, Не праздник рамп, не храмовой хорал, —

Ты — что загадка

(Семисложные рифмы) Ты — что загадка, вовек не разгадывающаяся!

Мох, да вереск, да граниты

Мох, да вереск, да граниты… Чуть шумит сосновый бор.

Родное

Березка любая в губернии Горько сгорблена грузом веков,

Я видел искры от кирки

Я видел искры от кирки, Ударившей о камень.

Небо чернело с огнями

Небо чернело с огнями, Море чернело без звезд.

Длятся, длятся

Длятся, длятся, сцеплены, союзны, Лентой алой скрепленные ночи.

У вагонного окна

Дали сумрачны и хмуры. И причудливы и строги,

Молитесь

Молитесь о праздничных розах, О лилиях чистых молитесь,

В пустынях

Так вот в какие пустыни Ты нас заманил, Соблазнитель!

Ultima Thule

Где океан, век за веком стучась о граниты, Тайны свои разглашает в задумчивом гуле,

Речи медной, когда-то звучавшей на форуме Римском

Речи медной, когда-то звучавшей на форуме Римском, Я бы ответить желал звуками тех же времен,

И небо и серое море

И небо и серое море Уходят в немую безбрежность.

Треугольник

Я, еле

Восторг женщины

(Разноударные омонимические рифмы) Я — под синим пологом

На дальней полке мирным строем стоя

На дальней полке мирным строем стоя, Спят с ранних лет любимые тома:

Memento mori (Ища забав, быть может, сатана)

Ища забав, быть может, сатана Является порой у нас в столице:

Молния

Опять душа моя расколота Ударом молнии, и я,

Весь день был тусклый, бледный и туманный

Весь день был тусклый, бледный и туманный; Шли облака в уныло-смутной смене;

Юргису Балтрушайтису

Нам должно жить! Лучом и светлой пылью, Волной и бездной должно опьянеть,

Гребцы триремы

Тесно во мгле мы сидим, Люди, над ярусом ярус.

Охотник

Над бредом предзакатных марев, Над трауром вечерних туч,

В вертепе

В сияющем изысканном вертепе, Под музыку, сулившую канкан,

Весна

Белая роза дышала на тонком стебле. Девушка вензель чертила на зимнем стекле.

Близкой (Как страстно ты ждала ответа)

Как страстно ты ждала ответа! И я тебе свой дар принес:

Кошмар (Эту женщину я раз единый видел)

Эту женщину я раз единый видел. Мне всегда казалось: было то во сне.

Перед электрической лампой

Злобный змей, зигзагом длинным Раздевавший темень туч,

На смерть вождя

Пред гробом Вождя преклоняя колени, Мы славим, мы славим того, кто был Ленин

Кончено! Кончено! Я побежден

Кончено! кончено! Я побежден. — Смейтесь!

Чуть сквозь улыбку над картой европы 1922 г

Встарь исчерченная карта Блещет в красках новизны —

Тени

Сладострастные тени на темной постели окружили, легли, притаились, манят. Наклоняются груди, сгибаются спины, веет жгучий, тягучий, глухой аромат.

Что день, то сердце все усталей

Что день, то сердце все усталей Стучит в груди; что день, в глазах —

Революция

К великой цели двигались народы. Век философии расцвел, отцвел;

Остров

Пусть он останется безвестным За далью призрачной неведомых морей,

В ночной полумгле

В ночной полумгле, в атмосфере Пьянящих, томящих духов,

Над омутом

Ветер, сумрачно пророчащий, Всплеск волны, прибрежье точащей,

Памяти Е.И.П. (Мы встретились с нею в пустыне)

Мы встретились с нею в пустыне, Утром в пустыне.

Видение крыльев

Связанные взглядом, Над открытой бездной

Встречной

Я только рыцарь и поэт, Потомок северного скальда.

Третья осень

Вой, ветер осени третьей, Просторы России мети,

В духе латинской антологии

1 Алую розу люби, цветок Эрицине любезный:

На льдинах

(Богатые рифмы) Задумчиво я слушаю

Жигули

Над водой поникли ивы, Гор лесистые извивы

На песке (Маленькая девочка)

Маленькая девочка На песке, на лесенке

Я провижу гордые тени

Я провижу гордые тени Грядущих и гордых веков,

Мы (Мы были гребень волны взнесенной)

Мы — гребень встающей волны. «Tertia Vigilia»

Только русский

Только русский, знавший с детства Тяжесть вечной духоты,

Рондо (Не смею все мечты вложить я в стих)

Не смею все мечты вложить я в стих, И все ж его ласкаю и лелею…

На берегу

(Омонимические рифмы) Закрыв измученные веки,

Соломон

Что было? Вихрь тысячелетий Качал весы, играл людьми, —

Здесь же, в театре, когда-то с тобой

Здесь же, в театре, когда-то с тобой Так же следил я за шумной толпой,

Сонет в духе Петрарки

Вчера лесной я проезжал дорогой, И было грустно мне в молчаньи бора,

Из песен австралийских дикарей

1 Кенгуру бежали быстро,

Магистраль

Были лемуры, атланты и прочие… Были Египты, Эллады и Рим…

Голос города терцины

Когда я ночью, утомлен, иду Пустынной улицей, и стены сонны,

Мне кажется, что в саване я

Мне кажется, что в саване я, Лежу в глухой земле.

