Брюсов Валерий Яковлевич
1873 - 1924

Брюсов Валерий Яковлевич

Вале́рий Я́ковлевич Брю́сов (1 [13] декабря 1873, Москва — 9 октября 1924, там же) — русский поэт, прозаик, драматург, переводчик, литературовед, литературный критик и историк. Теоретик и один из основоположников русского символизма.

1603

Стихотворений

51

Лет жизни

Стихотворения

Гарибальди

Что сделал ты, кем был, не это важно! Но ты при жизни стал священным мифом,

Весеннее

Остеженный последним снегом, Весну встречая, грезит лес,

Песни (Нет таких дней, когда песни — не нужны)

Нет таких дней, когда песни — не нужны: Тают печали в лучах красоты.

Меж развалин

(Серпантин) Я, печален, блуждаю меж знакомых развалин,

После пира

Мы с дрожью страсти и печали, Едва над морем рассвело,

Легенда лет

Мощь — в плиты пирамиды; гнев холодный — В сеть клинописи; летопись побед —

Девичья (То-то жизнь наша прискорбна)

То-то жизнь наша прискорбна: Мы весь день разлучены!

Штурм неба

Сдвинь плотно, память, жалюзи! Миг, стань как даль! как мир — уют!

Сны (Сны играют на просторе)

Сны играют на просторе, Под магической луной.

Последний путь

Быть может, я в последний раз Свою дорогу выбираю,

Она в густой траве запряталась ничком

Умер великий Пан Она в густой траве запряталась ничком,

Эллису

Нет! к озаренной сиянием бездне Сердце мое не зови!

Миги

Бывают миги тягостных раздумий, Когда душа скорбит, утомлена;

Целение

Целит вечернее безволие Мечту смятенную мою.

Грезы быстрые, как чайки

Грезы быстрые, как чайки, Мчатся в область тайных снов,

Демоны пыли

Есть демоны пыли, Как демоны снега и света.

Три змеи, три кольца, окружили меня

Три змеи, три кольца, окружили меня, И в глаза мне глядят шесть сверканий огня.

Папортник

Предвечерний час объемлет Окружающий орешник.

Томные грезы (вариация)

Томно спали грезы; Дали темны были;

К.Д. Бальмонту

Нет, я люблю тебя не яростной любовью, Вскипающей, как ключ в безбрежности морской,

Кладбище

Солнце палит утомленную землю, В травах, и в птицах, и в пляске звериной,

Красное знамя

Красное знамя, весть о пролетариате, Извиваясь кольцом,

Две головки

(Рифмы дактиле-хореические) Красная и синяя —

В ладье

Дрожит ладья, скользя медлительно, На тихих волнах дрожит ладья.

Японские танки и ута

1 Роса ложится, но солнце всходит,

Дачный бред

Так бывает в июне. Часы свечерели; Из-за липы солнце целит сквозь дом;

Перед съездом в Генуе

Перед съездом в Генуе Споры, что вино:

Прокаженный рисунок тушью

Прокаженный молился. Дорога Извивалась по сдвинутым скалам;

Звезда

В дни юности, на светлом небе, Признал я вещую звезду,

Царица

С конки сошла она шагом богини (Лилия белая, взросшая в тине!).

День растоплен; море сине

День растоплен; море сине; Подступили близко горы.

Веселая (Дай мне, Ваня, четвертак)

Дай мне, Ваня, четвертак, Пожертвуй полтинник!

Гимн богам

Я верую в мощного Зевса, держащего выси вселенной Державную Геру, чьей волей обеты семейные святы

Ночная песнь странника (из Гёте)

(Свободный стих Гете) На всех вершинах —

Зов старинный

Свет из небесных скважин С лазури льется, нежен,

Я в высокой узкой башне

Я в высокой узкой башне, Кто меня привел сюда?

Осенний день был тускл и скуден

Осенний день был тускл и скуден, А воздух недвижимо жгуч.

Смерть рыцаря Ланцелота (баллада)

За круглый стол однажды сел Седой король Артур.

Улица

Окна зеркальные, Крики нахальные

Большой дорогой, шоссе открытым

Большой дорогой, шоссе открытым, Широкой шиной вздымая пыль,

Сборщиков (Пожертвуйте, благодетели)

Пожертвуйте, благодетели, На новый колокол —

Египетские ночи (обработка и окончание поэмы А. Пушкина)

Поэма в 6-ти главах 1

Данте в Венеции

По улицам Венеции, в вечерний Неверный час, блуждал я меж толпы,

Пурпур бледнеющих губ

Медленно всходит луна, Пурпур бледнеющих губ.

На церковной крыше

На церковной крыше, У самого золотого креста

Дождь и солнце

Муаровые отблески сверкают под лучом. Мы вновь на тихом озере, как прежде, мы вдвоем.

Печален был туманный взор

Печален был туманный взор, Слова невнятны и коротки,

Арарат из Эривани

Весь ослепительный, весь белый, В рубцах задумчивых морщин,

Где подступает к морю сад

Где подступает к морю сад, Я знаю грот уединенный:

Карусель

Июльский сумрак лепится К сухим вершинам лип;

Надо струны перестроить

Надо струны перестроить Вновь на новый лад,

Есть одно, о чем плачу я горько

Есть одно, о чем плачу я горько: Это прошлые дни,

Юргису Балтрушайтису (Ты был когда-то каменным утесом)

Ты был когда-то каменным утесом И знал лишь небо, даль да глубину.

В прятки

Ночь уснула, дождем убаюкана, Спит старуха, младенца крепче,

Я знаю

К.Д. Бальмонту Я знаю беглость Ночи и Зимы,

Исполненное обещание романтическая поэма

Благоговейно посвящается памяти В. А. Жуковского 1

Над Иматрой

Размер ямбического триметра Мне слышен в гуле вод твоих.

Маргерит

Ты — как камень самоцветный, Ты — как жемчуг маргерит:

Не так же ль годы, годы прежде

Не так же ль годы, годы прежде Бродил я на закате дня,

Два крыла

После тех самых путей и перепутий, Мимо зеркала теней, все напевы в мечтах,

Ни красок, ни лучей, ни аромата

Ни красок, ни лучей, ни аромата, Ни пестрых рыб, ни полумертвых роз,

Вешние воды (импровизация)

Есть ряд картин, и близких и далеких, Таимых свято в глубине души;

Прощание (Вот и ты, печальная, отчалила)

Вот и ты, печальная, отчалила От моих безмолвных берегов.

Рондо (Не смею все мечты вложить я в стих)

Не смею все мечты вложить я в стих, И все ж его ласкаю и лелею…

Охотник

Над бредом предзакатных марев, Над трауром вечерних туч,

Возвращение

Я убежал от пышных брашен, От плясок сладострастных дев,

Святогор

Сплошное кваканье лягушек С давно заросшего пруда, —

Что за тени: ты ли, греза

Что за тени: ты ли, греза? Ты ли, дума о былом?

Ветер уныло летает над палубой

Ветер уныло летает над палубой, По морю пенятся белые гребни,

Вечер после свиданья

(Силлабические стихи.) Вода едва качает

Люблю в закатном замираньи

Люблю в закатном замираньи Луча, над блестками зыбей,

Яростные птицы

Яростные птицы с огненными перьями Пронеслись над белыми райскими преддверьями,

Мир электрона

Быть может, эти электроны Миры, где пять материков,

Видение

В сумраке вечера ты — неподвижна В белом священном венце.

Прости мой стих, безумьем гневный

Прости мой стих, безумьем гневный, Прости мой смех, на стон похожий!

Усталость

Не дойти мне! не дойти мне! я устал! устал! устал! Сушь степей гостеприимней, чем уступы этих скал!

Духи земли

Со всеми мы братья, Всем открыли объятья,

Сегодня

На пестрых площадях Занзибара, По зеленым склонам Гавайи,

Ему же (Нет, мой лучший брат, не прав ты)

К.Д. Бальмонту Нет, мой лучший брат, не прав ты:

Так вот где

Так вот где жизнь таила грани: Стол, телефон и голос грустный…

Сеятель

Я сеятеля труд, упорно и сурово, Свершил в краю пустом,

Эллада из песен Сапфо

1 Сокрылась давно Селена,

Наша тень

Наша тень вырастала в длину тротуара В нерешительный час догоравшего дня.

Туман (Пьяные лица и дымный туман)

Пьяные лица и дымный туман… В дымке туманной лепечет фонтан.

Молиться

Молиться? Я желал Молиться, но душа,

На рынке белых бредов

День, из душных дней, что клеймены на рынке белых бредов;

О последнем рязанском князе Иване Ивановиче

Ой вы, струночки — многозвончаты! Балалаечка — многознаечка!

Подруги

Три женщины, грязные, пьяные, Обнявшись, идут и шатаются.

Отвращенье

Отвращенье И желанья —

Две испанских песенки

(Романские ассонансы) 1

Буря и затишье

Плывем пустынной Ладогой, Под яркой аркой — радугой;

Истинный ответ

«Ты умрешь, и большего не требуй! Благ закон всевидящей Судьбы».

Ночной гном

Жутко в затворенной спальне. Сердце стучит все страдальней;

Еще недолгий срок тебе рыдать, река

Еще недолгий срок тебе рыдать, река, В оковах ледяных безжизненной зимы!

Вскрою двери

Вскрою двери ржавые столетий, Вслед за Данте семь кругов пройду,

У себя

Так все понятно и знакомо, Ко всем изгибам глаз привык;

Прощаю все, — и то, что ты лгала мне

Прощаю все, — и то, что ты лгала мне Губами алыми, дарами долгих ласк,

На лыжах

Опьяняет смелый бег. Овевает белый снег.

Иматра

Кипит, шумит. Она — все та же, Ее не изменился дух!

Девочка

Что же ты плачешь, Девочка, — во сне?

Клавдии Николаевне *** (Вы только промелькнули, — аккуратной)

Вы только промелькнули, — аккуратной, Заботливой и ласковой всегда.

Психея

Что чувствовала ты, Психея, в оный день, Когда Эрот тебя, под именем супруги,

Речи несмелых признаний

Речи несмелых признаний, Тихие речи любви —

Каменщик (Камни, полдень, пыль и молот)

Камни, полдень, пыль и молот, Камни, пыль и зной.

Я свечку погасил — и прямо под окном

Я свечку погасил — и прямо под окном Зеленоватый свет означил арабески,

На берегу

(Омонимические рифмы) Закрыв измученные веки,

Свобода и война

Свобода! Свобода! Восторженным кликом Встревожены дали холодной страны:

Предчувствие (Во мгле, под шумный гул метели)

Во мгле, под шумный гул метели, Найду ль в горах свой путь, — иль вдруг,

Над океаном прилив

Пробил час. Ты вновь безволен, Вновь, взыграв, бежишь к земле.

Часы прошли, как сон изменчивый

Часы прошли, как сон изменчивый, О вечер! наступай и ты,

Предвещание

Быть может, суждено земле В последнем холоде застынуть;

Лира и ось

Вячеславу Иванову 1. Лира

Строго и молча, без слов, без угроз

Строго и молча, без слов, без угроз, Падает медленно снег;

Отреченье

Как долго о прошлом я плакал, Как страстно грядущего ждал,

Песня из темницы

(Строфы с однозвучными рифмами) Загорелся луч денницы,

Памяти И. Коневского

Блажен, кто пал, как юноша Ахилл, Прекрасный, мощный, смелый, величавый,

Медея

На позлащенной колеснице Она свергает столу с плеч

Побледневшие звезды дрожали

Побледневшие звезды дрожали, Трепетала листва тополей,

Я помню вечер, бледно-скромный

Я помню вечер, бледно-скромный, Цветы усталых георгин,

Земля молодая

Зданья громадные стройте, Высьте над башнями башни,

Максимилиану Волошину (Наш Агамемнон, наш Амфитрион)

Наш Агамемнон, наш Амфитрион И наш Орфей, царь области рубежной,

Мне грустно оттого, что мы с тобой не двое

Мне грустно оттого, что мы с тобой не двое, Что месяц, гость небес, заглянет к нам в окно,

На скачках

Люблю согласное стремленье К столбу летящих лошадей,

Мы к ярким краскам не привыкли

Мы к ярким краскам не привыкли, Одежда наша — цвет земли;

Баллада ночи

Ах, где-то лотос нежно спит, Ах, где-то с небом слиты горы.

Цусима

Великолепная могила! Пушкин

Череп на череп

Череп на череп, К челюсти челюсть,

Странствующий рыцарь, Дон Кихот

Странствующий рыцарь, Дон Кихот! Чуден был, был вдумчив твой приход.

Явь

Опрокинут, распластан, рассужен врозь Призрак мира от солнц до бацилл…

Жить на воле… Зов автомобиля

Призыв протяжный и двухнотный Автомобильного гудка…

В Тифлисе

Увидеть с улицы грохочущей Вершины снежных гор, —

В ночной полумгле

В ночной полумгле, в атмосфере Пьянящих, томящих духов,

Канцона к даме

(Канцона) Судил мне бог пылать любовью,

Девятое марта

Сорок было их в воде холодной Озера, — страдавших за Христа.

Шутки

Я — арка края. Атака заката.

Трава весенняя допела

Трава весенняя допела Свою живую зелень. Зной

После ночи бессонной

После ночи бессонной, После тягостных дум,

Освобожденная Россия

Освобожденная Россия, — Какие дивные слова!

Ручей

Ручей, играющий в долине, Ты к нам бежишь издалека;

Мысль о тебе меня весь день ласкает

Мысль о тебе меня весь день ласкает, Как легкий, ветерок в полдневный жар цветы;

На смерть И. Лялечкина

Набегают вечерние тени, Погасает сиянье за далью.

Mon rete familie (моя привычная мечта )

Люблю мечты моей созданье, Лермонтов

Японские танки и хай-кай

1 Устремил я взгляд,

Романтикам

Вам, удаленным и чуждым, но близким и милым. Вам эти строфы, любимцы отринутых дней!

Ночь с привидениями

Вот снова, с беззвучными стуками кирок, Под пристальным надзором все тех же планет,

«Скорпиону» и «Грифу»

Наш мир храня от силы вражьей, В чреде двенадцати имен,

Клеопатра (Нет, как раб не буду распят)

Нет, как раб не буду распят, Иль как пленный враг казнен!

Фабричная (Есть улица в нашей столице)

Есть улица в нашей столице. Есть домик, и в домике том

Эпитафия римским воинам

Нас — миллионы. Всюду в мире, Разбросан, сев костей лежит:

Баллада о любви и смерти

Когда торжественный Закат Царит на дальнем небосклоне

Качели

Вот опять мы уносимся, взброшенные Беспощадным размахом качелей,

Мы гордо людей презираем

Мы гордо людей презираем, Нам законом — наши желанья,

Ночное одиночество

Возвысила ночь свою черную голову, Созвездьями смотрит на море и сушу,

Двадцать лет назад ты умерла

Двадцать лет назад ты умерла. Как же нынче снова ты пришла

Из наблюдений

Меж лун искусственных — луна, Вися на небе, в перспективе,

От виска и до виска

Ветер гонит искры снега Мимо окон, застя свет;

Молодость мира (Нет! Много ли, мало ли, чем бы ты вымерил)

Нет! много ли, мало ли, чем бы ты вымерил Все, что в тысячелетия, как в пропасть упало, —

Ландыш

Ландыш милый, ландыш нежный, Белый ландыш, ландыш снежный,

Общая станция

Веками, эпохами, эрами, Вертясь, их земля межевала, —

Утром (Стонет старая шарманка)

Стонет старая шарманка Вальс знакомый под окном.

Одно лишь

Я ль не искал под бурей гибели, Бросая киль в разрез волны,

Тетрадь

Вот — вдоль исписана книгами, черный Свод стенограмм (лейбниц-глифы), тетрадь

В Дамаск

Губы мои приближаются К твоим губам,

На улицах (февраль 1917 г.)

На улицах красные флаги, И красные банты в петлице,

Это я

В годы — дни (вечный труд!) переплавливать В сплав — часы, серебро в глубину!

Трубите в траурные трубы

Трубите в траурные трубы, Закройте крепом зеркала,

Влачась по дням, при новой встрече

Влачась по дням, при новой встрече Твержу с усталостью «люблю»,

Три яблока

Три яблока, излюбленных преданьем, Три символа земного мятежа,

К собору Кемпэра

Я был разорван мукой страстной, Язвим извилистой тоской,

Oblat (Кто сожалеет о прекрасных днях)

(Рондо) Кто сожалеет о прекрасных днях,

Груз

Книг, статуй, гор, огромных городов, И цифр, и формул груз, вселенной равный,

Сказка (Я учусь быть добрым, я хочу быть ласковым)

Я учусь быть добрым, я хочу быть ласковым. Вы, стихов поющих верные хранители:

Ночные страхи

И бездна нам обнажена, С своими страхами и мглами…

Каменщик

— Каменщик, каменщик в фартуке белом, Что ты там строишь? кому?

Умереть, умереть, умереть

Умереть, умереть, умереть! На таинственном фоне картины

Сын Земли

Я — сын земли, дитя планеты малой, Затерянной в пространстве мировом,

Август

Здравствуй, август, венчан хмелем, Смуглый юноша-сатир!

Ребёнком я, не зная страху

Ребёнком я, не зная страху, Хоть вечер был и шла метель,

Послание Малербу XVII в.

Мой дорогой Малерб! Ты долго ль будешь горе Скрывать в глуши лесов,

Глупое сердце, о чем же печалиться

Поcв. Э. Глупое сердце, о чем же печалиться!

Рок

(Гексаметры Авсония) Все непрочное в мире родит, и ведет, и крушит Рок,

Из лесной жути

Один — в лесную жуть, когда на муть речную Луной наведены белесые глаза:

Испанские народные песни

1 — Вы бледны, моя сеньора.

Весной

Не в первый раз твои поля Обозреваю я, Россия;

Ученик Орфея

Я всюду цепи строф лелеял, Я ветру вслух твердил стихи,

Эпиталама (примите скромный триолет)

И что один твой выражает взгляд, Того весь мир пересказать не может.

Всё кончено

Эта светлая ночь, эта тихая ночь, Эти улицы, узкие, длинные!

Ночные цветы

Под зноем дня в пыли заботы На придорожьях суеты,

Ветви

Ветви склонялись в мое окно, Под ветром гнулись, тянулись в окно,

Klassische walpurgisnacht (классическая вальпургиева ночь) (Гете, «Фауст», часть 2)

Ночи, когда над городом Дымы лесных пожаров,

В лодке рыбацкой

В лодке рыбацкой, недвижной в снегу, Как хорошо верить в счастье мгновенья!

Мрачной повиликой

Мрачной повиликой Поросли кресты,

В пустынях

Так вот в какие пустыни Ты нас заманил, Соблазнитель!

На сухой осине серая ворона

На сухой осине серая ворона, Поле за оврагом, отдаленный лес,

Руками плечи

Руками плечи опоясаны, Глаза с глазами смежены,

Меж скал разбитых

Меж скал разбитых, — Один! один!

Предчувствие (В лицо осенний ветер веет. Колос)

В лицо осенний ветер веет. Колос, Забытый в поле, клонится, дрожа.

