Сложив стихи, их на год спрятать в стол Советовал расчетливый Гораций. Совет, конечно, не всегда тяжел И не подходит для импровизаций. Хотя б поэт был мощен, как орел, Любимцем Аполлона, Муз и Граций, — Не сразу же божественный глагол Зажжет в нем силу мощных декламации! Пусть он всю ловкость в рифмах приобрел И в выборе картин для декораций; Пусть он и чувство для стихов нашел, Всем нужны образы для иллюстраций: Диван и лампа иль холмы и дол, Ряды гранитов иль цветы акаций… Но я собрал с усердьем мудрых пчел, Как мед с цветов, все рифмы к звуку «аций», Хоть не коснулся я возможных зол И обошел немало разных наций. Теперь мне предоставлен произвол Избрать иную рифму вариаций. Что скажете, когда возьмусь за ум И дальше поведу свой стих с любовью? Поэт, поверьте, не всегда угрюм, И пишет он чернилами, не кровью. Но все ж он любит голос тайных дум, И их не предает он суесловью. Но мир ведь призрак, объясняет Юм, И вот, стихи слагая по условью, Он смело отдается чувствам двум: Веселью и душевному здоровью. И рифмовать он может наобум Стих за стихом, не шевельнувши бровью. На нем надет охотничий костюм, Он мчится на коне в леса, к становью, За ним мечта спешит, как верный грум, Чрез изгородь, по пашням или новью, И метко бьет львов, тигров или пум, Гоня оленя к тайному низовью… Но будет! Этих рифм тяжелый шум Терзать придет с упреком к изголовью.