Паломникам свободы

Свои торжественные своды Из-за ограды вековой

Цветок засохший, душа моя

Цветок засохший, душа моя! Мы снова двое — ты и я.

Продажная

Едва ли ей было четырнадцать лет — Так задумчиво гасли линии бюста.

В последний раз пропел петух

День — сей сияющий покров. Тютчев

Она — прелестна

(Глубокие рифмы) Она прелестна, как весной лился,

Краткий дифирамб

Летайте, птицы, — И мы за вами!

В лесу

Если сердцу тяжко и грустно, И надежда сомненьем отравлена,

В священной бездне мглы архангел мне предстал

В священной бездне мглы архангел мне предстал, В его зрачках сверкал карбункул и опал.

В альбом (Что наша жизнь? Несчастный случай)

Что наша жизнь? Несчастный случай! Напиток страсти, остро-жгучий,

Врубелю

От жизни лживой и известной Твоя мечта тебя влечет

Целение

Целит вечернее безволие Мечту смятенную мою.

Из ада изведенные (Астарта! Астарта! И ты посмеялась)

Астарта! Астарта! И ты посмеялась, В аду нас отметила знаком своим,

Вечная весна

(Одностопные ямбы) И ночи — короче, и тени — светлей,

В Вильно

Опять я — бродяга бездомный, И груди так вольно дышать.

Потомок

Древний замок мой весь золотой и мраморный, В нем покои из серебряных зеркал;

Гесперидовы сады

Где-то есть, за темной далью Грозно зыблемой воды,

О да! Я — темный мотылек

Я — мотылек ночной… В. Брюсов

Последние слова

И я опять пишу последние слова, Предсмертные стихи, звучащие уныло…

Вечер после свиданья

(Силлабические стихи.) Вода едва качает

К Лидии (Реже всё трясут запертые двери)

(Сапфическая строфа Горация) Реже всё трясут запертые двери,

Поезд врывается в древние скалы

Поезд врывается в древние скалы, — Слева и справа гранит.

Глупое сердце, о чем же печалиться

Поcв. Э. Глупое сердце, о чем же печалиться!

И снова дрожат они, грезы бессильные

И снова дрожат они, грезы бессильные, Бессильные грезы ненужной любви;

Который раз

Опять весна. Знакомый круг Замкнут — который раз!

Драма в горах. Надпись к гравюре

Гравюра изображает снежную метель в пустынной горной местности; полузасыпанный снегом, лежит труп человека в медвежьей шубе, а поблизости умирающий орел со стрелой в груди. Пропел протяжный стон стрелы;

Опять безжалостные руки

Опять безжалостные руки Меня во мраке оплели.

Клавдии Николаевне *** (Вы только промелькнули, — аккуратной)

Вы только промелькнули, — аккуратной, Заботливой и ласковой всегда.

Орфей и Эвридика

Орфей Слышу, слышу шаг твой нежный,

На заданную тему у Случевского

Март! Пора нам жить наруже! Как бегут ручьи из пены!

Тоска бродячего светила

Тоска бродячего светила По дерзкой вольности своей

Как дельфин

(начальные рифмы) Как дельфин тропических морей…

Сонет к смерти

Смерть! обморок невыразимо-сладкий! Во тьму твою мой дух передаю,

Веселый зов весенней зелени

Веселый зов весенней зелени, Разбег морских надменных волн,

Елена у Парида

Идет, безвольно уступая, — Власть Афродиты рокова! —

Праздник труда гимн первого мая 1919 года

На сонных каналах Венеции Колышут весло гондольеры;

Симпосион заката

Всё — красные раки! Ой, много их, тоннами По блюдам рассыпал Зарный Час (мира рьяный стиль!),

Та же грудь

Давно охладели, давно окаменели Те выкрики дня, те ночные слова:

День красочный, день ярко-пестрый

Есть некий час всемирного молчанья. Ф. Тютчев

Подражание Рабиндранату Тагору

Когда тебе, дитя, я приношу игрушки, Мне ясно, почему так облака жемчужны,

Тени прошлого

Осенний скучный день. От долгого дождя И камни мостовой, и стены зданий серы;

Надо струны перестроить

Надо струны перестроить Вновь на новый лад,

Церкви, великие грани

Церкви, великие грани, Голос ваш радостно строг!

