Я был простерт, я был как мертвый. Ты богомольными руками мой стан безвольный обвила, Ты распаленными устами мне грудь и плечи, лоб и губы, как красным углем, обожгла. И, множа странные соблазны, меняя лик многообразный, в меня впиваясь сотней жал, Дух непокорный с башни черной ты сорвала рукой упорной и с ним низринулась в провал. В бессильи падая, лишь крылья я видел над собой — да алый, от свежей крови влажный, рот. И скалы повторяли крики, и чьи-то побледнели лики, и пали мы в водоворот. И я не спорил с темным Роком. Мой труп неистовым потоком несло по остриям камней, И когти мне терзали тело, и сердце слабое немело, и ужас был в душе моей. Но в миг последний онеменья вдруг совершилось возрожденье, и успокоенный поток Внезапно, с нежностью небрежной, мой труп, страданьем искаженный, отбросил сонно на песок.