Бунин Иван Алексеевич
1870 - 1953

Бунин Иван Алексеевич

Ива́н Алексе́евич Бу́нин (10 (22) октября 1870, Воронеж, Воронежская губерния, Российская империя — 8 ноября 1953, Париж, Четвёртая Французская республика) — русский писатель, поэт и переводчик, лауреат Нобелевской премии по литературе 1933 года. Портрет Ивана Бунина кисти Леонарда Туржанского, 1905 Будучи представителем обедневшей дворянской семьи, Бунин рано начал самостоятельную жизнь; в юношеские годы работал в газетах, канцеляриях, много странствовал. Первым из опубликованных произведений Бунина стало стихотворение «Над могилой С. Я. Надсона» (1887); первый стихотворный сборник вышел в свет в 1891 году в Орле. В 1903 году получил Пушкинскую премию за книгу «Листопад» и перевод «Песни о Гайавате»; в 1909 году был повторно удостоен этой награды за 3-й и 4-й тома Собрания сочинений. В 1909 году избран почётным академиком по разряду изящной словесности Императорской Санкт-Петербургской академии наук. В 1920 году эмигрировал во Францию. Автор романа «Жизнь Арсеньева», повестей «Суходол», «Деревня», «Митина любовь», рассказов «Господин из Сан-Франциско» (1914-15), «Лёгкое дыхание», «Антоновские яблоки» (1900), дневниковых записей «Окаянные дни» (1918-20), «Солнечный удар» (1925), сборника рассказов «Тёмные аллеи» (1937—1945 и 1953) и других произведений. В 1933 году Иван Бунин — первым из русских писателей — стал лауреатом Нобелевской премии по литературе за «строгое мастерство, с которым он развивает традиции русской классической прозы». Скончался в 1953 году, похоронен на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа.

245

Стихотворений

83

Лет жизни

Стихотворения

На хуторе

Свечи нагорели, долог зимний вечер… Сел ты на лежанку, поднял тихий взгляд —

За всё тебя, Господь, благодарю

За всё тебя, Господь, благодарю! Ты, после дня тревоги и печали,

Сириус

Где ты, звезда моя заветная, Венец небесной красоты?

Песня (Я простая девка на баштане)

Я — простая девка на баштане, Он — рыбак, веселый человек.

Псковский бор

Вдали темно и чащи строги. Под красной мачтой, под сосной

Вирь

Где ельник сумрачный стоит В лесу зубчатым тёмным строем,

Судный день

В щит золотой, висящий у престола, Копьём ударит ангел Израфил —

Молодость

В сухом лесу стреляет длинный кнут, В кустарнике трещат коровы,

Вечер

О счастье мы всегда лишь вспоминаем. А счастье всюду. Может быть, оно —

Чёрный камень Каабы

Он драгоценной яшмой был когда-то, Он был неизреченной белизны —

Ночлег

В вечерний час тепло во мраке леса, И в тёплых водах меркнет свет зари.

Иаков

Иаков шёл в Харан и ночевал в пути, Затем что пала ночь над той пустыней древней.

Рассыпался чертог из янтаря

Рассыпался чертог из янтаря, — из края в край сквозит аллея к дому.

Ночь печальна, как мечты мои

Ночь печальна, как мечты мои. Далеко в глухой степи широкой

Матери

Я помню спальню и лампадку. Игрушки, теплую кроватку

Льёт без конца

Льёт без конца. В лесу туман. Качают елки головою:

Кадильница

В горах Сицилии, в монастыре забытом, По храму темному, по выщербленным плитам,

Руслан

Гранитный крест меж сосен, на песчаном Крутом кургане. Дальше — золотой

Баба-Яга

Гулкий шум в лесу нагоняет сон — К ночи на море пал сырой туман.

С обезьяной

Ай, тяжела турецкая шарманка! Бредет худой, согнувшийся хорват

Песня

Зацвела на воле В поле бирюза.

Все лес и лес

Всё лес и лес. А день темнеет; Низы синеют, и трава

Ненастный день

Ненастный день. Дорога прихотливо уходит вдаль. Кругом все степь да степь.

Джордано Бруно

«Ковчег под предводительством осла — Вот мир людей. Живите во Вселенной.