Закат спокойный и огнистый

Закат спокойный и огнистый, Как пронизал лучами ты

К ветрам

Заветные ветры! скользя по пустыне, Развейте мою молодую тоску,

Неужели это была ты

Неужели это была ты — В сером платье

Царица

С конки сошла она шагом богини (Лилия белая, взросшая в тине!).

Подражание Горацию

(Алкаический метр) Не тем горжусь я, Фебом отмеченный,

Женщина, безумная гордячка

Женщина, безумная гордячка! Мне понятен каждый ваш намек,

Как птицы очковой змеей очарованы

Как птицы очковой змеей очарованы, Поднять мы не смеем измученных рук,

На Карпатах

Уступами всходят Карпаты Под ногами тает туман.

После ночи бессонной

После ночи бессонной, После тягостных дум,

Работа

Единое счастье — работа, В полях, за станком, за столом,-

Мы скифы

Мы — те, об ком шептали в старину, С невольной дрожью, эллинские мифы:

Corona (Тайны, что смутно светятся)

Тайны, что смутно светятся, Знаком заветным отметятся.

Заботы дня, как псы, меня бесславно травят

Заботы дня, как псы, меня бесславно травят, Взывает ловчий рог, бегу я, как кабан…

Возрождение

Во все века жила, затаена, И жажда светлых, благостных веселий.

В час, когда гений вечерней прохлады

В час, когда гений вечерней прохлады Жизнь возвращает цветам,

В разрушенном Мемфисе

Как царственно в разрушенном Мемфисе, Когда луна, тысячелетий глаз,

Сказка (Я учусь быть добрым, я хочу быть ласковым)

Я учусь быть добрым, я хочу быть ласковым. Вы, стихов поющих верные хранители:

Атлантида

Над буйным хаосом стихийных сил Зажглось издревле Слово в человеке:

Проходит день, как смена отражений

Проходит день, как смена отражений — Разноголосица движений, красок, слов,

Ленин

Кто был он?- Вождь, земной Вожатый Народных воль, кем изменен

Есть что-то позорное в мощи природы

Есть что-то позорное в мощи природы, Немая вражда к лучам красоты:

К тихому океану

Снилось ты нам с наших первых веков Где-то за высью чужих плоскогорий,

К.Д. Бальмонту (Ты нашел свой путь к лазури)

Чахлые сосны дорогу к лазури найдут. К. Бальмонт

Лев святого Марка

Pax tihi, Marce, evangelista meus.[1] (Надпись па книге, которую держит в лапах лев Святого Марка)

Реквием на смерть В.И. Ленина

(Музыка Моцарта) Все голоса.

Звезда

В дни юности, на светлом небе, Признал я вещую звезду,

Сборщиков (Пожертвуйте, благодетели)

Пожертвуйте, благодетели, На новый колокол —

К монахине в средние века

Ты — монахиня! лилия бога! Ты навеки невеста Христа!

Чуть видные слова седого манускрипта

Чуть видные слова седого манускрипта, Божественный покой таинственных могил,

Вечер над морем

Желтым золотом окрашены Дали в просветы хвои.

Мысленно, да

Мысленно, да! но с какой напряженностью Сквозь окна из книг озираем весь мир мы!

Дозор

Я слежу дозором Медленные дни.

Болезнь

Демон сумрачной болезни Сел на грудь мою и жмет.

Проблеск

Как то предвидел Дух и Даниил предрек. Ф. Тютчев

В саду

Не дремлют тени, Не молкнет сад;

Уголки улицы

1 Темная улица; пятнами свет фонарей;

Дитя, скажи мне, что любовь

— Дитя, скажи мне, что любовь? — Вот этот ужас мой без воли,

Да, я безумец! Я не спорю!

Да, я безумец! я не спорю! Воспоминанья заглуша,

Красное знамя

Красное знамя, весть о пролетариате, Извиваясь кольцом,

Общая станция

Веками, эпохами, эрами, Вертясь, их земля межевала, —

Близкой

И когда меня ты убьешь, Ты наденешь белое платье,

Электрические светы

Мы — электрические светы Над шумной уличной толпой;

В вагоне

В ее глаза зеленые Взглянул я в первый раз,

Скользящая терцина (наброски)

Когда мечта, под волей господина, Должна идти вперед, как вьючный мул, —

Частушки

(Склад новонародных песен) 1

Поэзия

Ты знаешь, чью любовь мы изливаем в звуки? Ты знаешь, что за скорбь в поэзии царит?

Город вод

Был он, за шумным простором Грозных зыбей океана,

В горах, в монастыре, песнь колокола плачет

(Сонет Мисака Мицарэнца) В горах, в монастыре, песнь колокола плачет;

В неконченом здании

Мы бродим в неконченом здании По шатким, дрожащим лесам,

Неизбежность октавы

Не все ль равно, была ль ты мне верна? И был ли верен я, не все равно ли?

