Я родился простым зерном; Был заживо зарыт в могилу; Но бог весны своим лучом Мне возвратил и жизнь и силу. И долговязой коноплей Покинул я земное недро; И был испытан я судьбой,- Ненастье зная, зная ведро. Зной пек меня, бил тяжкий град, И ветер гнул в свирепой злобе — Так, что я жизни был не рад И горевал о прежнем гробе. Но было и раздолье мне! Как веселился я, бывало, Когда в час ночи, при луне, Вокруг меня все засыпало! Когда прохладный ветерок Меня качал, ко мне ласкался, Когда веселый мотылек, Блестя, на колос мой спускался. Но время юности прошло; Созрел я — и пошла тревога! Однако ж на земле и зло — Не зло, а только милость Бога. Пока я цвел и созревал С моими сверстниками в поле — Я ни о чем не помышлял И думал век прожить на воле. Но роковой ударил час! Вдруг на поле пришли крестьянки, И вырвали с корнями нас, И крепко стиснули в вязанки. Сперва нас заперли в овин И там безжалостно сушили, Потом, оставя ствол один, Нас безголовых потопили — И мяли, мяли нас потом… Но описать все наши муки Нельзя ни словом, ни пером!.. Вот мы ткачу достались в руки — И обратил его челнок Нас вдруг, для превращений новых, В простой батистовый кусок Из ниток тонких и суровых. Тогда нежалостливый рок Мне благосклонным оказался, Я, как батистовый платок, Княжне Урусовой достался. По маслу жизнь моя пошла! (С батистом масло хоть не ладно, Но масла муза мне дала, Чтоб мог я выразиться складно) — О, как я счастлив, счастлив был! Готов в том подписаться кровью: Княжне Софии я служил С надеждой, верой и любовью. Но как судьба нам не верна! За радость зло дает сторицей! Вот что случилося: княжна Каталась раз с императрицей — И захотела, торопясь Остановить она карету… И я попал, несчастный, в грязь, А из грязи — в карман к поэту. И что же? Совестный поэт Меня — мной завладеть не смея Вдруг в лотерею отдает!.. Спаси ж меня, о лотерея! Спеши княжне меня отдать И, кончив тем мое мученье, Дай свету целому познать, Что цель твоя: благотворенье!