Изгнание

Темнеют, свищут сумерки в пустыне. Поля и океан…

Полевые цветы

В блеске огней, за зеркальными стеклами, Пышно цветут дорогие цветы,

Шумели листья, облетая

Шумели листья, облетая, Лес заводил осенний вой…

В Орде

За степью, в приволжских песках, Широкое, алое солнце тонуло.

Одиночество

И ветер, и дождик, и мгла Над холодной пустыней воды.

Художник

Хрустя по серой гальке, он прошел Покатый сад, взглянул по водоемам,

Балагула

Балагула убегает и трясет меня. Рыжий Айзик правит парой и сосет тютюн.

Сон

Царь! Вот твой сон: блистал перед тобою Среди долин огромный истукан,

Венеция

Восемь лет в Венеции я не был… Всякий раз, когда вокзал минуешь

Апрель

Туманный серп, неясный полумрак, Свинцово-тусклый блеск железной крыши,

Безнадежность

На севере есть розовые мхи, Есть серебристо-шелковые дюны…

Морозное дыхание метели

Морозное дыхание метели Еще свежо, но улеглась метель.

На поднебесном утесе, где бури

На поднебесном утесе, где бури Свищут в слепящей лазури,-

Из Апокалипсиса

И я узрел: отверста дверь на небе, И прежний глас, который слышал я,

Мужичок

Ельничком, березничком — где душа захочет — В Киев пробирается божий мужичок.

В лесу, в горе, родник, живой и звонкий

В лесу, в горе, родник, живой и звонкий, Над родником старинный голубец

Розы

Блистая, облака лепились В лазури пламенного дня.

Я не люблю, о Русь

В лесу, в горе, родник, живой и звонкий, Над родником старинный голубец

В архипелаге

Осенний день в лиловой крупной зыби Блистал, как медь. Эол и Посейдон

Мудрым

Герой — как вихрь, срывающий палатки, Герой врагу безумный дал отпор,

Сказка о козе

Это волчьи глаза или звезды — в стволах на краю перелеска? Полночь, поздняя осень, мороз.

Ещё и холоден и сыр

Ещё и холоден и сыр Февральский воздух, но над садом

Молодой король

То не красный голубь метнулся Темной ночью над черной горою —

Ипподром

Эта скачка мне вот уже где… Год за годом, считая круги,

В столетнем мраке черной ели

В столетнем мраке черной ели Краснела темная заря,

В поздний час мы были с нею в поле

В поздний час мы были с нею в поле. Я дрожа касался нежных губ…

Каменная баба

От зноя травы сухи и мертвы. Степь — без границ, но даль синеет слабо.

Зеркало

Темнеет зимний день, спокойствие и мрак Нисходят на душу — и все, что отражалось,

Ангел

В вечерний час, над степью мирной, Когда закат над ней сиял,

Она лежала на спине

Я к ней вошел в полночный час. Она спала,- луна сияла

Ещё от дома на дворе

Ещё от дома на дворе Синеют утренние тени,

Дагестан

Насторожись, стань крепче в стремена. В ущелье мрак, шумящие каскады.

В крымских степях

Синеет снеговой простор, Померкла степь. Белее снега

Пугач

Он сел в глуши, в шатре столетней ели. На яркий свет, сквозь ветви и сучки,

И цветы, и шмели, и трава

И цветы, и шмели, и трава, и колосья, И лазурь, и полуденный зной…

Вход в Иерусалим

«Осанна! Осанна! Гряди Во имя Господне!»

Кошка

Кошка в крапиве за домом жила. Дом обветшалый молчал, как могила.

Родине

Они глумятся над тобою, Они, о родина, корят

В туче, солнце заступающей

В туче, солнце заступающей, Прокатился первый гром,

На острове

Люблю я наш обрыв, где дикою грядою Белеют стены скал, смотря на дальний юг.

Ветви кедра, вышивки зеленым

Ветви кедра — вышивки зеленым темным плюшем, свежим и густым,

В пустом, сквозном чертоге сада

В пустом, сквозном чертоге сада Иду, шумя сухой листвой:

Тихой ночью поздний месяц вышел

Тихой ночью поздний месяц вышел Из-за черных лип.

Ветер осенний в лесах подымается

Ветер осенний в лесах подымается, Шумно по чащам идет,

Качка слабых мучит и пьянит

Качка слабых мучит и пьянит. Круглое окошко поминутно

Дикарь

Над стремью скал — чернеющий орел. За стремью — синь, туманное поморье.

