Арсе́ний Алекса́ндрович Тарко́вский (25 июня 1907, Елисаветград, Херсонская губерния, Российская империя — 27 мая 1989, Москва, СССР) — русский советский поэт и переводчик. Лауреат Государственной премии СССР (1989 — посмертно), Государственной премии Туркменской ССР (1971) и Государственной премии Каракалпакской АССР (1967). Участник Великой Отечественной войны.
Сын поэта, писателя, журналиста и общественного деятеля Александра Тарковского (1862—1924); отец режиссёра театра и кино, сценариста, народного артиста РСФСР Андрея Тарковского (1932—1986).
227
Стихотворений
82
Лет жизни
Стихотворения
Анжело Секки
— Прости, мой дорогой
мерцовский экваториал!
Мне бы только теперь до конца не раскрыться
Мне бы только теперь до конца не раскрытья,
Не раздать бы всего, что напело мне птица,
Только грядущее
Рассчитанный на одного, как номер
Гостиницы — с одним окном, с одной
Титания
Прямых стволов благословение
И млечный пар над головой,
У лесника
В лесу потерял я ружье,
Кусты разрывая плечами;
Я учился траве, раскрывая тетрадь
Я учился траве, раскрывая тетрадь,
И трава начинала, как флейта, звучать.
Игнатьевский лес
Последних листьев жар
сплошным самосожженьем
Перед листопадом
Все разошлись. На прощанье осталась
Оторопь жёлтой листвы за окном,
Петровские казни
Передо мною плаха
На площади встает,
Стелил я снежную постель
Стелил я снежную постель,
Луга и рощи обезглавил,
Мы крепко связаны разладом
Мы крепко связаны разладом,
Столетья нас не развели.
Пускай меня простит Винсент Ван-Гог
Пускай меня простит Винсент Ван-Гог
За то, что я помочь ему не мог,
Григорий Сковорода
Не искал ни жилища, ни пищи,
В ссоре с кривдой и с миром не в мире,
Твое изумление или твое
Твое изумление или твое
Зияние гласных. Какая награда
Телец, Орион, Большой пес
Могучая архитектура ночи!
Рабочий ангел купол повернул,
Под сердцем травы тяжелеют росинки
Под сердцем травы тяжелеют росинки,
Ребенок идет босиком по тропинке,
Мотылек
Ходит мотылек
По ступеням света,
Земное
Когда б на роду мне написано было
Лежать в колыбели богов,
Дом напротив
Ломали старый деревянный дом.
Уехали жильцы со всем добром —
Мало ли на свете
Мало ли на свете
Мне давно чужого,-
Кора
Когда я вечную разлуку
Хлебну, как ледяную ртуть,
Верблюд
На длинных нерусских ногах
Стоит, улыбаясь некстати,
Тогда еще не воевали с Германией
Тогда еще не воевали с Германией,
Тринадцатый год был еще в середине,
А все-таки я не истец
А все-таки я не истец,
Меня и на земле кормили:
Загадка с разгадкой
Кто, еще прозрачный школьник,
Учит Музу чепухе
Дождь
Как я хочу вдохнуть в стихотворенье
Весь этот мир, меняющий обличье:
Мы словно под прямым углом
Мы словно под прямым углом,
Наперекор один другому,
Вы нашей земли не считаете раем
Вы нашей земли не считаете раем,
А краем пшеничным, чужим караваем.
Превращение
Я безупречно был вооружен,
И понял я, что мне клинок не нужен,
Феофан Грек
Когда я видел воплощенный гул
И меловые крылья оживали,
Зимой
Куда меня ведет подруга —
Моя судьба, моя судьба?
Снежная ночь в Вене
Ты безумна, Изора, безумна и зла,
Ты кому подарила свой перстень с отравой
Когда возвратимся домой
Когда возвратимся домой после этой неслыханной бойни,
Мы будем раздавлены странным внезапным покоем.
Через двадцать два года
Не речи,—
нет, я не хочу
Новогодняя ночь
Я не буду спать
Ночью новогодней,
И я ниоткуда
И я ниоткуда
Пришел расколоть
Степь
Земля сама себя глотает
И, тычась в небо головой,
Еще в ушах стоит и звон и гром
Еще в ушах стоит и звон и гром,
У, как трезвонил вагоновожатый!
Летийский ветер веет надо мной
Летийский ветер веет надо мной
Забвением и медленным блаженством.
Рукопись
Я кончил книгу и поставил точку
И рукопись перечитать не мог.
Вот и лето прошло
Вот и лето прошло,
Словно и не бывало.
Сократ
Я не хочу ни власти над людьми,
Ни почестей, ни войн победоносных,
Белый день
Камень лежит у жасмина.
Под этим камнем клад.
Ранняя весна
С протяжным шорохом под мост уходит крига —
Зимы-гадальщицы захватанная книга,