Случайная стрела

Стоял я в этот час, незрящий Пред будущей судьбой Эдип,

Памятник

Преисполнись гордости… Гораций

В Варшаве

А.Р. Ледницкому В первый раз по улицам Варшавы

На форуме

Не как пришлец на римский форум Я приходил — в страну могил,

После ночи

После ночи свиданья любовного, Тихой улицей, тающей тьмой,

Прохожей

Она прошла и опьянила Томящим сумраком духов

Пеплум

Знаю сумрачный наход Страсти, медленно пьянящей:

Песня древнего народа тема Райдера Хаггарда

Лесная птица, влетевшая в сумрачный зал; Рука ребенка, зажавшая острый кинжал, —

Песня североамериканских индейцев

Маниту! Маниту! Маниту! Ты благ, ты мудр, ты велик!

Первая звездочка

Первая звездочка! око вечернее, Привет тебе!

Пляска дум

(Одностопные хореи) Моря вязкий шум,

Оправдание земного

Ангел Огни твоей земной вселенной —

Я (Мой дух не изнемог)

Мой дух не изнемог во мгле противоречий, Не обессилел ум в сцепленьях роковых.

Тонкой, но частою сеткой

Тонкой, но частою сеткой Завтрашний день отделен.

Слово бросает на камни одни бестелесные тени

Слово бросает на камни одни бестелесные тени, В истине нет ни сиянья, ни красок, ни тьмы.

Софии С., подарившей мне лепесток розы

Лепесток отцветающей розы — Не символ ласкательной встречи:

Краткими складками взморщи

Краткими складками взморщи, Ветер, пугливую гладь,

Амалтея

Пустынен берег тусклого Аверна, Дрожат кругом священные леса,

В лодке

Завечерело озеро, легла благая тишь. Закрыла чашу лилия, поник, уснул камыш.

Прелести земли

Все реже я и все бесстрастней Смотрю на прелести земли,

В итальянском храме

Vulnerant omnea, ultima necat[1] Надпись на часах

И в ужасе я оглянулся назад

И в ужасе я оглянулся назад, И понял безумие жизни.

У колонны

Среди детей, на мраморной ступени, Она сидела, голову склоня.

Я и кот

Славный кот мой одноглазый, Мы с тобой вдвоем.

Медея

На позлащенной колеснице Она свергает столу с плеч

Рыбье празднество

Пусть царит уныние где-то на земле! Беспечально празднество рыб в Па-де-Кале!

Принцип относительности

Первозданные оси сдвинуты Во вселенной. Слушай: скрипят!

Последний день

Он придет, обезумевший мир, Который поэтом прославлен.

Встреча (Еще мы чужие в мгновенье при встрече)

Еще мы чужие в мгновенье при встрече, Лепечем банально ненужные речи,

Буря с берега

(Пеон третий) Перекидываемые, опрокидываемые,

В ту ночь

(Газелла) В ту ночь нам птицы пели, как серебром звеня,

Ночью у реки

Воды — свинца неподвижней; ивы безмолвно поникли; Объят ночным обаяньем выгнутый берег реки;

Сердце утомленное хочет одного

Сердце утомленное хочет одного, Глупенькая девочка, — счастья твоего.

Черт и ведьма

Ну, затеял перебранку Косолапый лысый черт!

На лесной дороге

По дороге встречный странник, В сером, рваном армяке,

Духи огня

Потоком широким тянулся асфальт. Как горящие головы темных повешенных,

На новый 1905 год

И вот в железной колыбели, В громах, родится новый год.

Городская весна

(Строфы) Городская весна подошла, растопила

Гордись! Я свой корабль в Египет

Гордись! я свой корабль в Египет, Как он, вслед за тобой провлек;

По поводу Chefs d’oeuvre

Ты приняла мою книгу с улыбкой, Бедную книгу мою…

Я свечку погасил — и прямо под окном

Я свечку погасил — и прямо под окном Зеленоватый свет означил арабески,

Каждый день

Каждый день поминайте молитвой умильной Тех, кто молится нынче на ратных полях,

Безумие белого утра смотрело в окно

Безумие белого утра смотрело в окно, И было все странно-возможно и все — все равно.

Дивный генуэзец! Как нам стали понятны

Дивный генуэзец! как нам стали понятны Твои пророческие слова:

Отреченного веселья

Отреченного веселья Озаренная печаль:

Меж скал разбитых

Меж скал разбитых, — Один! один!

Прими послание, о Виктор

Прими послание, о Виктор! Слагаю песнь тебе я в честь,

Хорошо бы нам додуматься

Хорошо бы нам додуматься До весенних песен птиц,

Я помню свет неверно-белый

Я помню свет неверно-белый И запах роз, томивший нас,

Антоний

Ты на закатном небосклоне Былых, торжественных времен,

Баку

Холодно Каспию, старый ворчит; Длится зима утомительно-долго.

