Тарковский Арсений Александрович
1907 - 1989

Тарковский Арсений Александрович

Арсе́ний Алекса́ндрович Тарко́вский (25 июня 1907, Елисаветград, Херсонская губерния, Российская империя — 27 мая 1989, Москва, СССР) — русский советский поэт и переводчик. Лауреат Государственной премии СССР (1989 — посмертно), Государственной премии Туркменской ССР (1971) и Государственной премии Каракалпакской АССР (1967). Участник Великой Отечественной войны. Сын поэта, писателя, журналиста и общественного деятеля Александра Тарковского (1862—1924); отец режиссёра театра и кино, сценариста, народного артиста РСФСР Андрея Тарковского (1932—1986).

227

Стихотворений

82

Лет жизни

Стихотворения

Ода

Подложи мне под голову руку И восставь меня, как до зари

Невысокие, сырые

Невысокие, сырые, Были комнаты в дому.

Немецкий автоматчик подстрелит на дороге

Немецкий автоматчик подстрелит на дороге, Осколком ли фугаски перешибут мне ноги,

Как Иисус распятый на кресте

Как Иисус распятый на кресте Зубец горы чернел на высоте

Конец навигации

В затонах остывают пароходы, Чернильные загустевают воды,

Я так давно родился

Я так давно родился, Что слышу иногда,

Мы шли босые, злые

Мы шли босые, злые, И, как под снег ракита,

К стихам

Стихи мои, птенцы, наследники, Душеприказчики, истцы,

Дождь

Как я хочу вдохнуть в стихотворенье Весь этот мир, меняющий обличье:

Что мне пропитанный полынью ветер

Что мне пропитанный полынью ветер. Что мне песок, впитавший за день солнце.

Беженец

Не пожалела на дорогу соли, Так насолила, что свела с ума.

Я учился траве, раскрывая тетрадь

Я учился траве, раскрывая тетрадь, И трава начинала, как флейта, звучать.

Мы крепко связаны разладом

Мы крепко связаны разладом, Столетья нас не развели.

Имена

А ну-ка, Македонца или Пушкина Попробуйте назвать не Александром,

Серебряные руки

Девочка Серебряные Руки Заблудилась под вечер в лесу.

Охота

Охота кончается. Меня затравили.

Песня

Давно мои ранние годы прошли По самому краю,

Снова я на чужом языке

Снова я на чужом языке Пересуды какие-то слышу,-

Из старой тетради

Всё наяву связалось — воздух самый Вокруг тебя до самых звёзд твоих,

Как двадцать два года назад

И что ни человек, то смерть, и что ни Былинка, то в огонь и под каблук,

Затмение солнца, 1914

В то лето народное горе Надело железную цепь,

До стихов

Когда, еще спросонок, тело Мне душу жгло и предо мной

Портрет

Никого со мною нет. На стене висит портрет.

Лучше я побуду в коридоре

Лучше я побуду в коридоре,— Что мне делать в комнате твоей?

Река Сугаклея уходит в камыш

Река Сугаклея уходит в камыш, Бумажный кораблик плывет по реке.

Четвертая палата

Девочке в сером халате, Аньке из детского дома,

Сны

Садится ночь на подоконник, Очки волшебные надев,

Иванова ива

Иван до войны проходил у ручья, Где выросла ива неведомо чья.

Русалка

Западный ветер погнал облака. Забеспокоилась Клязьма-река.

Плыл вниз от Юрьевца по Волге

Плыл вниз от Юрьевца по Волге звон пасхальный, И в легком облаке был виден город дальний,

Третьи сутки дождь идет

Третьи сутки дождь идет, Ковыряет серый лед

Тот жил и умер, та жила

Тот жил и умер, та жила И умерла, и эти жили

Первые свидания

Свиданий наших каждое мгновенье Мы праздновали, как богоявленье,

Когда под соснами, как подневольный раб

Когда под соснами, как подневольный раб, Моя душа несла истерзанное тело,

25 июня 1935

Хорош ли праздник мой, малиновый иль серый, Но все мне кажется, что розы на окне,

Румпельштильцхен

Румпельштильцхен из сказки немцкой Говорил:

Соберемся понемногу

Соберемся понемногу, Поцелуем мертвый лоб,

На берегу

Он у реки сидел на камыше, Накошенном крестьянами на крыши,

Красный фонарик стоит на снегу

Красный фонарик стоит на снегу. Что-то я вспомнить его не могу.