Над Северным морем

Над морем, где древние фризы, Готовя отважный поход,

Армянская народная песня

Ах, если алым стал бы я, Твоим кораллом стал бы я,

Песнь прокаженного

Сторонитесь! Прокаженный идет,

Уединенный остров

Уединенный остров, чуть заметный в море, Я неуклонно выбрал, — золотой приют,

Египетский профиль

Твои мемфисские глаза. Me eum esse

Бой

Нет, не могу покориться тебе! Нет, буду верен последней судьбе!

Клинопись

(Параллелизм) Царь, Бил-Ибус, я, это вырезал здесь,

Есть поразительная белость

Есть поразительная белость Снегов в вечерний час, и есть

Я безволен, я покорен

Я безволен, я покорен Пред холодным алтарем,

Астролог

Звездное небо плывет надо мной. Чистым сияньем сверкают планеты.

Зодчество церквей старинных

Зодчество церквей старинных, Современный прихотливый свод,

Отрывок (Небо — серое от туч)

Небо — серое от туч, Камни — серые от влаги,

Над океаном отлив

Волной, как щупальцем огромным, Ты осязаешь землю. Ночь

Я люблю в твоих стихах

Я люблю в твоих стихах Смутный сумрак, жадный страх,

Усни, белоснежное поле

(Рифма предпоследнего слова) Усни, белоснежное поле!

В борьбе с весной редеет зимний холод

В борьбе с весной редеет зимний холод, Сеть проволок свободней и нежней,

В альбом (Многое можно прощать)

Многое можно прощать, Многое, но ведь не все же!

Когда стоишь ты в звездном свете

Когда стоишь ты в звездном свете, Смотря на небо, не забудь,

Снежный призрак

Томно-мятежный Сдержанный трепет

Жернова

Брошен веялкой на холод, Жерновами тяжко смолот,

Еще раз, может быть, в последний

Еще раз, может быть, в последний, Дороги выбор мне дарован,

Мечтание

О, неужели день придет, И я в слезах и умиленьи

Грядущий гимн

Солнце летит неизмерной орбитой, Звезды меняют шеренгами строй…

В духе латинской антологии

1 Алую розу люби, цветок Эрицине любезный:

Эй, рабочие мира! Ложь — все то сладкопенье

Эй, рабочие мира! ложь — все то сладкопенье! Держите к ружьям примкнуты штыки!

И небо и серое море

И небо и серое море Уходят в немую безбрежность.

Косцы в «Сфере огня»

Братцы, дружно! Свежи росы! По росе так ходки косы!

Холод ночи

Холод ночи; смёрзлись лужи; Белый снег запорошил.

Без обоев бревна и тес

Без обоев бревна и тес, А в окне — все дали вселенной!

Беспощадною орбитой

Беспощадною орбитой Увлечен от прежних грез,

Эры

Что Сан-Фриско, Сан-Пьер, Лиссабон, Сиракузы! Мир потрясся! пансейсм! дым из центра веков!

Начинающему

…доколь в подлунном мире Жив будет хоть один пиит!

Я вырастал в глухое время

Я вырастал в глухое время, Когда весь мир был глух и тих.

Дрожащие листья на бледные щеки

Дрожащие листья на бледные щеки Изменчиво клали минутные тени,

Я угадал за яркой сменой

Я угадал за яркой сменой Твоих младенческих забав

Её колени

Ее колени я целую. Тени Склоняются, целуя нас двоих.

Только русский

Только русский, знавший с детства Тяжесть вечной духоты,

Вечная весна

(Одностопные ямбы) И ночи — короче, и тени — светлей,

Верные лире

Мстит лабиринт… Urbi et Orbi

Город женщин

Домчало нас к пристани в час предвечерний, Когда на столбах зажигался закат,

По холодным знакомым ступеням

По холодным знакомым ступеням Я вошел в позабытый дворец

Николаю Бернеру

(Сонет-акростих) Немеют волн причудливые гребня,

Сон мгновенный

(Виланель) Все это было сон мгновенный,

В духе римских эротиков

1 К статуе

Портрет (Черты твои — детские, скромные)

Черты твои — детские, скромные; Закрыты стыдливо виски,

Орфей

Вакханки встретили Орфея На берегу немолчных вод.

Из-за облака скользящий

Из-за облака скользящий Луч над эмблемой водой

Звезды закрыли ресницы

Звезды закрыли ресницы, Ночь завернулась в туман;

У колонны

Среди детей, на мраморной ступени, Она сидела, голову склоня.

Костей, бутылок продавать

«Костей, бутылок продавать!» С мешком проходит он дворами.

Баллада воспоминаний

На склоне лет, когда в огне Уже горит закат кровавый,

Тридцатый месяц

Тридцатый месяц в нашем мире Война взметает алый прах,

Городу

Царя властительно над долом, Огни вонзая в небосклон,

Видение крыльев

Связанные взглядом, Над открытой бездной

Строгий, холодный и властный

Строгий, холодный и властный Свет невосшедшего дня.

Дождь в городе

Дождь окрасил цветом бурым Камни старой мостовой.

В трюме

Мы — двое, брошенные в трюм, В оковах на полу простертые.

На вечернем асфальте

Мысли священные, жальте Жалами медленных ос!

Серафимов вереницы

Серафимов вереницы Наше ложе окружили.

Фламандцам

Народ Верхарна! не напрасно вещий Тебя прославил: жив твой мощный дух!

Чудовища

Зловещее и смутное есть что-то… К. Фофанов

Когда смотрю в декабрьский сумрак ночи

Когда смотрю в декабрьский сумрак ночи, Все кажется, — под дальний гул пальбы:

Ариадна. Жалоба Фессея

Ариадна! Ариадна! Ты, кого я на песке,

Характеристика Вергилия

(Топология Пентадия) Пастырь, оратай, воин, пас, возделывал, низил,

Как струны оборвавшейся жалобный звук

Как струны оборвавшейся жалобный звук, В сердце — эхо недавних желаний и мук.

Закат спокойный и огнистый

Закат спокойный и огнистый, Как пронизал лучами ты

Люблю мне шепнула она

В тиши задремавшего парка «Люблю» мне шепнула она.

У друга на груди забылася она

У друга на груди забылася она В каюте, убранной коврами и цветами,

Я прошел пути и перепутья

Я прошел пути и перепутья, Мне искать безвестного наскучило.

Пора! Склоняю взор усталый

И утлый челн мой примет вечность В неизмеримость черных вод…

Втируша

Ты вновь пришла, вновь посмотрела в душу, Смеешься над бессильным крикнуть: «Прочь!»

Путник

По беломраморным ступеням Царевна сходит в тихий сад —

К монахине в средние века

Ты — монахиня! лилия бога! Ты навеки невеста Христа!

Здесь раннего посева всходы

Здесь раннего посева всходы, Здесь воплощенье давних грез,

Андрею Белому (Нас не призвал посланник божий)

Нас не призвал посланник божий В свой час, как братьев, от сетей,

Встречной

Я только рыцарь и поэт, Потомок северного скальда.

Мы и те

Миллионы, миллиарды, числа невыговариваемые, Не версты, не мили, солнце-радиусы, светогода!

Зерно

Лежу в земле, и сон мой смутен… В открытом поле надо мной

Белые клавиши

Белые клавиши в сердце моём Робко стонали под грубыми пальцами,

Драма в горах. Надпись к гравюре

Гравюра изображает снежную метель в пустынной горной местности; полузасыпанный снегом, лежит труп человека в медвежьей шубе, а поблизости умирающий орел со стрелой в груди. Пропел протяжный стон стрелы;

Пред грозой

В миг пред грозой набегающей трепет Листья деревьев тревожит.

Речи медной, когда-то звучавшей на форуме Римском

Речи медной, когда-то звучавшей на форуме Римском, Я бы ответить желал звуками тех же времен,

Я снова одинок, как десять лет назад

Я снова одинок, как десять лет назад. Все тот же парк вокруг, за елью звезды те же,

В гамаке

В небе, слабо синеватом, С легкой дымкой белизны,

Мы скифы

Мы — те, об ком шептали в старину, С невольной дрожью, эллинские мифы:

Клеопатра (Я — Клеопатра, я была царица)

Я — Клеопатра, я была царица, В Египте правила восьмнадцать лет.

Час воспоминаний

Воспоминанье, с нежной грустью, Меня в глаза целует. День

Холод

Холод, тело тайно сковывающий, Холод, душу очаровывающий…

Из песен австралийских дикарей

1 Кенгуру бежали быстро,

Озими зеленые, оголенный лес

Озими зеленые, оголенный лес, Небо серо-синее, мертвые цветы,

Так повелел всесильный Демиург

Так повелел всесильный Демиург, Чтоб были люди ремеслом различны.

Я доживаю полстолетья

Я доживаю полстолетья, И на событья все ясней

За пределами сказок (Под навесом темной ели)

Под навесом темной ели, На ковре из мягкой хвои,

Ты приходишь из страны безвестной

Ты приходишь из страны безвестной, Чужеземец! я — в родном краю.

Ultima Thule

Где океан, век за веком стучась о граниты, Тайны свои разглашает в задумчивом гуле,

Баязет

Тимур, прочтя оскорбительное письмо Баязета, воскликнул: «Сын Мурата сошел с ума».

С неустанными молитвами

С неустанными молитвами, Повторяемыми вслух,

Умирающий день

Минувший день, склоняясь головой, Мне говорит: «Я умираю. Новый

Невозвратность

Миг, лишь миг быть Земле в данной точке вселенной! Путь верша, ей сюда возвратиться ль, и как?

Дождь

(Из Верхарна) Как длинные нити, нетихнущий дождь

Труд

В мире слов разнообразных, Что блестят, горят и жгут,—

Глаза (На берегу мерцающих озер)

На берегу Мерцающих Озер Есть выступы. Один зовут Проклятым.

Из Мениппей Варрона

(Ямбический триметр) Внезапно ночью, близко от полуночи,

Тусклая картинка

Под небом тускло-синеватым, Ограждена зеленым скатом

Опять мой посох приготовлен

Опять мой посох приготовлен, Все тот же, старый и простой,

Библиотеки

Власть, времени сильней, затаена В рядах страниц, на полках библиотек:

И в ужасе я оглянулся назад

И в ужасе я оглянулся назад, И понял безумие жизни.

Пифия

Волны приходят, и волны уходят, Стелются пеной на берег отлогий;

Я часто размышлял о сущности вещей

Тоска неясная о чем-то неземном. Минский

Песня (Во мгле ночной)

Во мгле ночной Горят огни,

Лежу на камне

Лежу на камне, солнцем разогретом, И отдаюсь порывам теплым ветра.

Дух земли

Schreckliches Gesicht. Goethe[1]

Фабричная

Как пойду я по бульвару, Погляжу на эту пару.

Наряд весны

За годом год, ряды тысячелетий, — Нет! неисчетных миллионов лет,

Гесперидовы сады

Где-то есть, за темной далью Грозно зыблемой воды,

За городом

В городе дышит весна, Сгинул истаявший снег,

Твои стихи — как луч случайный

К. Бальмонту Твои стихи — как луч случайный

Июльская ночь

Алый бархат вечереет, Горделиво дремлют ели,

На самом дне мучительной темницы

На самом дне мучительной темницы Я властелин сознанья и мечты!

Ангел благого молчания (Молитва)

Ангел благого молчания, Властно уста загради

СССР

Эй, звезда, отвечай, на потеху ли Ты навстречу солнцу летишь?

ЗСФСР

Планеты и Солнце: Союз и Республики строем. Вождь правит ряды, он их двоит и троит.

Черные вороны

Каркайте, черные вороны, Мытые белыми вьюгами:

К ветрам

Заветные ветры! скользя по пустыне, Развейте мою молодую тоску,

Веретена

Застонали, зазвенели золотые веретена, В опьяняющем сплетеньи упоительного звона.

Одна (Нет мне в молитве отрады)

Нет мне в молитве отрады, Боже мой, как я грешна!

Тоска бродячего светила

Тоска бродячего светила По дерзкой вольности своей

Сонет (Отточенный булат — луч рдяного заката)

Отточенный булат — луч рдяного заката! Твоя игрушка, Рок, — прозрачный серп луны!

Наполеон (Шумя, Европу обняла война)

Шумя, Европу обняла война, Глася: «Мир хижинам и гибель тронам!»

Пасха, праздникам праздник

Проклинайте молодость, Осуждайте девственность, —

Призрак луны непонятен глазам

Призрак луны непонятен глазам, Прошлое дымкой тумана повито.

После долгих скитаний тебя я обрел, моя девочка

После долгих скитаний тебя я обрел, моя девочка! Тайно двоих на лугу пояс обвил золотой!

Мне кажется, что в саване я

Мне кажется, что в саване я, Лежу в глухой земле.

Кубок Эллады

Слишком полно мойрами был налит Кубок твой, Эллада, и с краев

Неизбежность октавы

Не все ль равно, была ль ты мне верна? И был ли верен я, не все равно ли?

Орфей и аргонавты

Боги позволили, Арго достроен, Отдан канат произволу зыбей.

Когда я, юношей, в твоих стихах мятежных

Когда я, юношей, в твоих стихах мятежных Впервые расслыхал шум жизни мировой:

Сумерки

Горят электричеством луны На выгнутых длинных стеблях;

Утренняя звезда

Мы встанем с тобой при свечах, Дитя мое!

Александрийский столп

На Невском, как прибой нестройный, Растет вечерняя толпа.

Тропическая ночь

В снежной мгле угрюмы вопли вьюги, Всем сулят, с проклятьем, час возмездий…

Иксион и Зевс

Иксион О Зевс! где гром твой? до земли он

Одиссей у берегов Феаков (Одиссея, песнь V)

«Будешь помнить!» Прогремела Мне насмешка Посидона.

Это чувство — странно-невозможного

Это чувство — странно-невозможного, Вдруг обретшего и кровь и плоть,

На песке (Маленькая девочка)

Маленькая девочка На песке, на лесенке

Путевые заметки

1 Море, прибоем взмятеженным,

Разговор

«Не хвались еще заране!» — Молвил старый Шат.

Поле битвы

Залито поле, как золотом, Щедрым посевом патронов.

Выходы

Ante omnia cavl, ne quie voa teneret invitos: patet exitue.

Последний спор (из дневника)

(Однозвучия) Северным ветром взволнован, остужен,

В тихом океане

Что за бурь, какого случая Ждет подмытый монолит,

Лунный дьявол

Лунный дьявол, бледно-матовые, Наклонил к земле рога.

Небо чернело с огнями

Небо чернело с огнями, Море чернело без звезд.

Когда над городом сквозь пыль поют

Когда над городом сквозь пыль поют Глухие сны лимонного заката,

В мартовские дни

Мне жалко, что сегодня мне не пятнадцать лет, Что я не мальчик дерзкий, мечтательный поэт,

Посв. (Мне снилось: мертвенно-бессильный)

Мне снилось: мертвенно-бессильный, Почти жилец земли могильной,

Это матовым вечером мая

Это матовым вечером мая Ты так горько шепнула: «Твоя!»,

Стародавняя Москва

Нет тебе на свете равных, Стародавняя Москва!

Посвящение (Н. Львовой) (Мой факел старый, просмоленный)

Н. Львовой Мой факел старый, просмоленный,

На лесной дороге

По дороге встречный странник, В сером, рваном армяке,

Коммунарам

Под вопль вражды, под гулким гневом Недаром вы легли в веках, —

Опять безжалостные руки

Опять безжалостные руки Меня во мраке оплели.

Пришли рассеяния годы

Тот в гробе спит, тот дальний сиротеет. А. Пушкин

Все краски радуги

Все краски радуги — небесные цвета, Все трепеты весны — земная красота,

Бессонница

Луна стоит над призрачной горой; Неверным светом залита окрестность

Паломникам свободы

Свои торжественные своды Из-за ограды вековой

Радуга

Семицветным полукругом Ты взнеслась над влажным лугом,

Подражание Горацию

(Алкаический метр) Не тем горжусь я, Фебом отмеченный,

Под гулы и взрывы

Вихри войны, кони гибели, не успокоены, Роя просторы, опоры былого крушат;

Зачем

Зачем? Разве я знаю? Не нами, давно суждено:

К согражданам

Борьба не тихнет. В каждом доме Стоит кровавая мечта,

Да, я безумец! Я не спорю!

Да, я безумец! я не спорю! Воспоминанья заглуша,

Летняя гроза

Синие, чистые дали Между зелёных ветвей

Отреченного веселья

Отреченного веселья Озаренная печаль:

В цыганском таборе

У речной изложины — Пестрые шатры.

К.А. Коровину (Душа твоя, быть может, ослепительней)

Душа твоя, быть может, ослепительней, Чем яркость буйная твоих картин.

Как листья в осень

«Как листья в осень…» — вновь слова Гомера: Жить счет ведя, как умирают вкруг…

Родное

Березка любая в губернии Горько сгорблена грузом веков,

Халдейский пастух

Отторжен от тебя безмолвием столетий, Сегодня о тебе мечтаю я, мой друг!

К моей Миньоне

Посв. моей Миньоне Знаешь, Миньона, один только раз

Вечер среди снегов

Веет нежная прохлада Наступающей зимы.

Твой взор

(Газелла) Пылают летом розы, как жгучий костер.

Слепой циклон, опустошив

Слепой циклон, опустошив Селенья и поля в отчизне,

Синема моего окна

Мир шумящий, как далек он, Как мне чужд он! но сама

Я не был на твоей могиле

Я не был на твоей могиле; Я не принес декабрьских роз

Ей же (Огонь еще горит, и светит, светит нам)

Огонь еще горит, и светит, светит нам, — А тени серые легли по сторонам

Девятнадцатый век

Все ж топот армий, гулы артиллерий Затихли; смолк войны зловещий звон;

Прохожей

Она прошла и опьянила Томящим сумраком духов

Казачье становье

Отбрасывая версты, стучит автомобиль, Крутится даль за далью и сзади вьется пыль.

Пусть вечно милы посевы, скаты

Пусть вечно милы посевы, скаты, Кудрявость рощи, кресты церквей,

Римляне в Китае (166 г. н.а.)

Все улицы полны народом, Бегут и торговцы и воины…

Ночью у реки

Воды — свинца неподвижней; ивы безмолвно поникли; Объят ночным обаяньем выгнутый берег реки;

Баллада (Горит свод неба, ярко-синий)

Горит свод неба, ярко-синий; Штиль по морю провел черты;

Последние поэты

Высокая барка, — мечта-изваянье В сверканьи закатных оранжевых светов, —

Сорок пятый раз

Весенней ночью встречу звон пасхальный Я сорок пятый раз…

Туман осенний

Туман осенний струится грустно над серой далью нагих полей, И сумрак тусклый, спускаясь с неба, над миром виснет все тяжелей,

Жрице Луны I (По твоей улыбке сонной)

По твоей улыбке сонной Лунный отблеск проскользнул.

Беглец

Израненной рукой схватившись за карниз, Над темной пропастью я трепетно повис.

Южный крест

Я долго шел и, выбрав для ночлега Холм ледяной, поставил гибкий шест.

Пророчество о гибели азов

Слушайте, все люди, сумрачные песни. Те из вас, кто мудры, пусть оценят пенье.

Тени

Сладострастные тени на темной постели окружили, легли, притаились, манят. Наклоняются груди, сгибаются спины, веет жгучий, тягучий, глухой аромат.