Как дымкой даль полей закрыв

Как дымкой даль полей закрыв на полчаса, Прошел внезапный дождь косыми полосами —

Дочь

Все снится: дочь есть у меня, И вот я, с нежностью, с тоской,

Родник

В глуши лесной, в глуши зеленой, Всегда тенистой и сырой,

Гробница Рахили

«И умерла, и схоронил Иаков Ее в пути…» И на гробнице нет

Айя-София

Светильники горели, непонятный Звучал язык, — Великий Шейх читал

В горах

Поэзия темна, в словах невыразима: Как взволновал меня вот этот дикий скат.

Мы рядом шли

Мы рядом шли, но на меня Уже взглянуть ты не решалась,

Стрижи

Костёл-маяк, примета мореходу На рёбрах гор, скалистых и нагих,

Пугало

На задворках, за ригами Богатых мужиков,

На Дальнем Севере

Как небо скучно и уныло, Так сумрачно вдали,

Деревенский нищий

Первое напечатанное стихотворение В стороне от дороги, под дубом,

Последний шмель

Черный бархатный шмель, золотое оплечье, Заунывно гудящий певучей струной,

Первый снег

Зимним холодом пахнуло На поля и на леса.

Дедушка в молодости

Вот этот дом, сто лет тому назад, Был полон предками моими,

Иерусалим

Это было весной. За восточной стеной Был горячий и радостный зной.

Не пугай меня грозою

Не пугай меня грозою: Весел грохот вешних бурь!

Бледнеет ночь

Бледнеет ночь… Туманов пелена В лощинах и лугах становится белее,

Скачет пристяжная, снегом обдает

Скачет пристяжная, снегом обдает… Сонный зимний ветер надо мной поет,

Жасмин

Цветет жасмин. Зеленой чащей Иду над Тереком с утра.

Шла сиротка пыльной дорогой

Шла сиротка пыльной дорогой, На степи боялась заблудиться.

Ночь идет, и темнеет

Ночь идет — и темнеет Бледно-синий восток…

Облака, как призраки развалин

Облака, как призраки развалин, Встали на заре из-за долин.

Сатурн

Рассеянные огненные зерна Произрастают в мире без конца.

День гнева: Апокалипсис, IV

… И Агнец снял четвертую печать. И услыхал я голос. Говоривший:

Миньона

В горах, от снега побелевших, Туманно к вечеру синевших,

Чашу с темным вином

Чашу с темным вином подала мне богиня печали. Тихо выпив вино, я в смертельной истоме поник.

Солнце полночное, тени лиловые

Солнце полночное, тени лиловые В желтых ухабах тяжелых зыбей.

Высоко полный месяц стоит

Высоко полный месяц стоит В небесах над туманной землей,

Гаснет вечер, даль синеет

Гаснет вечер, даль синеет, Солнышко садится,

В жарком золоте заката Пирамиды

В жарком золоте заката Пирамиды, Вдоль по Нилу, на утеху иностранцам,

На просёлке

Веет утро прохладой степною… Тишина, тишина на полях!

Кустарник

Жесткой, черной листвой шелестит и трепещет кустарник, Точно в снежную даль убегает в испуге.

Магомет и Сафия

Сафия, проснувшись, заплетает ловкой Голубой рукою пряди чёрных кос:

Курган разрыт

Курган разрыт. В тяжелом саркофаге Он спит, как страж. Железный меч в руке.

Ночного неба свод далекий

Ночного неба свод далекий Весь в крупных звездах. Все молчит.

В костёле

Гаснет день — и звон тяжелый В небеса плывет:

Дия

Штиль в безгранично светлом Ак-Денизе. Зацвел миндаль. В ауле тишина

Мы встретились случайно

Мы встретились случайно, на углу. Я быстро шел — и вдруг как свет зарницы

У ворот Сиона, над Кедроном

У ворот Сиона, над Кедроном, На бугре, ветрами обожженном,

Еще утро не скоро

Ещё утро не скоро, не скоро, ночь из тихих лесов не ушла.

В заливе

На мёртвый якорь кинули бакан, И вот, среди кипящего залива,

На рейде

Люблю сухой, горячий блеск червонца, Когда его уронят с корабля

Тропами потаёнными

Тропами потаёнными, глухими, В лесные чащи сумерки идут.

