Бунин Иван Алексеевич
1870 - 1953

Бунин Иван Алексеевич

Ива́н Алексе́евич Бу́нин (10 (22) октября 1870, Воронеж, Воронежская губерния, Российская империя — 8 ноября 1953, Париж, Четвёртая Французская республика) — русский писатель, поэт и переводчик, лауреат Нобелевской премии по литературе 1933 года. Портрет Ивана Бунина кисти Леонарда Туржанского, 1905 Будучи представителем обедневшей дворянской семьи, Бунин рано начал самостоятельную жизнь; в юношеские годы работал в газетах, канцеляриях, много странствовал. Первым из опубликованных произведений Бунина стало стихотворение «Над могилой С. Я. Надсона» (1887); первый стихотворный сборник вышел в свет в 1891 году в Орле. В 1903 году получил Пушкинскую премию за книгу «Листопад» и перевод «Песни о Гайавате»; в 1909 году был повторно удостоен этой награды за 3-й и 4-й тома Собрания сочинений. В 1909 году избран почётным академиком по разряду изящной словесности Императорской Санкт-Петербургской академии наук. В 1920 году эмигрировал во Францию. Автор романа «Жизнь Арсеньева», повестей «Суходол», «Деревня», «Митина любовь», рассказов «Господин из Сан-Франциско» (1914-15), «Лёгкое дыхание», «Антоновские яблоки» (1900), дневниковых записей «Окаянные дни» (1918-20), «Солнечный удар» (1925), сборника рассказов «Тёмные аллеи» (1937—1945 и 1953) и других произведений. В 1933 году Иван Бунин — первым из русских писателей — стал лауреатом Нобелевской премии по литературе за «строгое мастерство, с которым он развивает традиции русской классической прозы». Скончался в 1953 году, похоронен на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа.

245

Стихотворений

83

Лет жизни

Стихотворения

Льёт без конца

Льёт без конца. В лесу туман. Качают елки головою:

Стрижи

Костёл-маяк, примета мореходу На рёбрах гор, скалистых и нагих,

В полях сухие стебли кукурузы

В полях сухие стебли кукурузы, Следы колес и блеклая ботва.

Жасмин

Цветет жасмин. Зеленой чащей Иду над Тереком с утра.

Шепнуть заклятие при блеске

Шепнуть заклятие при блеске Звезды падучей я успел,

Призраки

Нет, мертвые не умерли для нас! Есть старое шотландское преданье,

Иерусалим

Это было весной. За восточной стеной Был горячий и радостный зной.

В Орде

За степью, в приволжских песках, Широкое, алое солнце тонуло.

Что в том, что где-то, на далеком

Что в том, что где-то, на далеком Морском побережье, валуны

Беру твою руку и долго смотрю

Беру твою руку и долго смотрю на неё, Ты в сладкой истоме глаза поднимаешь несмело:

Вдоль этих плоских знойных берегов

Вдоль этих плоских знойных берегов Лежат пески, торчат кусты дзарига.

Отрывок (В окно я вижу груды облаков)

В окно я вижу груды облаков, Холодных, белоснежных, как зимою,

Родник

В глуши лесной, в глуши зеленой, Всегда тенистой и сырой,

Гора Алагалла

В лесах кричит павлин, шумят и плещут ливни, В болотистых низах, в долинах рек — потоп.

Ночного неба свод далекий

Ночного неба свод далекий Весь в крупных звездах. Все молчит.

В архипелаге

Осенний день в лиловой крупной зыби Блистал, как медь. Эол и Посейдон

Она лежала на спине

Я к ней вошел в полночный час. Она спала,- луна сияла

Из Апокалипсиса

И я узрел: отверста дверь на небе, И прежний глас, который слышал я,

Христос воскрес

Христос воскрес! Опять с зарею Редеет долгой ночи тень,

Донник

Брат, в запыленных сапогах, Швырнул ко мне на подоконник

Чибисы

Заплакали чибисы, тонко и ярко Весенняя светится синь,

Детство

Чем жарче день, тем сладостней в бору Дышать сухим смолистым ароматом,

Храм солнца

Шесть золотистых мраморных колонн, Безбрежная зеленая долина,

На хуторе

Свечи нагорели, долог зимний вечер… Сел ты на лежанку, поднял тихий взгляд —

Не видно птиц

Не видно птиц. Покорно чахнет Лес, опустевший и больной.

