Арсе́ний Алекса́ндрович Тарко́вский (25 июня 1907, Елисаветград, Херсонская губерния, Российская империя — 27 мая 1989, Москва, СССР) — русский советский поэт и переводчик. Лауреат Государственной премии СССР (1989 — посмертно), Государственной премии Туркменской ССР (1971) и Государственной премии Каракалпакской АССР (1967). Участник Великой Отечественной войны.
Сын поэта, писателя, журналиста и общественного деятеля Александра Тарковского (1862—1924); отец режиссёра театра и кино, сценариста, народного артиста РСФСР Андрея Тарковского (1932—1986).
227
Стихотворений
82
Лет жизни
Стихотворения
Дорога
Я врезался в возраст учета
Не сдавшихся возрасту прав,
Темнеет
Какое счастье у меня украли!
Когда бы пришла в тот страшный год,
И это снилось мне, и это снится мне
И это снилось мне, и это снится мне,
И это мне еще когда-нибудь приснится,
На берегу
Он у реки сидел на камыше,
Накошенном крестьянами на крыши,
Имена
А ну-ка, Македонца или Пушкина
Попробуйте назвать не Александром,
Приазовье
На полустанке я вышел. Чугун отдыхал
В крупных шарах маслянистого пара. Он был
После войны
I
Как дерево поверх лесной травы
Порой по улице бредешь
Порой по улице бредешь —
Нахлынет вдруг невесть откуда
Зуммер
Я бессмертен, пока я не умер,
И для тех, кто еще не рожден,
Я тень из тех теней
Я тень из тех теней, которые, однажды
Испив земной воды, не утолили жажды
Жизнь меня к похоронам
Жизнь меня к похоронам
Приучила понемногу.
Загадка с разгадкой
Кто, еще прозрачный школьник,
Учит Музу чепухе
Рифма
Не высоко я ставлю силу эту:
И зяблики поют. Но почему
Вот и лето прошло
Вот и лето прошло,
Словно и не бывало.
Мы крепко связаны разладом
Мы крепко связаны разладом,
Столетья нас не развели.
Телец, Орион, Большой пес
Могучая архитектура ночи!
Рабочий ангел купол повернул,
Петровские казни
Передо мною плаха
На площади встает,
Верблюд
На длинных нерусских ногах
Стоит, улыбаясь некстати,
Как двадцать два года назад
И что ни человек, то смерть, и что ни
Былинка, то в огонь и под каблук,
Первые свидания
Свиданий наших каждое мгновенье
Мы праздновали, как богоявленье,
Когда купальщица с тяжелою косой
Когда купальщица с тяжелою косой
Выходит из воды, одна в полдневном зное,
Переводчик
Шах с бараньей мордой — на троне.
Самарканд — на шахской ладони.
Над черно-сизой ямою
Над черно-сизой ямою
И жухлым снегом в яме
Вы нашей земли не считаете раем
Вы нашей земли не считаете раем,
А краем пшеничным, чужим караваем.
Здравствуй
— Здравствуй,— сказал я, а сердце упало,—
Верно, и впрямь совершается чудо!—
Чем пахнет снег
Был первый снег, как первый смех
И первые шаги ребенка.
Плыл вниз от Юрьевца по Волге
Плыл вниз от Юрьевца по Волге звон пасхальный,
И в легком облаке был виден город дальний,
Белый день
Камень лежит у жасмина.
Под этим камнем клад.
Ночь под первое июня
Пока еще последние колена
Последних соловьев не отгремели
Мне послышался чей-то
Мне послышался чей-то
Затихающий зов,
Мы шли босые, злые
Мы шли босые, злые,
И, как под снег ракита,
Страус в 1913 году
Показывали страуса в Пассаже.
Холодная коробка магазина,
С утра я тебя дожидался вчера
С утра я тебя дожидался вчера,
Они догадались, что ты не придешь,
Охота
Охота кончается.
Меня затравили.
Я долго добивался
Я долго добивался,
Чтоб из стихов своих
Предупреждение
Еще в скорлупе мы висим на хвощах
Мы — ранняя проба природы,
Зеленые рощи
Зелёные рощи, зелёные рощи,
Вы горькие правнуки древних лесов,
Дерево Жанны
Мне говорят, а я уже не слышу,
Что говорят. Моя душа к себе
Если б, как прежде, я был горделив
Если б, как прежде, я был горделив,
Я бы оставил тебя навсегда;
Под сердцем травы тяжелеют росинки
Под сердцем травы тяжелеют росинки,
Ребенок идет босиком по тропинке,
Четвертая палата
Девочке в сером халате,
Аньке из детского дома,
Когда возвратимся домой
Когда возвратимся домой после этой неслыханной бойни,
Мы будем раздавлены странным внезапным покоем.
Душу, вспыхнувшую на лету
Душу, вспыхнувшую на лету,
Не увидели в комнате белой,
Отнятая у меня, ночами
Отнятая у меня, ночами
Плакавшая обо мне, в нестрогом
Новоселье
Исполнены дилювиальной веры
В извечный быт у счастья под крылом,
Слово
Слово только оболочка,
Пленка, звук пустой, но в нем
Приглашение в путешествие
Уезжаем, уезжаем, укладывай чемоданы,
На тысячу рублей билетов я выстоял у судьбы,
Степь
Земля сама себя глотает
И, тычась в небо головой,
Иванова ива
Иван до войны проходил у ручья,
Где выросла ива неведомо чья.
Просыпается тело
Просыпается тело,
Напрягается слух.
Ты, что бабочкой черной и белой
Ты, что бабочкой черной и белой,
Не по-нашему дико и смело,
Летийский ветер веет надо мной
Летийский ветер веет надо мной
Забвением и медленным блаженством.
Запамятовали, похоронили
Запамятовали, похоронили
Широкий плес и шорох тростника.
Ночной дождь
То были капли дождевые,
Летящие из света в тень.
Стояла батарея за этим вот холмом
Стояла батарея за этим вот холмом,
Нам ничего не слышно, а здесь остался гром.
Ученик зеленой травы
Ученик зеленой травы,
Дитя материнских рощ,
25 Июня 1939 года
И страшно умереть, и жаль оставить
Всю шушеру пленительную эту,
Лучше я побуду в коридоре
Лучше я побуду в коридоре,—
Что мне делать в комнате твоей?
Сирени вы, сирени
Сирени вы, сирени,
И как вам не тяжёл
Пора бы мне собственный возраст понять
Пора бы мне собственный возраст понять,
Пора костылями поменьше стучать,
Игнатьевский лес
Последних листьев жар
сплошным самосожженьем
Еще в ушах стоит и звон и гром
Еще в ушах стоит и звон и гром,
У, как трезвонил вагоновожатый!
Твое изумление или твое
Твое изумление или твое
Зияние гласных. Какая награда