К портрету Лейбница

Когда вникаю я, как робкий ученик, В твои спокойные, обдуманные строки,

Сандрильоне (Был день хрустальный, даль опаловая)

М.И. Балтрушайтис Был день хрустальный, даль опаловая,

Вечер после дождя

Ветер печальный, Многострадальный,

Детская площадка

В ярком летнем свете, В сквере, в цветнике,

Лесные тропинки

(Внутренние постоянные рифмы) Лесные тропинки! лесные тропинки! не раз и не два

Когда сижу один и в комнате темно

Когда сижу один и в комнате темно, И кто-то за стеной играет долго гаммы, —

В альбом Н*** (Она мила, как маленькая змейка)

Она мила, как маленькая змейка, И, может быть, опасна, как и та;

Девятое марта

Сорок было их в воде холодной Озера, — страдавших за Христа.

Царю северного Полюса

Вступления 1

В том же парке (Здравствуй, листик, тихо подающий)

Здравствуй, листик, тихо подающий, Словно легкий мотылек!

Зыблются полосы света

Зыблются полосы света В черной, холодной воде.

Флореаль 3 года

Первый голос Отзвенели дни зимы,

День за днем

Мясорубками тело измолото, День за днем, день за днем, день за днем.

Обреченный. Голос. Ответ.

Голос «Ты — мой, моей рукой отмечен,

Уныние (Уныние! Твой берег скал безлесных)

Уныние! твой берег скал безлесных Глухим прибоем пленных пен омыт;

В дни запустений

Придут дни последних запустений, Земные силы оскудеют вдруг;

Венеция

Почему под солнцем юга в ярких красках и цветах, В формах выпукло-прекрасных представал пред взором прах?

Костей, бутылок продавать

«Костей, бутылок продавать!» С мешком проходит он дворами.

Е.Т. (Кто глаза ее оправил)

Кто глаза ее оправил В завлекательный магнит?

Краски

Я сегодня нашел свои старые краски. Как часто взгляд на забытый предмет

Желтым шелком, желтым шелком

Желтым шелком, желтым шелком По атласу голубому

Пророчество о гибели азов

Слушайте, все люди, сумрачные песни. Те из вас, кто мудры, пусть оценят пенье.

Голос луны

(Палиндром буквенный) Я — око покоя,

Когда былые дни я вижу сквозь туман

Когда былые дни я вижу сквозь туман, Мне кажется всегда — то не мое былое,

Безвестная вестница

Что это? Пение, славленье Счастья всем хором земли,

В гамаке

В небе, слабо синеватом, С легкой дымкой белизны,

Над бредом наших разных ликов

М. Н. Семенову Над бредом наших разных ликов,

В глуби тайные вселенной

В глуби тайные вселенной, В воды темные столетий

Наутро после шабаша

Чу! под окошком звенят колокольчики, Белые, синие, разных оправ;

Дон-Жуан

Да, я — моряк! Искатель островов, Скиталец дерзкий в неоглядном море.

Сказание о разбойнике из пролога

Начинается песня недлинная, О Петре, великом разбойнике.

Дворец любви

(Средневековые строфы) Дворец Любви не замкнут каменной стеной;

Сегодня мертвые цветы

Сегодня мертвые цветы Из пышной вазы вынимая,

Пожар

(Глубокие рифмы) Рвется ветер одичалый,

К северному морю

Я пришел с тобой проститься, море, Может быть, на долгие года.

Родной язык

Мой верный друг! Мой враг коварный! Мой царь! Мой раб! Родной язык!

Труд

В мире слов разнообразных, Что блестят, горят и жгут,—

Утренняя звезда

Мы встанем с тобой при свечах, Дитя мое!

Путник

По беломраморным ступеням Царевна сходит в тихий сад —

Люблю вечерний свет, и первые огни

Люблю вечерний свет, и первые огни, И небо бледное, где звезд еще не видно.

Сонет в манере Петрарки

Как всякий, кто Любви застенок ведал, Где Страсть пытает, ласковый палач, —

На память об одном закате

А.М. Федорову Был день войны, но час предсмертный дня.

У перекрестка двух дорог

У перекрестка двух дорог Журчанье тихое фонтана;

Подруги

Три женщины, грязные, пьяные, Обнявшись, идут и шатаются.

Даль

Ветки, листья, три сучка, В глубь окна ползет акация.

И снова давние картины

И снова давние картины (Иль только смутные мечты):

Искра

Вино ли пенится, Вокалом схвачено, —

У моря

Когда встречалось в детстве горе Иль беспричинная печаль, —

Я — упоен! Мне ничего не надо!

Я — упоен! мне ничего не надо! О, только б длился этот ясный сон,

Моя мечта

Моей мечте люб кругозор пустынь, Она в степях блуждает вольной серной,

Господи! Господи!