Троица

Гудящий благовест к молитве призывает, На солнечных лучах над нивами звенит;

Гаснет вечер, даль синеет

Гаснет вечер, даль синеет, Солнышко садится,

Никогда вы не воскреснете, не встанете

Никогда вы не воскреснете, не встанете Из гнилых своих гробов!

Апрель

Туманный серп, неясный полумрак, Свинцово-тусклый блеск железной крыши,

В степи

Н. Д. Телешову Вчера в степи я слышал отдаленный

Мулы

Под сводом хмурых туч, спокойствием объятых, Ненастный день темнел и ночь была близка,—

Бессмертный

Ангел Смерти в Судный день умрёт: Истребит живущих — и со стоном

Неугасимая лампада

Она молчит, она теперь спокойна. Но радость не вернётся к ней: в тот день,

Слово

Молчат гробницы, мумии и кости,— Лишь слову жизнь дана:

Дочь

Все снится: дочь есть у меня, И вот я, с нежностью, с тоской,

В поздний час мы были с нею в поле

В поздний час мы были с нею в поле. Я дрожа касался нежных губ…

В полночь выхожу один из дома

В полночь выхожу один из дома, Мерзло по земле шаги стучат,

Только камни, пески, да нагие холмы

Только камни, пески, да нагие холмы, Да сквозь тучи летящая в небе луна,-

Гроза прошла над лесом стороною

Гроза прошла над лесом стороною. Был теплый дождь, в траве стоит вода…

Псковский бор

Вдали темно и чащи строги. Под красной мачтой, под сосной

Туча растаяла

Туча растаяла. Влажным теплом Веет весенняя ночь над селом;

Вход в Иерусалим

«Осанна! Осанна! Гряди Во имя Господне!»

Еще утро не скоро

Ещё утро не скоро, не скоро, ночь из тихих лесов не ушла.

Канун Купалы

Не туман белеет в темной роще, Ходит в темной роще богоматерь,

С обезьяной

Ай, тяжела турецкая шарманка! Бредет худой, согнувшийся хорват

На поднебесном утесе, где бури

На поднебесном утесе, где бури Свищут в слепящей лазури,-

Ветви кедра, вышивки зеленым

Ветви кедра — вышивки зеленым темным плюшем, свежим и густым,

День гнева: Апокалипсис, IV

… И Агнец снял четвертую печать. И услыхал я голос. Говоривший:

Бледнеет ночь

Бледнеет ночь… Туманов пелена В лощинах и лугах становится белее,

Октябрьский рассвет

Ночь побледнела, и месяц садится За реку красным серпом.

Михаил

Архангел в сияющих латах И с красным мечом из огня

Порыжели холмы

Порыжели холмы. Зноем выжжены, И так близко обрывы хребтов,

Новый храм

По алтарям, пустым и белым, Весенний ветер дул на нас,

Вечер

О счастье мы всегда лишь вспоминаем. А счастье всюду. Может быть, оно —

Шла сиротка пыльной дорогой

Шла сиротка пыльной дорогой, На степи боялась заблудиться.

Колибри

Трава пестрит — как разглядеть змею? Зелёный лес раскинул в жарком свете

Сумерки

Всё — словно в полусне. Над серою водою Сползает с гор туман, холодный и густой,

Чашу с темным вином

Чашу с темным вином подала мне богиня печали. Тихо выпив вино, я в смертельной истоме поник.

Поэт

Поэт печальный и суровый, Бедняк, задавленный нуждой,

Крещенская ночь

Темный ельник снегами, как мехом, Опушили седые морозы,

Под орган душа тоскует

Под орган душа тоскует, Плачет и поет.

В жарком золоте заката Пирамиды

В жарком золоте заката Пирамиды, Вдоль по Нилу, на утеху иностранцам,

Ночлег

В вечерний час тепло во мраке леса, И в тёплых водах меркнет свет зари.

Стой, солнце

Летят, блестят мелькающие спицы, Тоскую и дрожу,

Судный день

В щит золотой, висящий у престола, Копьём ударит ангел Израфил —

Дагестан

Насторожись, стань крепче в стремена. В ущелье мрак, шумящие каскады.

Осень

Осень. Чащи леса. Мох сухих болот.

