Когда впервые, в годы блага, Открылся мне священный мир И я со скал Архипелага Заслышал зов истлевших лир, Когда опять во мне возникла Вся рать, мутившая Скамандр, И дерзкий вскормленник Перикла, И завершитель Александр, — В душе зажглась какая вера! С каким забвением я пил И нектар сладостный Гомера, И твой безумный хмель, Эсхил! Как путник над разверстой бездной, Над тайной двадцати веков, Стремил я руки бесполезно К былым теням, как в область снов. Но путь был долог, сердце слепло, И зоркость грез мрачили дни, Лишь глубоко под грудой пепла Той веры теплились огни. И вот, в столице жизни новой, Где всех стремящих сил простор, Ты мне предстал: и жрец суровый, И вечно юный тирсофор! Как странен в шуме наших споров, При нашей ярой слепоте, Напев твоих победных хоров К неумиравшей красоте! И нашу северную лиру Сведя на эолийский звон, Ты возвращаешь мне и миру Родной и близкий небосклон!