В годину бед, когда народной вере Рок слишком много ставит испытаний, — В безмерном зале мировых преданий Проходят призраки былых империй, Как ряд картин на световом экране. По Нилу мчится барка Сына Солнца; До неба всходят башни Вавилона; Перс возвещает землям волю с трона, — Но дерзко рушат рати Македонца Престол Царя Царей и Фараона. Выходят римляне, сурово-строги. Под стук мечей куется их держава, И кесарских орлов не меркнет слава. Бегут в пустынях римские дороги, Народы рабствуют в оковах права. Пирует Рим, льет вина, множит яства… Вдруг варвары, как буря, злы и дики, Спадают с гор, крушат всё в яром крике, И, вновь пленен мечтой миродержавства, Свой трон в руинах высит Карл Великий. Потом, самумом пролетают в мире Арабы, славя свой Коран; монголы Несметным сонмом топчут высь и долы… Над царством царства вырастают шире… Сверкает Бонапарта меч тяжелый… Но, жив и волен, из глухих крушений Выходит строй народов — грозно длинный: Армяне, эллины, германцы, финны, Славяне, персы, италийцы, — тени, Восставшие, чтоб спеть свой гимн старинный! О, сколько царств, сжимавших мир! Природа Глядит с улыбкой на державства эти: Нет, не цари — ее родные дети! Пусть гибнут троны, только б дух народа, Как феникс, ожил на костре столетий!