Vox populi…[1] Давно я оставил высоты, Где я и отважные товарищи мои, Мы строили быстрокрылый Арго, — Птицу пустынных полетов, — Мечтая перелететь на хребте ее Пропасть от нашего крайнего кряжа До сапфирного мира безвестной вершины. Давно я с тобой, в твоем теченьи, народ, В твоем многошумном, многоцветном водовороте, Но ты не узнал моего горького голоса, Ты не признал моего близкого лика — В пестром плаще скомороха, Под личиной площадного певца, С гуслями сказителя былых времен. На полях под пламенным куполом, На улицах в ущельях стен, Со страниц стремительной книги, С подмостков, куда вонзаются взоры, Я слушал твой голос, народ! Кто мудрец? — у меня своя мудрость! Кто венценосец? — у меня своя воля! Кто пророк? — я не лишен благодати! Но твой голос, народ, — вселенская власть. Твоему желанию — лишь покоряться, Твоему кумиру — только служить. Ты дал мне, народ, мой драгоценнейший дар: Язык, на котором слагаю я песни. В моих стихах возвращаю твои тайны — тебе! Граню те алмазы, что ты сохранил в своих недрах! Освобождаю напевы, что замкнул ты в золотой скорлупе! Я — маг, вызывающий духов, тобою рожденных, нами убитых! Без тебя, я — звезда без света, Без тебя, я — творец без мира, Буду жить, пока дышишь ты и созданный тобою язык. Повелевай, — повинуюсь. Повяжи меня, как слепого, — пойду, Дай мне быть камнем в твоей праще, Войди в меня, как в одержимого демон, Я — уста, говори, кричи мною. Псалтырь моя! Ты должна звенеть по воле властителя! Я разобью тебя об утес, непослушная! Я оборву вас, струны, как паутины, непокорные! Раскидаю колышки, как сеют зерна весной. Наложу обет молчания, если не подчинишься, псалтырь! Останусь столпником, посмешищем праздных прохожих, здесь, на большом перекрестке! [1]Голос народа (лат.)