Возвращаясь

Возвращаясь, мечтать, что завтра, В той комнате, где свалены книги,

Мраморная арка

В уголку далеком парка, Солнцем залитая ярко,

Чужда мне красота раскинутых степей

Чужда мне красота раскинутых степей, Невнятен ропот океана.

На горячем песке

На горячем песке, пред ленивым прибоем, Ты легла; ты одна; ты обласкана зноем.

Жрице Луны II (Владыка слов небесных, тот)

Владыка слов небесных, Тот, Тебя в толпе земной отметил, —

Поцелуи

Здесь, в гостиной полутемной, Под навесом кисеи

В полях забытые усадьбы

В полях забытые усадьбы Свой давний дозирают сон.

Случайная стрела

Стоял я в этот час, незрящий Пред будущей судьбой Эдип,

Нить

Отдамся ль я случайному наитью, Сознательно ль — кую и правлю стих —

Оправдание земного

Ангел Огни твоей земной вселенной —

Та же грудь

Давно охладели, давно окаменели Те выкрики дня, те ночные слова:

Люблю я имя Анна

Люблю я имя Анна, Оно звенит, как свет,

Вступление

Жизнь кончена, я это сознаю, Нет больше целей, нет надежд свободных,

Вдоль моря

Мы едем вдоль моря, вдоль моря, вдоль моря… По берегу — снег, и песок, и кусты;

Праздник труда гимн первого мая 1919 года

На сонных каналах Венеции Колышут весло гондольеры;

И вдруг все станет так понятно

И вдруг все станет так понятно: И жизнь земли, и голос рек,

Знакомый стих

Expositio[2] Знакомый стих любимого поэта!

Царица страсть

Ты к мальчику проникнешь вкрадчиво, Добра, как старшая сестра;

Душа томится надеждой тщетной

За вечера видений вот расплата! Книга раздумий

На бренность

(Сапфический метр Сульпиция Луперка) Суждена всему, что творит Природа

При свете луны

Как всплывает алый щит над морем, Издавна знакомый лунный щит,-

Я за то свою мысль ненавижу

Я за то свою мысль ненавижу, Что в холодном кристалле ее

Царь о себе самом

Я был, как лев, рожденный в пустыне, около оаза Хибиса, в зарослях. Я стоял на колеснице позлащенной, как статуя бога на подножии своем.

Е.Т. (Кто глаза ее оправил)

Кто глаза ее оправил В завлекательный магнит?

Эпизод

1 Не правда ли: мы в сказке,

Разочарование

Вот замолкла, заснула, закуталась Черным ворохом чуткая полночь.

Покорность

Не надо спора. Буду мудрым. Склонюсь покорно головой

И снова дрожат они, грезы бессильные

И снова дрожат они, грезы бессильные, Бессильные грезы ненужной любви;

На Карпатах

Уступами всходят Карпаты Под ногами тает туман.

Памятник

Преисполнись гордости… Гораций

Италия

Страна, измученная страстностью судьбы! Любовница всех роковых столетий!

Не как молния, смерти стрела

Не как молния, смерти стрела, Не как буря, нещадна и зла,

Там, в днях

Где? — в детстве, там, где ржавый пруд Кренил карвеллы в муть Саргассо,

Безмолвные свидетели

Безмолвные свидетели Вечерних сожалений,

Я много лгал и лицемерил

Я много лгал и лицемерил, И много сотворил я зла,

Русалка

Она, свои скрывая груди И лоно зыбким тростником,

О, плачьте, о, плачьте

О, плачьте, о, плачьте До радостных слез!

К Швеции

В этом море кто так щедро Сев утесов разбросал,

В ответ П.П. Перцову

Довольно, пахарь терпеливый, Я плуг тяжелый свой водил.

Братья бездомные

Братья бездомные, пьяные братья, В шуме, дыму кабака!

Я прежде боролся, скорбел

Я прежде боролся, скорбел, Но теперь я жду.

Посвящение (Ты, предстоящая, с кем выбор мой)

Ты, предстоящая, с кем выбор мой! Стань смело здесь, где робок посвященный,

Ожерелья дней

Пора бы жизнь осмыслить, подытожить; Уже в былом — сороковой порог,

Кто ты? — Я — чувство, я — любовь

— Кто ты? — «Я — чувство, я — любовь. Ты видишь: я в короне звездной».

Средние века

Дух знанья жил, скрыт в тайном эликсире, Поя целебно мутный мрак веков.

К твоему плечу прижаться

К твоему плечу прижаться Я спешу в вечерний час.

Идут года. Но с прежней страстью

О нет, мне жизнь не надоела, Я жить хочу, я жизнь люблю!

Ультиматум весны

Каждогодно все так же, из миллионолетия в новые, В срочный день объявляет весна ультиматум,

Уголек

Солнца уголь кругло-красный Бросил отблеск на снега.

Газели

1 В ту ночь нам птицы пели, как серебром звеня,

Пожар

(Глубокие рифмы) Рвется ветер одичалый,

Но не утоленный

SED NON SATIATUS* Что же мне делать, когда не пресыщен

Встреча (Еще мы чужие в мгновенье при встрече)

Еще мы чужие в мгновенье при встрече, Лепечем банально ненужные речи,

Столп огненный

Не часто радует поэта Судьба, являя перед ним

Ночное небо даль ревниво сжало

Ночное небо даль ревниво сжало, Но разубрался в звездах небосклон.

Продажная

Едва ли ей было четырнадцать лет — Так задумчиво гасли линии бюста.

Сонет в духе XIV в.

Тебе ль не жаль родимых побережий, Где так в садах благоуханны розы!

Хмель исступленья

В моей душе сегодня, как в пустыне, Самумы дикие крутятся, и песок,

К портрету Лейбница

Когда вникаю я, как робкий ученик, В твои спокойные, обдуманные строки,

Я знал тебя, Москва

Я знал тебя, Москва, еще невзрачно-скромной, Когда кругом пруда реки Неглинной, где

Поклоняются многие мне

Поклоняются многие мне В часы вечерние,

Персидские четверостишия

1 Не мудрецов ли прахом земля везде полна?

Из бездны ужасов и слез

Из бездны ужасов и слез, По ступеням безвестной цели,

Лестница

Всё каменней ступени, Всё круче, круче всход.

Не плачь и не думай

Не плачь и не думай: Прошедшего — нет!

Старик шел мимо башни

Старик шел мимо башни; Там девушка сидела,

Волны взбегают и пенятся

Волны взбегают и пенятся, Волны на шумном прибое;

Слава толпе

В пропасти улиц накинуты, Городом взятые в плен,

Витязь

1 — О чем же ты тоскуешь, витязь,

Современность грохочет, грозит, негодует

Современность грохочет, грозит, негодует, Взрезом молний браздит наш уклончивый путь,

Триумфатор

Мое чело в последний раз Венчал сегодня лавр победный,

Из китайской поэзии

(Параллелизм) 1

Аэропланы над Варшавой

Как пред грозой касатки низко Скользят над ровностью поляны, —

Огни! Лучи! Сверканья! Светы!

Огни! лучи! сверканья! светы! Тот ал, тот синь, тот бледно-бел…

Тигран великий 95-56 гг. до р. Х

В торжественном, лучистом свете, Что блещет сквозь густой туман

Закатный театр

(Укороченные рифмы) В небе — яркость повечерия:

Уголки улицы

1 Темная улица; пятнами свет фонарей;

Тезей Ариадне

«Ты спишь, от долгих ласк усталая, Предавшись дрожи корабля,

На гранитах

Снова долгий тихий вечер. Снова море, снова скалы.

Ожиданья

Нет! ожиданья еще не иссякли! Еще не вполне

Краткий дифирамб

Летайте, птицы, — И мы за вами!

У смерти на примете

Когда шесть круглых дул нацелено, Чтоб знак дала Смерть-командир, —

Я имени тебе не знаю

Я имени тебе не знаю, Не назову.

Германия (отрывки)

1 Германия! Германия!

Во мне

Воспоминанья стран, — вопль водопадов, Взлет в море волн, альпийских трещин жуть,

Есть слова волшебства. Вы всесильны

Есть слова волшебства. Вы всесильны, Роковые слова о былом!

Над сном надежд

Над сном надежд, что стаи птичьи, рея, Кружат года, крик ястребиный зол;

Кошмар (Есть в мире демон, с женственным лицом)

Есть в мире демон, с женственным лицом, С когтями львицы, с телом сухопарым;

Безумие белого утра смотрело в окно

Безумие белого утра смотрело в окно, И было все странно-возможно и все — все равно.

Я вернулся на яркую землю

…Я вернулся на яркую землю, Меж людей, как в тумане, брожу,

Из детской книжки

Мой плющ расцветает; живые побеги Любовно обвили суровые нити.

При посылке П. Верлену перевода «романсов без слов»

Еще покорный ваш вассал, Я шлю подарок сюзерену,

Il bacio

Есть древняя чистая ласка, Прекрасней, чем буйная страсть:

Подражание Рабиндранату Тагору

Когда тебе, дитя, я приношу игрушки, Мне ясно, почему так облака жемчужны,

Фаэтон

Как в полдень колесница Феба Стоит на ясной высоте,

Максиму Горькому

Не в первый раз мы наблюдаем это: В толпе опять безумный шум возник,

Из песен Мальдуна

Верные челны, причальте К этим унылым теснинам.

Польша есть! В ответ Эдуарду Слонскому

Jeszcze Polska jest! Edward Slonski

Сон (Как город призрачный в пустыне)

Как город призрачный в пустыне, У края бездн возник мой сон.

Вечерний пан

(Строфы) Вечерний Пан исполнен мира,

Игорю Северянину (Строя струны лиры клирной)

Строя струны лиры клирной, Братьев ты собрал на брань.

Вечером в дороге

(Рифмы дактиле-хореические) Кричат дрозды; клонясь, дрожат

Цирцея

Я — Цирцея, царица; мне заклятья знакомы; Я владычица духов и воды и огня.

Чуть видные слова седого манускрипта

Чуть видные слова седого манускрипта, Божественный покой таинственных могил,

Сумрак тихий, сумрак тайный

Сумрак тихий, сумрак тайный, Друг, давно знакомый мне,

Люцифер

Я — первый, до века восставший, Восставший до начала веков.

Псалом Давида

Меж братьями я меньший был; В дому отца был самый юный.

Февраль

Свежей и светлой прохладой Веет в лицо мне февраль.

У канала

В угрюмом сумраке ночей безлунных Люблю я зыбкость полусонных вод.

Одиссей у Калипсо (Снова сон, векам знакомый)

Снова сон, векам знакомый! Где-то там, в небесной сфере,

Филлида

Я помню: мой корабль разбитый Стал у Фракийских берегов.

Рассвет (Никнут тени, обессилены)

Никнут тени, обессилены; На стекле светлей извилины;

Звезда морей

La mer sur qui prie La vierge Marie.

Ранняя весна

Темнеет. Тонкая луна Стоит на небе сиротливо,

Мы встретились с нею случайно

Мы встретились с нею случайно, И робко мечтал я об ней,

Слезами блестящие глазки

Слезами блестящие глазки, И губки, что жалобно сжаты,

Сквозь туман таинственный

Сквозь туман таинственный Голос слышу вновь,

Армянская песня любви

(Степаннос, XVII в.) Нежная! милая! злая! скажи,

Октавы

I Вот я опять поставлен на эстраде

Любовь, как властный недруг, вяжет

Но есть сильней очарованье. Ф. Тютчев

Голос города терцины

Когда я ночью, утомлен, иду Пустынной улицей, и стены сонны,

Грядущие гунны

Где вы, грядущие гунны, Что тучей нависли над миром!

Мечта

О, если б я мог быть невинным, как ты, Как ты — отзвук лазурного эхо! —

Надпись

Наше войско двигалось мирно, Оно вступило в области Геруша.

Путь к высотам сонет-акростих

Путь к высотам, где музы пляшут хором, Открыт не всем: он скрыт во тьме лесов.

Голос прошлого

Вьет дорога на деревни Зеленеющим овсом,

Кубок

И кто б ни подал кубок жгучий… Tertia, Vigilia

Рассвет

День рассветает, встречая мечту… В сумраке дня я молитву прочту.

Стихи о голоде

«Умирают с голода, Поедают трупы,

В смерть

B смерть, в вечный гром, в горящий вихрь, быть может, Быть может, в темь, в провал, в ничто — все я!

Весенний дождь

Над простором позлащенным Пестрых нив и дальних рощ

Всё чаще

Все чаще по улицам Вильно Мелькает траурный креп.

И он взглянул, и ты уснула, и он ушел, и умер день

И он взглянул, и ты уснула, и он ушел, и умер день; И словно руки протянула огнем встревоженная тень.

После сенокоса

Цветы подкошенные, Рядами брошенные,

Был мрак

Был мрак, был вскрик, был жгучий обруч рук, Двух близких тел сквозь бред изнеможенье;

Ветер с моря волны гонит

Ветер с моря волны гонит, Роет отмель, с сушей споря;

Последние слова

И я опять пишу последние слова, Предсмертные стихи, звучащие уныло…

К Пасифае. Сонет

Нет, не тебя так рабски я ласкаю! В тебе я женщину покорно чту,

Мечта, внимай! Здесь, в полночи бездонной

Мечта, внимай! Здесь, в полночи бездонной, Где изнемог мрак, пологи стеля,

Библия

О, книга книг! Кто не изведал, В своей изменчивой судьбе,

Электрические светы

Мы — электрические светы Над шумной уличной толпой;

Пленный лев

Здесь, где к прудам нависают ракиты, Уток узорный навес,

Мир N измерений

Высь, ширь, глубь. Лишь три координаты. Мимо них где путь? Засов закрыт.

Джан-гюлюмы

(Армянские народные песни) 1

Вал

Неверная, обманчивая ясность Искусственного света

Восторг женщины

(Разноударные омонимические рифмы) Я — под синим пологом

Будь мрамором

Ты говоришь: ограда меди ратной… Адалис

Зимние дымы

Хорошо нам, вольным дымам, Подыматься, расстилаться,

Полно, не во сне ли видел я вчера

Полно, не во сне ли видел я вчера, Что воскресли снова наши вечера!

Весенняя песня девушек

Wand wird die Stunde kornmen, Das einer mich genommen,

Потомок

Древний замок мой весь золотой и мраморный, В нем покои из серебряных зеркал;

Пляска смерти

Крестьянин Эй, старик! чего у плуга

И, покинув людей, я ушел в тишину

…и, покинув людей, я ушел в тишину, Как мечта одинок, я мечтами живу,

Последняя война

Свершилось. Рок рукой суровой Приподнял завесу времён.

К.Д. Бальмонту (Как прежде, мы вдвоем, в ночном кафе. За входом)

Как прежде, мы вдвоем, в ночном кафе. За входом Кружит огни Париж, своим весельем пьян.

Осенью

Небо ярко, небо сине В чистом золоте ветвей,

Сладко скользить по окраинам бездны

Сладко скользить по окраинам бездны, Сладко скользить нам вдвоем.

Баку

Холодно Каспию, старый ворчит; Длится зима утомительно-долго.

Амалтея

Пустынен берег тусклого Аверна, Дрожат кругом священные леса,

Привет через звезды

Канули краски заката, Даль синевами объята:

Закатный ветер

Веет древний ветр В ветках вешних верб,

La belle dame sans merci (Я не покрыл лица забралом)

Я не покрыл лица забралом, Не поднял твердого щита, —

Гиацинт

С. Л. Полякову Словно кровь у свежей раны,

Юношам

Мне все равно, друзья ль вы мне, враги ли, И вам я мил иль ненавистен вам,

Мечты о померкшем

Мечты о померкшем, мечты о былом, К чему вы теперь? Неужели

Товарищам интеллигентам

Инвектива Еще недавно, всего охотней

К стальным птицам

Я первые полеты славил Пропеллером свистящих птиц,

Ступени разрушенной лестницы

Ступени разрушенной лестницы Уводят в глубокий овраг,

Весенняя песня о любви

Тосковать в снег весны, — о, банальные Песни праотцев, скок чрез огонь:

Дедал и Икар

Дедал Мой сын! мой сын! будь осторожен,

Романс (Ты приходил ко мне, холодный)

Ты приходил ко мне, холодный, С жемчужным инеем в усах.

Женщина, безумная гордячка

Женщина, безумная гордячка! Мне понятен каждый ваш намек,

Девочка и ангел

Маленькая девочка плакала вчера: «Почему туманами полны вечера?

Крот

Роет норы крот угрюмый; Под землей чуть слышны шумы

Прелести земли

Все реже я и все бесстрастней Смотрю на прелести земли,

Кучи свезенного снега

Кучи свезенного снега. Лужи, ручьи и земля…

Загробный призыв

Опять, опять я — близко, рядом! Мои слова расслышь, узнай!

Я помню легкие пиластры

Und mein Stamm sind jene Asra, Welche sterben, wenn sie lieben.

В вагоне (Душно, тесно, в окна валит)

Душно, тесно, в окна валит Дымный жар, горячий дым,

Предание о луне (баллада)

В старинном замке Джен Вальмор Чуть ночь — звучат баллады.

Океан и дюны

Рушатся волн белопенные гребни, Глади песков заливает прилив;

Улицей сонной и тихой

Улицей сонной и тихой В белом сиянии дня

Реформация

Надежда — вскрыть все таинства природы — Мир к высшей тайне привела, — и бог

Все ближе, все ближе, все ближе

Все ближе, все ближе, все ближе С каждым и каждым мгновеньем

В последний раз пропел петух

День — сей сияющий покров. Тютчев

Гнутся высокие лотосы

Гнутся высокие лотосы, До неба высятся маки,

Хорошо одному у окна

Хорошо одному у окна! Небо кажется вновь голубым.

Сквозь разноцветные стекла закат

Леле Сквозь разноцветные стекла закат

Устои

Рассудка вечные устои Влегли в недремлющую грудь,

Мгновенья мгновеннее

(Сплошные рифмы) Черный и упрямый локон вьется нежно близ меня,

Колыбельная

Спи, мой мальчик! Птицы спят; Накормили львицы львят;

Работа

Единое счастье — работа, В полях, за станком, за столом,-

Sancta agatha (святая агата)

На горы тихие ложилась мгла, А деревца по склонам были нежны,

Ребенок. Сонет

Тебе тринадцать лет, но по щекам, у глаз, Пороки, нищета, ряд долгих унижений

В глуби пустыни, в безвестном оазе

В глуби пустыни, в безвестном оазе Я жил одиноко, любимец фантазий.

Черный лес луной пронизан

Черный лес луной пронизан, Светом озарен —

Мелькают дни, и с каждым новым годом

Мелькают дни, и с каждым новым годом Мне все ясней, как эта жизнь кратка;

Возрождение

Во все века жила, затаена, И жажда светлых, благостных веселий.

Встреча (Ты мне предстала как виденье)

Встреча И вот уже мечтою странной

В море

Ночью светлой, ночью белой Любо волнам ликовать,

Поликрат

К Эде Я читал у поэтов о счастьи, похожем на сон,

Цветы роняют робко лепестки

(Сонет с кодою) Цветы роняют робко лепестки,

К финскому народу

Упорный, упрямый, угрюмый, Под соснами взросший народ!

