Ей лет четырнадцать; ее глаза Как на сережке пара спелых вишен; Она тонка, легка, как стрекоза; И в голосе ее трав шелест слышен. Она всегда беспечна, и на всех Глядит прищурясь, скупо, как в просонках. Но как, порой, ее коварен смех!.. Иль то — Цирцея, спящая в пеленках? Она одета просто, и едва Терпимы ей простые украшенья. Но ей бы шли шелка, и кружева, И золото, и пышные каменья! Она еще ни разу алых губ В любовном поцелуе не сближала, — Но взгляд ее, порой, так странно-груб… Иль поцелуя было бы ей мало? Мне жаль того, кто, ей вручив кольцо, В обмен получит право первой ночи. Свой смех она ему швырнет в лицо, Иль что-то совершит еще жесточе!