Лиман песком от моря отделен

Лиман песком от моря отделен. Когда садится солнце за Лиманом,

Осень

Осень. Чащи леса. Мох сухих болот.

В темнеющих полях, как в безграничном море

В темнеющих полях, как в безграничном море, Померк и потонул зари печальный свет —

В цирке

С застывшими в блеске зрачками, В лазурной пустой вышине,

Когда на тёмный город сходит

Когда на тёмный город сходит В глухую ночь глубокий сон,

Раскрылось небо голубое

Раскрылось небо голубое Меж облаков в апрельский день.

Богиня

Навес кумирни, жертвенник в жасмине И девственниц склоненных белый ряд.

Плоты

С востока дует холодом, чернеет зыбь реки Напротив солнца низкого и плещет на пески.

При свече

Голубое основанье, Золотое острие…

Беру твою руку и долго смотрю

Беру твою руку и долго смотрю на неё, Ты в сладкой истоме глаза поднимаешь несмело:

Из анатолийских песен

Девичья Свежий ветер дует в сумерках

На Плющихе

Пол навощен, блестит паркетом. Столовая озарена

Как дым, седая мгла мороза

Как дым, седая мгла мороза застыла в сумраке ночном.

Светло, как днём

Светло, как днём, и тень за нами бродит В нагих кустах. На серебре травы

Детство

Чем жарче день, тем сладостней в бору Дышать сухим смолистым ароматом,

Новый храм

По алтарям, пустым и белым, Весенний ветер дул на нас,

За рекой луга зазеленели

За рекой луга зазеленели, Веет легкой свежестью воды;

Ту звезду, что качалася в темной воде

Ту звезду, что качалася в темной воде Под кривою ракитой в заглохшем саду,-

С корабля

Для жизни жизнь! Вон пенные буруны У сизых каменистых берегов.

Ты чужая, но любишь

Ты чужая, но любишь, Любишь только меня.

Лимонное зерно

В сырой избушке шорника Лукьяна Старуха-бабка в донышке стакана

Снова сон, пленительный и сладкий

Снова сон, пленительный и сладкий, Снится мне и радостью пьянит,-

Обвал

В степи, с обрыва, на сто миль Морская ширь открыта взорам.

В Москве

Здесь, в старых переулках за Арбатом, Совсем особый город… Вот и март.

Пустошь

Мир вам, в земле почившие!— За садом Погост рабов, погост дворовых наших:

В полях сухие стебли кукурузы

В полях сухие стебли кукурузы, Следы колес и блеклая ботва.

В стороне далекой от родного края

В стороне далекой от родного края Снится мне приволье тихих деревень,

Индийский океан

Над чернотой твоих пучин Горели дивные светила,

Храм солнца

Шесть золотистых мраморных колонн, Безбрежная зеленая долина,

Леса в жемчужном инее

Леса в жемчужном инее. Морозно. Поет из телеграфного столба

Как все вокруг сурово, снежно

Как всё вокруг сурово, снежно, Как этот вечер сиз и хмур!

Гора Алагалла

В лесах кричит павлин, шумят и плещут ливни, В болотистых низах, в долинах рек — потоп.

Рыжими иголками

Рыжими иголками Устлан косогор,

Сапсан

В полях, далеко от усадьбы, Зимует просяной омет.

Свет незакатный

Там, в полях, на погосте, В роще старых берёз,

Чибисы

Заплакали чибисы, тонко и ярко Весенняя светится синь,

Призраки

Нет, мертвые не умерли для нас! Есть старое шотландское преданье,

Листопад

Лес, точно терем расписной, Лиловый, золотой, багряный,

Колибри

Трава пестрит — как разглядеть змею? Зелёный лес раскинул в жарком свете

В отъезжем поле

Сумрак ночи к западу уходит, Серой мглой над чёрной пашней бродит,

Саваоф

Я помню сумрак каменных аркад, В средине свет — и красный блеск атласа

Зачем пленяет старая могила

Зачем пленяет старая могила Блаженными мечтами о былом?

Вдоль этих плоских знойных берегов

Вдоль этих плоских знойных берегов Лежат пески, торчат кусты дзарига.