Сверчок

Если правду сказать, я по крови — домашний сверчок, Заповедную песню пою над печною золой,

Игнатьевский лес

Последних листьев жар сплошным самосожженьем

Ласточки

Летайте, ласточки, но в клювы не берите Ни пилки, ни сверла, не делайте открытий,

Посредине мира

Я человек, я посредине мира, За мною — мириады инфузорий,

Когда купальщица с тяжелою косой

Когда купальщица с тяжелою косой Выходит из воды, одна в полдневном зное,

Переводчик

Шах с бараньей мордой — на троне. Самарканд — на шахской ладони.

Ночь под первое июня

Пока еще последние колена Последних соловьев не отгремели

Мне в черный день приснится

Мне в черный день приснится Высокая звезда,

После войны

I Как дерево поверх лесной травы

Я долго добивался

Я долго добивался, Чтоб из стихов своих

Цейский ледник

Друг, за чашу благодарствуй, Небо я держу в руке,

Актер

Все кончается, как по звонку, На убогой театральной сцене

Мартовский снег

По такому белому снегу Белый ангел альфу-омегу

Записал я длинный адрес на бумажном лоскутке

Записал я длинный адрес на бумажном лоскутке, Все никак не мог проститься и листок держал в руке.

Кора

Когда я вечную разлуку Хлебну, как ледяную ртуть,

Григорий Сковорода

Не искал ни жилища, ни пищи, В ссоре с кривдой и с миром не в мире,

А все-таки я не истец

А все-таки я не истец, Меня и на земле кормили:

Полевой госпиталь

Стол повернули к свету. Я лежал Вниз головой, как мясо на весах,

Ночной дождь

То были капли дождевые, Летящие из света в тень.

Суббота, 21 июня

Пусть роют щели хоть под воскресенье. В моих руках надежда на спасенье.

Свеча

Мерцая желтым язычком, Свеча все больше оплывает.

Сирени вы, сирени

Сирени вы, сирени, И как вам не тяжёл

Титания

Прямых стволов благословение И млечный пар над головой,

Петровские казни

Передо мною плаха На площади встает,

Стояла батарея за этим вот холмом

Стояла батарея за этим вот холмом, Нам ничего не слышно, а здесь остался гром.

Чем пахнет снег

Был первый снег, как первый смех И первые шаги ребенка.

Фонари

Мне запомнится таянье снега Этой горькой и ранней весной,

1914

Я в детстве боялся растений: Листва их кричала мне в уши,

Снежная ночь в Вене

Ты безумна, Изора, безумна и зла, Ты кому подарила свой перстень с отравой

Феофан Грек

Когда я видел воплощенный гул И меловые крылья оживали,

Явь и речь

Как зрение — сетчатке, голос — горлу, Число — рассудку, ранний трепет — сердцу,

Дом напротив

Ломали старый деревянный дом. Уехали жильцы со всем добром —

Тебе не наскучило каждому сниться

Тебе не наскучило каждому сниться, Кто с князем твоим горевал на войне

Стол накрыт на шестерых

Стол накрыт на шестерых — Розы да хрусталь…

Мне бы только теперь до конца не раскрыться

Мне бы только теперь до конца не раскрытья, Не раздать бы всего, что напело мне птица,

Мы словно под прямым углом

Мы словно под прямым углом, Наперекор один другому,

Новоселье

Исполнены дилювиальной веры В извечный быт у счастья под крылом,

Когда возвратимся домой

Когда возвратимся домой после этой неслыханной бойни, Мы будем раздавлены странным внезапным покоем.

Пушкинские эпиграфы

Что тревожишь ты меня, Что ты значишь…

Поэт

Эту книгу мне когда-то В коридоре Госиздата

Стань самим собой

Когда тебе придется туго, Найдешь и сто рублей и друга.

Я боюсь, что слишком поздно

Я боюсь, что слишком поздно Стало сниться счастье мне.

Ночью медленно время идет

Ночью медленно время идёт, Завершается год високосный.

Малиновка

Душа и не глядит на рифму конопляную,

Хорошо мне в теплушке

Хорошо мне в теплушке, Тут бы век вековать,—

Был домик в три оконца

Был домик в три оконца В такой окрашен цвет,

Стихи из детской тетради

…О, матерь Ахайя, Пробудись, я твой лучник

Пляшет перед звездами звезда

Пляшет перед звёздами звезда, Пляшет колокольчиком вода,

Над черно-сизой ямою

Над черно-сизой ямою И жухлым снегом в яме

Колыбель

Она: Что всю ночь не спишь, прохожий,

О, только бы привстать, опомниться, очнуться

О, только бы привстать, опомниться, очнуться И в самый трудный час благословить труды

Ночная работа

Свет зажгу, на чернильные пятна Погляжу и присяду к столу, —

Степная дудка

I Жили, воевали, голодали,

Телефоны

Номера — имена телефонов Постигаются сразу, когда

Эвридика

У человека тело Одно, как одиночка.

Приглашение в путешествие

Уезжаем, уезжаем, укладывай чемоданы, На тысячу рублей билетов я выстоял у судьбы,

Жизнь меня к похоронам

Жизнь меня к похоронам Приучила понемногу.

Рукопись

Я кончил книгу и поставил точку И рукопись перечитать не мог.

Карловы Вары

Даже песня дается недаром, И уж если намучились мы,

Зимой

Куда меня ведет подруга — Моя судьба, моя судьба?

Слепой

1 Зрачок слепца мутней воды стоячей,

Во вселенной наш разум счастливый

Во вселенной наш разум счастливый Ненадежное строит жилье,

Отнятая у меня, ночами

Отнятая у меня, ночами Плакавшая обо мне, в нестрогом

Первая гроза

Лиловая в Крыму и белая в Париже, В Москве моя весна скромней и сердцу ближе,

И я ниоткуда

И я ниоткуда Пришел расколоть

Вот и лето прошло

Вот и лето прошло, Словно и не бывало.

Загадка с разгадкой

Кто, еще прозрачный школьник, Учит Музу чепухе

Чего ты не делала только

Чего ты не делала только, чтоб видеться тайно со мною,

Близость войны

Кто может умереть — умрет, Кто выживет — бессмертен будет,

Как сорок лет тому назад

1 Как сорок лет тому назад,

Мне послышался чей-то

Мне послышался чей-то Затихающий зов,

Жили-были

Вся Россия голодала, Чуть жила на холоду,

Зеленые рощи

Зелёные рощи, зелёные рощи, Вы горькие правнуки древних лесов,

Телец, Орион, Большой пес

Могучая архитектура ночи! Рабочий ангел купол повернул,

Град на Первой Мещанской

Бьют часы на башне, Подымается ветер,

Мамка птичья и стрекозья

Мамка птичья и стрекозья, Помутнела синева,

Рифма

Не высоко я ставлю силу эту: И зяблики поют. Но почему

Анжело Секки

— Прости, мой дорогой мерцовский экваториал!

Превращение

Я безупречно был вооружен, И понял я, что мне клинок не нужен,

Пора бы мне собственный возраст понять

Пора бы мне собственный возраст понять, Пора костылями поменьше стучать,

Ехал из Брянска в теплушке слепой

Ехал из Брянска в теплушке слепой, Ехал домой со своею судьбой.

Перед листопадом

Все разошлись. На прощанье осталась Оторопь жёлтой листвы за окном,

Где целовали степь курганы

Мир ловил меня, но не поймал. Автоэпитафия Гр.Сковороды

Здравствуй

— Здравствуй,— сказал я, а сердце упало,— Верно, и впрямь совершается чудо!—

Дагестан

Я лежал на вершине горы, Я был окружен землей.

Через двадцать два года

Не речи,— нет, я не хочу

Оливы

Марине Г. Дорога ведет под обрыв,

Мотылек

Ходит мотылек По ступеням света,

Мщение Ахилла

Фиолетовой от зноя, Остывающей рукой

25 Июня 1939 года

И страшно умереть, и жаль оставить Всю шушеру пленительную эту,

Душу, вспыхнувшую на лету

Душу, вспыхнувшую на лету, Не увидели в комнате белой,

На черной трубе погорелого дома

На черной трубе погорелого дома Орел отдыхает в безлюдной степи.

Сколько листвы намело

Сколько листвы намело. Это легкие наших деревьев, Опустошенные, сплющенные пузыри кислорода,

Ты, что бабочкой черной и белой

Ты, что бабочкой черной и белой, Не по-нашему дико и смело,

Кухарка жирная у скаред

Кухарка жирная у скаред На сковородке мясо жарит,

Зуммер

Я бессмертен, пока я не умер, И для тех, кто еще не рожден,

Темнеет

Какое счастье у меня украли! Когда бы пришла в тот страшный год,

Синицы

В снегу, под небом синим, а меж ветвей — зеленым, Стояли мы и ждали подарка на дорожке.

Русь моя, Россия, дом, земля и матерь

Русь моя, Россия, дом, земля и матерь! Ты для новобрачного — свадебная скатерть,

Просыпается тело

Просыпается тело, Напрягается слух.

Пауль Клее

Жил да был художник Пауль Клее Где-то за горами, над лугами.

Греческая кофейня

Где белый камень в диком блеске Глотает синьку вод морских,

Поэты

Мы звезды меняем на птичьи кларнеты И флейты, пока еще живы поэты,

Луна и коты

Прорвав насквозь лимонно-серый Опасный конус высоты,

Твое изумление или твое

Твое изумление или твое Зияние гласных. Какая награда

В дороге

Где черный ветер, как налетчик, Поет на языке блатном,

Кактус

Далеко, далеко, за полсвета От родимых долгот и широт,

Запамятовали, похоронили

Запамятовали, похоронили Широкий плес и шорох тростника.

Домой, домой, домой

Домой, домой, домой, Под сосны в Комарове,

Дождь в Тбилиси

Мне твой город нерусский Все еще незнаком,-

Малютка-жизнь

Я жизнь люблю и умереть боюсь. Взглянули бы, как я под током бьюсь

Летийский ветер веет надо мной

Летийский ветер веет надо мной Забвением и медленным блаженством.

Мне опостылели слова, слова, слова

Мне опостылели слова, слова, слова, Я больше не могу превозносить права

Я надену кольцо из железа

Я надену кольцо из железа, Подтяну поясок и пойду на восток.

В музее

Это не мы, это они — ассирийцы, Жезл государственный бравшие крепко в клешни,

Цветет и врастает в эфир

Цветет и врастает в эфир Звезды семигранный кристалл,

Комитас

Ничего душа не хочет И, не открывая глаз,

Поздняя зрелость

Не для того ли мне поздняя зрелость, Чтобы, за сердце схватившись, оплакать

Земля

За то, что на свете я жил неумело, За то, что не кривдой служил я тебе,

Из окна

Еще мои руки не связаны, Глаза не взглянули в последний,

Стелил я снежную постель

Стелил я снежную постель, Луга и рощи обезглавил,

Слово

Слово только оболочка, Пленка, звук пустой, но в нем

Ветер

Душа моя затосковала ночью. А я любил изорванную в клочья,

Ялик

Что ты бредишь, глазной хрусталик? Хоть бы сам себя поберег.

Новогодняя ночь

Я не буду спать Ночью новогодней,

Жизнь, жизнь

I Предчувствиям не верю, и примет

Мало ли на свете

Мало ли на свете Мне давно чужого,-

С утра я тебя дожидался вчера

С утра я тебя дожидался вчера, Они догадались, что ты не придешь,

Книга травы

О нет, я не город с кремлем над рекой, Я разве что герб городской.

Лазурный луч

Сам не знаю, что со мною: И последыш и пророк,

Мне другие мерещятся тени

Мне другие мерещятся тени, Мне другая поет нищета.

Порой по улице бредешь

Порой по улице бредешь — Нахлынет вдруг невесть откуда

Словарь

Я ветвь меньшая от ствола России, Я плоть ее, и до листвы моей

Мельница в Даргавском ущелье

Все жужжит беспокойное веретено — То ли осы снуют, то ли гнется камыш,-

Надпись на книге

…Как волна на волну набегает, Гонит волну пред собой,

Руки

Взглянул я на руки свои Внимательно, как на чужие:

Зима в лесу

Свободы нет в природе, Её соблазн исчез,

Тогда еще не воевали с Германией

Тогда еще не воевали с Германией, Тринадцатый год был еще в середине,

Чудо со щеглом

Поселковая повесть Врач

Голуби

Семь голубей — семь дней недели Склевали корм и улетели,

Я тень из тех теней

Я тень из тех теней, которые, однажды Испив земной воды, не утолили жажды

Белый день

Камень лежит у жасмина. Под этим камнем клад.

Ученик зеленой травы

Ученик зеленой травы, Дитя материнских рощ,

Деревья

I Чем глуше крови страстный ропот

Страус в 1913 году

Показывали страуса в Пассаже. Холодная коробка магазина,

Вы нашей земли не считаете раем

Вы нашей земли не считаете раем, А краем пшеничным, чужим караваем.

Приазовье

На полустанке я вышел. Чугун отдыхал В крупных шарах маслянистого пара. Он был

Звездный каталог

До сих пор мне было невдомек — Для чего мне звездный каталог?

Дерево Жанны

Мне говорят, а я уже не слышу, Что говорят. Моя душа к себе

Под сердцем травы тяжелеют росинки

Под сердцем травы тяжелеют росинки, Ребенок идет босиком по тропинке,

Шотландская песня

Прощай, прощай, не скучай по мне. Я скоро соскучусь по дому.

Позднее наследство

Позднее наследство, Призрак, звук пустой,

Влажной землей из окна потянуло

Влажной землей из окна потянуло, Уксусной прелью хмельнее вина;

В магазине меня обсчитали

Я каждый раз, когда хочу сундук Мой отпереть…

Предупреждение

Еще в скорлупе мы висим на хвощах Мы — ранняя проба природы,

Дом без жильцов

Дом без жильцов заснул и снов не видит. Его душа, безгрешна и пуста,

Вечерний, сизокрылый

Вечерний, сизокрылый, Благословенный свет!

Музе

Мало мне воздуха, мало мне хлеба, Льды, как сорочку, сорвать бы мне с плеч,

Струнам счет ведут на лире

Струнам счет ведут на лире Наши древние права,

Весенняя пиковая дама

Зимний Германн поставил Жизнь на карту свою,—

Я прощаюсь со всем

Я прощаюсь со всем, чем когда-то я был И что я презирал, ненавидел, любил.

Пускай меня простит Винсент Ван-Гог

Пускай меня простит Винсент Ван-Гог За то, что я помочь ему не мог,

Бессонница

Мебель трескается по ночам. Где-то каплет из водопровода.

У лесника

В лесу потерял я ружье, Кусты разрывая плечами;

Все ты ходишь в платье черном

Все ты ходишь в платье черном. Ночь пройдет, рассвета ждешь,

Балет

Пиликает скрипка, гудит барабан, И флейта свистит по-эльзасски,

Утро в Вене

Где ветер бросает ножи В стекло министерств и музеев,

Стихи попадают в печать

Стихи попадают в печать, И в точках, расставленных с толком,

Сократ

Я не хочу ни власти над людьми, Ни почестей, ни войн победоносных,

В последний месяц осени

В последний месяц осени, на склоне Суровой жизни,

Еще в ушах стоит и звон и гром

Еще в ушах стоит и звон и гром, У, как трезвонил вагоновожатый!

Ты горечью была, слепым

Ты горечью была, слепым, Упрямым ядрышком миндальным,

Меркнет зрение, сила моя

Меркнет зрение — сила моя, Два незримых алмазных копья;

Дорога

Я врезался в возраст учета Не сдавшихся возрасту прав,

Проводы

Вытрет губы, наденет шинель, И, не глядя, жену поцелует.

Степь

Земля сама себя глотает И, тычась в небо головой,

Вещи

Все меньше тех вещей, среди которых Я в детстве жил, на свете остается.

В мастерской живописца

В мастерской живописца — стоит манекен Деревянный, суставчатый — весь на шарнирах

Ранняя весна

С протяжным шорохом под мост уходит крига — Зимы-гадальщицы захватанная книга,

Шиповник

Т.О.Т. Я завещаю вам шиповник,

Земное

Когда б на роду мне написано было Лежать в колыбели богов,

Ночной звонок

Зачем заковываешь на ночь По-каторжному дверь свою?

Только грядущее

Рассчитанный на одного, как номер Гостиницы — с одним окном, с одной

На пространство и время ладони

На пространство и время ладони Мы наложим еще с высоты,

И это снилось мне, и это снится мне

И это снилось мне, и это снится мне, И это мне еще когда-нибудь приснится,

Если б, как прежде, я был горделив

Если б, как прежде, я был горделив, Я бы оставил тебя навсегда;

И эту тень я проводил в дорогу

И эту тень я проводил в дорогу Последнюю — к последнему порогу,

Верблюд

На длинных нерусских ногах Стоит, улыбаясь некстати,