Господи! Господи! Блуждаю один, как челнок,

Рдяность померкла за очерком гор

Рдяность померкла за очерком гор, Красок развеялся пестрый укор,

Мой маяк Мадригал

(Триолет-анафора) Мой милый маг, моя Мария, —

Я — междумирок. Равен первым

Я — междумирок. Равен первым, Я на собраньи знати — пэр,

В разные годы

В разные годы К вам приходил я, граниты,

Духи земли

Со всеми мы братья, Всем открыли объятья,

О чем еще мечтать

О чем еще мечтать мне в жизни этой? Все ведомо, изжито, свершено:

Ранняя весна

Темнеет. Тонкая луна Стоит на небе сиротливо,

Старик шел мимо башни

Старик шел мимо башни; Там девушка сидела,

В дни, когда роком я кинут

В дни, когда Роком я кинут В город, на жесткие камни;

На закатном поле

Красным закатом забрызгано поле; Дождь из оранжевых точек в глазах;

Демон самоубийства

Своей улыбкой, странно-длительной, Глубокой тенью черных глаз

С тех пор как я долго в немом ожидании

С тех пор как я долго в немом ожидании, В тихом веселии,

Просверк сеет Хронос

Нет, не струны, нет, не трубы, Мой напев над морем вейте!

Еще раз, может быть, в последний

Еще раз, может быть, в последний, Дороги выбор мне дарован,

Лунная ночь

— Банально, как лунная ночь… Juvenilia

Встреча (Близ медлительного Нила, там, где озеро Мерида)

Близ медлительного Нила, там, где озеро Мерида, в царстве пламенного Ра,

Мечта

О, если б я мог быть невинным, как ты, Как ты — отзвук лазурного эхо! —

Свет обмер, тени наклонились

Свет обмер, тени наклонились, Пространней запах слитых лип;

Сиреночка

В лесу пропела пеночка И дятел простучал.

Торжественно-больное беспокойство

Торжественно-больное беспокойство, В тебе родник невысказанных строф.

Люблю в закатном замираньи

Люблю в закатном замираньи Луча, над блестками зыбей,

Сон пророческий

В мое окно давно гляделся день; В моей душе, как прежде, было смутно.

Еще так нежны

Слова любви еще так нежны, Так жарки сгибы алчных рук,

Жрице Луны II (Владыка слов небесных, тот)

Владыка слов небесных, Тот, Тебя в толпе земной отметил, —

Снова сумрак леса зелен

Снова сумрак леса зелен, Солнце жгуче, ветер чист;

Железный путь

На середине жизненной дороги Ты встретишь мост, свободно изогнутый,

Кассандра

Пророчица Кассандра! — тень твоя, Путь совершив к благословенной Лете,

В старинной Риге

Здесь, в старинной Риге, В тихий день ненастья,

К медному всаднику (В морозном тумане белеет Исакий)

В морозном тумане белеет Исакий. На глыбе оснеженной высится Петр.

Прости мой стих, безумьем гневный

Прости мой стих, безумьем гневный, Прости мой смех, на стон похожий!

Вот вновь мои мечты ведут знакомый танец

Вот вновь мои мечты ведут знакомый танец, Знакомых образов рой реет вдалеке.

Тетрадь

Вот — вдоль исписана книгами, черный Свод стенограмм (лейбниц-глифы), тетрадь

Серафимов вереницы

Серафимов вереницы Наше ложе окружили.

Творчество

Тень несозданных созданий Колыхается во сне,

Дачи осенью

Люблю в осенний день несмелый Листвы сквозящей слушать плач,

Побледневшие звезды дрожали

Побледневшие звезды дрожали, Трепетала листва тополей,

Июльская ночь

Алый бархат вечереет, Горделиво дремлют ели,

Пытка

Эта боль не раз мной испытана, На кресте я был распят не раз,

Свобода и война

Свобода! Свобода! Восторженным кликом Встревожены дали холодной страны:

Скифы

Если б некогда гостем я прибыл К вам, мои отдалённые предки,-

Парки в Москве

Ты постиг ли, ты почувствовал ли, Что, как звезды на заре,

Яростные птицы

Яростные птицы с огненными перьями Пронеслись над белыми райскими преддверьями,

Звено в цепь

И в наших городах, в этой каменной бойне, Где взмахи рубля острей томагавка,

К армянам

Да, вы поставлены на грани Двух разных спорящих миров,

Отрывок (Небо — серое от туч)

Небо — серое от туч, Камни — серые от влаги,

Выходы

Ante omnia cavl, ne quie voa teneret invitos: patet exitue.

Рим

(Моностих Авсония) Рим золотой, обитель богов, меж градами первый

Не довольно ль вы прошлое нежили

Не довольно ль вы прошлое нежили, К былому льнули, как дети?