Балаганы

Балаганы, балаганы На вечерней площади.

Искра

Вино ли пенится, Вокалом схвачено, —

Фауст

Гретхен, Гретхен, в темной нише Храма ты преклонена.

Снова

Почему мы снова связаны Страсти пламенным жгутом?

Ожидание (Душен воздух вольных прерий)

Душен воздух вольных прерий, Жгучи отблески лазури,

Три свидания

1 Черное море голов колыхается,

Реет тень

(Начальные рифмы) Реет тень голубая, объята

У вагонного окна

Дали сумрачны и хмуры. И причудливы и строги,

Алтарь страсти

Любовь и страсть — несовместимы. Кто любит, тот любовью пьян.

Панихида

Тоненькие свечечки, Робкие, мерцают.

Последний пир

Бледнеют тени. Из-за ставен Рассвет бесстыдно кажет лик.

Зыблются полосы света

Зыблются полосы света В черной, холодной воде.

Третья осень

Вой, ветер осени третьей, Просторы России мети,

Домовой

Опять, опять, опять, опять О прошлом, прежнем, давнем, старом,

В ответ на одно признание (Ты обо мне мечтала в годы те)

Нине Петровской Ты обо мне мечтала в годы те,

In hас lackimarum valle (в этой долине слез )

Весь долгий путь свершив, по высям и низинам, Твои зубцы я вижу, наконец,

Флореаль 3 года

Первый голос Отзвенели дни зимы,

Облеченные в одежды

Облеченные в одежды Длинно-тяжкие, — не мы

К Арарату

Благодарю, священный Хронос! Ты двинул дней бесценных ряд,—

Дон-Жуан

Да, я — моряк! Искатель островов, Скиталец дерзкий в неоглядном море.

Здесь же, в театре, когда-то с тобой

Здесь же, в театре, когда-то с тобой Так же следил я за шумной толпой,

Гребцы триремы

Тесно во мгле мы сидим, Люди, над ярусом ярус.

Вечерний прилив

Кричат афиши, пышно-пестрые, И стонут вывесок слова,

Праздник в деревне

Ударил звон последний Оконченной обедни;

Тени прошлого

Осенний скучный день. От долгого дождя И камни мостовой, и стены зданий серы;

Максимилиану Шику

Я многим верил до исступленности. Urbi et Orbi

Лесная дева

Л. H. Вилькиной На перекрестке, где сплелись дороги,

Повольник

Здравствуй, буйная ватага, удалых годов друзья! Вот и снова я — бродяга, вот опять — повольник я!

К большой медведице

Волшебница северной ночи, Большая Медведица, — ты

Мерный шум колес

Мерный шум колес, Поле, ряд берез,

На Мэларе

Нежно веет свежий ветер, Сладко млеет светлый Мэлар,

Ужель доселе не довольно

Ужель доселе не довольно? Весь этот ужас, этот бред

В час, когда гений вечерней прохлады

В час, когда гений вечерней прохлады Жизнь возвращает цветам,

На журчащей гадавери

Лист широкий, лист банана, На журчащей Годавери,

Corona (Тайны, что смутно светятся)

Тайны, что смутно светятся, Знаком заветным отметятся.

Светлым гаснущим закатом

Светлым гаснущим закатом Даль небес озарена,

Лев и свинья басня по Ф. Достоевскому

Однажды Лев Свинью обидел,

Господи! Господи!

Господи! Господи! Блуждаю один, как челнок,

Вечером перед церковью

Черной полоскою крест Тонет в темнеющем фоне;

В застенке

Кто нас двух, душой враждебных, Сблизить к общей цели мог?

К моей стране

Моя страна! Ты доказала И мне и всем, что дух твой жив,

В дорожном полусне

(Палиндром буквенный) Я — идиллия?.. Я — иль Лидия?..

Обреченный. Голос. Ответ.

Голос «Ты — мой, моей рукой отмечен,

Костра расторгнутая сила

Костра расторгнутая сила Двух тел сожгла одну мечту,

В моей душе, как в глубях океана

В моей душе, как в глубях океана, Несчетность жизней, прожитых в былом:

Мгновение

Один ее взгляд ярче тысячи звезд! Небесный, алмазный, сверкающий крест, —

Словно нездешние тени

Словно нездешние тени, Стены меня обступили:

«Призраки», картина М. Дурнова

Это они — соблазненные! — В час умилений ночных, —

Неужели это была ты

Неужели это была ты — В сером платье

Вариации на тему «Медного всадника»

Над омраченным Петроградом Дышал ноябрь осенним хладом.

Антоний

Ты на закатном небосклоне Былых, торжественных времен,

Меня, искавшего безумий

Меня, искавшего безумий, Меня, просившего тревог,

Огни «электрических конок»

Огни «электрических конок» Браздят потемневший туман,

Вечер (Солнце сквозь деревья)

Солнце сквозь деревья сыплет пылью золотой.

Милый сон

Продлись, продлись, очарованье! Ф. Тютчев

Вечер после дождя

Ветер печальный, Многострадальный,

Цветок засохший, душа моя

Цветок засохший, душа моя! Мы снова двое — ты и я.

Я видел искры от кирки

Я видел искры от кирки, Ударившей о камень.

Замкнутые. Сатирическая поэма

I Я год провел в старинном и суровом,

В ночь под Новый год

Минут годы. Станет наше время Давней сказкой, бредом дней былых;

Наполеон (Да, на дороге поколений)

Да, на дороге поколений, На пыли расточенных лет,

Победа при Каррах 53 г. до р. Х

Забыть ли час, когда у сцены, Минуя весь амфитеатр,

Рондо

Я плачу. Вдоль пути печален сосен ряд. Уснул ямщик, забыв стегать худую клячу.

Nihil (ничто)

Как мечты о мечтах отошедшего детства, — Над папирусом никнуть в святилище Ра,

Встреча (Близ медлительного Нила, там, где озеро Мерида)

Близ медлительного Нила, там, где озеро Мерида, в царстве пламенного Ра,

Побег пастуха

На этой ели благосклонной Покойся, ветхая свирель!

Бунт

В огне ночном мне некий дух предрек: «Что значит бунт? — Начало жизни новой.

К медному всаднику (В морозном тумане белеет Исакий)

В морозном тумане белеет Исакий. На глыбе оснеженной высится Петр.

Ариадне

Слышу: плачут волны Эльбы О былом, о изжитом;

Родной язык

Мой верный друг! Мой враг коварный! Мой царь! Мой раб! Родной язык!

На смерть вождя

Пред гробом Вождя преклоняя колени, Мы славим, мы славим того, кто был Ленин

Закат над морем

Над морем из серого крепа, На призрачно-розовом шелке,

Над бредом наших разных ликов

М. Н. Семенову Над бредом наших разных ликов,

К солнцу

Посв. А. Курсинскому Летит земля на крыльях духа тьмы,

Декамерона

Вы, флорентинки прошлых дней! — о вас Так ясно я мечтал в обманах лунных,

Весенняя поэма

1 И серое небо, и проволок сети,

По улицам узким, и в шуме, и ночью, в театрах

По улицам узким, и в шуме, и ночью, в театрах, в садах я бродил,

На полустанке

Гремя, прошел экспресс. У светлых окон Мелькнули шарфы, пледы, пижама;

Мысленно, да

Мысленно, да! но с какой напряженностью Сквозь окна из книг озираем весь мир мы!

Песня гренландцев

Высока гора Кунак на Юге, Я вижу ее.

Сонет в духе Петрарки

Вчера лесной я проезжал дорогой, И было грустно мне в молчаньи бора,

Городская весна

(Строфы) Городская весна подошла, растопила

Как ангел тьмы и ангел света

Две тени милые, два данные судьбой Мне ангела…

Гимн Афродите

За длительность вот этих мигов странных, За взгляд полуприкрытый глаз туманных,

Первый снег

Серебро, огни и блестки,- Целый мир из серебра!

Где-то

Островки, заливы, косы, Отмель, смятая водой;

Реквием на смерть В.И. Ленина

(Музыка Моцарта) Все голоса.

Над омутом

Ветер, сумрачно пророчащий, Всплеск волны, прибрежье точащей,

А.В. Луначарскому (В дни победы, где в вихре жестоком)

В дни победы, где в вихре жестоком Все былое могло потонуть,

Юному поэту

Юноша бледный со взором горящим, Ныне даю я тебе три завета:

И. Туманьяну надпись на книге (Да будет праведно возмездие)

…Да будет праведно возмездие Судьбы — ив годах и в веках:

В публичном доме

Ходят и дерзко поводят плечами, Камнями, тканями, телом блестя,

Ночью светлой

Ночи светлой, ночи летней Сумрак лег над далью сонной.

Весь день был тусклый, бледный и туманный

Весь день был тусклый, бледный и туманный; Шли облака в уныло-смутной смене;

Закат

Видел я, над морем серым Змей-Горыныч пролетал.

Льдинка

Ветер вешний, ветер нежный С лаской веет над душой.

Римини

В твоем, в века вонзенном имени, Хранимом — клад в лесу — людьми,

Опять в Венеции

Опять встречаю с дрожью прежней, Венеция, твой пышный прах!

Ночная улица

Фонарей отрубленные головы На шестах безжизненно свисли,

Образы времен

Когда святых наук начала Я постигал во храме Фта,

Этот вскрик

Что во сне счастливом этот вскрик подавленный, Этот миг, где сужен вздох до стона, что?

Если мне суждено умереть

Если мне суждено умереть, Не окончив начатых созданий,

О, когда бы я назвал своею

О, когда бы я назвал своею Хоть тень твою!

Rico Franco (Веселой тешились охотой)

A caza iban a caza. Los cazadores del Rey…[1]

В лугах

Задремал пастух понурый. Над унылостью равнин

С губами, сладко улыбающимися

(Рифмы 5 и 4-сложные) С губами, сладко улыбающимися,

Халдея

Сияла людям Мысль, как свет в эфире; Ее лучи лились чрез океан —

Она — прелестна

(Глубокие рифмы) Она прелестна, как весной лился,

В церкви

Оплетены колонки Лозою виноградной,

На полетах

Пропеллеры, треща, стрекочут: То клекоты бензинных птиц

В разные годы

В разные годы К вам приходил я, граниты,

Новая сестра

Вкруг меня наклоняется хор возвратившихся дев…

Вот я — обвязан, окован

Вот я — обвязан, окован Пристальным глазом змеи очковой,

Случайность и намеренность

Случайность и намеренность Их разум разделил,

В Библиотеке

Это было однажды… то было лишь раз. Я лишь раз сознавал, что мы близки…

Нет душе покою…

Нет душе покою, Глянул день в глаза,

По поводу Chefs d’oeuvre

Ты приняла мою книгу с улыбкой, Бедную книгу мою…

Первый привет

Николаю Минаеву …а в миг паденья —

Стаял снег… Земля, каменья

Стаял снег… земля, каменья, Облака и облака…

Мумия

Я — мумия, мертвая мумия. Покровами плотными сдавленный,

Пляска дум

(Одностопные хореи) Моря вязкий шум,

По грибы

Ищу грибы, вскрывая палочкой Зелено-бархатные мхи;

Летом 1912 года

Пора сознаться: я — не молод; скоро сорок. Уже не молодость, не вся ли жизнь прошла?

Ученый

Посвящ. В.М.Ф. Вот он стоит, в блестящем ореоле,

Почему я только мальчик

Почему я только мальчик, Бедный мальчик, так влюбленный

Ты — мой демон, ты — эринния

Ты — мой демон, ты — эринния, Неразлучная со мной!

Сиреночка

В лесу пропела пеночка И дятел простучал.

Падшие цари

Властью некий обаянны, До восшествия зари,

К счастливым

Свершатся сроки: загорится век, Чей луч блестит на быстрине столетий,

Прибой

С шумом на белые камни Черные волны находят,

Я помню свет неверно-белый

Я помню свет неверно-белый И запах роз, томивший нас,

Сфинкс

Я пустынной шел дорогой Меж отвесных, тесных скал, —

Встав, прошумят и сгибнут города

Встав, прошумят и сгибнут города, Пройдут и в бездну канут поколенья,

Раб

Я — раб, и был рабом покорным Прекраснейшей из всех цариц.

Вила

Я тебе скажу, мой милый, Что над нами веют силы:

Из Александрийской антологии. К Сапфо

1 Ты не в гробнице лежишь, под украшенным лирою камнем:

В альбом девушке (В не новом мире грез и прозы)

В не новом мире грез и прозы Люби огни звезды вечерней,

Армянская песня (Я в жизни вздоха не издам)

(Саят-Нова, XVIII в.) Я в жизни вздоха не издам, доколе джан ты для меня!

Наутро после шабаша

Чу! под окошком звенят колокольчики, Белые, синие, разных оправ;

Прощание

(На пристани пустынной бледный мальчик Глядит, как гаснет огненный закат…)

Афинский поденщик говорит

Что моя жизнь? лишь тоска да забота! С утра до вечера — та же работа!

На дальней полке мирным строем стоя

На дальней полке мирным строем стоя, Спят с ранних лет любимые тома:

К русской революции

Ломая кольцо блокады, Бросая обломки ввысь,

Врубелю

От жизни лживой и известной Твоя мечта тебя влечет

В моей стране

В моей стране — покой осенний, Дни отлетевших журавлей,

Виденья былого

(Словесный палиндром) Жестоко — раздумье. Ночное молчанье

Латыши. Подражания народным песням

1 Дай мне вечер, дай мне отдых,

Она (Она любила строй беспечный)

Она любила строй беспечный Мечтаний, уводящих вдаль,

Срок

Я знаю, ты, земля, вращеньем быстрым Свой старый шар влечешь во мрак и свет,

Рамсес. Отрывок

По бездорожьям царственной пустыни, Изнемогая жаждой, я блуждал.

Юргису Балтрушайтису

Нам должно жить! Лучом и светлой пылью, Волной и бездной должно опьянеть,

В дни запустений

Придут дни последних запустений, Земные силы оскудеют вдруг;

Пределы

Пределы? нет их! Цель — бесконечность!

Венок

Я жить хочу! хочу печали, Любви и счастию назло.

Деревенские рифмы

Опять — развесистые липы И склады бревен за избой;

Весной (Попискивают птицы)

Попискивают птицы В роще березовой;

Слово бросает на камни одни бестелесные тени

Слово бросает на камни одни бестелесные тени, В истине нет ни сиянья, ни красок, ни тьмы.

Как из коры точит желтеющую камедь

Как из коры точит желтеющую камедь, В Аравии, согбенный ствол,

Годы в былом

Наискось, вдоль, поперечниками Перечеркнуты годы в былом, —

С волнением касаюсь я пера

I С волнением касаюсь я пера,

Из ада изведенные (Астарта! Астарта! И ты посмеялась)

Астарта! Астарта! И ты посмеялась, В аду нас отметила знаком своим,

Это сон, моя милая

Итак, это — сон, моя маленькая, Итак, это — сон, моя милая,

Шестая годовщина

Шестой! да, шестой! вновь за черными красные цифры, Кричит календарь — межевать вдохновенье но дням,

Всем

О, сколько раз, блаженно и безгласно, В полночной мгле, свою мечту храня,

Коляда

Баба-Яга Я Баба-Яга, костяная нога,

Два врага

Над глубью бездны перекинут, Повис дрожащий узкий мост.

Портрет женщины

Он в старой раме, с блеклыми тонами, В губах усмешка, взгляд лукав и строг,

Я, сын царя, здесь сплю, Эшмунизар

Я, сын царя, здесь сплю, Эшмунизар, В гробнице сей, что сам воздвиг себе,

Последним отблеском овеянный

Последним отблеском овеянный, Смотрю вперед,

К Петрограду

Город Змеи и Медного Всадника, Пушкина город и Достоевского,

А.К. Глазунову (Слава — властителю звуков! Творцу вдохновенному — слава)

Слава — властителю звуков! творцу вдохновенному — слава! Звуками нас ты прославил, мы звуками славного славим!

Ликорн

Столетний бор. Вечерний сумрак зелен. Мне щеки нежит мох и мягкий дерн.

Мальчик

В бочке обмерзлой вода колыхается, Жалко дрожит деревянный черпак;

Две вазы

Две малых вазы из альвастра Прижать к губам и долго ждать

У моря

Когда встречалось в детстве горе Иль беспричинная печаль, —

В старом Париже XVII век

Холодная ночь над угрюмою Сеной, Да месяц, блестящий в раздробленной влаге,

На могиле Ивана Коневского (8 июля 1901 г.)

Я посетил твой прах, забытый и далекий, На сельском кладбище, среди простых крестов,

Завет Святослава

По знакомой дороге назад Возвращались полки Святослава.

Я мальчиком мечтал, читая Жюля Верна

Я мальчиком мечтал, читая Жюля Верна, Что тени вымысла плоть обретут для нас,

Духи огня

Потоком широким тянулся асфальт. Как горящие головы темных повешенных,

В дни, когда роком я кинут

В дни, когда Роком я кинут В город, на жесткие камни;

Дитя, скажи мне, что любовь

— Дитя, скажи мне, что любовь? — Вот этот ужас мой без воли,

Должен был

Должен был Герострат сжечь храм Артемиды в Эфесе, Дабы явить идеал жаждущих славы — векам.

Перед электрической лампой

Злобный змей, зигзагом длинным Раздевавший темень туч,

Адам и Ева

Ева Адам! Адам! приникни ближе,

Львица среди развалин

Холодная луна стоит над Пасаргадой. Прозрачным сумраком подернуты пески.

Который раз

Опять весна. Знакомый круг Замкнут — который раз!

Краткими складками взморщи

Краткими складками взморщи, Ветер, пугливую гладь,

Хорошо бы нам додуматься

Хорошо бы нам додуматься До весенних песен птиц,

С тех пор как я долго в немом ожидании

С тех пор как я долго в немом ожидании, В тихом веселии,

Песня североамериканских индейцев

Маниту! Маниту! Маниту! Ты благ, ты мудр, ты велик!

Цепи

Их цепи лаврами обвил. Пушкин

Длитесь, мгновенья

(4-сложные рифмы) Реет река, лиловеющая

После ночи

После ночи свиданья любовного, Тихой улицей, тающей тьмой,

Соломон

Что было? Вихрь тысячелетий Качал весы, играл людьми, —

Словно птица большая

Словно птица большая Неизведанных стран,

А.М. Добролюбову (Смутно куритесь, туманы былого)

Смутно куритесь, туманы былого! Месяц безжизненный встал, освещая тропинку по скалам.

Поезд врывается в древние скалы

Поезд врывается в древние скалы, — Слева и справа гранит.

День за днем

Мясорубками тело измолото, День за днем, день за днем, день за днем.

Это — надгробные нении

(Перезвучия) Это — надгробные нении в память угасших любовей,

Как царство белого снега

Как царство белого снега, Моя душа холодна.

Молитва (Благодарю тебя, боже)

(Строфы) Благодарю тебя, боже,

К олимпийцам

Все как было, все как вечно. Победил и побежден!

Мой маяк Мадригал

(Триолет-анафора) Мой милый маг, моя Мария, —

Набросок

Все роковое божественно, Прав победитель всегда!

Под зимним ветром

Додунул ветер, влажный и соленый, Чуть дотянулись губы к краю щек.