Пустошь

Мир вам, в земле почившие!— За садом Погост рабов, погост дворовых наших:

И вот опять уж по зарям

И вот опять уж по зарям В выси, пустынной и привольной,

Молодой король

То не красный голубь метнулся Темной ночью над черной горою —

Гробница Рахили

«И умерла, и схоронил Иаков Ее в пути…» И на гробнице нет

Полярная звезда

Свой дикий чум среди снегов и льда Воздвигла Смерть. Над чумом — ночь полгода.

Ночная прогулка

Смотрит луна на поляны лесные И на руины собора сквозные.

Мужичок

Ельничком, березничком — где душа захочет — В Киев пробирается божий мужичок.

Сказка о козе

Это волчьи глаза или звезды — в стволах на краю перелеска? Полночь, поздняя осень, мороз.

Ночью в июле

Не слыхать ещё тяжкого грома за лесом, — Только сполох зарниц пробегает в вершинах…

Матери

Я помню спальню и лампадку. Игрушки, теплую кроватку

Ещё от дома на дворе

Ещё от дома на дворе Синеют утренние тени,

Богиня

Навес кумирни, жертвенник в жасмине И девственниц склоненных белый ряд.

В горах

Поэзия темна, в словах невыразима: Как взволновал меня вот этот дикий скат.

Плоты

С востока дует холодом, чернеет зыбь реки Напротив солнца низкого и плещет на пески.

Дядька

За окнами — снега, степная гладь и ширь, На переплетах рам — следы ночной пурги…

Сирокко

Гул бури за горой и грохот отдаленных Полуночных зыбей, бушующих в бреду.

Столп огненный

В пустыне раскалённой мы блуждали, Томительно нам знойный день светил,

И цветы, и шмели, и трава

И цветы, и шмели, и трава, и колосья, И лазурь, и полуденный зной…

Листопад

Лес, точно терем расписной, Лиловый, золотой, багряный,

Одиночество

И ветер, и дождик, и мгла Над холодной пустыней воды.

Новоселье

Весна! Темнеет над аулом. Свет фиолетовый мелькнул —

Иаков

Иаков шёл в Харан и ночевал в пути, Затем что пала ночь над той пустыней древней.

Лимонное зерно

В сырой избушке шорника Лукьяна Старуха-бабка в донышке стакана

Кошка

Кошка в крапиве за домом жила. Дом обветшалый молчал, как могила.

Древний образ

Она стоит в серебряном венце, С закрытыми глазами. Ни кровинки

Облака, как призраки развалин

Облака, как призраки развалин, Встали на заре из-за долин.

Айя-София

Светильники горели, непонятный Звучал язык, — Великий Шейх читал

Пилигрим

Стал на ковер, у якорных цепей, Босой, седой, в коротеньком халате,

Песня (Я простая девка на баштане)

Я — простая девка на баштане, Он — рыбак, веселый человек.

Дия

Штиль в безгранично светлом Ак-Денизе. Зацвел миндаль. В ауле тишина

Тихой ночью поздний месяц вышел

Тихой ночью поздний месяц вышел Из-за черных лип.

Миньона

В горах, от снега побелевших, Туманно к вечеру синевших,

Какая тёплая и тёмная заря

Какая тёплая и тёмная заря! Давным-давно закат, чуть тлея, чуть горя,

О, слез невыплаканных яд

О, слез невыплаканных яд! О, тщетной ненависти пламень!

Алёнушка

Аленушка в лесу жила, Аленушка смугла была,

Дикарь

Над стремью скал — чернеющий орел. За стремью — синь, туманное поморье.

С корабля

Для жизни жизнь! Вон пенные буруны У сизых каменистых берегов.

Зеркало

Темнеет зимний день, спокойствие и мрак Нисходят на душу — и все, что отражалось,

Мы встретились случайно

Мы встретились случайно, на углу. Я быстро шел — и вдруг как свет зарницы

На пруде

Ясным утром на тихом пруде Резво ласточки реют кругом,

Рыбалка

Вода за холодные серые дни в октябре На отмелях спала — прозрачная стала и чистая.

Ненастный день

Ненастный день. Дорога прихотливо уходит вдаль. Кругом все степь да степь.

Серп Луны под тучкой длинной

Серп луны под тучкой длинной Льет полночный слабый свет.