Умирающий день

Минувший день, склоняясь головой, Мне говорит: «Я умираю. Новый

Рассвет

День рассветает, встречая мечту… В сумраке дня я молитву прочту.

В море

Ночью светлой, ночью белой Любо волнам ликовать,

Привет через звезды

Канули краски заката, Даль синевами объята:

Игорю Северянину (Строя струны лиры клирной)

Строя струны лиры клирной, Братьев ты собрал на брань.

Рассвет (Никнут тени, обессилены)

Никнут тени, обессилены; На стекле светлей извилины;

Посвящение (Ты, предстоящая, с кем выбор мой)

Ты, предстоящая, с кем выбор мой! Стань смело здесь, где робок посвященный,

Львица среди развалин

Холодная луна стоит над Пасаргадой. Прозрачным сумраком подернуты пески.

В Дамаск

Губы мои приближаются К твоим губам,

Час воспоминаний

Воспоминанье, с нежной грустью, Меня в глаза целует. День

Земле

Как отчий дом, как старый горец горы, Люблю я землю: тень ее лесов,

Над сном надежд

Над сном надежд, что стаи птичьи, рея, Кружат года, крик ястребиный зол;

Единоборство

Я — побежден, и, не упорствуя, Я встречу гибельный клинок.

Витязь

1 — О чем же ты тоскуешь, витязь,

Гиацинт

С. Л. Полякову Словно кровь у свежей раны,

Я безволен, я покорен

Я безволен, я покорен Пред холодным алтарем,

Завещание

Я жизнь прожила безотрадно, бесцельно, И вот, как похмелье от буйного пира,

Встреча после разлуки

Забытая, былая обстановка: Заснувший парк, луны застывший свет,

Я жду у ветхого забора

Я жду у ветхого забора, Мне в окна комнаты видны,

Каменщик

— Каменщик, каменщик в фартуке белом, Что ты там строишь? кому?

Баллада о любви и смерти

Когда торжественный Закат Царит на дальнем небосклоне

Девочка с цветами

Собирай свои цветочки, Заплетай свои веночки,

Юношам

Мне все равно, друзья ль вы мне, враги ли, И вам я мил иль ненавистен вам,

Перед маем

Под землей, под слоем снега, Верит сонное зерно,

Хвала человеку

Молодой моряк вселенной, Мира древний дровосек,

Грядущие гунны

Где вы, грядущие гунны, Что тучей нависли над миром!

Я доживаю полстолетья

Я доживаю полстолетья, И на событья все ясней

Я вырастал в глухое время

Я вырастал в глухое время, Когда весь мир был глух и тих.

Смерть рыцаря Ланцелота (баллада)

За круглый стол однажды сел Седой король Артур.

Скала к скале; безмолвие пустыни

Скала к скале; безмолвие пустыни; Тоска ветров, и раскаленный сплин.

Желанье, ужасу подобное

Желанье, ужасу подобное, Меня опять влечет к стихам…

Миги

Бывают миги тягостных раздумий, Когда душа скорбит, утомлена;

В полдень

Свершилось! молодость окончена! Стою над новой крутизной.

К моей стране

Моя страна! Ты доказала И мне и всем, что дух твой жив,

Вы, снежинки, вейте

Вы, снежинки, вейте, Нас лишь пожалейте!

Эллису

Нет! к озаренной сиянием бездне Сердце мое не зови!

Декамерона

Вы, флорентинки прошлых дней! — о вас Так ясно я мечтал в обманах лунных,

Путевые заметки

1 Море, прибоем взмятеженным,

Под бананом, под бананом

Под бананом, под бананом Хорошо с тобой лежать вдвоем.

В будущем

Я лежал в аромате азалий, Я дремал в музыкальной тиши,

Призрак неизбежный триолеты

Твой лик, загадочный и нежный, Как отраженье в глубине,

Рок

(Гексаметры Авсония) Все непрочное в мире родит, и ведет, и крушит Рок,

Однострочное стихотворение

О закрой свои бледные ноги.

Стокгольм

Словно над глубями зеркала Ты из гранита возник,

В вагоне (Душно, тесно, в окна валит)

Душно, тесно, в окна валит Дымный жар, горячий дым,

Вещий ужас

Рук ласковых касанья; приближенья Губ страждущих; истома глаз ночных;

Армянская песня (Твоих грудей гранат — что меч)

(Саят-Нова, XVIII в.) Твоих грудей гранат — что меч!

Все краски радуги

Все краски радуги — небесные цвета, Все трепеты весны — земная красота,

Матери на именины

От ранних детских лет, как свет среди теней, Люблю я этот день, наш праздник, вечно жданный.

Слепой (люблю встречать на улице)

Люблю встречать на улице Слепых без провожатых.

