В торжественном, лучистом свете, Что блещет сквозь густой туман Отшедших вдаль тысячелетий, — Подобен огненной комете, Над миром ты горишь, Тигран! Ты понял помыслом крылатым Свой век, ты взвесил мощь племен, И знамя брани над Евфратом Вознес, в союзе с Митридатом, Но не в безумии, как он. Ты ставил боевого стана Шатры на всех концах земных: В горах Кавказа и Ливана, У струй Куры, у Иордана, В виду столиц, в степях нагих. И грозен был твой зов военный, Как гром спадавший на врагов: Дрожал, заслыша, парф надменный, И гневно, властелин вселенной, Рим отвечал с семи холмов. Но, воин, ты умел Эллады Гармонию и чару чтить; В стихах Гомера знал услады, И образ Мудрости-Паллады С Нанэ хотел отожествить! Ты видел в нем не мертвый идол; Свою заветную мечту, Вводя Олимп в свой храм, ты выдал: Навек — к армянской мощи придал Ты эллинскую красоту! И, взором вдаль смотря орлиным, Ты видел свой народ, в веках, Стоящим гордо исполином: Ты к светлым вел его годинам Чрез войны, чрез тоску и страх… Когда ж военная невзгода Смела намеченный узор, — Ты помнил благо лишь народа, Не честь свою, не гордость рода, — Как кубок яда, пил позор. Тигран! мы чтим твой вознесенный И лаврами венчанный лик! Но ты, изменой угнетенный, Ты, пред Помпеем преклоненный Во имя родины, — велик!