В полночный час

В полночный час я встану и взгляну На бледную высокую луну,

Канарейка

Канарейку из-за моря Привезли, и вот она

Зачем и о чем говорить

…Зачем и о чем говорить? Всю душу, с любовью, с мечтами,

Стон

Как розовое море — даль пустынь. Как синий лотос — озеро Мерида.

В костёле

Гаснет день — и звон тяжелый В небеса плывет:

Снова сон, пленительный и сладкий

Снова сон, пленительный и сладкий, Снится мне и радостью пьянит,-

Джордано Бруно

«Ковчег под предводительством осла — Вот мир людей. Живите во Вселенной.

Курган разрыт

Курган разрыт. В тяжелом саркофаге Он спит, как страж. Железный меч в руке.

За всё тебя, Господь, благодарю

За всё тебя, Господь, благодарю! Ты, после дня тревоги и печали,

Когда на тёмный город сходит

Когда на тёмный город сходит В глухую ночь глубокий сон,

На Плющихе

Пол навощен, блестит паркетом. Столовая озарена

Сапсан

В полях, далеко от усадьбы, Зимует просяной омет.

В Москве

Здесь, в старых переулках за Арбатом, Совсем особый город… Вот и март.

Лиман песком от моря отделен

Лиман песком от моря отделен. Когда садится солнце за Лиманом,

Родина

Под небом мертвенно-свинцовым Угрюмо меркнет зимний день,

Каменная баба

От зноя травы сухи и мертвы. Степь — без границ, но даль синеет слабо.

Кадильница

В горах Сицилии, в монастыре забытом, По храму темному, по выщербленным плитам,

В темнеющих полях, как в безграничном море

В темнеющих полях, как в безграничном море, Померк и потонул зари печальный свет —

В отъезжем поле

Сумрак ночи к западу уходит, Серой мглой над чёрной пашней бродит,

Обвал

В степи, с обрыва, на сто миль Морская ширь открыта взорам.

Я не люблю, о Русь

В лесу, в горе, родник, живой и звонкий, Над родником старинный голубец

Ты чужая, но любишь

Ты чужая, но любишь, Любишь только меня.

Индийский океан

Над чернотой твоих пучин Горели дивные светила,

Последний шмель

Черный бархатный шмель, золотое оплечье, Заунывно гудящий певучей струной,

Ипподром

Эта скачка мне вот уже где… Год за годом, считая круги,

Пахарь

Легко и бледно небо голубое, Поля в весенней дымке. Влажный пар

Свет незакатный

Там, в полях, на погосте, В роще старых берёз,

Как печально

Как печально, как скоро померкла На закате заря! Погляди:

Балагула

Балагула убегает и трясет меня. Рыжий Айзик правит парой и сосет тютюн.

Леса в жемчужном инее

Леса в жемчужном инее. Морозно. Поет из телеграфного столба

Кустарник

Жесткой, черной листвой шелестит и трепещет кустарник, Точно в снежную даль убегает в испуге.

Ту звезду, что качалася в темной воде

Ту звезду, что качалася в темной воде Под кривою ракитой в заглохшем саду,-

Мандрагора

Цветок Мандрагора из могил расцветает, Над гробами зарытых возле виселиц чёрных.

Счастлив я, когда ты голубые

Счастлив я, когда ты голубые Очи поднимаешь на меня:

В столетнем мраке черной ели

В столетнем мраке черной ели Краснела темная заря,

В крымских степях

Синеет снеговой простор, Померкла степь. Белее снега

Ночь

Ледяная ночь, мистраль, (Он еще не стих).

После половодья

Прошли дожди, апрель теплеет, Всю ночь — туман, а поутру

За рекой луга зазеленели

За рекой луга зазеленели, Веет легкой свежестью воды;

Полевые цветы

В блеске огней, за зеркальными стеклами, Пышно цветут дорогие цветы,

Белый олень

Едет стрелок в зелёные луга, В тех ли лугах осока да куга,

Месяц задумчивый, полночь глубокая

Месяц задумчивый, полночь глубокая… Хутор в степи одинок…

Тропами потаёнными

Тропами потаёнными, глухими, В лесные чащи сумерки идут.

