Гретхен, Гретхен, в темной нише Храма ты преклонена. Гул органа слышен свыше, — Голос: «Здесь ты не одна!» Гретхен, Гретхен! светлый гений! Тайну страшную храня, В час томлений, в час молений Позабудь, в слезах, меня… Что я могу, — напрасно рвущий Оковы грозных, прошлых лет, Вторичной жизнию живущий И давший Дьяволу обет? Что я могу, — узнавший тайны Души, и смерти, и всего, Отвергший этот мир случайный, Проклявший бога своего? Одним своим прикосновеньем Я опалил твой детский лик; Я ядовитым дуновеньем К цветку твоей души приник. Я простираю руки с лаской, — Но в ласке затаен позор; Свое лицо скрываю маской, — Горит под ней надменный взор. Я к свету за тобой дерзаю, — Рука, как камень, тяжела, И мы с тобой летим не к раю, Но в бездну, где тоска и мгла. Хочу бежать, — но неизбежно Влекусь к тебе, к магниту сталь; Хочу молить с тревогой нежной, Но смертный зов моя печаль. Я — ужас, я — позор, я — гибель, Твоих святынь заветных тать! Но, в миг паденья, снежной глыбе ль Свое стремленье задержать! Гретхен, Гретхен! в темной нише Храма ты преклонена. Слышишь божий голос свыше: «Ты навек осуждена!» Гретхен, Гретхен! светлый гений! Встала ты в лучах из тьмы! Но за мной клубились тени, — И во мраке оба мы!