Мы все — Робинзоны

Все же где-то в сонном атолле Тень свою пальмы купают.

Еще закат

И мирный вечера пожар Волна морская поглотила.

Три символа

(Риторнель) Серо

Крысолов

Я на дудочке играю,- Тра-ля-ля-ля-ля-ля-ля,

Единоборство

Я — побежден, и, не упорствуя, Я встречу гибельный клинок.

Пусть лобзает меня — он лобзаньем своим

— Пусть лобзает меня — он лобзаньем своим! Удовольствия ласк его — свыше вина.

На бульваре

С опущенным взором, в пелериночке белой, Она мимо нас мелькнула несмело,-

Парки в Москве

Ты постиг ли, ты почувствовал ли, Что, как звезды на заре,

Карл XII памятник в Стокгольме

Ты в древних сагах был предсказан, Последний викинг, вождь-герой!

Солнцеворот

Была зима; лежали плотно Снега над взрытостью полей,

Развертывается скатерть, как в рассказе о Савле

Развертывается скатерть, как в рассказе о Савле, Десятилетия и страны последних эпох;

Елена у Парида

Идет, безвольно уступая, — Власть Афродиты рокова! —

Однострочное стихотворение

О закрой свои бледные ноги.

Мерно вьет дорога

Мерно вьет дорога Одинокий путь.

Вечер над морем

Желтым золотом окрашены Дали в просветы хвои.

Матери на именины

От ранних детских лет, как свет среди теней, Люблю я этот день, наш праздник, вечно жданный.

С кометы

Помнишь эту пурпурную ночь? Серебрилась на небе Земля

В саду

Не дремлют тени, Не молкнет сад;

Скала к скале; безмолвие пустыни

Скала к скале; безмолвие пустыни; Тоска ветров, и раскаленный сплин.

Летний бал XVIII в.

Я вас благословляю, рощи, Где под завесой из ветвей

К тихому океану

Снилось ты нам с наших первых веков Где-то за высью чужих плоскогорий,

Бальдеру Локи (Светлый бальдер! Мне навстречу)

Светлый Бальдер! мне навстречу Ты, как солнце, взносишь лик.

Отвержение

Мой рок, благодарю, о верный, мудрый змий! Яд отвержения — напиток венценосный!

На высях

Жизнь трепетов любви не старит, Где ближе гибель — зорче страсть,

Летний праздник

Затерявшись в толпе, я люблю Мечтать и словам отдаваться

Благовещение

Ты была единая от нас, Днем Твоей мечтой владела пряжа,

Вот вновь мои мечты ведут знакомый танец

Вот вновь мои мечты ведут знакомый танец, Знакомых образов рой реет вдалеке.

Золото

Avec un peu de soleil et du sable blond J’ai fait de l’or.

О себе самом

Хвала вам, девяти Каменам! Пушкин

Снежная Россия

За полем снежным — поле снежное, Безмерно-белые луга;

Демон самоубийства

Своей улыбкой, странно-длительной, Глубокой тенью черных глаз

На санках

Санки, в радостном разбеге, Покатились с высоты.

Песни в духе Г. Гейне

1 Тихо плещут воды Рейна,

Атлантида (Провеял дух, идущий мимо)

Провеял дух, идущий мимо. Его лицо — неуловимо,

Сонет к форме

Есть тонкие властительные связи Меж контуром и запахом цветка

Жалоба героя

Нас немного осталось от грозного племени Многомощных воителей, плывших под Трою,

Красная шапочка

Подражание Тристану Клингсору «Красная шапочка! Красная шапочка!

Геро и Леандр

Леандр Геро, слушай! слышишь, Геро!

Лесные тропинки

(Внутренние постоянные рифмы) Лесные тропинки! лесные тропинки! не раз и не два

У круглого камня

Белея, ночь приникла к яхте, Легла на сосны пеленой…

Сулла

Утонченник седьмого века, Принявший Греции последний вздох,

Спит вагон, мерцает газ

Спит вагон, мерцает газ, Поезд мчит, уносит нас.

В круженьи жизни многошумной

В круженьи жизни многошумной, В водовороте наших дел,

Кончено! Кончено! Я побежден

Кончено! кончено! Я побежден. — Смейтесь!

В раю

An Maximilian Schick[1] Лишь закрою глаза, как мне видится берег

Пaтмос

Единый раз свершилось чудо: Порвалась связь в волнах времен.

Болезнь

Демон сумрачной болезни Сел на грудь мою и жмет.

Я бы умер с тайной радостью

Я бы умер с тайной радостью В час, когда взойдет луна.

Фирвальштеттское озеро

Фирвальштеттское озеро — Роза Ветров… К. Бальмонт

Рабы

Нас было много. Мы покорно Свершали свой вседневный труд:

Памяти В.Ф. Комиссаржевской

Как Мелизанда, и ты уронила корону в глубокий родник, Плакала долго, напрасно клонила над влагой прозрачной свой лик.

Бессонная ночь

За окном белый сумрак; над крышами Звезды спорят с улыбкой дневной;

Апрельский хмель

Лиловые тени легли по последнему снегу, Журча, по наклонам сбежали ручьями сугробы,

Шарманка

Не запела, застонала, Заскрипела то, что знала,

Рождество Христово

Он вошел к Ней с пальмовой ветвью, Сказал: «Благословенна Ты в женах!»

Ангел бледный

Ангел бледный, синеглазый, Ты идешь во мгле аллеи.

Искатель

О прекрасная пустыня! Прими мя в свою густыню.

Океан — ручью

Я — океан, соленый и громадный; Люблю метать на берег пенный вал,

В моих словах бесстыдство было

В моих словах бесстыдство было, В твоих очах — упорство дня,

Последний день

Он придет, обезумевший мир, Который поэтом прославлен.

Помню вечер, помню лето

День вечерел. Мы были двое. Ф. Тютчев

Из тихих бездн

Из тихих бездн — к тебе последний крик, Из тихих бездн, где твой заветный лик

Осеннее чувство

Гаснут розовые краски В бледном отблеске луны;

Эллинизм и Рим

Прекрасен, светел, венчан, златокрыл, Цвел гений Греции. Но предстояло

Ов. Иоаннисиану в альбом (К тебе приблизиться, то значит)

К тебе приблизиться, то значит — Вдохнуть души прекрасной свет.

Одиссей у Калипсо (Сквозь легкий дым земных воспоминаний)

Сквозь легкий дым земных воспоминаний Светлеет глубь зажизненных страстей,

В неконченом здании

Мы бродим в неконченом здании По шатким, дрожащим лесам,

М.А. Кузмину акростих (Мгновенья льются, как поток бессменный)

Мгновенья льются, как поток бессменный, Искусство — радугой висит над ним.

В первый раз

Было? Не знаю. Мальстрёмом крутящим Дни все, что было, сметают на дно.

Сайма

Лодка, порывистым ветром качаема, Килем валы опененные режет.

Иван-да-марья

Иван-да-марья, Цветок двойной,

Присловья

(Склад народных песен) 1

Гимн Нилу

Слава Нилу, в мир сошедшему, Слава Нилу, жизнь дающему!

Рдяность померкла за очерком гор

Рдяность померкла за очерком гор, Красок развеялся пестрый укор,

Я устал от светов электрических

Я устал от светов электрических, От глухих гудков автомобилей;

Мятеж (памяти Эмиля Верхарна, как поэта и друга)

В одежде красной и черной, Исполин,

Отверженный герой

Памяти Дениса Папина В серебряной пыли полуночная влага

Близкой (Как страстно ты ждала ответа)

Как страстно ты ждала ответа! И я тебе свой дар принес:

«Бахус» Рубенса

Бахус жирный, Бахус пьяный Сел на бочку отдохнуть.

Перешедшие — оставшимся

Мы — здесь! мы — близко! Ты не веришь? О, бедный! о, незрячий брат!

Ночь (Ветки темным балдахином свешивающиеся)

(Уменьшающиеся рифмы, от 7 слогов до 1) Ветки темным балдахином свешивающиеся,

На заре

Бледнеет ночь. Свой труд окончив, С улыбкой думаю о ней,

В условный час

(Ионический диметр) «Приходи!» — страстно мечта стонет,

К.Д. Бальмонту (Ты нашел свой путь к лазури)

Чахлые сосны дорогу к лазури найдут. К. Бальмонт

Детская площадка

В ярком летнем свете, В сквере, в цветнике,

Магистраль

Были лемуры, атланты и прочие… Были Египты, Эллады и Рим…

L’ennui de vivre (скука жизни)

Я жить устал среди людей и в днях, Устал от смены дум, желаний, вкусов,

Кошмар (Эту женщину я раз единый видел)

Эту женщину я раз единый видел. Мне всегда казалось: было то во сне.

О чем еще мечтать

О чем еще мечтать мне в жизни этой? Все ведомо, изжито, свершено:

Офелия

Ты не сплетала венков Офелии, В руках не держала свежих цветов;

Не лги, мечта! Былого жгуче жаль

Не лги, мечта! былого жгуче жаль, Тех светлых ласк, тех нежных откровений,

После смерти Ленина

Не только здесь, у стен Кремля, Где сотням тысяч — страшны, странны,

Я в море не искал таинственных утопий

Я в море не искал таинственных Утопий, И в страны звезд иных не плавал, как Бальмонт,

С Ганга, с Гоанго

С Гаага, с Гоанго, под гонг, под тимпаны, Душны дурманы отравленных стран;

Измена

Сегодня! сегодня! как странно! как странно! Приникнув к окошку, смотрю я во мглу.

Кинжал Поэзии

Иль никогда на голос мщенья Из золотых ножон не вырвешь свой клинок…

Иньес в духе французских поэтов начала XIX века

Вам знакома ли Иньес, Та, чьи косы — цвета смоли,

В духе Катулла

Обманули твои, ах! поцелуи, Те, что ночь напролет я пил, как струи.

Город сестер любви видение

Сестры! нежные сестры! я в детстве вам клялся навеки. «Все напевы»

Краски

Я сегодня нашел свои старые краски. Как часто взгляд на забытый предмет

Четкие линии гор

Четкие линии гор; Бледно-неверное море…

Надписи на воротах

1 Кто поздно иль рано придет к сим воротам,

Я люблю другого

Летний вечер пышен, Летний вечер снова…

Веснянка

Лишь на севере мы ценим Весь восторг весны, —

Загадка Сфинкса

Зеленый шарик, зеленый шарик, Земля, гордиться тебе не будет ли?

Зов автомобиля

Призыв протяжный и двухнотный Автомобильного гудка…

Мне дорог весь мир

Мне дорог весь мир. От неба до неба

Отрады

Знаю я сладких четыре отрады. Первая — радость в сознании жить.

Навет illa in alvo (она имеет во чреве)

Ее движенья непроворны, Она ступает тяжело,

Тебе мы поклоняемся, Нил

Тебе мы поклоняемся, Нил! Все земли оживляешь ты илом,

Все люди

Все люди, люди и люди, Всех осанок, величин и мастей,

Мечты любимые, заветные мечты

Мечты любимые, заветные мечты, Виденья радости — и красоты!

Лишь одного! Газелла

Лишь одного: я быть с тобой хочу! С твоей мечтой слить трепет свой — хочу!

За утесом

Плыви, плыви рекой волнистой! Мы за утесом стережем

В склепе

Ты в гробнице распростерта в миртовом венце. Я целую лунный отблеск на твоем лице.

Потоп

Людское море всколыхнулось, Взволновано до дна;

Сны (В замке пышном и старинном, где пустынный круг покоев)

В замке пышном и старинном, где пустынный круг покоев Освящен и облелеян грустной тайной тишины,

Софии С., подарившей мне лепесток розы

Лепесток отцветающей розы — Не символ ласкательной встречи:

Фонарики

Столетия — фонарики! о, сколько вас во тьме, На прочной нити времени, протянутой в уме!

Терцины к спискам книг

И вас я помню, перечни и списки, Вас вижу пред собой за ликом лик.

Хмельные кубки

Бред ночных путей, хмельные кубки. Город — море, волны темных стен.

Фея фонтанов

Ты, моя фея фонтанов, Фея журчащих ручьев,

Орфей и Эвридика

Орфей Слышу, слышу шаг твой нежный,

Принцип относительности

Первозданные оси сдвинуты Во вселенной. Слушай: скрипят!

На леднике

И вы, святыни снега, обесчещены, Следами палок осквернен ледник,

Вечерние пеоны

По широкому простору предвечерней синевы Засияли, заблистали начертания созвездий,

Женщине

Ты — женщина, ты — книга между книг, Ты — свернутый, запечатленный свиток;

Тема предчувствий

Зигзаги Волны

Искушение гибели

Из викингов кто-то, Фритиоф ли, Гаральд ли, Что царства бросали — витать на драконе,

В духе Эйхендорфа

Я стою на опушке леса; Луна прогнала облака.

Даль

Ветки, листья, три сучка, В глубь окна ползет акация.

Друзья

Народность в русской поэзии Вышел Леший, сел на пень,

Евангельские звери. Итальянский аполог XII века

У светлой райской двери, Стремясь в Эдем войти,

Давно ушел я в мир, где думы

Давно ушел я в мир, где думы, Давно познал нездешний свет.

Взнесенный

Закатной яркостью взнесенный Из душной сладости темниц,

Мы в лодке вдвоем, и ласкает волна

Мы в лодке вдвоем, и ласкает волна Нас робким и зыбким качаньем.

На форуме

Не как пришлец на римский форум Я приходил — в страну могил,

Сандрильоне (Был день хрустальный, даль опаловая)

М.И. Балтрушайтис Был день хрустальный, даль опаловая,

Подземные растения (лилейно-сосновый сонет)

Внутри земли, в холодном царстве тьмы, Заключены невидимые воды,

Витраж — триптих

Средняя часть Рыцарь по отмели едет один.

Футуристический вечер

Монетой, плохо отчеканенной, Луна над трубами повешена,

Числа

Мечтатели, сибиллы и пророки Дорогами, запретными для мысли,

Уже овеянная тенями

А Эдмонда не покинет Дженни даже в небесах

Зелёный червячок

Как завидна в час уныний Жизнь зеленых червячков,

Признание

Моя дорога — дорога бури, Моя дорога — дорога тьмы.

В том же парке (И в том же парке, давнем, старом)

И в том же парке, давнем, старом, Где, отрок, ранний свой восход

Раньше утра

Я знаю этот свет, неумолимо четкий, И слишком резкий стук пролетки в тишине,

Колыбельная песня

Мы забавляемся Нашей судьбой,

Я — междумирок. Равен первым

Я — междумирок. Равен первым, Я на собраньи знати — пэр,

За картами

Опять истомой дышит март, А запад вкрадчиво-малинов…

Майский дождь

Дождь весенний, дождь веселый, Дождь в умильный месяц май, —

Чаша испытаний

Будь меж святынь в веках помянута Ты, ныне льющаяся кровь!

Мелькали мимо снежные поляны

Мелькали мимо снежные поляны, Нас увозил на запад sleeping-car[1],

Торжествовать! Какие звуки!

Торжествовать! какие звуки! Их плеск расплесканный мне люб.

В сквере (erlkonig)

— Что ты здесь медлишь в померкшей короне, Рыжая рысь?

Терем мечты

(Повторные рифмы) Как девушки скрывались в терем,

Во храме Бэла

1 Ассура край постигло наводненье,

Роковой ряд. Венок сонетов

1. Леля Четырнадцать имен назвать мне надо…

У райских врат

Мимо стен таинственного Рая Я не раз в томленьи проходил.

Листок, спрятанный в коре

Над Озером Грез, где большие березы Любовно дрожат на вечерней заре,

Облака цепляются

Облака цепляются За вершины гор.

Египет

Исканьем тайн дух человека жил, И он сберег Атлантов древних тайны,

Солнце! Солнце! Снова! Снова ты со мной!

— Солнце! Солнце! Снова! Снова ты со мной! — Что же будет, что же будет с прежней тьмой?

Месяц в дымке отуманенной

Месяц в дымке отуманенной В тусклом небе, словно раненый,

В Варшаве

А.Р. Ледницкому В первый раз по улицам Варшавы

Работа (Здравствуй, тяжкая работа)

Здравствуй, тяжкая работа, Плуг, лопата и кирка!

Презрение

Великое презрение и к людям и к себе Растет в душе властительно, царит в моей судьбе.

Noli me taniere, Maria (Не прикасайся ко мне, Мария)

Прошел печально день субботний, Сияет небо новым днем,

Тайна деда

— Юноша! грустную правду тебе расскажу я: Высится вечно в тумане Олимп многохолмный.

Монах

На поле жизненного боя, Где Рок влечет нас, как самум, —

Воссоздателю

Вяч. Иванову Спокойный взор вперив в обломок

Разбегаются снова поля за окном

Разбегаются снова поля за окном, Темный лес по окружности медленно вертится,

Оклики

Четвертый Октябрь Окликаю Коршуна в пустыне:

Я люблю тебя и небо

…между двойною бездной… Ф. Тютчев

Дом видений

Душа моя — Элизиум теней. Ф. Тютчев

Побег

И если, страстный, в час заветный, Заслышу я мой трубный звук…

Висби

Старый Висби! Старый Висби! Как твоих руин понятны —

Андрею Белому

Я многим верил до исступленности, С такою надеждой, с такою любовью!

Утро

Ночным дождем повалена, Вся в серебре трава;

Я видел много городов

Я видел много городов, И малых и больших,

Море — в бессильном покое

Море — в бессильном покое, Образ движенья исчез.

России

В стозарном зареве пожара, Под ярый вопль вражды всемирной,

Остров

Пусть он останется безвестным За далью призрачной неведомых морей,

Гимн Атону

Прекрасен восход твой, о Атон живущий, владыка столетий! Дивный, светлый, могучий, — любви твоей — меры нет, лучи твои — радость.

У гроба дня

День обессилел, и запад багряный Гордо смежил огневые глаза.

В лабиринте аллей

В лабиринте аллей, Между скал и развалин,

Вся жизнь моя — бесформенная греза

Вся жизнь моя — бесформенная греза, И правды нет в бреду, и смысла нет во сне —

Как неяркие бутоны

(Внутренние постоянные рифмы) Как неяркие бутоны превращают лепестки

К северному морю

Я пришел с тобой проститься, море, Может быть, на долгие года.

Нить Ариадны

Вперяю взор, бессильно жадный: Везде кругом сырая мгла.

Египетский раб

Я жалкий раб царя. С восхода до заката, Среди других рабов, свершаю тяжкий труд,

Ариадна

Во дворце Афинском, скорбно мрачен, Спит Фессей и видит вещий сон:

В итальянском храме

Vulnerant omnea, ultima necat[1] Надпись на часах

Наши дни

Не вброшены ль в былое все мы, Иль в твой волшебный мир, Уэллс?

Ожерелье

Руки, вечно молодые, Миг не смея пропустить,

Позор

Венчальные платья мы сняли, Сронили к ногам ожерелья

Женщинам

Вот они, скорбные, гордые тени Женщин, обманутых мной.

Из Андре Шенье

(Александрийский стих) Заслушались тебя безмолвные наяды,

Волны волос упадали

Волны волос упадали, Щечки пылали огнем.

Черт и ведьма

Ну, затеял перебранку Косолапый лысый черт!

Артуру ехать в далекий путь

Артуру ехать в далекий путь! Вот громко трубят трубы!

Ода в духе Горация

Не тем горжусь я, Фебом отмеченный, Что стих мой звонкий римские юноши

Весна

Белая роза дышала на тонком стебле. Девушка вензель чертила на зимнем стекле.

Одна

В этот светлый вечер мая, В этот час весенних грез,

Десятая часть

Безбрежность восторга! бездонность печали! Твои неизмерные пропасти, страсть!

За тонкой стеной

За тонкой стеной замирала рояль, Шумели слышней и слышней разговоры,—

Одному из братьев

Свой суд холодный и враждебный Ты произнес, но ты не прав!

Хвала зрению

Зелен березами, липами, кленами, Травами зелен, в цветах синь, желт, ал,

Эгейские вазы

Они пленительны и нежны, Они изысканно-небрежны,

Близ моря

Засыпать под ропот моря, Просыпаться с шумом сосен,

Лед и уголь

Лед и уголь, вы — могильны! Что-то было и прошло,

Пророчество мечты (Пусть мечта рыдает горестными восклицаньями)

Пусть мечта рыдает горестными восклицаньями. Даль горит, сверкает радостными ожиданьями!

Одиночество

Отступи, как отлив, все дневное, пустое волненье, Одиночество, стань, словно месяц, над часом моим!

Вступления к поэме «Атлантида»

I Муза в измятом венке, богиня, забытая миром!

Творчество

Тень несозданных созданий Колыхается во сне,

Голос луны

(Палиндром буквенный) Я — око покоя,

После грез

Я весь день, всё вчера, проблуждал по стране моих снов; Как больной мотылёк, я висел на стеблях у цветов;

Дай устам моим приникнуть

Дай устам моим приникнуть К влажно дышащим устам,

Я — упоен! Мне ничего не надо!

Я — упоен! мне ничего не надо! О, только б длился этот ясный сон,

На даче

Растопленный день вечереет, Бесцветное небо померкло,

Месяца свет электрический

Месяца свет электрический В море дрожит, извивается;

Сегодня мертвые цветы

Сегодня мертвые цветы Из пышной вазы вынимая,

Залог

К нам немного доходит из прошлого мира, Из минувших столетий, — немного имен;

Обошла тропа утес

Обошла тропа утес, Выше всходят буки.

Одинокая ель

Одинокая старая ель, Еще сохраняя

Венок из васильков

Любо василечки Видеть вдоль межи, —

Беглецы

Стон роковой прошел по Риму: «Канны!» Там консул пал и войска лучший цвет

В лесу

Если сердцу тяжко и грустно, И надежда сомненьем отравлена,

Уныние (Уныние! Твой берег скал безлесных)

Уныние! твой берег скал безлесных Глухим прибоем пленных пен омыт;

Умирающий костёр

Бушует вьюга и взметает Вихрь над слабеющим костром;

Наш демон

У каждого свой тайный демон. Влечет неумолимо он

Ламия

В дни весенних новолуний Приходи, желанный друг!

Облака

Облака опять поставили Паруса свои.

Мох, да вереск, да граниты

Мох, да вереск, да граниты… Чуть шумит сосновый бор.

Инкогнито

Порой любовь проходит инкогнито, В платье простом и немного старомодном.

Поэт — музе

Я изменял и многому и многим, Я покидал в час битвы знамена,

В игорном доме (chemin de fer)

«Кто они, скажи мне, птица, Те двенадцать вкруг стола?

За пределами сказок

Они сошлись в дубраве дикой, Они столкнулись в летний день,

Младшим

Они Ее видят! они Ее слышат! С невестой жених в озаренном дворце!

С пестрым мешком за плечами татарин

С пестрым мешком за плечами татарин, В чуйке облезлой веселый мужик,

Плохо приходится старому лешему

— Плохо приходится старому лешему, Мне, горемычному, брат домовой!

Шаги Афродиты

Шагам Юпитера пристало удаляться, Когда Венерины послышатся шаги.

Да, можно любить, ненавидя

Ненавижу и люблю Да, можно любить, ненавидя,

Равному ответ на его послание

Не бойся едких осуждений, Но упоительных похвал.

Песня

Мне поется у колодца, Позабыт кувшин.

Просверк сеет Хронос

Нет, не струны, нет, не трубы, Мой напев над морем вейте!

Не довольно ль вы прошлое нежили

Не довольно ль вы прошлое нежили, К былому льнули, как дети?

На пляже

Я видел их. Они вдвоем на пляже Бродили. Был он грустен и красив;

Решетка

Между нами частая решетка, В той тюрьме, где мы погребены.

Детская спевка

На веселой спевочке, В роще, у реки,

Приветствие (Поблек предзакатный румянец)

Поблек предзакатный румянец. На нитях серебряно-тонких

Умильные слова

Июньских сумерек лесная Тишь, где все вычерты чисты,

Мертвец

Как странно! Круг луны; Луг белым светом облит;

Молния

Опять душа моя расколота Ударом молнии, и я,

Перед темной завесой

Слова теряют смысл первоначальный, Дыханье тайны явно для души,

Sub specie aeternitatis (с точки зрения вечности)

Отселе мне видно потоков рожденье. Пушкин

Анатолий в Венеции XVIII в

Я видела в окно: на маленькой гондоле Он уплывал от стен монастыря,

Мировой кинематограф

В годину бед, когда народной вере Рок слишком много ставит испытаний, —

Непересказанные думы

Непересказанные думы, Неразделенные слова —

У цели

Еще немало перекрестков, И перепутий, и путей!

Уйди уверенно

Кого из жизни бури выбили, Кто сух, как запыленный куст,

Последние думы

Последние думы О яркой земле

Сухие листья

Сухие листья, сухие листья, Сухие листья, сухие листья,

Ты умеешь улыбаться

Ты умеешь улыбаться Тихим трепетом ресниц…

Ф. Сологубу (триолет)

Зев беспощадной орхидеи — Твой строгий символ, Сологуб.

Памяти другой

Ты здесь, на ложе ласк неверных, Обманывающих приближений,

На заданную тему у Случевского

Март! Пора нам жить наруже! Как бегут ручьи из пены!

Стихи на изразцах

Иду скоро в дом свой я, Путь мой проторен.

Оклики демонов

Свистки паровозов в предутренней мгле, Дым над безжизненным прудом.

На закатном поле

Красным закатом забрызгано поле; Дождь из оранжевых точек в глазах;

Калейдоскоп

Забава милой старины, Игрушка бабушек жеманных,

В полдень

Свершилось! молодость окончена! Стою над новой крутизной.

Затравленный зверь

Олень затравленный напрасно взор молящий Обводит вкруг, дыша прерывно, — смерть везде;

На память об одном закате

А.М. Федорову Был день войны, но час предсмертный дня.

Советская Москва

Все ж, наклонясь над пропастью, В века заглянув, ты, учитель,

Мое упорство

О, лень моя! ты — вожделенный сад! Mуни

За годами год, девятнадцатый год

За годами год, девятнадцатый год Висит надо мною недвижимый свод,

Заключение

Над буйным хаосом стихийных сил Сияла людям Мысль, как свет в эфире.

Правда вечная кумиров оры

Устремив друг к другу взоры, В пляске двигаясь вперед,

Мечты, как лентами, словами

Мечты, как лентами, словами Во вздохе слез оплетены.

Бодлер

Давно, когда модно дышали пачули, И лица солидно склонялись в лансье,

Сходные решения

Пора разгадывать загадки, Что людям загадали мы.

Апрель

Кто поёт, мечта ль, природа ль, Небо — нежный сон свирели?

Жадно тобой наслаждаюсь

Жадно тобой наслаждаюсь, Сумрак улиц священный!

Эхо

Между гор грохочет эхо Убегающего поезда.

Сказание о разбойнике из пролога

Начинается песня недлинная, О Петре, великом разбойнике.

Это было? Неужели?

Это было? Неужели? Нет! и быть то не могло.

Пора

Была пора ударить буре, Расчистить хмурый небосвод.

В альбом Н*** (Люблю альбомы: отпечаток)

Люблю альбомы: отпечаток На них любезной старины;

Во мгле

Страстно, в безумном порыве ко мне ты прижалась Страстно…

Из письма

Милый, прости, что хочу повторять Прежних влюбленных обеты.

Лишь миги

Не шествия, где в гул гудят знамена, Не праздник рамп, не храмовой хорал, —

Дивный генуэзец! Как нам стали понятны

Дивный генуэзец! как нам стали понятны Твои пророческие слова:

Табакерка

Наших предков табакерки! Позабыть я их могу ль,

В вертепе

В сияющем изысканном вертепе, Под музыку, сулившую канкан,

Случайности

Я верю всегдашним случайностям, Слежу, любопытствуя, миги.

Братьям соблазненным

Светлым облаком плененные, Долго мы смотрели вслед.

В игорном доме

Как Цезарь жителям Алезии К полям все выходы закрыл,

Сонет о поэте

Как силы светлого и грозного огня, Как пламя, бьющее в холодный небосвод,

Годы молчания

Есть для избранных годы молчания. Они придут —

Памятник (Вековечной воздвиг меди я памятник)

(1-й асклепиадов стих Горация) Вековечной воздвиг меди я памятник,

Жигули

Над водой поникли ивы, Гор лесистые извивы

В альбом (Что наша жизнь? Несчастный случай)

Что наша жизнь? Несчастный случай! Напиток страсти, остро-жгучий,

Пытка

Эта боль не раз мной испытана, На кресте я был распят не раз,

Снова, с тайной благодарностью

Что устоит перед дыханьем И первой встречею весны!

Молитесь

Молитесь о праздничных розах, О лилиях чистых молитесь,

Эту ночь я дышал тишиной

Эту ночь я дышал тишиной. По таинственен был ускользающий сон.

Кондор

К чему чернеющий контур Ты прячешь, гневный гигант, —

И снова бредешь ты в толпе неизменной

И снова бредешь ты в толпе неизменной, Исполнен желаний земных.

Благовесть весеннего утра

Утро. Душа умиленно Благовесть солнечный слышит,

Под бананом, под бананом

Под бананом, под бананом Хорошо с тобой лежать вдвоем.

В старинном храме

В этой храмине тесной, Под расписанным сводом,

На смерть А.Н. Скрябина

Он не искал — минутно позабавить, Напевами утешить и пленить;

Вечеровое свидание

(Бесконечное рондо) Наступают мгновенья желанной прохлады,

Женский голос — он прозрачен

Женский голос — он прозрачен, Как дрожащее стекло,

Я и кот

Славный кот мой одноглазый, Мы с тобой вдвоем.

Полнолуние

Мы волны морские, мы дышим луной, Но утром не скажем о тайне ночной,

В ресторане (Горите белыми огнями)

Горите белыми огнями, Теснины улиц! Двери в ад,

Дама треф

Я знаю, что вы — старомодны, Давно и не девочка вы.

В разрушенном Мемфисе

Как царственно в разрушенном Мемфисе, Когда луна, тысячелетий глаз,

Сумасшедший

Чтоб меня не увидел никто, На прогулках я прячусь, как трус,

К Армении

В тот год, когда господь сурово Над нами длань отяготил,—

Виденья города

Предутреннего города виденья, Встающие, как призраки, с угла.

П.И. Постникову (Что в протоплазме зыблил океан)

Что в протоплазме зыблил океан, Что древле чувствовал летучий ящер,

В тихом блеске дремлет леска

В тихом блеске дремлет леска; Всплеск воды — как милый смех;

Старый вопрос

Не надо заносчивых слов, Не надо хвальбы неуместной.

У земли

Помоги мне, мать-земля! С тишиной меня сосватай!

Заклинание (Красный огонь, раскрутись, раскрутись)

Красный огонь, раскрутись, раскрутись! Красный огонь, взвейся в темную высь!

Прими послание, о Виктор

Прими послание, о Виктор! Слагаю песнь тебе я в честь,

Я от стыда закрыл лицо

Я от стыда закрыл лицо И пал, целуя прах дорожный…

К.Д. Бальмонту (Вечно вольный, вечно юный)

Вечно вольный, вечно юный, Ты как ветер, как волна,

Грустный вечер

Грустный сумрак, грустный ветер, шелесты в дубах. Вспоминает вечер о далеких снах.

Моисей (Пророк, чей грозный нимб ваятель)

Пророк, чей грозный нимб ваятель Рогами поднял над челом,

Полутемное окошко

Полутемное окошко Освети на миг свечой

Небо задернула бледная пленка

Небо задернула бледная пленка, Солнце мигает, и солнце бледно…

Крестная смерть

Настала ночь. Мы ждали чуда. Чернел пред нами черный крест.

В том же парке (Здравствуй, листик, тихо подающий)

Здравствуй, листик, тихо подающий, Словно легкий мотылек!

Как птицы очковой змеей очарованы

Как птицы очковой змеей очарованы, Поднять мы не смеем измученных рук,

Три женщины, белая, черная, алая

Три женщины — белая, черная, алая — Стоят в моей жизни. Зачем и когда

К Адалис

Твой детски женственный анализ Любви, «пронзившей метко» грудь,

Безумец! Думал плыть ты по

Безумец! думал плыть ты по Спокойной влаге, в сладкой дреме,

Город вод

Был он, за шумным простором Грозных зыбей океана,

Над снегом Канады

Там, с угла Оттанукзгла, где снегом зарылась Канада, Тде, гигантская кукла, нос — в полюс, Америка, — рысь

Молодость мира (Лес, луга, плоскогорья — невиданной фауны)

Лес, луга, плоскогорья — невиданной фауны… Ветер свищет по мыслям, соль с моря соря…

Эней

К встающим башням Карфагена Нептуна гневом приведен,

Девочка с цветами

Собирай свои цветочки, Заплетай свои веночки,

Городу дифирамб

Царя властительно над долом, Огни вонзая в небосклон,

Настали дни печальные, как воды

Настали дни печальные, как воды В наполненном пруду под сенью ив.

Сонет к мечте

Ни умолять, ни плакать неспособный, Я запер дверь и проклял наши дни.

Люблю одно

Люблю одно: бродить без цели По шумным улицам, один;

Белый цвет магнолий

Белый цвет магнолий Смотрит, как глаза.

Я плакал безумно, ища идеал

Я плакал безумно, ища идеал, Я струны у лиры в тоске оборвал…

Песня девушки в тайге

Медвежья шкура постлана В моем углу; я жду…

Праздники

Ждать в детстве воскресенья, Дня пасхи, рождества,

Атлантида

Над буйным хаосом стихийных сил Зажглось издревле Слово в человеке:

Ночь

Горящее лицо земля В прохладной тени окунула.

Скользящая терцина (наброски)

Когда мечта, под волей господина, Должна идти вперед, как вьючный мул, —

Призрак неизбежный триолеты

Твой лик, загадочный и нежный, Как отраженье в глубине,

И ночи и дни примелькались

Последний день Сверкал мне в очи.

О приближении весны

(Повторные дистихи Пентадия) Да, убегает зима! оживляют землю зефиры.

На улице

На людной улице, безумной и мятежной, Мы встретились на миг.

Искушение

Я иду. Спотыкаясь и падая ниц, Я иду.

Памяти Е.И.П. (Мы встретились с нею в пустыне)

Мы встретились с нею в пустыне, Утром в пустыне.

Кому-то

Фарман, иль Райт, иль кто б ты ни был! Спеши! настал последний час!

Будущий век

Будущий век, Тебе посвящаю я песни!

К Лидии (Реже всё трясут запертые двери)

(Сапфическая строфа Горация) Реже всё трясут запертые двери,

Ответ

Растут дома; гудят автомобили; Фабричный дым висит на всех кустах;

Memento mori (Ища забав, быть может, сатана)

Ища забав, быть может, сатана Является порой у нас в столице:

Похищение Берты

Шел пир небывалый за круглым столом, Блистали в шелках паладины,

Александр Великий

Неустанное стремленье от судьбы к иной судьбе, Александр Завоеватель, я — дрожа — молюсь тебе.

Вы неисполненных надежд

Вы неисполненных надежд Над бездной реющие лики.

Золотой олень

Золотой олень на эбеновой подставке, китайская статуэтка XIV в, до р. Х из собрания И. С. Остроухова

Pou sto (где бы стать)

Ты ль пригоршнями строфы по радио, Новый орфик, на Марс готовишь?

Серп и молот

Пусть гнал нас временный ущерб В тьму, в стужу, в пораженья, в голод:

В окопе

В семье суровых ветеранов Пью чай. Пальба едва слышна.

После неудачи

Надежды рухнули, как строй картонных домиков; Желанья стелются, как с тусклых углей дым…

Земле

Как отчий дом, как старый горец горы, Люблю я землю: тень ее лесов,

Последнее счастье

В гробу, под парчой серебристой, созерцал я последнее счастье, Блаженство, последнее в жизни, озаренной лучами заката;

Мария стюарт

О, если б знала ты, что пред тобою было, Когда бежал корабль к туманной полосе,

Сон пророческий

В мое окно давно гляделся день; В моей душе, как прежде, было смутно.

Польше

Орел одноплеменный! …Верь слову русского народа:

Полно (Полно! не впервые)

Полно! Не впервые Испытанья Рок

После дождя

Был дождь и замер; молний взвизги Устали; тень сближала нас;

Испанская песенка

В темном поле, в темном поле Бродит Альма без дороги;

Вот брошен я какой-то силой

Вот брошен я какой-то силой На новый путь.

Три кумира

В этом мутном городе туманов, В этой, тусклой безрассветной мгле,

Кассандра

Пророчица Кассандра! — тень твоя, Путь совершив к благословенной Лете,

К Варшаве

К Варшаве красноармейцы, В Балтике английский флот.

Знойный день

Белый день, прозрачно белый, Золотой, как кружева…

Любовь ведет нас к одному

Amor condusse noi ad una…[1] Любовь ведет нас к одному,

Не говори мне, что ты любишь

Не говори мне, что ты любишь меня! Я боюсь аромата роз,

Дома

Я люблю высокие дома, Где небо чуть светит у крыши,

В такие дни

Расплавлены устои жизни прежней, Над мировым костром мы взлет огня.

Воздух становится синим

Воздух становится синим, Словно разреженный дым…

Сложив стихи, их на год спрятать в стол

Сложив стихи, их на год спрятать в стол Советовал расчетливый Гораций.

Октябрь 1917 года

Есть месяцы, отмеченные Роком В календаре столетий. Кто сотрет

Уличный митинг

Кто председатель? кто вожатый? Не ты ли, Гордый Дух, с мечом,

Парус и чайка

То поспешно парус складывая, То бессильно в бездну падая,

Диадохи

Искали царств, дробили грады, Бросая здесь, там зиждя трон;

К устью

На волны набегают волны, Растет прилив, отлив растет,

Величание

Величит душа моя господа, И дух мой восторженно-радостен!

Блудный сын

Так отрок Библии, безумный расточитель… Пушкин

Да, эту улицу я знаю

Да, эту улицу я знаю: Все виды вдаль и каждый дом,

На пруду

(Омонимические рифмы) Ты белых лебедей кормила,

З.Н. Гиппиус (Твои стихи поют, как звучный)

Твои стихи поют, как звучный В лесу стремящийся ручей;

Не память

Как дни тревожит сон вчерашний, Не память, — зов, хмельней вина, —

Кругами двумя

Авто, что Парижем шумят, Колонны с московской ионией, —

Зимнее возвращение к морю

Я скорей тебя увидел снова, Чем я ждал, простор соленых вод,

Так это будет летом. Кисея

Так это будет летом. Кисея Вся заблестит, пронизанная светом,

Всадник в городе

Дух наших дней свое величество Являл торжественно и зло:

Заклинание (Хавват владычица)

Хавват владычица! Богиня, царица!

Умрем в объятиях полночной тишины

Умрем в объятиях полночной тишины! Я так утомлена, а ты однообразен,

В священной бездне мглы архангел мне предстал

В священной бездне мглы архангел мне предстал, В его зрачках сверкал карбункул и опал.

Перед маем

Под землей, под слоем снега, Верит сонное зерно,

Простенькая песня

Ты, в тени прозрачной Светлого платана,

Самоуверенность

Золотистые феи В атласном саду!

Еще так нежны

Слова любви еще так нежны, Так жарки сгибы алчных рук,

Сонет к смерти

Смерть! обморок невыразимо-сладкий! Во тьму твою мой дух передаю,

Ветреный вечер

Шумят задумчивые липы. Закат, сквозь частокол стволов,

Обязательства

Я не знаю других обязательств, Кроме девственной веры в себя.

В трауре

Она была в трауре с длинной вуалью; На небе горели в огне облака.

День

Ещё раз умер, утром вновь воскрес; Бред ночи отошел, забыт, отброшен.

Сумрак за черным окном

Сумрак за черным окном В полночь тоскливо погас.

Гном о жизни

(Ропалические стихи XIV в.) Жизнь — игра желаний мимолетных,

Угрюмый час

На высях дремлет бор сосновый; Глуха холодная волна;

Семейная картинка (аллегория)

И вот в железной колыбели В громах родится новый год.

Роскошен лес в огне осеннем

Роскошен лес в огне осеннем, Когда закатом пьян багрец,

Плач Лаодамии

Нет, слова гонцов не ложны! Ты безвременно сражен!

Свидание

В одном из тех домов, придуманных развратом, Где всем предложена наемная кровать,

В горах, в монастыре, песнь колокола плачет

(Сонет Мисака Мицарэнца) В горах, в монастыре, песнь колокола плачет;

По меже

Как ясно, как ласково небо! Как радостно реют стрижи

Пятьдесят лет

Пятьдесят лет — пятьдесят вех;

Песня древнего народа тема Райдера Хаггарда

Лесная птица, влетевшая в сумрачный зал; Рука ребенка, зажавшая острый кинжал, —

Из латинской антологии (Нежный стихов аромат услаждает безделие девы)

(Стихи обращенные) Нежный стихов аромат услаждает безделие девы:

Эллада

Мощь разума распространялась в мире — Египет креп, как строгое звено,

Слишком

Слишком, слишком много счастья! Переполнена душа,

Больше никогда

Когда Данте проходил по улице, девушки шептали: «Видите, как лицо его опалено адским пламенем!» Летописец XIV века

В полночь

Понял! мы в раю! Stephanos

Мыши

В нашем доме мыши поселились И живут, и живут!

Поучение

Тот, владыка написанных слов, Тот, царящий над мудростью книг!

Орел двуглавый

Бывало, клекотом тревожа целый мир И ясно озарен неугасимой славой,

Желтым шелком, желтым шелком

Желтым шелком, желтым шелком По атласу голубому

Чей-то зов

Чей-то зов, как вздох усталый… Иль то шепчут чаши лилий,

В горнем свете

Я сознаю, что постепенно Душа истаивает. Мгла

Да, в нашей жизни есть кумир для всех единый

Да, в нашей жизни есть кумир для всех единый — То лицемерие; пред искренностью — страх!

Летучая мышь

Весь город в серебряном блеске От бледно-серебряных крыш,-

Гордись! Я свой корабль в Египет

Гордись! я свой корабль в Египет, Как он, вслед за тобой провлек;

Лунная ночь

— Банально, как лунная ночь… Juvenilia

На осуждение дрейфуса (29 августа 1899)

Люди! Вы слышите: Звон похоронный?

Гимн Афродите (Гимны слагать не устану бессмертной и светлой богине)

Гимны слагать не устану бессмертной и светлой богине. Ты, Афродита-Любовь, как царила, так царствуешь ныне.

Хвала человеку

Молодой моряк вселенной, Мира древний дровосек,

К прошлому

Для кого я пишу? — не знаю: Читателей нет у меня.

Я люблю большие дома

Я люблю большие дома И узкие улицы города, —

Пирамиды

В пустыне, где царственный Нил Купает ступени могил;

Пророчества весны

В дни отрочества я пророчествам Весны восторженно внимал:

Мы бродили, вдвоем и печальны

Мы бродили, вдвоем и печальны, Между тонких высоких стволов,

Это — не надежда и не вера

Это — не надежда и не вера, Не мечтой одетая любовь:

В камышах

Луна в облаках — далека, хороша. Челнок неподвижен в кустах камыша.

Сердце утомленное хочет одного

Сердце утомленное хочет одного, Глупенькая девочка, — счастья твоего.

Подражание Гейне (Мне снилось, я в городе дальнем)

Мне снилось, я в городе дальнем, Где ты истомилась одна.

Вы, снежинки, вейте

Вы, снежинки, вейте, Нас лишь пожалейте!

Безнадежность

(Секстина) Я безнадежность воспевал когда-то,

Белеет ночь. Деревья сквера

Белеет ночь. Деревья сквера Гигантским мохом поднялись.

Я не видал таинственных лесов

Я не видал таинственных лесов Безудержной природы Индостана,

Атавизм

Поэты — пророки! но много ли стих их, Пусть певчий, расскажет об том нам,

Данте

Безумцы и поэты наших дней В согласном хоре смеха и презренья

К металлам

Золото, убранство тайного ковчега, Где хранят издревле благостные мощи,

Чуть сквозь улыбку над картой европы 1922 г

Встарь исчерченная карта Блещет в красках новизны —

Тонкой, но частою сеткой

Тонкой, но частою сеткой Завтрашний день отделен.

Слово

(Стихи с созвучиями) Слово — событий скрижаль, скиптр серебряный созданной славы,

Царил над миром рифм когда-то

Царил над миром рифм когда-то Я с самовластием волхва,

Ночью (Дремлет Москва)

Дремлет Москва, словно самка спящего страуса, Грязные крылья по темной почве раскинуты,

Юлий Цезарь

Они кричат: за нами право! Они клянут: ты бунтовщик,

Всем душам нежным и сердцам влюбленным

Всем душам нежным и сердцам влюбленным, Кого земной Любви ласкали сны,

И снова давние картины

И снова давние картины (Иль только смутные мечты):

Царю северного Полюса

Вступления 1

На острове Пасхи

Раздумье знахаря-заклинателя Лишь только закат над волнами

Железный путь

На середине жизненной дороги Ты встретишь мост, свободно изогнутый,

К народу

Vox populi…[1] Давно я оставил высоты,

Одиссеи

Певцами всей земли прославлен Я, хитроумный Одиссей,

Обряд ночи

Словно в огненном дыме и лица и вещи… Как хорош, при огнях, ограненный хрусталь!..

Змеи

Приникни головкой твоей Ко мне на холодную грудь

Зимой

Дуй, дуй, Дувун! Стон тьмы по трубам, Стон, плач, о чем? по ком? Здесь, там —

Лишь безмятежного мира

(Перезвучия) Лишь безмятежного мира жаждет душа, наконец,

Цезарь Клеопатре

Нас влекут пурпурные ветрила, Нежен вздох павлиньих опахал,

От столетий

От столетий, от книг, от видений Эти губы, и клятвы, и ложь.

Машины

Зубцы, ремни, колеса, цепи, Свист поршней, взмахи рычага;

Свиваются бледные тени

Свиваются бледные тени, Видения ночи беззвездной,

Перепевы Бальмонта

Моя душа свободная, Моя душа мятежная,

Дождь перед ночью

Брел дождь, расчетливо-скупой, А тучи смачно висли брюхом,

Женский портрет

Что я могу припомнить? Ясность глаз И детский облик, ласково-понурый,

В духе первых христианских гимнов

Восставши ночью, бога восславим мы, Начнем служенье в славу всевышнего,

Мир

Я помню этот мир, утраченный мной с детства, Как сон непонятый и прерванный, как бред…

Переселение народов

Хоть иногда лампады Рок гасил, Рим до конца исполнил труд владыки,

Стокгольм

Словно над глубями зеркала Ты из гранита возник,

Дозор

Я слежу дозором Медленные дни.

Квартет

Четыре девочки по четырнадцати лет На песчаной площадке играют в крокет.

Быть без людей

В лицо мне веет ветер нежащий, На тучах алый блеск погас,

Свет обмер, тени наклонились

Свет обмер, тени наклонились, Пространней запах слитых лип;

Девочка с куклой

— Что же ты сделала, девочка милая, С фарфоровой куклой своей?

Знакомая песнь

Эта песнь душе знакома, Слушал я ее в веках.

Звон отдаленный, пасхальный

Звон отдаленный, пасхальный, Слышу сквозь завесу дней.

Заботы дня, как псы, меня бесславно травят

Заботы дня, как псы, меня бесславно травят, Взывает ловчий рог, бегу я, как кабан…

Вечеровая песня

Я тебе посвятил умиленные песни, Вечерний час!

Лик медузы

Лик Медузы, лик грозящий, Встал над далью темных дней,

Dolce far niente (сладкое безделье)

Под столетним кедром тени… Tertia Vigilia, 1900 г.

Возвращение (Я пришла к дверям твоим)

Она Я пришла к дверям твоим

В Шхерах

Морской залив, вошедший в сушу Так далеко,

В Баку

Стыдливо стучатся о пристань валы Каспийского моря,

Лесная тьма

Безлюдье. Глушь. Зеленоватый Свет. Но в тиши есть голоса, —

Всхождение

А лестница все круче… He оступлюсь ли я?

Две малайские песни

(Ассонансы) 1

Вещий ужас

Рук ласковых касанья; приближенья Губ страждущих; истома глаз ночных;

Баллада о женщинах былых времен

(Баллада Франсуа Вийона) Скажите, где, в стране ль теней,

Снега терцины

Луны холодные рога Струят мерцанье голубое

Круги на воде

От камня, брошенного в воду, Далеко ширятся круги.

Via appia (Звучный, мерный стук копыт)

Звучный, мерный стук копыт… Кони бьют о камень плит,

Осенний день

1 Ты помнишь ли больной осенний день,

Германии 1923

Кошмар! Кошмар опять! Один из многих, Историей являемых в бреду:

Зимняя красота

Твердят серебряные сени О счастьи жизни для мечты,

Дворец любви

(Средневековые строфы) Дворец Любви не замкнут каменной стеной;

Под утро

Еще было совсем темно, И горели в ряд фонари,

Пока есть небо

Пока есть небо, будь доволен! Пока есть море, счастлив будь!

Скифы

Если б некогда гостем я прибыл К вам, мои отдалённые предки,-

В ту ночь

(Газелла) В ту ночь нам птицы пели, как серебром звеня,

Она ждет

Фонарь дуговой принахмурился, И стадо на миг темно;

Дачи осенью

Люблю в осенний день несмелый Листвы сквозящей слушать плач,

К самому себе

Я желал бы рекой извиваться По широким и сочным лугам,

Голос часов

С высокой башни колокольной Призывный заменяя звон,

Закатная алость

(Строфы) Закатная алость пылала,

Служителю муз

Свой хор заветный водят музы Вдали от дольных зол и бед,

Уличная

Свищет вполголоса арии, Блеском и шумом пьяна,

Провинциальная картинка

По бульвару ходят девки, Сто шагов вперед, назад.

Ранняя осень

Ранняя осень любви умирающей. Тайно люблю золотые цвета

На причале

(Ритмы 4-стопного ямба) Удерживаемый причалом,

Опять сон

Мне опять приснились дебри, Глушь пустынь, заката тишь.

Есть что-то позорное в мощи природы

Есть что-то позорное в мощи природы, Немая вражда к лучам красоты:

После скитаний

(Разложение дактилического гексаметра) После скитаний,

Быть может, у египетских жрецов

Быть может, у египетских жрецов Учился ты; кой-что познал, быть может,

В Вильно

Опять я — бродяга бездомный, И груди так вольно дышать.

Портрет (Ей лет четырнадцать; ее глаза)

Ей лет четырнадцать; ее глаза Как на сережке пара спелых вишен;

В Голландии

Эти милые, красно-зеленые домики, Эти садики, в розах и желтых и алых,

Идеал

1 Ее он увидел в магический час;

Близким (Нет, я не ваш! Мне чужды цели ваши)

I Нет, я не ваш! Мне чужды цели ваши,

Тайны мрака побледнели

Тайны мрака побледнели; Неземные акварели

Когда сижу один и в комнате темно

Когда сижу один и в комнате темно, И кто-то за стеной играет долго гаммы, —

Парки бабье лепетанье

Парки бабье лепетанье Жутко в чуткой тишине…

Песнь норманнов в Сицилии

(Припев) Здесь в рощах помавают лавры,

Ночью ужас беспричинный

Ночью ужас беспричинный В непонятной тьме разбудит;

К армянам

Да, вы поставлены на грани Двух разных спорящих миров,

Заклятье Эроса

Проходя страду земную Горьких лаек и сладких мук,

Желанье, ужасу подобное

Желанье, ужасу подобное, Меня опять влечет к стихам…

Счастие уединения

На побережьи речки быстрой Свой дом в уединеньи выстрой,

Таинства ночей

Хранятся в памяти, как в темной книге, Свершившиеся таинства ночей,

Дворец центромашин

Из тьмы, из бездн иных столетий, Встает, как некий исполин,

Западный фронт

От Альп неподвижных до Па-де-Кале Как будто дорога бежит по земле;

В будущем

Я лежал в аромате азалий, Я дремал в музыкальной тиши,

Римская Империя

Он встал, как царь, в торжественной порфире, Укрыв под ней весь мировой простор,

Симпосион заката

Всё — красные раки! Ой, много их, тоннами По блюдам рассыпал Зарный Час (мира рьяный стиль!),

Le paradis artificiel (искусственный рай)

C’est une beatitude calnae el imniobile. Ch. Baudelaire[1]

Моя мечта

Моей мечте люб кругозор пустынь, Она в степях блуждает вольной серной,

Ты — что загадка

(Семисложные рифмы) Ты — что загадка, вовек не разгадывающаяся!

В том сером доме, в этом переулке

В том сером доме, в этом переулке, Когда мне было двенадцать лет,

Секстина

Все кончено! я понял безнадежность Меня издавна мучившей мечты…

Кипит встревоженное море

Кипит встревоженное море, Мятутся волны, как в плену;

Тевтону

Ты переполнил чашу меры, Тевтон, — иль как назвать тебя!

Подражание труверам

Нет, никогда не мог Амур в сем мире Так сердце мучить, как меня она!

Прощальный взгляд

Я сквозь незапертые двери Вошел в давно знакомый дом,

Черные тени узорной решетки

Черные тени узорной решетки Ясно ложатся по белому снегу.

Последнее желанье

Где я последнее желанье Осуществлю и утолю?

Ленин

Кто был он?- Вождь, земной Вожатый Народных воль, кем изменен

По поводу сборников «Русские символисты»

Мне помнятся и книги эти, Как в полусне недавний день;

Тот облик вековой огромных городов

Тот облик вековой огромных городов, Который видим мы, — исчезнет неизбежно;

Первые встречи

Как любил я, как люблю я эту робость первых встреч, Эту беглость поцелуя и прерывистую речь!

Любимые мелочи

Опять к любимым мелочам, Я думал, жизнь меня принудит:

Век за веком

Взрывают весенние плуги Корявую кожу земли,-

Памяти одной

Помню, помню: вечер нежный; За окном простор безмолвный;

Камни

Камни, камни! о вас сожаленье! Вы по земле мне родные!

Близкой

И когда меня ты убьешь, Ты наденешь белое платье,

Вячеславу Иванову (Когда впервые, в годы блага)

Когда впервые, в годы блага, Открылся мне священный мир

Цветики убогие

Цветики убогие северной весны, Веете вы кротостью мирной тишины.

Довольным

Мне стыдно ваших поздравлений, Мне страшно ваших гордых слов!

Женщины лабиринта

Город — дом многоколонный, Залы, храмы, лестниц винт,

Что день, то сердце все усталей

Что день, то сердце все усталей Стучит в груди; что день, в глазах —

Отречение секстина

Все кончено! Я понял безнадежность Меня издавна мучившей мечты.

Самоубийца. Картина для синематографа

Томный, стройный, строгий, грустный, Кто ты: горец иль стрелок?

Нам проба

Крестят нас огненной купелью, Нам проба — голод, холод, тьма,

Настал заветный час дремотный

Настал заветный час дремотный. Без слов, покорствуя судьбе,

Народные вожди

Народные вожди! вы — вал, взметенный бурей И ветром поднятый победно в вышину.

Стихи о любви

За тонкой стеной замирала рояль, Шумели слышней и слышней разговоры, —

Новый синтаксис

Язык изломан? Что ж! — глядите: Слова истлевшие дотла.

Я люблю у застав переулки Москвы

Я люблю у застав переулки Москвы, Разноцветные, узкие, длинные,

Сонет, посвященный поэту П.Д. Бутурлину

Придет к моим стихам неведомый поэт И жадно перечтет забытые страницы,

Армянская песня (Твоих грудей гранат — что меч)

(Саят-Нова, XVIII в.) Твоих грудей гранат — что меч!

Соблазнителю

Лишь ты один владеешь ключами рая, праведный, утонченный,

В вагоне

В ее глаза зеленые Взглянул я в первый раз,

Вербная суббота

(Ассонансы) С вербочками девочки,

Туман

Вдоль тихого канала Склоняют ветви ивы.

Прохлада утренней весны

Прохлада утренней весны Пьянит ласкающим намеком;

В наемной комнате

В наемной комнате все ранит сердце: И рама зеркала, и стульев стиль,

Рыбье празднество

Пусть царит уныние где-то на земле! Беспечально празднество рыб в Па-де-Кале!

Когда мы бывали

Когда мы бывали Томительно сцеплены

Иду но бульвару. В померкшей листве

Иду но бульвару. В померкшей листве, Как бабочки, роем блестят фонари,

На новый 1905 год

И вот в железной колыбели, В громах, родится новый год.

Из венка

(Дактиле-хореические дистиха) 1

Крым

Лестью солнца в лоск обласкан, Берег вплел в меандр меандр, —

К близкой

Предстанет миг, и дух мой канет В неизмеримость без времен,

Мона Лиза

Есть обольщение в вине, В его манящем аромате,

Из латинской антологии (Волн колыхание так наяд побеждает стремленье)

(Словесный палиндром) Волн колыхание так наяд побеждает стремленье,

Вечером

Дрожащей проволоки альт Звенит так нежно;

Предание

Посвящаю Андрею Белому И ей надел поверх чела

Моисей

Я к людям шел назад с таинственных высот, Великие слова в мечтах моих звучали.

Стрелы ресниц

Еще в мечтах чернеют стрелы Твоих опущенных ресниц;

Частушки

(Склад новонародных песен) 1

Торжественно-больное беспокойство

Торжественно-больное беспокойство, В тебе родник невысказанных строф.

Два мака

Наши души — два яркие мака, У которых сплелись лепестки;

Проходит день, как смена отражений

Проходит день, как смена отражений — Разноголосица движений, красок, слов,

Я действительности нашей не вижу

Я действительности нашей не вижу, Я не знаю нашего века,

Каждый день

Каждый день поминайте молитвой умильной Тех, кто молится нынче на ратных полях,

Сестре

Прости меня, сестра, я много виноват: Я просмотрел твой взор, молительно скользнувший,

Первый меридиан

Через сердце к весеннему полю, Первый проведи меридиан:

Мы ехали долго, без цели, куда-то

Мы ехали долго, без цели, куда-то, Куда-то далеко, вперед, без возврата.

Предчувствие

Моя любовь — палящий полдень Явы, Как сон разлит смертельный аромат,

Голос города (Ру-ру, ру-ру, трах, рк-ру-ру)

Ру-ру, ру-ру, трах, рк-ру-ру… По вечерам, как поутру,

Помпеянка

«Мне первым мужем был купец богатый, Вторым поэт, а третьим жалкий мим,

Весы качнулись

Весы качнулись мировые, Высоко подняты судьбой.

Спинозианы

Утром жадно пахнут розы, Утром грезы грезят вслух —

К Лидии (Лидия! Мне, во имя)

(Сапфический малый метр Горация) Лидия! мне, во имя

В глуби тайные вселенной

В глуби тайные вселенной, В воды темные столетий

На площади, полной смятеньем

На площади, полной смятеньем, При зареве близких пожаров,

Засияла моя стена

Засияла моя стена, Я ее не узнал: на ней

Звено в цепь

И в наших городах, в этой каменной бойне, Где взмахи рубля острей томагавка,

Терем

Иоанне Б. Тихи дни и годы — годы в терему,

В зареве пожара России

В стозарном зареве пожара, Под ярый вопль вражды всемирной,

Волшебное зеркало

Все шло — точь-в-точь обыкновенное: были дома нахлобучены;

Лев святого Марка

Pax tihi, Marce, evangelista meus.[1] (Надпись па книге, которую держит в лапах лев Святого Марка)

Я мотылек ночной

Я — мотылёк ночной. Послушно Кружусь над яркостью свечи.

Волны приходят, и волны уходят

Волны приходят, и волны уходят, Стелются пеной на берег отлогий,

Воздух живительный, воздух смолистый

Воздух живительный, воздух смолистый Я узнаю.

Голубое, голубое

Голубое, голубое Око сумрачной страны!

Марриэтовы мичманы

Марриэтовы мичманы, Вы, лихая ватага, —

Поэту

Ты должен быть гордым, как знамя; Ты должен быть острым, как меч;

День красочный, день ярко-пестрый

Есть некий час всемирного молчанья. Ф. Тютчев

У Кремля

По снегу тень — зубцы и башни; Кремль скрыл меня — орел крылом.

Боттичелли

Что затеял ты, Рок? не игрой ли На арене веков занят ты?

Все бездонней, все безмерней

Все бездонней, все безмерней, Недоступней глубина,

Июль 1908

Да, пробил последний, двенадцатый час! Так звучно, так грозно.

Паломничество в века

Как с камней пыль, мгновеньем свиты Огни «Лито», темь «Домино».

В.И. Прибыткову застольная речь

Мы здесь собрались дружным кругом, Когда весна шумит над Югом

Я жизнью пьян. Напиток жгучий

Я жизнью пьян. Напиток жгучий По жилам разошелся… жжет.

Жрец Изиды

Я — жрец Изиды Светлокудрой; Я был воспитан в храме Фта,

Охота за кабаном

Я слышу лай моих любимых дум, Их голоса и радостны, и звонки;

О да! Я — темный мотылек

Я — мотылек ночной… В. Брюсов

В ресторане (Вспоминаю под жалобы скрипки)

Вспоминаю под жалобы скрипки, В полусне ресторанных огней,

Восточное изречение

(Метаграмма) Что нам весной или за ней дано?

Завещание

Я жизнь прожила безотрадно, бесцельно, И вот, как похмелье от буйного пира,

Пеплум

Знаю сумрачный наход Страсти, медленно пьянящей:

Разоренный Киев

Четыре дня мы шли опустошенной степью. И вот открылось нам раздолие Днепра,

Я провижу гордые тени

Я провижу гордые тени Грядущих и гордых веков,

Звезда затеплилась стыдливо

Звезда затеплилась стыдливо, Столпились тени у холма;

О императорах

(Моностихи Авсония) Первый Юлий раскрыл чертоги царские Цезарь;

Люблю я линий верность

Люблю я линий верность, Люблю в мечтах предел.

Заветный сон

Заветный сон вступает на ступени; Мгновенья дверь приотворяет он…

Мы (В мире широком, в море шумящем)

В мире широком, в море шумящем Мы — гребень встающей волны.

Мучительный дар

Мучительный дар даровали мне боги, Поставив меня на таинственной грани.

Себастьян

На медленном огне горишь ты и сгораешь, Душа моя!

Прикованный Прометей

Те в храме, негу льющей в кровь Мелитты, Те за щитом — пасть навзничь в Росенвале;

Примечания

Часть I. Опыты по метрике и ритмике «Оригинальность, — говорит Эдгар По (в статье „Философия творчества“), — отнюдь не является, как это полагают некоторые, делом простого побуждения или интуиции… Чтобы быть найденной, она должна быть тщательно отыскиваема». Эдгар По говорит это именно об оригинальности ритмов, сказав ранее: «Возможные разнообразия размера и строфы абсолютно бесконечны. Однако же в течение целых столетий ни один человек не сделал или никогда, по-видимому, не стремился сделать в стихах что-нибудь оригинальное». Последнее сказано слишком резко: и до Эдгара По все лучшие поэты и стремились «сделать» и «делали» оригинальное в области ритма: прежде всего — прямые предшественники Эдгара По, романтики начала XIX века, Шелли, Ките, Кольридж, раньше них Блэк, еще раньше Спенсер и мн. др. В двух других своих утверждениях автор «Ворона» прав безусловно: возможные разнообразия стихотворных форм абсолютно бесконечны, но, чтобы найти что-либо оригинальное, надо его искать. Несправедливый упрек, брошенный Эдгаром По поэтам «в течение целых столетий», должно принимать поэтому в следующем смысле: возможно бесконечно разнообразить форму, надо только искать, а вы искать не хотели и довольствовались шаблонами и в размерах, и в построении строф! Известно, что сам Эдгар По в таком грехе неповинен: почти каждое его стихотворение оригинально и по метру, и по строфе.

К Деметре (Небо четко, небо сипе)

Небо четко, небо сипе, Жгучий луч палит поля;

Клитемнестра

Сестра — царит в надменной Трое, Сестре — немолчный гимн времен,

Еще «мы» (Мы только стон у вечной грани)

Мы только стон у вечной грани, Больные судороги рук,

Из ада изведенные (В страну без возврата, в жилище)

В страну без возврата, в жилище мертвых устремилась богиня

Г.Г. Бахману (Вся красота тебе доступна)

Вся красота тебе доступна! Тебе ясна ее звезда:

Старый викинг

Он стал на утесе; в лицо ему ветер суровый Бросал, насмехаясь, колючими брызгами пены.

Голос мертвого

На заре вечерней, в трауре, Ты куда спешишь, девица?

Поэзия

Ты знаешь, чью любовь мы изливаем в звуки? Ты знаешь, что за скорбь в поэзии царит?

Тишина

Вечер мирный, безмятежный Кротко нам взглянул в глаза,

Два голоса

Первый Где ты? где ты, милый?

Дальний шум фонтана

Дальний шум фонтана, Листьев тихий шум…

В альбом Н*** (Она мила, как маленькая змейка)

Она мила, как маленькая змейка, И, может быть, опасна, как и та;

Ассаргадон

Я — вождь земных царей и царь, Ассаргадон. Владыки и вожди, вам говорю я: горе!

Мне вспомнить страшно, вспомнить стыдно

Мне вспомнить страшно, вспомнить стыдно Мои безумные слова, —

Каждый миг

Каждый миг есть чудо и безумье, Каждый трепет непонятен мне,

Поэзия (Поэзия везде. Вокруг, во всей природе)

Поэзия везде. Вокруг, во всей природе, Ее дыхание пойми и улови —

Подражание ашугам

1 О, злая! с черной красотой! о дорогая! ангел мой!

Когда былые дни я вижу сквозь туман

Когда былые дни я вижу сквозь туман, Мне кажется всегда — то не мое былое,

Париж

И я к тебе пришел, о город многоликий, К просторам площадей, в открытые дворцы;

Мы (Мы были гребень волны взнесенной)

Мы — гребень встающей волны. «Tertia Vigilia»

К портрету К.Д. Бальмонта

Угрюмый облик, каторжника взор! С тобой роднится веток строй бессвязный,

Конь блед

1 Улица была — как буря. Толпы проходили,

Еще надеяться — безумие

Еще надеяться — безумие. Смирись, покорствуй и пойми;

Мадригал

Имя твое — из золота, Маленький, сверкающий слиток,

Ахиллес у алтаря

Знаю я, во вражьем стане Изогнулся меткий лук,

В дали, благостно сверкающей

В дали, благостно сверкающей, Вечер быстро бисер нижет.

Сонет в манере Петрарки

Как всякий, кто Любви застенок ведал, Где Страсть пытает, ласковый палач, —

Детская

Палочка-выручалочка, Вечерняя игра!

Сонет (О ловкий драматург, судьба, кричу я «браво»)

О ловкий драматург, судьба, кричу я «браво» Той сцене выигрышной, где насмерть сам сражен,

Республика последних снов

Республика последних снов на грани, Где шелест нив и шум лесной к пустыне

Колыбельная песня (Девочка далекая, Спи, мечта моя)

Девочка далекая, Спи, мечта моя!

Длятся, длятся

Длятся, длятся, сцеплены, союзны, Лентой алой скрепленные ночи.

К А — (Шаги судьбы по камням мира, свисты)

Шаги судьбы по камням мира, свисты Стрел Эроса, соль моря — любишь ты.

Звездное небо бесстрастное

Звездное небо бесстрастное, Мир в голубой тишине;

Строгое звено

А. Курсинскому Для всех приходят в свой черед

Слепой (люблю встречать на улице)

Люблю встречать на улице Слепых без провожатых.

Жизнь (Безликая, она забыла счет обличий)

Безликая, она забыла счет обличий: Подсказывает роль любовнику в бреду,

На песке (На песке, пред дверью бестиария)

На песке, пред дверью бестиария, На потеху яростных людей,

Мировая война XX века

Не заглушить стремленья к высшей сфере И буре той, что днесь шумит кругом!

Das weib und der tod (женщина и cмерть)

Две свечи горят бесстыдно, Озаряя глубь стекла,

Первая звездочка

Первая звездочка! око вечернее, Привет тебе!

Проблеск

Как то предвидел Дух и Даниил предрек. Ф. Тютчев

Ожидание (Первый голос)

Первый голос Пусть воск прозрачный топится,

Мюльбах

Меж облаков, обвивших скалы, Грозе прошедшей буйно рад,

Смотреть в былое

Смотреть в былое, видеть все следы, Что в сушь песка вбивали караваны

Осеннее прощание эльфа

В небе благость, в небе радость, Солнце льет живую сладость, Солнцу — верность, Солнцу —

А сколько радости и неги

А сколько радости и неги В бегущих медленно часах!

В магическом саду

К скамье у мраморной цистерны Я направлял свой шаг неверный,

На Готланде

Тощий мох, кустарник чахлый, Искривленная сосна,

Рим

(Моностих Авсония) Рим золотой, обитель богов, меж градами первый

В лодке

Завечерело озеро, легла благая тишь. Закрыла чашу лилия, поник, уснул камыш.

Китайские стихи

1 Твой ум — глубок, что море!

Записка самоубийцы

Завтра, когда мое тело найдут, Плач и рыданья поднимутся тут.

Давно, средь всех соблазнов мира

«Давно, средь всех соблазнов мира…» К. Бальмонту

К портрету Лермонтова

Казался ты и сумрачным и властным, Безумной вспышкой непреклонных сил;

У перекрестка двух дорог

У перекрестка двух дорог Журчанье тихое фонтана;

Пиршество войны

Война здесь прошла, прокричала Стальными глотками пушек,

Весталка

У забора, где травы так редки, Как весталки, — горды, молчаливы,

Тяжела, бесцветна и пуста

Тяжела, бесцветна и пуста Надмогильная плита.

В день святой Агаты 6 февраля

Имя твое непорочно и свято В кругу святых.

Еврейским девушкам

Красивые девушки еврейского племени, Я вас наблюдал с тайной дрожью в мечтах;

Современная осень

Крут и терпк осенний вечер; с поля Дух солом, земли, трав и навоза;

Игорю Северянину сонет-акростих с кодою

И ты стремишься ввысь, где солнце — вечно, Где неизменен гордый сон снегов,

Одиночество (Проходят дни, проходят сроки)

Проходят дни, проходят сроки, Свободы тщетно жаждем мы.

Треугольник

Я, еле

Люблю я вспоминать утраченные дни

Люблю я вспоминать утраченные дни. С укором горестным являются они

Монопланы

(Рифмы дактиле-хореические) Высоко над городом,

Н.Н. Сапунову (Когда твою душу в объятиях нес)

По небу полуночи… М. Лермонтов

К Бальмонту (Погасни, исчезни)

Есть ясное безветрие Без плачущего «я».

В прошлом

Ты не ведала слов отреченья. Опустивши задумчивый взор,

Портрет (Привык он рано презирать святыни)

Привык он рано презирать святыни И вдаль упрямо шел путем своим.

Умершим мир

Умeршим мир! Пусть спят в покое В немой и черной тишине.

Я жду у ветхого забора

Я жду у ветхого забора, Мне в окна комнаты видны,

Туманные ночи

Вся дрожа, я стою на подъезде Перед дверью, куда я вошла накануне,

Звезды тихонько шептались

Звезды тихонько шептались, Звезды смотрели на нас.

З.Н. Гиппиус (Неколебимой истине)

Неколебимой истине Не верю я давно,

Встреча после разлуки

Забытая, былая обстановка: Заснувший парк, луны застывший свет,

Брань народов

Брань народов не утихнет Вплоть до дня, когда придет

Радостный миг

…тот радостный миг, Как тебя умолил я, несчастный палач!

Книга

Сцепень белых параллелограммов В черных черточках — в свое жерло

Месяц серпом умирающим

Месяц серпом умирающим Смутно висит над деревьями;

Месяц бледный, словно облако

Месяц бледный, словно облако, Неподвижный странный лес,

Церкви, великие грани

Церкви, великие грани, Голос ваш радостно строг!

В старинной Риге

Здесь, в старинной Риге, В тихий день ненастья,

Иногда хорошо и отрадно

Иногда хорошо и отрадно Знать, что сжали четыре стены

Встреча

О, эти встречи мимолетные На гулких улицах столиц!

Детские упования

Снова ночь и небо, и надменно Красный Марс блистает надо мной.

Как дельфин

(начальные рифмы) Как дельфин тропических морей…

Случайной

Одна из осужденных жриц… Chefs d’uvre

Уныние

Сердце, полное унынием, Обольсти лучом любви,

Trionfo della morte (триумф смерти)

Вспомни вскрики в огненной купели ласк, — Зов смычка, поющего в метели пляск, —

Петербург (Здесь снов не ваял Сансовино)

Здесь снов не ваял Сансовино, Не разводил садов Ле-Нотр.

Когда опускается штора

Когда опускается штора И ласковый ламповый свет

Вечерняя флейта

Вечерней флейты страстный трепет Слабеет в узкое окно;

Ночь (Пришла и мир отгородила)

Пришла и мир отгородила Завесой черной от меня,

Марфа и Мария

Печемся о многом, — Одно на потребу:

Восход луны

(Ритмы 4-стопного хорея) Белых звезд прозрачное дыханье;

Прорицание

Блистает шелковый камзол, Сверкает сбруи позолота,

По поводу «Me eum esse»

«О, эти звенящие строки! Ты сам написал их когда-то!»

Сон (Ты вновь меня ведешь, и в отдаленья, робко)

Ты вновь меня ведешь, и в отдаленья, робко, Иду я за тобой, —

Вечер

Но в стихе умиленном найдешь Эту вечна душистую розу.

Я путешественник случайный

Я путешественник случайный, Бродяга в мире, дикий скиф,

Певцу «Слова»

Стародавней Ярославне тихий ропот струн; Лик твой скорбный, лик твой бледный, как и прежде, юн.

Революция

К великой цели двигались народы. Век философии расцвел, отцвел;

Утренняя тишь

В светлом жемчуге росинок Чаши бледные кувшинок

Венеция

Почему под солнцем юга в ярких красках и цветах, В формах выпукло-прекрасных представал пред взором прах?

И снова ты, и снова ты

И снова ты, и снова ты, И власти нет проклясть!

Освобождение

К стене причалил челн полночный, Упали петли из окна,

Веселый зов весенней зелени

Веселый зов весенней зелени, Разбег морских надменных волн,

Закат ударил в окна красные

Закат ударил в окна красные И, как по клавишам стуча,

Облегчи нам страдания, Боже

Облегчи нам страдания, боже! Мы, как звери, вгнездились в пещеры —

Безвестная вестница

Что это? Пение, славленье Счастья всем хором земли,

В духе лириков VI–VII вв

1 Дождь! тебя благословляю!

Голос иных миров

Пусть мучит жизнь, и день, что прожит, Отзвучьем горьких дум тревожит,

Буря с берега

(Пеон третий) Перекидываемые, опрокидываемые,

На льдинах

(Богатые рифмы) Задумчиво я слушаю

Пусть пред окном моим

Пусть пред окном моим не взносит Юнгфрау купол вековой,

Из арабской лирики отрывок

Катамия! оставь притворство, довольно хитростей и ссор, Мы расстаемся, — и надолго, — с прощаньем руки я простер.

Пифагорейцы (драматический этюд)

Синарет погружен в рассматривание рукописи. Раб показывается в дверях. Потом Филон.

Жизнь (Подобна жизнь огням потешным)

Подобна жизнь огням потешным, Раскрасившим пустую тень.

Война

На камнях скал, под ропот бора Предвечной Силой рождена,

Смерть Александра

Пламя факелов крутится, длится пляска саламандр, Распростерт на ложе царском, — скиптр на сердце, — Александр.

В потоке

Я был простерт, я был как мертвый. Ты богомольными руками мой стан безвольный обвила,

Снова сумрак леса зелен

Снова сумрак леса зелен, Солнце жгуче, ветер чист;

Кто? — мы? Иль там

Моя рука — к твоей святыне, На дрожь мою — ладонь твоя;

Я (Мой дух не изнемог)

Мой дух не изнемог во мгле противоречий, Не обессилел ум в сцепленьях роковых.

Люблю вечерний свет, и первые огни

Люблю вечерний свет, и первые огни, И небо бледное, где звезд еще не видно.

Прогулка

Как вдруг нежданно стали гулки Шаги среди больших стволов!