Учан-Су

Свежее, слаще воздух горный. Невнятный шум идет в лесу:

Священный прах

Пыль, по которой Гавриил Свой путь незримый совершает

Я к ней вошел в полночный час

Я к ней вошел в полночный час. Она спала,- луна сияла

Осыпаются астры в садах

Осыпаются астры в садах, Стройный клен под окошком желтеет,

Безнадежность

На севере есть розовые мхи, Есть серебристо-шелковые дюны…

Всё темней и кудрявей берёзовый лес

Все темней и кудрявей березовый лес зеленеет; Колокольчики ландышей в чаще зеленой цветут;

Раскрылось небо голубое

Раскрылось небо голубое Меж облаков в апрельский день.

В пустом, сквозном чертоге сада

В пустом, сквозном чертоге сада Иду, шумя сухой листвой:

Зачем пленяет старая могила

Зачем пленяет старая могила Блаженными мечтами о былом?

Осень листья темной краской метит

Осень листья темной краской метит: не уйти им от своей судьбы!

Дедушка в молодости

Вот этот дом, сто лет тому назад, Был полон предками моими,

Шире, грудь, распахнись для принятия

Шире, грудь, распахнись для принятия Чувств весенних — минутных гостей!

Едем бором, чёрными лесами

Едем бором, чёрными лесами. Вот гора, песчаный спуск в долину.

Собака

Мечтай, мечтай. Все уже и тусклей Ты смотришь золотистыми глазами

Под вечер

Угрюмо шмель гудит, толкаясь по стеклу… В окно зарница глянула тревожно…

Венеция

Восемь лет в Венеции я не был… Всякий раз, когда вокзал минуешь

Деревенский нищий

Первое напечатанное стихотворение В стороне от дороги, под дубом,

Сон

Царь! Вот твой сон: блистал перед тобою Среди долин огромный истукан,

Не пугай меня грозою

Не пугай меня грозою: Весел грохот вешних бурь!

Песня

Зацвела на воле В поле бирюза.

У ворот Сиона, над Кедроном

У ворот Сиона, над Кедроном, На бугре, ветрами обожженном,

В туче, солнце заступающей

В туче, солнце заступающей, Прокатился первый гром,

На острове

Люблю я наш обрыв, где дикою грядою Белеют стены скал, смотря на дальний юг.

Саваоф

Я помню сумрак каменных аркад, В средине свет — и красный блеск атласа

Две радуги

Две радуги — и золотистый, редкий Весенний дождь. На западе вот-вот

Пугач

Он сел в глуши, в шатре столетней ели. На яркий свет, сквозь ветви и сучки,

Светло, как днём

Светло, как днём, и тень за нами бродит В нагих кустах. На серебре травы

Настанет день, исчезну я

Настанет день — исчезну я, А в этой комнате пустой

Качка слабых мучит и пьянит

Качка слабых мучит и пьянит. Круглое окошко поминутно

Печаль ресниц, сияющих и черных

Печаль ресниц, сияющих и черных, Алмазы слез, обильных, непокорных,

Мечты любви моей весенней

Мечты любви моей весенней, Мечты на утре дней моих

На распутье в диком древнем поле

На распутье в диком древнем поле черный ворон на кресте сидит.

С темной башни колокол уныло

С темной башни колокол уныло возвещает, что закат угас.

Норд-ост

Норд-остом жгут пылающие зори. Острей горит Вечерняя звезда.

Из анатолийских песен

Девичья Свежий ветер дует в сумерках

Магомет и Сафия

Сафия, проснувшись, заплетает ловкой Голубой рукою пряди чёрных кос:

Ветер осенний в лесах подымается

Ветер осенний в лесах подымается, Шумно по чащам идет,

Ночь идет, и темнеет

Ночь идет — и темнеет Бледно-синий восток…

Солнце полночное, тени лиловые

Солнце полночное, тени лиловые В желтых ухабах тяжелых зыбей.

В стороне далекой от родного края

В стороне далекой от родного края Снится мне приволье тихих деревень,

И снилося мне, что осенней порой

… И снилося мне, что осенней порой В холодную ночь я вернулся домой.

Мы рядом шли

Мы рядом шли, но на меня Уже взглянуть ты не решалась,

При свече

Голубое основанье, Золотое острие…

Мудрым

Герой — как вихрь, срывающий палатки, Герой врагу безумный дал отпор,

Седое небо надо мной

Седое небо надо мной И лес раскрытый, обнаженный.

