Развертывается скатерть, как в рассказе о Савле, Десятилетия и страны последних эпох; Что ни год, он сраженьем промочен, прославлен, Что ни дюйм, след оставил солдатский сапог. Война на Филиппинах; война в Трансваале; Русско-японская драма; гром на сцене Балкан; Наконец, в грозном хоре, — был трагичней едва ли, Всеевропейский, всемирный кровавый канкан! Но всхлип народов напрасен: «поторговать бы мирно!» Вот Деникин, вот Врангель, вот Колчак, вот поляк; Вот и треск турецких пулеметов под Смирной, А за турком, таясь, снял француз шапокляк. Жизнь, косясь в лихорадке, множит подсчеты Броненосцев, бипланов, мортир, субмарин… Человечество — Фауст! иль в музеях еще ты Не развесил вдосталь батальных картин? Так было, так есть… неужели так будет? «Марш!» и «пли!» — как молитва! Первенствуй, капитал! Навсегда ль гулы армий — музыка будней? Красный сок не довольно ль поля пропитал? Пацифисты лепечут, в сюртуках и во фраках; Их умильные речи — с клюквой сладкий сироп… Но за рынками гонка — покрепче арака. Хмельны взоры Америк, пьяны лапы Европ!