«Ты умрешь, и большего не требуй! Благ закон всевидящей Судьбы». Так гласят, вздымая руки к небу, Бога Вишну хмурые рабы. Под кумиром тяжким гнутся зебу, Выпрямляя твердые горбы. «Ты живешь, и большего не надо! Высший дар Судьбой всезрящей дан». Восклицает буйная менада, Подымая высоко тимпан. В роще лавров — тихая прохлада, Мрамор Вакха — солнцем осиян. «Жизнь отдать за вечный Рим, в котором Капля ты — будь этой доле рад!» Так оратор, с непреклонным взором, Говорит под сводами аркад. Солнце щедро льет лучи на форум, Тоги белые в лучах горят. «Эта жизнь — лишь краткий призрак сонный, Человек! Жизнь истинная — там!» В черной рясе инок изможденный Вопиет мятущимся векам. Строги в высь ушедшие колонны, Сумрачен и беспощаден храм. «Единенье атомов случайных — Наша жизнь, смерть — распаденье их». Рассуждает, фрак надев, о тайнах Черт, в кругу учеников своих. За окном напев звонков трамвайных, Гул бессвязный шумов городских. Жрец на зебу, пьяная вакханка, Римский ритор, пламенный аскет, Хитрый черт, с профессорской осанкой, Кто ж из них даст истинный ответ? Ах, не ты ль, с прозрачным ядом стклянка? Ах, не ты ль, отточенный стилет?