В лесу, в горе, родник, живой и звонкий

В лесу, в горе, родник, живой и звонкий, Над родником старинный голубец

В Сицилии

Монастыри в предгориях глухих, Наследие разбойников морских,

Руслан

Гранитный крест меж сосен, на песчаном Крутом кургане. Дальше — золотой

Край без истории

Край без истории… Все лес да лес, болота, Трясины, заводи в ольхе и тростниках,

Родине

Они глумятся над тобою, Они, о родина, корят

Океан под ясною луной

Океан под ясною луной, Теплой и высокой, бледнолицей,

Высоко полный месяц стоит

Высоко полный месяц стоит В небесах над туманной землей,

Шумели листья, облетая

Шумели листья, облетая, Лес заводил осенний вой…

Рассыпался чертог из янтаря

Рассыпался чертог из янтаря, — из края в край сквозит аллея к дому.

Сириус

Где ты, звезда моя заветная, Венец небесной красоты?

Полночный звон степной пустыни

Полночный звон степной пустыни, Покой небес, тепло земли,

Как все вокруг сурово, снежно

Как всё вокруг сурово, снежно, Как этот вечер сиз и хмур!

Пустыня, грусть в степных просторах

Пустыня, грусть в степных просторах. Синеют тучи. Скоро снег.

Как дымкой даль полей закрыв

Как дымкой даль полей закрыв на полчаса, Прошел внезапный дождь косыми полосами —

Цейлон

Окраина земли, Безлюдные пустынные прибрежья,

Скачет пристяжная, снегом обдает

Скачет пристяжная, снегом обдает… Сонный зимний ветер надо мной поет,

Ангел

В вечерний час, над степью мирной, Когда закат над ней сиял,

Морозное дыхание метели

Морозное дыхание метели Еще свежо, но улеглась метель.

На Дальнем Севере

Как небо скучно и уныло, Так сумрачно вдали,

Все лес и лес

Всё лес и лес. А день темнеет; Низы синеют, и трава

Изгнание

Темнеют, свищут сумерки в пустыне. Поля и океан…

Художник

Хрустя по серой гальке, он прошел Покатый сад, взглянул по водоемам,

На просёлке

Веет утро прохладой степною… Тишина, тишина на полях!

На рейде

Люблю сухой, горячий блеск червонца, Когда его уронят с корабля

Сын человеческий: Апокалипсис, I

Я, Иоанн, ваш брат и соучастник В скорбях и царстве Господа, был изгнан

В Альпах

На высоте, на снеговой вершине, Я вырезал стальным клинком сонет.

Метель

Ночью в полях, под напевы метели, Дремлют, качаясь, березки и ели…

Ещё и холоден и сыр

Ещё и холоден и сыр Февральский воздух, но над садом

Первый снег

Зимним холодом пахнуло На поля и на леса.

Нет солнца, но светлы пруды

Нет солнца, но светлы пруды, стоят зеркалами литыми,

В цирке

С застывшими в блеске зрачками, В лазурной пустой вышине,

Вирь

Где ельник сумрачный стоит В лесу зубчатым тёмным строем,

Сатурн

Рассеянные огненные зерна Произрастают в мире без конца.

Это было глухое, тяжелое время

Это было глухое, тяжелое время. Дни в разлуке текли, я как мертвый блуждал;

Надпись на могильной плите

Несть, Господи, грехов и злодеяний Превыше милосердья Твоего!

Молодость

В сухом лесу стреляет длинный кнут, В кустарнике трещат коровы,

Как дым, седая мгла мороза

Как дым, седая мгла мороза застыла в сумраке ночном.

Ночь печальна, как мечты мои

Ночь печальна, как мечты мои. Далеко в глухой степи широкой

Летняя ночь

«Дай мне звезду, — твердит ребёнок сонный, — Дай, мамочка…» Она, обняв его,

Жгли на кострах за пап и за чертей

Жгли на кострах за пап и за чертей, Живьем бросали в олово и серу

Розы

Блистая, облака лепились В лазури пламенного дня.

Чёрный камень Каабы

Он драгоценной яшмой был когда-то, Он был неизреченной белизны —

Рыжими иголками

Рыжими иголками Устлан косогор,

Пугало

На задворках, за ригами Богатых мужиков,

Баба-Яга

Гулкий шум в лесу нагоняет сон — К ночи на море пал сырой туман.

В заливе

На мёртвый якорь кинули бакан, И вот, среди кипящего залива,

Звезды горят над безлюдной землею

Звезды горят над безлюдной землею, Царственно блещет святое созвездие Пса: