Нам славит древность Амфиона: От струн его могущих звона Воздвигся город сам собой… Правдоподобно, хоть и чудно. Что древнему поэту трудно? А нынче?.. Нынче век иной. И в наши бедственные леты Не только лирами поэты Не строят новых городов, Но сами часто без домов, Богатым платят песнопеньем За скудный угол чердака И греются воображеньем В виду пустого камелька. О Амфион! благоговею! Но, признаюсь, не сожалею, Что дар твой: говорить стенам, В наследство не достался нам. Славнее говорить сердцам И пробуждать в них чувства пламень, Чем оживлять бездушный камень И зданья лирой громоздить. С тобой хочу я говорить, Мой друг и брат по Аполлону! Склонись к знакомой лиры звону; Один в нас пламенеет жар; Но мой удел на свете — струны, А твой: и сладких песней дар И пышные дары фортуны. Послушай повести моей (Здесь истина без украшенья): Был пастырь, образец смиренья; От самых юношеских дней Святого алтаря служитель, Он чистой жизнью оправдал Все то, чем верных умилял В Христовом храме как учитель; Прихожан бедных тесный мир Был подвигов его свидетель; Невидимую добродетель Его лишь тот, кто наг, иль сир, Иль обречен был униженью, Вдруг узнавал по облегченью Тяжелыя судьбы своей. Ему науки были чужды — И нет в излишнем знанье нужды — Он редкую между людей В простой душе носил науку: Страдальцу гибнущему руку В благое время подавать. Не знал он гордого искусства Умы витийством поражать И приводить в волненье чувства; Но, друг, спроси у сироты: Когда в одежде нищеты, Потупя взоры торопливо, Она стояла перед ним С безмолвным бедствием своим, Умел ли он красноречиво В ней сердце к жизни оживлять И мир сей страшный украшать Надеждою на провиденье? Спроси, умел ли в страшный час, Когда лишь смерти слышен глас, Лишь смерти слышно приближенье, Он с робкой говорить душой И, скрыв пред нею мир земной, Являть пред нею мир небесный? Как часто в угол неизвестный, Где нищий с гладною семьей От света и стыда скрывался, Он неожиданный являлся С святым даяньем богачей, Растроганных его мольбою!.. Мой милый друг, его уж нет; Судьба незапною рукою Его в другой умчала свет, Не дав свершить здесь полдороги; Вдовы ж наследство: одр убогий, На коем жизнь окончил он, Да пепел хижины сгорелой, Да плач семьи осиротелой… Скажи, вотще ль их жалкий стон? О нет! Он, землю покидая, За чад своих не трепетал, Верней, он в час последний знал, Что их найдет рука святая Не изменяющего нам; Он добрым завещал сердцам Сирот оставленных спасенье. Сирот в семействе Бога нет! Исполним доброго завет И оправдаем провиденье!