После половодья

Прошли дожди, апрель теплеет, Всю ночь — туман, а поутру

В полночный час

В полночный час я встану и взгляну На бледную высокую луну,

Месяц задумчивый, полночь глубокая

Месяц задумчивый, полночь глубокая… Хутор в степи одинок…

Неугасимая лампада

Она молчит, она теперь спокойна. Но радость не вернётся к ней: в тот день,

Мечты любви моей весенней

Мечты любви моей весенней, Мечты на утре дней моих

Мандрагора

Цветок Мандрагора из могил расцветает, Над гробами зарытых возле виселиц чёрных.

Я к ней вошел в полночный час

Я к ней вошел в полночный час. Она спала,- луна сияла

Только камни, пески, да нагие холмы

Только камни, пески, да нагие холмы, Да сквозь тучи летящая в небе луна,-

Полночный звон степной пустыни

Полночный звон степной пустыни, Покой небес, тепло земли,

Священный прах

Пыль, по которой Гавриил Свой путь незримый совершает

Родина

Под небом мертвенно-свинцовым Угрюмо меркнет зимний день,

О, слез невыплаканных яд

О, слез невыплаканных яд! О, тщетной ненависти пламень!

Всё темней и кудрявей берёзовый лес

Все темней и кудрявей березовый лес зеленеет; Колокольчики ландышей в чаще зеленой цветут;

Надпись на могильной плите

Несть, Господи, грехов и злодеяний Превыше милосердья Твоего!

Едем бором, чёрными лесами

Едем бором, чёрными лесами. Вот гора, песчаный спуск в долину.

Новоселье

Весна! Темнеет над аулом. Свет фиолетовый мелькнул —

Древний образ

Она стоит в серебряном венце, С закрытыми глазами. Ни кровинки

Край без истории

Край без истории… Все лес да лес, болота, Трясины, заводи в ольхе и тростниках,

Стой, солнце

Летят, блестят мелькающие спицы, Тоскую и дрожу,

Ночью в июле

Не слыхать ещё тяжкого грома за лесом, — Только сполох зарниц пробегает в вершинах…

Какая тёплая и тёмная заря

Какая тёплая и тёмная заря! Давным-давно закат, чуть тлея, чуть горя,

Дядька

За окнами — снега, степная гладь и ширь, На переплетах рам — следы ночной пурги…

Белый олень

Едет стрелок в зелёные луга, В тех ли лугах осока да куга,

Христос воскрес

Христос воскрес! Опять с зарею Редеет долгой ночи тень,

Отрывок (В окно я вижу груды облаков)

В окно я вижу груды облаков, Холодных, белоснежных, как зимою,

Поэт

Поэт печальный и суровый, Бедняк, задавленный нуждой,

Троица

Гудящий благовест к молитве призывает, На солнечных лучах над нивами звенит;

Под орган душа тоскует

Под орган душа тоскует, Плачет и поет.

Пахарь

Легко и бледно небо голубое, Поля в весенней дымке. Влажный пар

Алёнушка

Аленушка в лесу жила, Аленушка смугла была,

В степи

Н. Д. Телешову Вчера в степи я слышал отдаленный

Под вечер

Угрюмо шмель гудит, толкаясь по стеклу… В окно зарница глянула тревожно…

Зачем и о чем говорить

…Зачем и о чем говорить? Всю душу, с любовью, с мечтами,

В Сицилии

Монастыри в предгориях глухих, Наследие разбойников морских,

Не видно птиц

Не видно птиц. Покорно чахнет Лес, опустевший и больной.

Стон

Как розовое море — даль пустынь. Как синий лотос — озеро Мерида.

Серп Луны под тучкой длинной

Серп луны под тучкой длинной Льет полночный слабый свет.

Ночь

Ледяная ночь, мистраль, (Он еще не стих).

Бессмертный

Ангел Смерти в Судный день умрёт: Истребит живущих — и со стоном

Настанет день, исчезну я

Настанет день — исчезну я, А в этой комнате пустой

Шепнуть заклятие при блеске

Шепнуть заклятие при блеске Звезды падучей я успел,

Океан под ясною луной

Океан под ясною луной, Теплой и высокой, бледнолицей,

Мулы

Под сводом хмурых туч, спокойствием объятых, Ненастный день темнел и ночь была близка,—

Осень листья темной краской метит

Осень листья темной краской метит: не уйти им от своей судьбы!

Осыпаются астры в садах

Осыпаются астры в садах, Стройный клен под окошком желтеет,

Собака

Мечтай, мечтай. Все уже и тусклей Ты смотришь золотистыми глазами

С темной башни колокол уныло

С темной башни колокол уныло возвещает, что закат угас.