Евангельские звери. Итальянский аполог XII века

У светлой райской двери, Стремясь в Эдем войти,

Мечты о померкшем

Мечты о померкшем, мечты о былом, К чему вы теперь? Неужели

Праздники

Ждать в детстве воскресенья, Дня пасхи, рождества,

Оклики

Четвертый Октябрь Окликаю Коршуна в пустыне:

Небо задернула бледная пленка

Небо задернула бледная пленка, Солнце мигает, и солнце бледно…

Из детской книжки

Мой плющ расцветает; живые побеги Любовно обвили суровые нити.

Последнее желанье

Где я последнее желанье Осуществлю и утолю?

В Баку

Стыдливо стучатся о пристань валы Каспийского моря,

Истинный ответ

«Ты умрешь, и большего не требуй! Благ закон всевидящей Судьбы».

У земли

Помоги мне, мать-земля! С тишиной меня сосватай!

Девочка и ангел

Маленькая девочка плакала вчера: «Почему туманами полны вечера?

Руками плечи

Руками плечи опоясаны, Глаза с глазами смежены,

Эллинизм и Рим

Прекрасен, светел, венчан, златокрыл, Цвел гений Греции. Но предстояло

После дождя

Был дождь и замер; молний взвизги Устали; тень сближала нас;

Белеет ночь. Деревья сквера

Белеет ночь. Деревья сквера Гигантским мохом поднялись.

Льдинка

Ветер вешний, ветер нежный С лаской веет над душой.

Эллада из песен Сапфо

1 Сокрылась давно Селена,

У Кремля

По снегу тень — зубцы и башни; Кремль скрыл меня — орел крылом.

Адам и Ева

Ева Адам! Адам! приникни ближе,

Смотреть в былое

Смотреть в былое, видеть все следы, Что в сушь песка вбивали караваны

Да, можно любить, ненавидя

Ненавижу и люблю Да, можно любить, ненавидя,

Заклятье Эроса

Проходя страду земную Горьких лаек и сладких мук,

К Петрограду

Город Змеи и Медного Всадника, Пушкина город и Достоевского,

Плохо приходится старому лешему

— Плохо приходится старому лешему, Мне, горемычному, брат домовой!

П.И. Постникову (Что в протоплазме зыблил океан)

Что в протоплазме зыблил океан, Что древле чувствовал летучий ящер,

Тяжела, бесцветна и пуста

Тяжела, бесцветна и пуста Надмогильная плита.

Мы ехали долго, без цели, куда-то

Мы ехали долго, без цели, куда-то, Куда-то далеко, вперед, без возврата.

Туман

Вдоль тихого канала Склоняют ветви ивы.

В духе Эйхендорфа

Я стою на опушке леса; Луна прогнала облака.

Огни! Лучи! Сверканья! Светы!

Огни! лучи! сверканья! светы! Тот ал, тот синь, тот бледно-бел…

Юргису Балтрушайтису (Ты был когда-то каменным утесом)

Ты был когда-то каменным утесом И знал лишь небо, даль да глубину.

Сумасшедший

Чтоб меня не увидел никто, На прогулках я прячусь, как трус,

Уличный митинг

Кто председатель? кто вожатый? Не ты ли, Гордый Дух, с мечом,

Братьям соблазненным

Светлым облаком плененные, Долго мы смотрели вслед.

В том сером доме, в этом переулке

В том сером доме, в этом переулке, Когда мне было двенадцать лет,

Летом 1912 года

Пора сознаться: я — не молод; скоро сорок. Уже не молодость, не вся ли жизнь прошла?

Я видел много городов

Я видел много городов, И малых и больших,

Пророчество мечты (Пусть мечта рыдает горестными восклицаньями)

Пусть мечта рыдает горестными восклицаньями. Даль горит, сверкает радостными ожиданьями!

Голос иных миров

Пусть мучит жизнь, и день, что прожит, Отзвучьем горьких дум тревожит,

Люцифер

Я — первый, до века восставший, Восставший до начала веков.

Ов. Иоаннисиану в альбом (К тебе приблизиться, то значит)

К тебе приблизиться, то значит — Вдохнуть души прекрасной свет.

Ночь с привидениями

Вот снова, с беззвучными стуками кирок, Под пристальным надзором все тех же планет,

Словно нездешние тени

Словно нездешние тени, Стены меня обступили:

Прорицание

Блистает шелковый камзол, Сверкает сбруи позолота,

Фауст

Гретхен, Гретхен, в темной нише Храма ты преклонена.

Чей-то зов

Чей-то зов, как вздох усталый… Иль то шепчут чаши лилий,

Японские танки и хай-кай

1 Устремил я взгляд,

Я устал от светов электрических

Я устал от светов электрических, От глухих гудков автомобилей;

Предание о луне (баллада)

В старинном замке Джен Вальмор Чуть ночь — звучат баллады.