Нет солнца, но светлы пруды

Нет солнца, но светлы пруды, стоят зеркалами литыми,

Цейлон

Окраина земли, Безлюдные пустынные прибрежья,

Михаил

Архангел в сияющих латах И с красным мечом из огня

И снилося мне, что осенней порой

… И снилося мне, что осенней порой В холодную ночь я вернулся домой.

Метель

Ночью в полях, под напевы метели, Дремлют, качаясь, березки и ели…

Летняя ночь

«Дай мне звезду, — твердит ребёнок сонный, — Дай, мамочка…» Она, обняв его,

Норд-ост

Норд-остом жгут пылающие зори. Острей горит Вечерняя звезда.

В полночь выхожу один из дома

В полночь выхожу один из дома, Мерзло по земле шаги стучат,

Никогда вы не воскреснете, не встанете

Никогда вы не воскреснете, не встанете Из гнилых своих гробов!

Туча растаяла

Туча растаяла. Влажным теплом Веет весенняя ночь над селом;

В Альпах

На высоте, на снеговой вершине, Я вырезал стальным клинком сонет.

Что в том, что где-то, на далеком

Что в том, что где-то, на далеком Морском побережье, валуны

Гроза прошла над лесом стороною

Гроза прошла над лесом стороною. Был теплый дождь, в траве стоит вода…

Канун Купалы

Не туман белеет в темной роще, Ходит в темной роще богоматерь,

Жгли на кострах за пап и за чертей

Жгли на кострах за пап и за чертей, Живьем бросали в олово и серу

Полярная звезда

Свой дикий чум среди снегов и льда Воздвигла Смерть. Над чумом — ночь полгода.

Канарейка

Канарейку из-за моря Привезли, и вот она

Слово

Молчат гробницы, мумии и кости,— Лишь слову жизнь дана:

Сирокко

Гул бури за горой и грохот отдаленных Полуночных зыбей, бушующих в бреду.

Шире, грудь, распахнись для принятия

Шире, грудь, распахнись для принятия Чувств весенних — минутных гостей!

Пустыня, грусть в степных просторах

Пустыня, грусть в степных просторах. Синеют тучи. Скоро снег.

На пруде

Ясным утром на тихом пруде Резво ласточки реют кругом,

И вот опять уж по зарям

И вот опять уж по зарям В выси, пустынной и привольной,

Донник

Брат, в запыленных сапогах, Швырнул ко мне на подоконник

Порыжели холмы

Порыжели холмы. Зноем выжжены, И так близко обрывы хребтов,

Две радуги

Две радуги — и золотистый, редкий Весенний дождь. На западе вот-вот

Октябрьский рассвет

Ночь побледнела, и месяц садится За реку красным серпом.

Учан-Су

Свежее, слаще воздух горный. Невнятный шум идет в лесу:

Счастлив я, когда ты голубые

Счастлив я, когда ты голубые Очи поднимаешь на меня:

Как печально

Как печально, как скоро померкла На закате заря! Погляди:

Ночная прогулка

Смотрит луна на поляны лесные И на руины собора сквозные.

Седое небо надо мной

Седое небо надо мной И лес раскрытый, обнаженный.

Столп огненный

В пустыне раскалённой мы блуждали, Томительно нам знойный день светил,

На распутье в диком древнем поле

На распутье в диком древнем поле черный ворон на кресте сидит.

Рыбалка

Вода за холодные серые дни в октябре На отмелях спала — прозрачная стала и чистая.

Пилигрим

Стал на ковер, у якорных цепей, Босой, седой, в коротеньком халате,

Печаль ресниц, сияющих и черных

Печаль ресниц, сияющих и черных, Алмазы слез, обильных, непокорных,

Сын человеческий: Апокалипсис, I

Я, Иоанн, ваш брат и соучастник В скорбях и царстве Господа, был изгнан

Сумерки

Всё — словно в полусне. Над серою водою Сползает с гор туман, холодный и густой,

Это было глухое, тяжелое время

Это было глухое, тяжелое время. Дни в разлуке текли, я как мертвый блуждал;

Звезды горят над безлюдной землею

Звезды горят над безлюдной землею, Царственно блещет святое созвездие Пса:

Крещенская ночь

Темный ельник снегами, как мехом, Опушили седые морозы,